и даже солнце стало холоднее, чем прежде

— Ну наконец-то! Пустой двор, тишину которого нарушает лишь женский недовольный крик. Старые скрипучие качели остаются где-то позади, как и песочница с детской горкой. Девушка встает со скамейки, на которой в некоторых местах уже потрескалась едкая краска, и хватает свой рюкзачок с нагретого места, двигаясь точно вперед. Перед ней — бордюр, а дальше — асфальтированная дорога, покрытая добротным слоем пыли и песка, что хрустел под подошвой совсем новых туфель. Подол платья чуть задрался, поэтому тонкая девичья рука потянулась вниз, проводя несколько раз по непослушной ткани, словно по волосам. — И двух лет не прошло! — явно с упреком прозвучало из уст темноволосой. Сегодня ее помада тускнее, чем обычно, да и одежда не такая яркая. И причиной всему послужило первое сентября. От одного только словосочетания этого хотелось удавиться и, как завещал Паша Техник, «повеситься на веревке из шнурков Off-White». Но деваться было некуда, если честно. Пришлось как-то проживать этот день, а за ним — и весь учебный год. Настрой, конечно, ужасный, хоть и погода стояла просто замечательная. Видимо, сегодня не до погоды… — Опять ты ноешь, Зартычковская, — протянула собеседница в ответ и зевнула, прикрывая рот небольшой бледной ладошкой. Сегодня она явно не выспалась: привыкшая ложиться ранним утром или вовсе не спать, Лиза сегодня выглядела помято. Чересчур помято, чем обычно. — Опять ты не спала, — Дарья закатывает накрашенные глаза. — Как будто из чулана вылезла. Эй, давай забирайся в свой чулан обратно, новый год еще не скоро! Ехидный женский смешок и легкий удар в плечо. Во дворе вновь наступила гробовая тишина, изредка прерываемая шумом дорог и краткими разговорами подруг, что уже, отчаявшись, зашагали в сторону учебного заведения. Чем ближе становилась школа, тем медленнее и тоскливее перебирали тонкие ноги, совсем не желавшие пахать здесь еще целый год. Мучительный, как казалось. Может ли что-нибудь на всем белом свете скрасить этот одиннадцатый круг ада? Никто не знал. Но предположить было интересно. — Когда там обещали конец света? — Даша недовольно свела брови и нахмурилась, оглядывая потрепанное жизнью здание. — Надеюсь, прямо сейчас, иначе я разочаруюсь. — В две тысячи двенадцатом, ты как всегда все упустила, — русая лишь пустила смешок, подмечая рассеянность своей подруги, — все события — просто предсмертные галлюцинации твоего умирающего мозга. Зарыковская округлила глаза — еще одно упоминание о смерти из уст этой особы, и Даша просто не сможет себя сдержать и как следует ударит подругу по плечу. — Опять ты про смерть. — А ты про конец света. — Турбина Света, кстати, где? — ловко перевела тему. И труда ей это даже не составило: Даша по натуре была очень хитрой и осторожной, не любила рисковать и могла очень быстро затуманить разум тем, с кем вела диалог. Чего только стоил один взгляд ее изумрудных глаз с разрезом, словно у лисицы! Да и черные стрелки неплохо так подчеркивали всю глубину очей. Из-за редко высаженных деревьев показался фасад такого знакомого учебного заведения. На этот раз стены были на пару тонов ярче — летом проводили ремонт. Надежда на то, что внутри здание так же преобразилось, как и снаружи, теплилась где-то внутри. Со всех сторон тянулись тоскливые толпы недовольных подростков, среди которых выделялась голубая макушка — Свету тяжело потерять в толпе, даже несмотря на небольшой рост. Даша тут же встрепенулась и махнула рукой в сторону подруги, пытаясь перекричать толпу школьников, но быстро поняла, что занятие это просто бесполезно. Глубокий разочарованный вздох последовал далее. Лиза же, не понимая досады собеседницы, пыталась выглядеть в толпе особу, которая и стала причиной возбужденности Зарыковской. — Че? — Неред все же отвела взгляд от толпы. — Кого ты там выглядываешь, маньячка? — Что, единственную голубую голову в толпе не заметила? — темноволосая усмехнулась невнимательности Лизы. В прочем, несмотря на твердый характер, она всегда была не особо осторожна и внимательна. И даже сейчас понятия не имеет, во что это может вылиться. Солнце пекло, казалось, как никогда. Дарье невольно вспомнились каникулы, проведенные вдали от дождливого Питера, на райском острове Крит. С ее уст сорвался еще один разочарованный вздох, и на этот раз девушка опрокинула голову назад, недовольно закатив глаза. Смутные воспоминания о лете терзали ее душу, не давая покоя и возможности настроиться на новый школьный лад. Тем более, на одиннадцатый класс — выпускной. Даша, наверное, как и множество других, мечтала о пышном и незабываемом выпускном балу в невероятно красивом платье, подчеркивающим острую фигурку, которую девушка беспощадно совершенствовала то в зале, то на тренировках по волейболу. Еще бы! Место в школьной сборной по женскому волейболу стоило ей некоторых усилий! Мысли одна за другой завлекали Дашу к себе, отвлекая ее от всего происходящего вокруг, но кто действительно умел просто так взять и оборвать шлейф мечтаний, так это была Света. — Девки! — Синеволосая резво накинулась на подруг со спины, крепко сжимая обеих в объятьях, словно те не виделись несколько лет, хотя, по правде, они только вчера кричали все песни из плейлиста Светы, гуляя по Невскому в обнимку. — Готова к одиннадцатому кругу ада? — с улыбкой прыснула Лиза и приняла попытку выбраться из цепкой хватки Светы, оголяя железки на зубах. Решение поставить брекеты Лиза приняла еще полгода назад, когда до «голливудской» улыбки ей было еще далеко. И, если честно, Неред всегда убеждала себя в том, что делает это исключительно для себя, ведь признаться себе в том, что у нее зарождаются комплексы, она просто не могла. Но когда смешки от главных хулиганов класса стали чуть громче, а требования к себе зашкалили, русая не смогла выдержать давления. Благо, семья у девочки достаточно обеспеченная, чтобы позволить такие затратные ныне процедуры. Стала ли Лиза увереннее с брекетами? Нет. Станет ли уверенной после того, как снимет эти железки и станет наслаждаться идеально ровным рядом зубов? Она, если честно, хотела бы в это верить. Вот только деньги нужно было тратить не на ортодонта, а на частного психотерапевта. Эта тревожность и неуверенность в себе уже порядком надоели. — Ты в порядке? — жалобно проскулила Зарыковская, отмахиваясь от надоедливых пышных прядей. — Бледная, как смерть, — тут же встряла Света. Но Лиза лишь натянула улыбку на лицо. От прежней утренней энергии не осталось и следа, словно кто-то выжал ее из одиннадцатиклассницы, как сок. Но тут же зазвучала громкая речь директрисы, что стояла на платформе у входа в образовательное помещение. Позади пожилой женщины, с уже проглядывающейся где-то сединой в волосах, в ряд стояли преподаватели. Заинтересованные взгляды тут же устремились на них, пока смешки и слухи поползи по толпе школьников. — Не могу поверить, эта старуха ушла на пенсию? — А где Владимир Александрович? Уволился? — А новенькие там из учителей есть? Кто-нибудь нормальный придет уже наконец в эту школу? Гул моментально разнесся по толпе, и все недовольные стоны трех подруг смешались в один белый шум, в то время как речь директрисы была успешно проигнорирована «от» и «до». Слушать, если честно, одно и то же из года в год совсем не хотелось. Да и лица преподавателей уже успели надоесть за все это время, поэтому Лиза, отвлекаясь на музыку в наушниках, стала покорно ждать, когда двери родной школы распахнутся. Солнце уже порядком напекло до такой степени, что в толпе стало невыносимо душно, но речи и нотации сверху все не заканчивались. И вот, когда заветные слова были произнесены, железные двери отворены, школьники толпой потянулись в здание, лишь бы скрыться от назойливых лучей. Внутри все еще пахло краской — с момента окончания ремонта прошла всего лишь неделя. Но обстановка, в целом, очень даже радовала. Вместо привычных уже всем бледно-зеленых стен ученики обрадовались персиковым, а когда-то обнаженные грязные окна теперь были украшены занавесками и отмыты до чиста. В каждом коридорчике красовались мягкие банкетки и такие необходимые иногда кулеры с водой. Дверь в учительскую была распахнута, что и заинтересовало русоволосую. Хотелось как можно скорее отыскать свою тренерку по волейболу и уточнить расписание тренировок на этот год. Ведь не зря уже четвертый год подряд Лиза является капитанкой школьной сборной по женскому волейболу — одной из лучших за всю историю школы. Но досада вдруг взяла верх: любимой преподавательницы нигде не было, и даже зал оказался заперт на ключ. А Лизе уже не терпелось увидеть ее вновь и схватиться, наконец, за белый мяч. Но всему свое время, как говорится. В толпе таких же тоскливых учеников и учениц девушка отыскала знакомые лица и сразу же прибилась к ним. — Я ничего не пропустила? — наивная улыбка и легкий блеск в глазах. В нос ударил приятный парфюм. — Да нет, вроде, — устало протянула Дейдример, прикрыв рот ладошкой. Как же сильно после бессонной ночи ей хотелось удариться головой о подушку и уснуть. — В списках Татьяны Николаевны нет, вы видели? — из-за спины синеволосой тут же показывается светлая голова Каплан, и та смотрит на девушку испуганным взглядом. От такой новости даже улыбка с лица Неред мгновенно стерлась. Тренерки, что вела команду девушек несколько лет подряд и уже успевшая стать родной для них, теперь нет в списках преподавательниц. — Ты шутишь? — Зарыковская оторвала взгляд от экрана мобильного. Дарья лишь неловко мотает головой и смотрит облупленными глазами на компанию. А тут уже и классная руководительница подоспела, созывая всех в кабинет. Ну что ж, придется у нее выяснить, что же происходит. — Елена Васильевна, а почему Татьяны Николаевны в списках нет? — Лиза мгновенно метнулась к учительнице, теребя край футболки пальцами от волнения. — Это какая-то ошибка? Глупая попытка подбодрить себя разбивается на миллионы маленьких кусочков. Она сама не верит в то, что это может быть ошибкой. Да и пожилая преподавательница физкультуры не раз шутила, что скоро уйдет на пенсию. Но не так же резко… — Нет, Лизочка, к сожалению. Это не ошибка. Холодный пот выступил на лбу. Но как? Впереди ведь целый год, полно соревнований и турнир! Кто же поведет команду? Как они справятся теперь? Новость настолько ошарашила ученицу, что та осталась стоять посреди коридора, предоставляя возможность всем хулиганам задеть ее плечом или ногой. Мысли никак не укладывались в голове, да и не хотелось их уложить. Даже принимать это не хотелось. Как снег на голову или ведро ледяной воды посреди теплого летнего денька, честное слово. — Что? Что она тебе сказала? — тут же взволнованная теми же новостями троица подлетает к Неред, которая и сказать толком ничего не может. Зарыковская лишь театрально закатывает накрашенные глаза и удаляется прочь, словно ее это уже никак не касается. Она любит иногда просто взять и исчезнуть, ничего не объяснив. — Опять обиделась? — нахмурилась Каплан и махнула в сторону уходящей. Света захлопала глазками и пожала плечами, даже и не зная, что сказать. Да и не нужно было. Отчаяние накрыло волной, но ведь его нужно было удерживать в себе, не давать слабину. Лиза отвела взгляд в окно, где еще совсем недавно пролетала стая птиц, и грустно вздохнула, словно вместе с этим вздохом отпустила кучу накопившихся внутри мыслей, грызущих все, что попадается на пути. «Не падай духом раньше срока», — про себя повторяла русая, гордо задрав голову, словно ничего с ней не случилось, но смутные червячки все же успели пробраться в мысли и окрасить их в серый. — Надо вообще выяснить, что происходит, — добавила Каплан и двинулась в сторону кабинета, в дверях которого еще пару секунд назад исчезла их классная руководительница. Неред отправилась за ней. Света, еще не успевшая поникнуть вместе с остальными девчонками из команды, выцепила из толпы учеников и учениц свою давнюю близкую подругу и начала с ней диалог. Алина все лето не появлялась в Санкт-Петербурге, и виной тому были вечные разъезды ее любящих путешествия родителей. И видеть сейчас ее некогда бледное лицо до жути загорелым и недовольным первым учебным днем было непривычно. Лиза все же не отступила от своего маршрута и буквально нырнула в кабинет, спасаясь от серых толп школьников. День сегодня не задался ни у кого, видимо. — Прошу, присаживайтесь! — пролепетала учительница, и голос ее, еще совсем молодой и тонкий, сравним был разве что с прозрачным медом, поливающим уши, или с розовой сакурой, что распустилась в самый солнечный день из всех. Ей было не больше тридцати, когда она взяла на попечительство этот класс с не самой лучшей в школе репутацией. Но ученикам и ученицам все же полюбилась, да и запомнится, наверное, как самая лучшая учительница в школе. — Маргарита Николаевна, можно окошко открыть, очень душно тут! — недовольно протянула Зарыковская, закрываясь руками от солнца. — И шторки прикрыть! Женщина лишь кивнула и растянула губы в еле заметной улыбке. Она была очень рада видеть их спустя три месяца разлуки. Тем более, когда это — их последнее «первое сентября» вместе. — Садитесь! — еще раз произнесла Маргарита Николаевна, прежде чем самой опуститься на свой стул. Кто-то из парней на задних партах приоткрыл окно, и в помещение прокрался свежий теплый воздух. Осенний ветерок растрепал Лизе волосы, что теперь путались и щекотали девушке лицо — пришлось аккуратно их зачесать. Она ведь не любила беспорядок, особенно на голове. Пока было свободное время, мельком глянула на расправленные перед собой кисти рук: аккуратные длинные пальчики с таким же аккуратным невзрачным маникюром. Ничего особенного: просто коротко подстриженные ногти, покрытые слоем прозрачного лака. Но это было именно то, что нужно для волейболистки с нереальной потребностью всегда и везде видеть перфекционизм. Такое ощущение, словно аккуратность для Лизы — воздух, и без нее она просто задохнется, не способная больше существовать, если вдруг что-то пойдет не так. — Поздравляю вас с новым учебным годом! — весело начала учительница, но настроения от этого не прибавилось ни капли, если честно — даже напряженную обстановку в кабинете не удалось разбавить, — Вы уже совсем большие, это ваш последний год здесь, — как бы напоминание для будущих выпускников, — проведите его с достоинством, чтобы нам было, что вспомнить. От такой «ободряющей» речи только больше захотелось спать. Еще не до конца проснувшееся тело Лизы плавно легло на парту, лишь бы не привлечь к себе лишнего внимания. Раздался протяжный зевок. После него последовала еще парочка зевков, и зеленые глаза девушки, почти изумрудные, что за лето разучились рано просыпаться, сомкнулись под тяжестью век. Открылись они лишь от ярко слепящих лучей, что пробивались сквозь школьные застиранные занавески. Такая погода была действительно не характерна для пасмурного Санкт-Петербурга, тем более, осенью. Но реальность была такова: солнце буквально резало глаза своими лучами, даже шторки не спасали; в кабинете было невыносимо душно, словно в самый знойный день лета под палящим солнцем, где не оказалось по близости ни тенька. Недовольно оглядев кабинет и слегка размянув уже порядком затекшую от неудобного положения шею, Лиза вдруг поняла, что осталась почти одна: лишь подружки ее медленно и печально закидывали рюкзаки на плечи и плелись кто куда. Классный час был давно окончен. А ведь девушка так и не узнала, что случилось с ее тренеркой по волейболу. — Я все проспала, — подметила с улыбкой Неред, — там что-нибудь говорили о Татьяне Николаевне? — Не-а, — наивно протянула Света, протяжно зевая, — просто сказали в составе команды в четырнадцать тридцать приковылять в зал, — на своем излюбленном «сленге», если его так можно назвать, проинформировала подругу та. Лизе это изначально не понравилось, но пришлось лишь стиснуть зубы, сильнее ухватиться за лямки рюкзака, что пусто и безжизненно болтался за плечами — пока что без учебников — и отправиться в нужные кабинеты, как и велело расписание на этот учебный год. Дурное предчувствие не отпускало до заветного назначенного времени.

***

Пробил долгожданный час. Русоволосая пулей вылетела из кабинета истории и бегом направилась в сторону спортивного зала. Хорошо, что на этот раз она добежала без происшествий, а то иногда невольно вспоминается, как Лиза чуть не сбила пятиклассников с ног, когда точно так же спешила на очередную тренировку. В раздевалке все было точно так же, как в мае прошлого учебного года, когда девушки только покидали это место. Даже не верится, что последний раз они были здесь аж три месяца назад: настолько привыкшие к почти каждодневным тренировкам девушки не сразу осознали, что не побывают тут аж три месяца. Три месяца каникул. Через пару минут подошли и остальные участницы команды. Как же хорошо и уютно было снова оказаться в их окружении, зная, что впереди ждет двухчасовая тренировка по волейболу. — Вы уже слышали, что у нас новенькая? — удивленно захлопала глазками Каплан, чем привлекла внимание остальных. — Серьезно? — Лиза нахмурилась. Слишком уж много нового за один день. — Мне кажется, я ее уже видела сегодня, — тут же добавила Света, зачесывая непослушные пряди волос назад, — еще одна неформалочка в нашем отряде. Красноволосая Шпагина спустила смешок. Лиза же нахмурилась и, опустив глаза в пол, стала вытаскивать спортивные атрибуты из рюкзака. Когда с переодеванием было покончено, девушки резво рванули в спортзал, где точно так же, как и три месяца назад, пахло резиной. Только Неред плелась позади, все еще предчувствуя что-то неладное. В помещении было пусто и, будь они не натренированной командой, то расплелись бы кто куда, но годы занятий волейболом не дали девушкам разойтись. Вместо этого они аккуратно встали в шеренгу, как и делали это всегда. Поровнялись по линии ногами и стали оглядываться друг на дружку: а не успел ли кто-нибудь подрасти за это лето. Убедившись в том, что построились они по росту правильно, девушки стали просто ждать. Лиза из-за своего роста стояла почти самой последней. До сих пор некоторым сложно поверить, что такая хрупкая малышка — одна из лучших в спортивном деле. За Неред стояла разве что Настя Шпагина: ее рост составлял сто пятьдесят восемь сантиметров, что и делало ее самой низкой в команде. Но, несмотря на рост, Настя отличалась упорством и стойкостью, что и позволило ей завоевать авторитет в женском составе. По другую сторону от Лизы лениво вздыхала и терлась Света. Она была одной из самых младших в составе команды. Со Светой всегда было легко как в общении, так и в игре. Она была очень ловкой и прозорливой, из-за чего не редко вытаскивала мячи оттуда, откуда не способна была вытащить даже Лиза. Дальше все было, словно в страшном кошмаре Неред: вышла их дорогая и любимая тренерка по волейболу, и даже сердце сначала успокоилось и сбросило с себя этот груз негодований, что висел там с самого утра, но то, что было дальше, заставило груз вернуться обратно на сердечко. — Девочки, я пришла, — довольно очевидный факт озвучила Татьяна Николаевна, прежде чем блеснуть своими вставными зубами, — пришла, чтобы сказать, что больше здесь не появлюсь. Гробовая тишина, словно в самом напряженном моменте триллера. Каждый мускул в теле Лизы напрягся, и даже морщинки стали выступать на лбу. Мурашки побежали по коже. — Но это не значит, что я вас бросаю. Я отдаю вас в очень надежные руки, не сомневайтесь, — сквозь ее милую улыбку все равно виднелась смертельная тоска. Неред ринулась в ее объятья первая: захлебываясь собственными слезами и глотая панический страх. Ужасная новость оглушительно ударила по голове, заставляя сердце колотиться в грудной клетке. Даже конечности онемели и вовсе утратили всю силу, не в состоянии удержать бренное тело на весу, из-за чего Лиза буквально повисла на преподавательнице, не выпуская из крепких объятий. — Как же мы без Вас теперь? — дрожащим голосом вопросила. — Еще же и турнир впереди! — позади воскликнула уже подоспевшая Дейдример, так же кидаясь в объятья женщине. — Мы без Вас не справимся! Девушки стали вокруг любимой учительницы, то и дело уговаривая ее остаться еще хотя бы на годик, довести их до турнира, но Татьяна Николаевна твердо решила идти на пенсию. В школе она работала еще с самого ее открытия: со своей молодости. И чем старше становилась, тем больше давала обещаний себе уйти на пенсию отдыхать. И, видимо, только в этот раз набралась смелости и написала заявление в кабинете директрисы. Но тут дверь неожиданно скрипнула, и в зал вошел молодой парень лет двадцати. Его огненные волосы привлекли внимание Елизаветы, но та старалась не подавать виду. Сначала всем показалось, что это просто новенький заблудился, прогуливаясь по школе, но когда Татьяна Николаевна подала голос, все тут же стало понятно. — Знакомьтесь, девочки. Это ваш новый учитель физкультуры и новый тренер. Достаточно ли он достоин повести вас на турнир? — усмехнулась, — Я уверена в нем на все сто процентов. Прошу любить и жаловать… — Данила Владимирович, — перебил милую старушку парень и ослепительно улыбнулся команде. Девушки отступили назад. — Рад видеть вас всех, — тот тут же продолжил, чем расположил к себе многих. — Будем знакомиться, девочки, потому что впереди нас ждет великое совместное будущее, и я надеюсь, очень успешное. О да, Данила Владимирович, Вы даже не представляете, что ждет Вас дальше.