Унеси и меня, ветер северный

— Победа! — Взревел Олаф, и этот клич был столь громогласен, что, скорее всего, его можно было услышать даже на другом конце поля битвы. В ответ тишина разразилась радостными криками одобрения, а в небо устремились сотни измазанных кровью мечей, будто желая пронзить и его тоже. Действительно, сегодня выдалась знаменательная битва, которую они как всегда выиграли. Могучие воины с севера, ведОмые дланью богов и мечтами о Вальгалле, не знали страха смерти в сражениях. Они грезили местом, где златовласые девы-воительницы будут подливать им мед и эль в кубки, подаваемым к мясу вепря; где потолок сделан из щитов, а стены из начищенных копий, способных своим светом озарить весь чертог Одина; где каждый день они будут принимать бой и погибать героями, а затем воскресать, чтобы отправиться на пир. Они все желают этого и оттого непобедимы в бою. Но я, Тандри, сын Урда, не причисляю себя к ним, ибо грежу иным местом. Мой разум затмевает не Вальгаллы свет, а Фолькванга, куда отходит вторая половина падших воинов. И царствует там не мудрый Всеотец, а прекрасная королевна Фрейя — предводительница валькирий. И вот уже почти год прошел, что я провел в мечтах, как окажусь там и встречусь с той, которая являлась мне в ночных грезах прекрасной дисой ванов в траурном черном одеянии, а наяву — соколом, сопровождающим мечтательного, но храброго менестреля-воина во всех его походах. Тогда я был воистину счастлив и даже заменял твоим клекотом молитвы, ибо знал, что рядом сама богиня распускает крылья. В тот момент мне было все равно, будь десять раз правдой то, что это лишь сон, навеянный живым воображением. Я не смотрел в будущее, живя настоящим. Я дышал им, наслаждаясь каждым днем, проведенным с тобой. Я до сих пор помню улыбку, озаряющую самые мрачные ночи. Янтарные волосы, мягко струившиеся по плечам, и синие глаза, которые отныне я узнаю, где угодно, и ищу лишь их среди густых туманов гор. Ты была благосклонна ко мне, и это ранило сильнее всего, хоть я и ликовал, деля с королевной сны, а с соколом — охоту и странствия. Но в одну ночь, в которую ты должна была прийти, небо далеко на севере озарилось разноцветными огнями, освещая землю словно днем, а затем поднялась разрушительная метель, завывающая, как живая, срывающая крыши с домов и погребающая под снегом всех, кто не успел найти укрытие. Это стало ударом для деревни, но для меня больнее всего было перенести, что эта вьюга унесла тебя с соколом, которым ты являлась мне под светом Солнца. Отняла и вернула на небеса к остальным богам. По крайней мере, я надеялся, что это так, ибо не мог даже допустить мысли, что Фрейю унесло нечто иное, и я никогда ее более не увижу, даже, когда погибну. С тех пор день ото дня воспоминания обо всех ночах, проведенных вместе, съедают меня изнутри, а тоска не дает ни покоя, ни отдыха. Эта потеря легла тяжким бременем на плечи и сердце. Только пламя битвы дает мне забыться, а песни вспомнить тот день, когда ты пришла из самого Асгарда, чтобы послушать их. Каждая секунда доставляла мне радость, но и невыносимую боль, ибо ты никогда не смогла бы стать моей. Это злило и выводило из себя, но лишь на время, пока казалось, что взгляд твой обращен в прошлое к пропавшему без вести мужу. Но, скорее всего, наши свидания были лишь грезами, ставшими на мгновение явью. Прекрасный обман, который неизвестно был или не был на самом деле, но запавший в сердце настолько глубоко, что я уже не ведаю без него своей жизни. Именно поэтому сейчас я ищу себе смерти в бою, чтобы умерев, быть достойным твоих чертогов. Я снова буду дарить тебе песни, моя прекрасная королевна, а ты мне полеты. Я помню, как парил над величественными фьордами нашего народа, обрамленными серыми горами, что укутывали боги в пелену облаков и покрывали их снегом, будто белым вереском. Как ощущал ветер под крыльями того оперенья, что ты давала мне на время. И ты скользила вместе со мной — то настолько низко, что я видел наши отражения в холодной воде, то невероятно высоко, где проливы становились лишь тонкими линиями, рассекающими тело земли. Каждый полет я будто прозревал, а на утро слеп вновь. Реальность медленно, но неуклонно переставала для меня существовать. И оттого потеря казалась столь нестерпимой, заставляя думать, что в ночь вьюги я умер. Меня погребло под сугробами, и я погиб от холода, отправившись в загробное царство Хель, обреченный на вечное прозябание там, не имея возможности узреть тебя вновь. Слишком много ты дала мне, Фрейя Ванадис, чтобы я теперь смог жить человеческой жизнью. И с тех пор, хоть у меня и не было более волшебных крыльев, я продолжал во снах прилетать в твою обитель, остававшуюся недосягаемой. Я пытался кричать, метался в порыве секундной ярости, чтобы ты меня услышала, заметила и, надев соколиное оперенье, прилетела ко мне. Но все мои мольбы поглощало безмолвие гор и эхо, царствующее в них. Они забирали голос, коверкая слова и донося до тебя лишь нечеткие завывания ветра и плач чаек. Через какое-то время я осознал бессмысленность своих попыток, и это внезапно пришедшее отчаяние дало мне сегодняшнюю единственную приемлемую цель жизни — смерть от вражеского клинка в бою. Я был готов на все, чтобы еще хоть раз прикоснуться к твоим перьям; ощутить тепло пальцев, ласкающих мою кожу, мягкость губ; испытать на себе нежность, но в то же время свирепость натуры, свойственной воительницам. Услышать смех и голос, подпевающий мне в песнях о богах и героях. Разделить полет и ложе. И вот уже в который бой я рвусь с именем богини на устах, не знающей равных по красоте ни среди смертных, ни среди богов, ища славы воина достойного Фолькванга, чтобы воссоединиться хоть в том мире, раз из этого ее унес ветер, пришедший с севера, но не нахожу. Не встретился еще тот соперник, что сможет победить гнев и преданность женщине, которую у меня отняли. Именно это давало мне решимость и забирало всякий страх, в то время как враг лишен был этих качеств. Я готов быть побежденным, но только рукой достойного человека, который сможет меня превзойти, а иначе я не попаду туда, куда стремлюсь. И я найду его. Обязательно найду. Я буду и дальше с отчаянием безумца искать себе смерти на поле брани, показывая себя одним из лучших, чтобы снова увидеться с той, которую люблю. Валькирии с тем же северным ветром отправят меня в твой чертог, я попрошу их об этом. И что-то подсказывает мне, что совсем скоро моим мечтам предстоит сбыться. С этой уверенностью я закрываю глаза, вдыхая воздух, пропитанный запахами гниющей по осени травы и крови, залившей все поле. И в какой-то момент начинаю различать до боли знакомый звук и улыбаюсь от радости, ибо выкрик все того же Олафа подтверждает мои догадки. — Всем собраться! К нам пришли за новой порцией стали! Они прислали подкрепление, а вместе с ним пришел и тот холод, что навещает человека перед смертью. Я ощущаю ледяную длань на плече и нож в руках Скульд, уже готовой перерезать нить моей жизни. Немного нервная улыбка проскальзывает по моим губам, а сердце, бешено колотясь в груди, ликует от мысли, что я снова иду в бой. В свой последний бой.