Lover.

Что может быть хуже ревнивого парня? Может быть ревнивый парень волейболист, у которого в характере прописан код по ограждению меня от всех особей мужского пола. Мы вышли с Вакатоши из академии и мне ничего не оставалось, как просто смиренно следовать за ним. Всю дорогу провели в гробовом молчании. От парня я получила только осторожный взгляд, пару раз, когда споткнулась об невидимые ему камни. Надеюсь, он не думает, что я калека, которую нужно учить ходить. Мне было ужасно неловко и стыдно перед Вакатоши, хотя ничего криминального я не сотворила. Хотелось одернуть руку и выговорить все что разожгло пожар в душе во время пути, но вместо этого молча топала с опущенной головой, как пойманный за курением подросток. Наконец-то мы добрели до небольшой площадки во дворе его улицы. Я удивилась, что Вакатоши привёл меня именно сюда, было бы логичнее довести меня до дома и высказать все уже там, но планы у парня были явно другие. — Садись, — в командном тоне сказал парень, указав кивком на скамейку. Я осторожно присела, прижав руки к коленям и стала наблюдать за меняющимися эмоциями на лице волейболиста. Сначала Вакатоши по привычке сузил брови из-за чего я сглотнула стоящий ком в горле, потом его лицо изменилось и было уже похоже на насупившегося бульдога, а потом встряхнув головой, парень окончательно пришёл в себя и нацепил маску безразличия. В мыслях промелькнула идея упасть в обморок, чтобы избежать разговора, но я моментально отдёрнула себя. Лучшее, что можно сейчас сделать — все обсудить. — Если ты хочешь накричать на меня, то лучше не тяни, — свой слабый голос я даже не сразу узнаю. — Что? — Вакатоши покачал головой и присел рядом. — Последние чего бы мне хотелось — это повышать голос на тебя. — Хорошо… — просто не зная, что ответить пробубнила я. Когда я перестала прятать свой взгляд и решилась заглянуть в глаза парню, то ещё больше испугалась. Тусклый свет от фонаря придавал его лицу ещё большей драматичности, хотя его выражение давно смягчилось, и гримаса недовольства сошла. — Расскажи, о чем вы говорили с Ойкавой? В горле пересохло и, как назло, у меня с собой не было воды. Я пару раз глупо моргнула и все-таки решилась говорить откровенно. — Сначала Ойкава зашёл за курткой, а потом мы заговорил про игру. Он был встревожен поражением, и я по-дружески поддержала его. Удивительно, как просто говорить честно. Вакатоши кивнул, но отпускать меня и не думал. — Тогда почему ты была смущена? — губы парня сжались в плотную линию, а взгляд изменился на более требовательный. — Не правда! — ещё как правда. Слова связующего заставили меня смутиться, хотя не из-за того, что мне было приятно слышать похвалу, а просто от неожиданности. Я никогда не рассматривала Ойкаву в кандидата на пост моего бойфренда, да мне все кажутся блеклыми и надоедливыми по сравнению с капитаном Шираторизавы, поэтому подобные слова в мой адрес заставляет сердце усердно перегонять кровь, но я вовремя сдерживаюсь. Говорить по душам — не значит орать друг на друга и кидаться с обвинениями. Вакатоши ещё сильнее стал излучать зловещую ауру, да даже лампочка на уличном фонаре замигала, нагоняя ужаса и мне стало ещё сложнее держать себя в полном спокойствие, подавляя до чертиков взволнованную душонку. — Он признался тебе? — Нет! — мысленно с матерившись, я выбрала тактику. — Разве так сложно поверить мне и не додумывать у себя в голове, как все было? — Именно для того, чтобы не додумывать ничего, — я спрашиваю. — Это не было похоже на признание. Он просто сказал, что я не раздражаю его, — я тяжко выдохнула и вытащила руки из кармана, чтобы обхватить напряжённые ладони капитана. — Я разве тебя когда-нибудь подводила? Глаза Вакатоши уставились вниз на мои прохладные руки, и словно не замечая своей внутренней обиды, он переплел пальцы. — Расскажи почему ты пытаешься контролировать всех, с кем я общаюсь, если это парни? Я же не даю поводов усомниться в своей любви к тебе… Парень закрыл глаза, и теперь уже он с трудом выдерживает этот диалог. Когда мы разговаривали наедине, я старалась не быть той шумящей и едкой девчонкой, которой была. Поддержка и честность на пару с ответственностью за слова — вот чему меня научил меня парень, и я намерена всегда жить по такому принципу. — Не знаю почему, но у меня всегда внутри что-то сжимается, когда я замечаю беззаботно болтающую тебя с кем-то, — я понимаю, про что он. Ревность — ужасно тупое чувство, которое сжирает тебя, похуже комаров на речке. — мой отец рано ушёл из семьи, оставив нас с матерью, поэтому я до сих пор помню, как чувствовал себя брошенным. Не хочу, чтобы история повторялась и с тобой, поэтому стараюсь не закрывать глаза на подобные мелочи, ведь именно из-за них все может пойти не так. Прости, если сильно давлю на тебя, наверное, это часть моего характера. Сдержаться и не обнять парня в такие моменты просто невозможно, поэтому я отчаянно бросаюсь и прижимаюсь носом к куртке. Мне так нравится быть рядом с ним, я так люблю его честность, что сердце невольно сжимается от его истории. Вакатоши кладёт ладонь мне на волосы и прижимает сильнее к себе. Его прерывистое дыхание отражается на вздымающейся груди, которая то замирает, то плавно опускается. — Соня… — Вакатоши слабо пытается привести меня в обыденное состояние, но моя подступающая истерика имеет другие планы. Слёзы скапливаются в уголках настолько быстро, что я не успеваю их сморгнуть прежде, чем они польются по щекам. Я сильно зажмурилась, чтобы выжить из глаз все капли и попыталась незаметно стереть их плечом, но парень быстро отклонился так, чтобы отчетливо видеть, как я реву на его груди. — Почему ты плачешь? — искренне недоумевает тот, в ту же секунду обхватывая мои щёки. — Я… Я… — горло сжало в тиски и мне стало по настоящему больно. Даже не знаю, что со мной случилось, просто слова не могут вырваться наружу. Вакатоши попытался успокоить меня легким прикосновением к щеке. Лицо его выглядело испугано, я даже подумала, что могу спугнуть его своим поведение. Не хотелось, чтобы парень видел мои слезные приступы, поэтому я поспешила отвернуться. — У тебя нос замёрз, — так спокойно и нежно проговорил он, я даже была благодарна, что он не стал давить на меня и выбрал тактику смены темы. Я коснулась ладонью кончика носа. И правда замёрз, наверное, как всегда красный. — Его нужно согреть, — Вакатоши сильнее подмял меня к себе и в ту же секунду я ощутила небывалую легкость со смесью смущения, когда его губы ласково коснулись моего носа, оставляя тёплый поцелуй на нем. Я вытаращила глаза настолько, насколько могла и с ещё более растерянными видом изучала, как его уголки губ поплыли вверх, а весь грозный и обиженный вид испарился. Он задержался ненадолго на моем лице и после секундного ступора погладил волосы, заправляя непослушные пряди за уши. От близкого зрительного контакта, у меня чуть ли глаз не задергался. Я уже забыла, что хотела плакать и теперь кроме как зацеловать его до смерти вариантов продолжения вечера не видела, но хорошенько подумав, что это будет, как минимум чересчур нагло и эгоистично с моей стороны, продолжила высматривать в его глазах все оттенки оливкового. — Нужно постепенно двигаться домой, уже похолодало. — Не хочу прощаться, — я надулась, но все же встала. — А, можно… Я сегодня у тебя побуду? Мне ужасно не хотелось расставаться и возвращаться в свою одинокую комнату. С Вакатоши я всегда чувствую себя лучше, мне нравится проводить с ним время. — Если ты хочешь, то я не смею запретить. Вакатоши мило улыбнулся и забрал мою сумку полную учебников. — Я точно не стесняю тебя своим присутствием? — Нет, — щёлкнув собачкой на молнии моей куртки парень поднял ее максимально вверх, не оставляя мне и шанса на голое горло. — Только позвони родителям и спроси разрешение, я не могу позволить, чтобы они волновались твоим отсутствием. — уже строже добавил волейболист. — Без проблем!

***

От лица Вакатоши… Довольное лицо моей девушки облокачивается мне на плечо и забавно сопит. Только что Соня съела чизкейк, который я специально купил, зная, как сильно она любит что-то сладкое перед сном. Сам я давно отучил себя от лишних углеводов, поэтому обошёлся салатом с тунцом и горьким чаем. Мне так комфортно находиться рядом с ней, что ее долгое отсутствие вызывает полное моральное опустошение. Мне хочется положить ее на себя и гладить белоснежные волосы, рассматривать ее длинные ресницы и родинки на шее, но я сам себя бью по рукам в такие моменты, не желая торопить события раньше времени. Конечно, кроме легких поцелуев и нежных объятий мы ничего не пробовали, но иногда я на удивление себе, представляю, как целую ее в шею и вдыхаю самый вкусный запах ее шампуня. Каждый раз, когда она возвращается после душа я сдерживаю себя, чтобы не разглядывать ее стройные ноги и такую красивую, светящуюся изнутри кожу. К тому же Соня сама иногда не понимает, как себя нужно вести рядом. Бывает, что она смущается находиться рядом в коротких шортах, а иногда так сильно и без стеснения прижимается, что я замираю, без шанса на спокойное дыхание. Как и сейчас Соня совсем не понимает, что делает со мной, когда ее нога перекидывается вокруг моего торса, а руки упираются в грудь, где сердце отстукивает бешенный ритм. Я поворачиваю голову к ее лицу, но так до конца не понимаю, она спит или специально испытывает мое влюблённое сердце на прочность? Может мне тоже быть смелее? Так хочется позволить себе положить руку на ее изящную спину и провести вдоль позвоночника, но будет ли это правильно, учитывая, что подобная вольностью может не понравиться? Подумав про это раз сто, я все-таки решаюсь притронуться к ней. Возможно, она спит и не почувствует мое неловкое движение. Соня не шелохнулась, была абсолютно увлечена сном, но правда не долго, стоило мне провести пальцами вокруг ее лопаток, как она она открыла глаза и с хитринкой в глазах, привстала. Как же меня элементарно спалили. Я уже думал одернуть руку, как ее вторая нога подтянулась к первой, и вот она сидела на мне. Не думал, что меня легко смутить, но от ее совершенно не скромных действий, меня резко бросило в жар. Удивляло то, что мне это нравилось и казалось естественным, ведь передо мной красивая девушка, которую я очень хочу. — Это было щекотно, — Соня прищурилась и наклонилась совсем близко, так что ее серые глаза были ровно на против моих. Голос девушки ещё никогда не звучал так игриво, она умело пользуется своим положением. — Теперь мне перехотелось спать. И, как назло, слова совсем не клеились на языке, все, о чем я мог думать — это, как мне нравится все что делает девушка. Ее прохладные руки коснулись моей шеи, то поглаживая, то легонько царапая ноготками. — И как мы поступим? — все не унималась она, вытворяя с моим эмоциональном состоянием нечто неизвестное мне. Желание крепко обхватить ее талию появилось так быстро, что я не успел и подумать, что было бы целесообразно остановиться сейчас, пока не поздно. Иногда мне кажется, что Соня знает мое тело лучше меня, ибо все места, где проходились ее пальчики начинали вспыхивать. Когда я почувствовал губы девушки на своей шее, самообладание посыпалось. Она проводила ими по самым приятным местам. Вокруг кадыка, вверх к самому уху, а затем к подбородку. Меня расслабило настолько, что я опрокинул голову назад, закрывая глаза и наслаждаясь новыми ощущениями, которые бесспорно станут моими любимыми. — Соня… — голос понизился и охрип. То предложение, которое я мучительно выстраивал в голове потерялось на этапе, когда Соня прикусила кожицу, а потом повторно поцеловала место укуса. Все ощущения обострились в несколько раз. Подступающее возбуждение размазало меня по дивану, и если бы я открыл глаза, то точно бы встретил лукавый взгляд этой непредсказуемой девчонки, который окончательно добил бы и так ели соображающий мозг. — Что? — беззаботно произнесла она, словно ничего откровенного только что не делала. — Что ты делаешь? — мне хотелось звучать строго, но мне едва удалось произнести эти слова. — Пока что ничего, но у меня огромное желание куда-нибудь деть свою энергию. Что это значит? Почему все что она говорит вызывает у меня мольбу продолжить начатое. — Что ты задумала? Мой вопрос так и остался висеть в воздухе, а вот шаловливые пальцы Сони зарылись мне в волосы, вызывая мурашки по спине. Я открыл глаза с трудом рассматривал, как девушка расчёсывает пальцами мои влажные после душа волосы. — Ты выглядишь так красиво, — вырвалось у меня. — А ты выглядишь возбужденным, — Соня отлично описала мое состояние, если бы она отклонилась назад и мне бы удалось минутку подышать не напряжённым воздухом, то возможно, я поспорил, но пока ее наблюдения абсолютно верны. Девушка наклонилась, ловко охватывая мои полуоткрытые в немом удивлении губы. Я ощутил незабываемые эмоции, когда почувствовал вкус чизкейка во рту. Я углубил поцелуй, отчаянно хватаясь за последние здравые мысли о том, что пора прекратить. Никогда ещё мне не хотелось так сильно человека. Мы впервые целовались так долго и так вожделенно, воздуха становилась все меньше, губы были так сильно вовлечены в процесс, что устали, но никакие силы сейчас меня не оттянут от девушки. Звуки поцелуя ещё больше подначивали меня не останавливаться, да даже редкие паузы, в которых Соня делала быстрые глотки воздуха ужасно будоражили. Тело после матча требовало расслабления, но получало огромную дозу напряжения, каждый раз, когда девушка приподнималась в районе паха. Становилось невыносимо дышать, и я предпринял попытку отрезвить уже довольно заведённую девушку. — Соня, то, что мы делаем… — Знаю, я хочу большего, пожалуйста, — ее глаза почти умоляли продолжить. — Ты не хочешь? — Хочу. Нет смысла скрывать, то, что и так чувствует под собой девушка, находясь на мне. Я постарался исправить тяжелое дыхание, которое с каждым разом все сильнее подводило. Неотрывно наблюдая за Соней, я только сильнее закрепил в своей голове мысль, что это самая красивая и привлекательная девушка на свете. Бесспорно, в мои планы не входило сегодняшнее представление, однако, оборвать это все не так просто. Я обвил руки вокруг тонкой талии девушкой, наклоняя ее лицо, как можно сильнее к себе. Она прикрыла глаза, готовясь к новой порции поцелуев, но я не стал спешить. — Соня, я не могу держаться вечно… Ее это ничуть не сбило. Она только сильнее прижалась грудью, и я снова сглотнул. — Я не уверен, что ты этого хочешь сейчас. Ещё одна попытка вразумить разгоряченную девушку, но к моему изумлению, она поднялась чтобы стянуть с себя футболку. Мои глаза тут же уставились на красивое нижнее белье, с кружевами, лёгкое и белое. Это заметила девушка и с радостной ухмылкой, подняла мою ладонь, цепляя ей лямку, которая тут же спустилась вниз, оголяя плечо. — Я ужасно хочу. Не знаю как ты, но я точно обижусь, если ты сегодня не… — подвинувшись к моей щеке, на ухо Соня предельно просто разъяснила чего хочет от этой ночи. Впервые я почувствовал, как щеки бесстыдно подгорают, а мозг вырисовывает неприличные картинки, озвученные всух моей девушкой. Неловкость накатила с новой силой, я боролся с желанием продолжить достаточно долго, но если мы оба этого желаем, то почему нельзя попробовать? В комнате горел один светильник, но я отчётливо видел расширенные зрачки девушки и ее нервные покусывания губ. Своими маленькими ладошками Соня быстро забралась мне под футболку, поглаживая довольно напряженную грудную клетку. Мне хотелось стянуть футболку, и благо девушка услышала мои молитвы и скинула ее также быстро, как и свою. Соня изучала мое тело с таким выражением лица, что я начал подумывать о том, чтобы всегда ходить без футболки, когда с ней. Румянец девушки с новой силой охватил ее лицо, впервые за все это время девушка выглядит смущённо и испугано, будто наши раздетые тела напротив друг друга прояснили для ее мозга всю ситуацию. Перед тем как что-либо делать, я решил, что стоит поменять позицию и взять инициативу в свои руки. Ловко поменяв нас местами, я стал целовать ее ключицы, гладить все возможные места, расслабляя девушку. Ни один сантиметр ее тела не пропустит мой поцелуй. Я намерено делаю все медленно, без резких движений, убеждая себя, что это все для правильной атмосферы, а не потому, что хочется растянуть это мгновение, как можно дольше. — Вакатоши, — слабо зовёт меня Соня, дышащая, как после изнурительной тренировки. Я и не думал, что мои действия настолько сильно скажутся на ее состоянии. — я никогда не делала этого раньше… — Я знаю, — чтобы успокоить ее, сначала нужно привести в порядок себя. — доверься, в любой момент можешь попросить меня остановиться. Я посмотрел в ее затуманенный взгляд. Зрительный контакт всегда помогает понять состояние человека лучше. — Мне жутко нравится все что ты делаешь, но я стесняюсь и волнуюсь, — робко отведя глаза, прошептала она. Вряд ли она думала, когда прижималась ко мне и страстно целовала, что я действительно так слепо поведусь на ее уловки. — Это нормально, — в нашей паре, обычно приободряла Соня, но я собрав все скомканные мысли в голове попытался их озвучить. — У меня сердце выскакивает из груди, каждый раз, когда ты касаешься меня. Мне непривычно также, как и тебе, но я так сильно люблю тебя, что постараюсь сделать эту ночь для тебя приятной. — Я тоже, очень сильно… — Соня улыбнулась и перестала зажиматься, предоставляя мне возможность продолжать. Одежды становилось все меньше, в серых глазах читался восторг и желание, вперемешку с волнением. Жар наших тел настолько сильный, что его не остудить, даже если кинуть нас в сугроб. После того, как я полностью отдаюсь фейерверку чувств, становится легко, никакого страха и неуверенности. Про Соню так сказать можно лишь наполовину. Я знал, что девушки все воспринимают сложнее и это значит, что моя задача сегодня помочь ей не бояться. Я шепчу Соне самые ласковые слова, на которые способен, мне самому сложно разобрать их, но я знаю, что девушка все слышит. Пальцами зарываюсь в копну пепельных волос. Соня томно выдыхает, и я понимаю, что она ко всему готова. Я расстёгиваю подрагивающими пальцами бюстгальтер, чувствую, как Соня сама помогает мне, и эта деталь на ее теле улетает в угол комнаты. Никогда не думал, что, раздев Соню, буду чувствовать себя сексуально озабоченным маньяком, но ее внешний вид заставляет сердце биться чаще и оторвать взгляд практически не реально. — Ты можешь прикоснутся, — я так и не понял это был вопрос или утверждение. Мои руки блуждают по ее груди, осторожно, стараясь не навредить. Я вряд ли забуду смущающуюся девушку под собой, которая шумно дышит в такт моим аккуратным касаниям. Я опускаюсь ниже, поглаживая ее бёдра, задаривая их самыми нежными поцелуями. Подцепляю край трусиков и смотрю в глаза своей девушки, где хочу увидеть четкий ответ. Встречаю смелый кивок и стягиваю белье с длинных стройных ног. Адреналин в крови подскакивает только сильнее. Я почти забываю, как меня зовут. — Ты самое прекрасное, что со мной случалось, — говорю я, прикрепляя к моим словам нежный поцелуй. Соня с пылом на него отвечает и уже выглядит не так сжато и скованно. Все происходит так стремительно, что не помню, как оказался полностью обнаженным. — Ты точно к этому готова? — последний раз уточняю я. — Да, — незамедлительно бросает Соня, обнимая мои плечи. Я старался быть аккуратным, насколько это возможно, но, когда я вошёл наполовину, девушка зажмурилась и напряглась всем телом, — ей было больно, от этого она вскрикнула и вцепилась в мои плечи мертвой хваткой. Это самое ужасное, что мне приходится испытывать, причинять боль любимому человеку. Я хотел было прекратить, но Соня обвила ноги вокруг моего торса и не дала отстраниться. — Прости, если очень больно, то… — Больно, но иначе быть не могло. Дай мне привыкнуть к тебе. И я готов дать сколько угодно времени, лишь бы все было безболезненно. Я вновь припадаю к исцелованным губам девушкам, отдаваясь ей полностью. После минутной паузы, я продолжаю, и тогда уже комнату заполняют девчачье стоны, которые приятнее всего, что я раньше слышал. Мне стыдно признаться, насколько сильно я хочу Соню, да и вообще всегда хотел. Ее действия сводят меня с ума, словно это все не реально, и я проснусь с ощущением опустошения, но разглядывать сейчас ее дрожащие ресницы и распухшие губы — одно сплошное удовольствие. — Не могу… Я скоро… — не успела Соня договорить, как ее тело задрожало под моим в слабых судорогах. После этого у меня не осталось сил сдерживаться, и я закончил сразу после неё стоило посмотреть на ее прекрасное лицо. С протяжным стоном, я безжизненно упал сверху, пытаясь успокоить бешено бьющиеся сердце. Не помню сколько точно лежал неподвижно, с ощущением полной удовлетворенности, на худеньком и уставшем теле девушки, только когда она погладила меня по волосам и сказала, что ей тяжело дышать, я вспомнил, что вешу на порядок больше чем она. — Прости, я совсем забыл, что тебе тяжело, — я увернулся, прижимая Соню к груди. Сердце все ещё не могло успокоиться, а мозг проносил картинки сегодняшней ночи с небывалой скоростью. — До сих пор не могу поверить, что мы с тобой только что… Я усмехнулся, когда Соня покраснела, теперь полностью отдавая себе отчёт. — Как ты себя чувствуешь? — с особым беспокойством поинтересовался я. — Хорошо… — Соня, давай честно. — Немного больно, но это не доставляет сильного дискомфорта, честно, — ее влажная шея и мурашки, прошедшие по коже от легкого дуновения ветерка со стороны окна, дают мне понять, что нужно быстро переодеваться, но только после совместного душа. — Нужно сходить в душ, — говорю я, поглаживая спину почти мурлыкающей девушки. — Может попозже? У меня не осталось сил, чтобы двигаться… Хотя, если ты меня туда отнесёшь, — ну точно хитрая кошка. — Я так и планировал, — я улыбаюсь и целую в пылающую до сих пор щечку, и быстро подхватываю миниатюрное тело. Соня вскрикивает от неожиданности, а потом хихикает. Только после горячего душа, завернувшись в полотенце, я смог оценить своё внешнее состояние. Искусанные губы и растрепанные волосы ещё не самое страшное, исцарапанная спина и краснеющие засосы по всей шеи, — вот чего стоит бояться. Как теперь переодеваться в общей раздевалки и не вынуждать людей на глупые вопросы? Думаю, Тендо будет в числе первых кто отпустит пару грязных шуточек, но я его не осужу за них. И хоть на мне и не было живого места и сил, чтобы не сразу уснуть, как голова упадёт на подушку, но я точно чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле, засыпая рядом со своей любимой девушкой.