***
Я лежал в тёплой постели, упиваясь этим. Моя малышка уснула на мне сверху. Она громко сопела, ее миниатюрная грудь вздымалась и падала обратно при дыхании. А я наблюдал за этим, словно озабоченный. Как подрагивали ее веки, как сжимались пухлые искусанные губы. Блять, как мне ее не хватало. Две недели я просто сходил с ума, потому что ее не было рядом. Но сейчас Чарли была со мной. Она крепко спала, уткнувшись носом в мою грудь. Я ласково перебирал тонкие светлые локоны девчонки, наслаждаясь близостью. Я не просто так оставил Джека с ней. Мне казалось, что Чарли уже успела сдружиться в этим парнем, поэтому не пряталась при нем. А он докладывал мне все. Именно он настучал на нее, рассказав, что Чар тут чуть ли не с ума сходит в одиночку. Это было пару дней назад. И именно тогда я не сдержался и поругался с Чарли. Хотя она тоже хороша. Следующий мой концерт должен был быть в Бостоне, и я всерьез задумал отменить его, так как понимал, что уже не смогу без нее. Хорошо, не пришлось. На стадионе, где я должен был выступать, случился пожар. Концерт отменили. И я тут же собрал шмотки, прыгнул в первый самолет без всей команды и прилетел в Анджелес. И правильно, что прилетел. Судя по всему, Чарли действительно было так плохо, как описывал мне охранник. Не надо было быть пророком, чтобы понять: девушка, которая, завернутая в плед, в три часа ночи смотрит запись с твоего концерта — это очень тоскующая по тебе девушка. Но ее слова потрясли меня больше всего. Я, черт возьми, чувствовал, что она любит меня. И уже давно. Понял это, похоже, даже раньше нее. Но, блять, меня это… пугало. После смерти матери я ни разу не слышал признания в любви от важного мне человека. И редко когда это ощущал. Точно не в кругу семьи. Потому ее чувства стали для меня чем-то новым, неизведанным и пугающим. Я отрицал подобный вариант развития событий ровно до той секунды, пока не догадался, что точно так же оказался по уши в этом всем. Пока до моих голубиных мозгов не дошло, что я тоже очень полюбил Чарли. Мою малышку Чарли. Она была нужна мне. Нужна как воздух, вода. И своей жизни без нее я уже вообще не представлял. Этот яд под названием «Чарли Вестман» впитался в меня. Я уже не мог без нее жить, только существовать. Моя жизнь стала бы неполной без нее. Потому что я по уши влюбился, дубина пустоголовая. Теоретически, не трудно было догадаться, что делать дальше. Кольцо на палец, разгульный образ жизни долой. Но готов ли я к такому повороту событий? Блять. Блять, не знал я. Может и не был. Но и терять Чарли тоже не был готов. Я обязан был привязать ее к себе настолько прочно, насколько мог. В разумных пределах, разумеется. Бля. Охуенная у меня жизнь. Трахал девицу месяц, повстречался с ней столько же, за две недели разлуки допетрил, что люблю, через пару дней за две минуты пришел к решению жениться. Охуительно. Хотя… если пораскинуть мозгами, моя мама бы это оценила. Она всегда учила меня не сомневаться в своих действия и делать, как хочется. И я хотел, действительно хотел связать себя узами брака с Чарли Вестман. Чтобы она носила мою фамилию, чтобы я мог по праву называть ее женой и бить физиономии всем, кто подходил на расстояние меньше, чем 3 метра. Хотел быть с ней рядом. И чтоб она тоже была все время со мной. Желал помочь ей воплотить все ее мечты в реальность, потому что, если вспомнить хотя бы часть из тех разговоров у костра с ребятами в ее день рождения, моя малышка была очень тесно связана с музыкой. К тому же, Энди показал мне тот самый дневник. Ее дневник. И уж не знаю, как она пела, но чувства с помощью музыки однозначно умела выражать. Вопрос был лишь один. А хотела ли этого она? А хуй его знает. Но я бы не узнал этого, не попробовав. Потому и план, как это выяснить, родился в моей голове вот так, по щелчку пальцев. Аккуратно сдвинув малышку с себя и опустив ее на смятую простынь, я накрыл Чарли одеялом. Она поежилась и продолжила спать. А я отправился наверх, в свою «студию».***
Крис рассказал мне про историю с отмененным концертом. Выяснилось, что у нас было 3 свободных дня. Этого было очень мало, катастрофически. Поэтому я брала из этих трех дней все. Даже на звонки не отвечала. Просто хотела постоянно быть рядом, наблюдать, касаться, целовать. Кто ж знал, что по истечении трех дней меня заставят в экстренном режиме собирать вещи и потащат с собой в этот тур. Таким образом я стала путешествовать по всей Америке рядом с любимым человеком в составе их группы. Джек остался дома вместе с Томом. Они с Дареном чуть ли не сражались за мою собаку. В конечном итоге, когда выяснилось, что тур продлевается еще на месяц, они пришли к компромиссу. Поэтому одну неделю пес жил дома, а вторую — у Дарена и Алекса. Пипец. За моего пса сражались мужчины. Катастрофа! Но, пока у них там шла Холодная война за сердечко Тома, я приводила свою жизнь в порядок. Мы приводили. Я и Крис. С каждым днем, что мы проводили вместе — в гостинице, самолете, на концерте, в трансфере, — не важно, я все больше-больше понимала и… осознавала, как сильно его люблю. И это чувство полностью изменило меня. Я уже не была такой жесткой карьеристкой, стремящейся к высокому заработку и презирающей серьезные отношения. Нет. Теперь я была другой. Нежной, веселой. Расслабленной. Я заново училась радоваться жизни, наслаждаться простыми вещами и не прятать свои чувства. Вообще не прятаться. Потому что это было и не надо. Крис понимал меня, от него не нужно было скрываться. Ведь он тоже не стеснялся показывать мне свои чувства. И я знала, теперь уже, стопроцентно, что он любит меня так же сильно. Вместе мы умудрились объехать половину Америки, побывали почти в каждом штате. И, конечно же, мое наличие в его сопровождающей группе не укрылось от папарацци. Да и как тут что-то скрыть, если Фальверт повсюду водил меня за руку, даже в людных местах. Это автоматически подтверждало слухи о наших отношениях. Тут даже пояснять уже ничего не требовалось. И опровергнуть бы тоже не вышло. Говоря иначе, теперь мы уже официально были парой. и знал об этом весь мир. Хотя, говоря честно, меня это уже не колебало. Я любила его, он любил меня, а на остальное нам было плевать. В каждом городе наша группа не задерживалась дольше, чем на три дня. Поэтому как следует посмотреть их мне не удалось, но я и без этого их запомнила. Особенно, Нью-Йорк, где был заполнен целый стадион под открытым небом, и Майами. Начнем с Йорка…***
— Спасбо всем вам! — весело кричал в микрофон Крис, благодаря публику. Я стояла за кулисами, скрестив руки на груди, и с не менее широкой улыбкой наблюдала за ним. Фальверт был действительно счастлив. Он делал то, что нравилось. И это приносило ему удовольствие. Огромное удовольствие. — У нас в программе осталось еще несколько песен. Но сегодня я хотел бы отклониться от нее, если вы не против. Зал радостно зашумел. А вот Винс, стоявший позади меня, занервничал. По-моему, Крис уже изрядно вывел его из себя. То одно поменяет, то другое. Честное слово, я б такого уже убила. Хорошо, что не я была его продюсером. Хотя, спустя несколько секунд, такое же сильное желание задушить своего парня возникло и у меня. — Все вы наверняка слышали про мою девушку, Чарли Вестман. Личность творческую и очень талантливую, — громко объявил он. Если я не ошиблась, то Винсент там сзади в обморок рухнул от шока. — Так может попросим ее исполнить одну из своих песен? Не думаю, что она сможет отказаться. Толпа загудела, а я уже чуть ли не тряслась от злости. Прыгала, танцевала — всеми способами пыталась остановить Криса. Но куда мне. Он ж у нас упрямый. Баран хренов. Ну вот и на кой хер надо было меня так подставлять? Когда до рогатоголового наконец дошло, что добровольно я на сцену не выйду, он направился в мою сторону. Честное скаутское, я порывалась драпануть. Но сзади, откуда, черт его дери, не возьмись вдруг нарисовался один из гитаристов. Огромный дуболом, примерно тех же параметров, что и Фальверт. Как считаете, могла я такого перебороть? Ответ очевиден. В этот момент, когда я умоляла чувака пустить меня в обмен на печенье, второй дуболом также нарисовался рядышком. Не дожидаясь ничего, этот гад хватанул меня за руку и потащил прямиком в центр сцены, к микрофону. Пиналась я и отпиралась, но ему было вообще поебать. Мне всучили гитару и оставили одну около микрофона. Я растерялась. Было жуть как страшно, особенно из-за того, что я и не представляла, что делать. Что мне петь? И нахера вообще все это было надо?! Да и куда двигаться, если передо мной такая толпа людей? Хорошо, перед тем, как исчезнуть, Фальверт шепнул мне на ухо что-то на подобии: «Пой ту, что напевала сегодня в душе». Еще один пунктик этой комедии. Вся эта влюбленность, невероятный тупизм, максимальная концентрация счастия и охуеть какие длинные гастроли с Крисом сказались на мне побочно. В моей голове снова и снова рождались тексты песен. Один из них я записала и в тот день, пока одна мылась в душе, напевала ее. А он услышал, скотина. Меня поставили в такую ситуацию, что деваться было просто некуда. Вообще. И отступать было некуда — позади Фальверт и его дуболомища. Натянув посильнее рукава джинсовки, я взялась покрепче за гитару, настроила ее. А потом пальцы коснулись струн и все случилось само собой. И это, чтоб вы понимали, был первый раз, когда я заиграла на гитаре с 15-ти летнего возраста. А руки все помнили. I wish I could stand on a star I wish I could be where you are They say, «don't you ever give up» It's so hard to be somethin' when you're not But I have walked alone with the stars in the moonlit night I have walked alone, no one by my side Now I walk with you with my head held high In the darkest sky, I feel so alive Adrift a lonely, little cloud Above ground where I stand so proud My face glowing loudly through the crowd As I walk with the beauty of the night But I have walked alone with the stars in the moonlit night I have walked alone, no one by my side Now I walk with you with my head held high In the darkest sky, I feel so alive Ooh, ooh, ooh, ooh Ooh, ooh, ooh But I have walked alone with the stars in the moonlit night I have walked alone, no one by my side Now I walk with you with my head held high In the darkest sky, I feel so alive Когда я пела — все вокруг исчезло. Я не обращала внимания ни на что. Были лишь я, моя гитара и песня, которую я пела. Она была о Крисе. Целиком и полностью о нем. И пусть в ту секунду я буквально ненавидела этого гада. Пусть. Главное — что он был рядом со мной. И я его любила. Когда гитарные аккорды стихли, а мои руки опустились, я замерла и только-только осознала, что так и не раскрыла глаз. А когда сделала это, толпа внизу зашумела. Зашумела так громко, что у меня аж уши заболели. В хорошем смысле. Им нравилось. Повернувшись, я стала выискивать Криса в толпе. Что не было обязательным, ведь он уже был рядом. Приблизился еще больше и поцеловал меня глубоко и нежно, на глазах у всех. Это был наш первый поцелуй на публике и мое первое выступление на его концерте.***
Выступление Фальверта в Майами должно было стать последним в туре. И мы хотели завершить его эффектно. Ну, то есть он хотел. Позвал почти всех своих друзей-певцов и целый вечер исполнял песни совместно с ними. Я тоже там была. Стояла за кулисами. Вообще, я тоже должна была петь. Но Крису от чего-то так не понравился мой маленький купальник, в котором я решила позагорать на пляже, что он мстил мне всю ночь. В результате чего я просто сорвала голос! А все он виноват! Но, зато у меня было место в первом ряду. А еще я познакомилась с его друзьями. Их было немного. Льюис Капальди, Ньютон Стар и Декстер Милл, выступающий под псевдонимом Дэкс. Второй как раз и был тем другом-геем. Но они оказались очень клевыми. А тем временем стрелка часов уже близилась к 12. И следующая песня должна была стать последней в этом туре. Правда, Фальверт клялся, что это будет очередной его сюрприз. Что-то неожиданное. И именно ее я ожидала целый вечер. Интуиция подсказывала, что это все не просто так. И не ошиблась. — Знаю, наверное, я вам всем уже надоел, — начал Крис, взяв в руки гитару. — Но, так или иначе, у меня остался один небольшой сюрприз для вас. Совсем недавно я написал еще одну песню. Песню со смыслом. Очередную за столь короткий срок, надо заметить, — зрители смеются. — Но прежде чем исполнить ее, хочу кое-чем с вами поделиться. Так вот: раньше, все тексты песен давались мне с большим трудом. Приходилось буквально заставлять себя работать. И я искренне считал, что это нормально. Хорошо, когда мой блокнот пополняется новыми текстами раз в несколько месяцев. Но потом встретил того человека, который стал мне действительно очень дорог. И, наверное, благодаря ей, этот альбом стал лучшим за всю мою карьеру, а жизнь изменилась навсегда, — обернувшись на секунду, он глянул на меня и громко произнес. — Спасибо тебе. Свет погас. Остался лишь один фонарь, освещающий Фальверта, стоящего в центре сцены. Он вздохнул, потом резко выдохнул, будто решаясь на что-то. Чуть успокоившись, он коснулся своими пальцами струн и запел. Это явно было совершенно не то, чего стоило ожидать. That first night we were standing at your door Fumbling for your keys, then I kissed you Ask me if I want to come inside 'Cause we didn't want to end the night Then you took my hand, and I followed you Yeah, I see us in black and white Crystal clear on a star lit night In all your gorgeous colors I promise that I'll love you for the rest of my life See you standing in your dress Swear in front of all our friends There'll never be another I promise that I'll love you for the rest of my life Now, we're sitting here in your living room Telling stories while we share a drink or two And there's a vision I've been holding in my mind We're 65 and you ask «When did I first know?» I always knew Yeah, I see us in black and white Crystal clear on a star lit night In all your gorgeous colors I promise that I'll love you for the rest of my life See you standing in your dress Swear in front of all our friends There'll never be another I promise that I'll love you for the rest of my life I want the world to witness When we finally say «I do» It's the way you love I gotta give it back to you I can't promise picket fences Or sunny afternoons But, at night when I close my eyes I see us in black and white Crystal clear on a star lit night There'll never be another I promise that I'll love ya I see us in black and white Crystal clear on a star lit night In all your gorgeous colors I promise that I'll love you for the rest of my life See you standing in your dress Swear in front of all our friends There'll never be another I promise that I'll love you for the rest of my life There'll never be another I promise that I'll love you for the rest of my life Музыка стихла. И загудела толпа. Так громко. Однако, я этого почти не слышала. Я смотрела на Криса, не отрывая от него глаз, и с ужасом понимала, к чему все шло. Зачем? Зачем он это делал? Обдумал ли он это вообще, прежде чем сделать? Пока Фальверт прощался со зрителями, объявлял об окончании тура, я успела сбежать и спрятаться в его гримерной. Дождаться его там. И не прогадала. Потому что Крис вошел туда спустя минут 5. Это дало мне возможность перевести дух и капельку, самую малость подумать, прежде чем и так наделать дел. Мы оба молчали. Я сидела в большом кресле, теребя колечко на большом пальце и не поднимая глаз. А Фальверт стоял где-то позади. Он тяжело дышал, словно опасаясь чего-то. — Ты все верно поняла, — начал он первый. Мужчина сделал шаг ко мне, потом еще один, сократив расстояние, развернул кресло и заставил поднять голову, заглянуть в его глаза, полные надежды. — Я очень люблю тебя, Чарли. И хочу жениться на тебе. Сделать навсегда своей. — Навсегда? — удивленно спросила его. Он кивнул. — И ты уверен, что хочешь этого? — Да, — чуть жестче ответил Крис и вытащил из кармана джинс маленькую, бархатную коробку, внутри которой было аккуратное колечко с драгоценными камнями. Он поставил ее на столик, развернув ко мне, и повторил. — Ты выйдешь за меня? И вот роковой момент. Я смотрю на кольцо, кольцо смотрит на меня, я на кольцо опять. Между нами проскакивает искра и я понимаю, что… Поворачиваю голову к Крису и внимательно смотрю в его глаза. Они были синие-пресиние. Самые красивые глаза в мире. — Да, — тихо прохрипела ему в губы, прежде чем податься вперед и припасть к ним. The end.ONEHuman