моменты

— Бин-и-и-и, — тянет он нежно и осторожно. Я открываю глаза и вижу перед собой Ыну. Он сидит на кровати весь такой смешной и закутанный в несколько одеял. Он смотрит на меня и снова тянет моё имя, словно просит разрешения на поцелуй. Я киваю головой и тянусь к нему, сжимаю его в своих объятьях и целую в нос. Старший жмурится и сопит. В комнате прохладно. Минхёк снова забрал батарею к себе, ссылаясь на то, что его испанская душа не терпит холода обычной Сеульской осени. — Давно проснулся? — спрашиваю, всё так же держа его в своих руках. — Минут пять назад, — отвечает Ыну и жмется ко мне. — Соскучился. Соскучился. Он так редко говорит мне это слово, что я, невольно затаив дыхание, слушаю тишину, чтобы в ней услышать его сердцебиение. — Я тоже по тебе скучал, — слова слетают с холодных губ так быстро, что я не успеваю их поймать. — Очень. Чха сонно заглядывает мне в глаза, ловит мой взгляд, в котором я утонул четыре года назад, и улыбается. Просто и нежно. Тянет улыбку, а я прижимаюсь краешком губ к его. Чувствую тепло и карамель. Так пахнет мой Ыну. Детской сладостью, тягучей скромностью и еще, пожалуй, шоколадом, но это уже просто гель для душа, который он делит с Джину. — Ты принимал ванную? — вырывается у меня. — Да, — кивает в ответ он и нехотя вылазит из теплых одеял. Тянет меня за собой. — Хочешь кофе? — спрашивает, а я молча провожаю его взглядом. Он знает, что ответ мой «да». В соседней комнате раздается будильник. Лидер снова решил встать рано. Я подхожу к зеркалу и всматриваюсь в своё отражение. Блеск счастливых глаз радует меня. — Я счастлив, — произношу я и улыбаюсь. В комнату заглядывает Минхек. На нём пижама вишневого оттенка и тапочки, не его. — Принес обогреватель? — с надеждой в голосе произношу я, но, увидев его растерянный вид, улыбаюсь. — Чего тебе? — Мёнджун спрашивал, не хотите ли после обеда прогуляться? — чешет голову он и вновь виновато улыбается. — Передай ему, что это надо спрашивать у лидера, — я приглашаю его за стол. — Он, кстати, уже встал. — Я схожу, схожу, — повторяется репер и переводит взгляд на свои пальцы. — Просто, я вчера немного накосячил. Когда Минхек уходит, я поднимаюсь и иду на общую кухню. Пахнет корицей и свежесваренным кофе. — Бини-и-и-и, — тянет мой Ыну, и на душе сразу тепло становится. — Я тебе сварил твой любимый кофе. — Осенний? — спрашиваю я и обнимаю его, наблюдая со спины, как он варит утренний напиток для остальных. Вскоре подтягиваются и остальные. Джину на ходу что-то объясняет нашему макнэ, а тот, поджимая губы, делает вид, что слушает. Я-то его знаю. Мысленно журю его и перевожу взгляд на Мёнджуна. Он по утрам тихий и домашний. За ним всё в той же нелепой вишневой пижаме шагает Минхёк, и вид у него не самый радостный. Значит, с лидером ещё не поговорил. Я смотрю на своих ребят — на своих пять звездочек — и в эту самую осеннюю секунду понимаю, что я поистине самый счастливый человек на всей Земле. — Бини-и-и, — тянет Ыну, и я перевожу на него взгляд. — Твой осенний кофе остывает. Я беру в руки теплую чашку, присаживаюсь за общий стол и чувствую — вот он, мой дом. Место, где существует мой Ыну и мои ребята. И больше мне для счастья ничего и не нужно.