Двадцать шесть свечей
5 октября 2020 г. в 00:34
Уорд какое-то время щурится, глядя в темноте на циферблат часов. Потом тянется и слегка толкает посапывающего рядом Дэнни.
— Проснись.
Тот сонно мычит в ответ, и Уорд толкает его чуть сильнее. «Вот же засранец, умудрился уснуть», — зло думает он. Сам Уорд мучается от духоты и не может сомкнуть глаз.
После очередного тычка Дэнни начинает более сосредоточенно ворочаться, пытается сесть, что в крошечной камере пять на десять футов практически невозможно, и чуть не заезжает Уорду в нос.
— Как ты можешь спать? — ворчит он. С тех пор как после переговоров с людьми Рэнделла их схватили, повязали и заперли в этой камере, он не мог успокоиться.
— Ничего сделать нельзя, только накапливать силы, — слишком миролюбиво для разбуженного человека отвечает Дэнни. — Ты меня поднял, чтобы напомнить, что нас похитили?
Уорд тяжело вздыхает.
— С днем рождения, — говорит он наконец, отмечая про себя, что его голос все еще звучит сердито и совсем не празднично. — Но это не точно, — поспешно добавляет он, — без телефона я потерялся во времени.
Если бы не маленькое окно под потолком, сквозь которое было видно солнце или луну, он бы не отличил день от ночи. Дэнни какое-то время молчит и в полутьме Уорду сперва кажется, что тот снова уснул.
— Уже?
— Ага. Сейчас полночь, — он трясет запястьем перед лицом Дэнни. — По крайней мере на Хоккайдо тебе уже исполнилось двадцать шесть. Поздравляю. Худший твой день рождения, готов поспорить. — Он устало трет лицо руками. — Знаешь что? Сегодня точно первое апреля. Все это выглядит как дурацкая шутка.
— Это не плохой день рождения, — неожиданно отзывается Дэнни.
— Что же может быть хуже, чем сидеть в камере у каких-то якудза? — хмыкает Уорд.
— В Кунь-Луне вообще не принято было праздновать дни рождения, — разводит руками Дэнни. — Не надо привязываться к датам и к чему-либо. Все страдания от привязанностей, — выдает он, кажется, заученный текст.
— Что за дичь?
— Это буддизм. Мировая религия.
— Мировая дичь.
Дэнни смеется и толкает его локтем.
— Что, даже торта не было? — подкалывает Уорд.
— Иногда давали добавку цампы.
— Даже звучит мерзко.
— Подожди-ка, — Дэнни садится на корточки и начинает возиться на засыпанном песком полу.
Уорд подтягивает ноги, освобождая ему место.
— Что ты делаешь? Решил рыть подкоп?
— Конечно.
Через минуту Дэнни отодвигается и Уорд с трудом различает в темноте кривой рисунок на пыли: овал с двадцатью шестью палочками. Видимо, свечами.
— Для дня рождения достаточно торта и друга. — Дэнни улыбается, но Уорд внезапно чувствует ком в горле.
— Не рисуй в темноте — глаза испортишь, — строго говорит он, чтобы скрыть эмоции. — Из слепого так себе боец.
Дэнни тихо смеется, и Уорд кисло на него смотрит, не понимая причины веселья.
— Что?
— Ты удивишься, насколько сильно ошибаешься.
Уорд снова фыркает, а Дэнни наклоняется вниз, и почти утыкаясь носом в песок, дует на него, словно задувает свечи.
— Знаешь, несмотря ни на что, я уверен, что это будет хороший год, — говорит он, отряхивая грязь с ладоней.
И Уорд почему-то думает, что он прав.