Предатель

Мимо мелькали стены коридора, шаги гулко отражались от стен, и казалось, что за спиной меня преследует целая толпа. Сердце сильно билось едва ли не в горле, затрудняя дыхание, а в животе из-за нервозного состояния будто завязался тугой узел. Воздух с хрипом вырывался из легких, заставляя запотевать лицевую панель шлема. Ноги уже совершенно устали от бега, но останавливаться нельзя, нельзя! Остановлюсь на секунду сделать вздох, и он станет последним. Вот уже поворот, совсем близко, ещё чуть-чуть и я буду в столовой рядом со спасительной сигнальной кнопкой. Но едва я переступаю порог отсека, спину пронзает невероятная боль, и громкий крик вырывается из горла, однако быстро прерывается падением на пол. Стекло шлема исходит трещинами. Нельзя сдаваться, ещё есть шанс выжить, не своими ногами, хоть ползком, но суметь! И я ползу. Сзади ухо улавливает тихо закрывшиеся двери отсека и еле слышимые шаги. А цель так близко, совсем немного! Я стараюсь изо всех сил, встаю, опираясь на стол дрожащими руками, тяну окровавленную ладонь к желанной кнопке. Но когда в последний раз удача вообще была на моей стороне? Она покинула весь экипаж этого проклятого корабля уже тогда, когда мы на него сели. Когда нашли первый труп. Когда выкинули первого человека за борт. Когда перестали спать по ночам, опасаясь каждого шороха и собственных коллег. Так что теперь и не стоило надеяться на удачный исход. Рука в черной перчатке перехватывает мою собственную на полпути к спасению. Сопротивляться бесполезно, но соблазн слишком велик. И я дергаюсь вперед, на секунду понадеявшись, что все-таки сумею спастись. Но тщетно, предатель удерживает меня только сильнее: правая крепко сжимает руку, а левая сдавливает тело прямо рядом с раной, и я задыхаюсь от боли. Черный. Этот ублюдок, которого я стал подозревать сразу после первого собрания из-за его чрезмерно спокойного вида, но будто кто-то поверил бы мне без доказательств! Где-то в мыслях промелькнула злая усмешка, что за свое неверие все остальные и поплатятся. Но именно из-за них сейчас умру я. Мудилы — все они — не лучше предателя! Злые крупные слезы катились по моим щекам и мне совершенно не было за них стыдно. Неужели моя мечта о полёте в космос так легко обрушилась прямо мне же на голову, превратившись в самый настоящий кошмар? За что? Черный усмехнулся, и вся ярость было перекинулась на него, но тут же угасла, уступая место холодному ужасу. Сейчас все закончится. Сначала я даже не заметил, что мои руки все ещё тщетно тянутся к кнопке. — Какая досада… — издевательски протянул Черный, явно наслаждаясь своим превосходством, — здесь только мы, цель так близко, но столь же недостижима. «Неужто на философствования потянуло?» — зло подумал я, вспоминая, каким всегда Черный астронавт был спокойным и рассудительным. Конечно, его бы никто никогда не заподозрил. Он точно знал все места, куда кто направляется и кто что делает, всегда находился рядом с кем-то, создавая себе нерушимое алиби. И вдруг осознание чего-то ужасного бьет мой разум, как удар током. Обычно он не закрывал двери комнат, предпочитая выключать свет или устраивать саботажи. А учитывая его расчетливость, он заранее знал, что обнаружу убийство именно я. И что побегу в сторону столовой, чтобы объявить тревогу. Иначе быть не может. Холодный пот выступил на моих висках и шее. Что он собирается делать? Неужели… — Так может просто насладимся друг другом? — прошептал он, оттягивая резинку моих спец-штанов. Что-то внутри меня сломалось, будто лопнула натянувшаяся леска. Это не могло происходить со мной, только не так. Это сон, ужасный кошмар, я просто потерял сознание от недосыпа, и теперь мне снится этот ужас. Сейчас, ещё минута и я наверняка проснусь в каком-нибудь неудобном положении, и мои коллеги, конечно же, все живые, будут смеяться над его содержанием, когда я им его расскажу. И Черный больше всех. Эта мысль постепенно растворяется в панике, когда штаны, вместе с нижним бельём спускаются до колен, оголяя мой зад. Холод тут же обволакивает кожу, я мгновенно покрываюсь мурашками, то ли от того, что замерз, то ли от охватившего все мое существо ужаса. Чужая рука перемещается с живота к моей промежности, и я все понимаю. Это не сон и никогда им не было. И сейчас я буду изнасилован человеком, которому доверял тогда, в шаттле, когда ещё не подозревал, что все это большая мышеловка и что все мы тут найдем свою гибель. И что-то во мне бурлит, заставляет извиваться, толкаться, лишь бы насолить, не облегчать заведомо победившему сопернику судьбу, только бы дотянуться… Меня сильно отталкивают на пол, в затылке чувствуется тупая боль, а в спину будто во второй раз прилетела заточка. Едва ли не за шиворот, как котенка, оттаскивают чуть ли не к противоположному концу комнаты и заставляют лечь грудью на стол, оттопырив зад. — Ты задолбал, — прорычал Чёрный, — если перестанешь брыкаться, может и не сдохнешь, по крайней мере, сразу. И я обмякаю в его руках. Безысходность поглощает меня, будто из меня окончательно высосали все силы, когда надежда на спасение оказалась слишком далеко, чтобы питать меня. Руки, уже без перчаток, теплые, но бесчувственные, расстегивают мою куртку и стягивают ее с меня. — Молодец, сразу бы так, — довольно отзывается Черный, снимая мой шлем. Я прокусываю щеку от злости на себя. Слабак. Не смог ничего сделать, а теперь подставляю задницу, как шлюха, а не мужик, который может дать отпор. Кровь пощипывает на языке. Тем временем он кусает мою шею, и я вздрагиваю. У меня не было никакого секса уже целый месяц с тех пор, как я оказался в этом адском месте. У него, наверное, тоже. Иначе как объяснить, ту страсть, с какой он прикусывает кожу, обводит кончиками пальцев плечи, льнет к моему телу? Я стискиваю зубы и впиваюсь пальцами в край стола. Это гадко, мерзко, отвратительно! Но не могу сдержать вздоха, когда руки оглаживают мой торс, протискиваются в пространство между грудью и столом, мимолетно касаясь сосков, затвердевших от холода. Медленно спускаются к бедрам, ложатся совсем рядом с моим членом. Волна возбуждения прокатывается по моему телу и я не могу не простонать, совсем тихо, но этого достаточно, чтобы почувствовать его улыбку, пока он целует мою спину, вылизывает кровавую кромку совсем рядом с раной. Я злюсь на себя и свое растущее возбуждение, стараюсь сконцентрироваться на зудящей боли в спине, растревоженной телом сверху. Ничего не выходит, черт возьми. Я уже не способен молчать, когда его руки касаются моего члена, оглаживают головку, мягко скользят по столу, сжимают яички. На глаза наворачиваются слезы обиды. Действительно, совсем как шлюха! Но желание во мне разжигается все сильнее, целый месяц воздержания даёт о себе знать. — Приятно, да, малыш? А ты не хотел, — его голос звучит у моего уха, я вижу его красивое лицо краем глаза, но тут же отворачиваюсь. Я не хотел, у меня не было выбора! Хотя тело явно не протестует, и ярость во мне кипит за такое предательство со своей же стороны. И вот руки Черного сжимают мои ягодицы, разводя их в разные стороны. Мне снова становится холодно и я сильнее вжимаюсь в стол. — Не волнуйся, сладкий, я буду нежен с тобой, — певуче протягивает он, сплюнув себе на ладонь. Я замираю и, кажется, перестаю дышать. Его пальцы, теперь уже совсем ледяные, как у мертвеца, прикасаются к моему анусу. Страх пронзает меня, тело снова покрывается мурашками и меня еле заметно трясет. Он успокаивающе целует меня в поясницу, совсем рядом с раной и нежно вводит два пальца сразу. Я стискиваю зубы. Неприятно. Он не слишком обращает на это внимание, делая несколько поступательных движений и добавляя третий. Наскоро расправившись с растяжкой, он снова плюет себе на руку, и я чувствую головку его члена у входа. Подаюсь вперед, но он хватает меня за бедра и входит, быстро, без предупреждения. Я вскрикиваю, на глаза наворачиваются слезы. Чувствую, как задний проход неприятно растягивается. Пара толчков — и становится не так больно. Ещё несколько движений — и что-то приятное вдруг волной отдается в теле, заставляя меня сжаться на секунду. Он снова попадает в то же место, и я удивлённо выдыхаю. Боль смешивается с неким удовольствием. Он ускоряется, я начинаю постанывать в такт его толчкам. Мой член снова стоит, но я не могу прикоснуться к нему. Это делает Чёрный, нежно обхватив его рукой. Я совершенно теряюсь, перестаю контролировать свой голос. Мое лицо горит от смущения. Как хорошо, хоть бы это никогда не заканчивалось! И он продолжает вколачиваться в меня. На минуту он вдруг останавливается, по моему телу проходит волна страха. Неужели всё? Теперь он убьет меня? Но он переворачивает меня на спину так, чтобы я не лежал на ране, закидывает мои ноги себе на плечи и снова входит. Я сопровождаю это громким стоном, снова вцепляясь в край стола и плотно закрываю глаза — не могу смотреть на предателя, который убил стольких моих коллег и который приносит теперь мне столько удовольствия. — Ты такой красивый. Всегда мне нравился, — тихо шепчет Чёрный. Я отворачиваюсь насколько могу. Нравлюсь значит… Так почему же он ранил меня? Почему насилует? Мне ведь Чёрный тоже нравился. Его красивое лицо, пронзительные серые глаза, шелковистые черные волосы. Но теперь, после всего того, что он, предатель, сделал, я никогда не смогу его простить. Никогда. Он ускоряется, я зажимаю рот ладонью и прикусываю пальцы. Как хорошо! Ещё серия невероятно быстрых толчков и Чёрный кончает в меня, наполняя теплым семенем. Затем выходит и убирает руки от моего члена. Я издаю какой-то странный разочарованный звук. Но он не уходит, нет. Он целует головку своими мягкими губами, облизывает её, а потом берет в рот. Из горла вырывается громкий стон, я вновь стискиваю зубы. Меня не хватает надолго и я кончаю прямо ему в горло, испуганно замерев. Вот сейчас он точно меня убьет. Однако предатель хватает мое лицо за подбородок и целует меня. Я чувствую на языке горький привкус своей собственной спермы. Он отстраняется и начинает одеваться. Мои глаза следят за ним. — И ты не убьешь меня? — Нет. — Почему? Он оборачивается и пристально смотрит мне в глаза, после чего ухмыляется. — Я же сказал, ты мне нравишься. А на корабле осталось совсем немного людей. Я почти закончил. — Я могу сдать тебя прямо сейчас! — Можешь. Я встаю, иду прямо к кнопке тревоги. Он ничего не делает, продолжая натягивать на себя форму. Я тянусь к кнопке, но останавливаюсь, наконец положив пальцы на гладкую поверхность. Вот теперь я могу совершить то, ради чего изначально бежал сюда. Ради чего вытерпел столько ужаса и унижения. Но рука отказывается нажать на неё. Я не могу. Слышу тихие шаги за своей спиной, слышу, как открывается и вновь закрывается дверь, слышу, как мертвая тишина заполняет столовую. Слезы капают на кнопку, я отскакиваю от неё, как ошпаренный, падаю на пол, тревожа рану, вцепляюсь руками в волосы. Слезы беспрерывно текут по щекам. Я предатель не меньше, чем Чёрный. Предатель. Именно я сейчас мог бы спасти всех оставшихся на корабле людей, мог предупредить их, но не сделал этого. Эгоист. Собираю разбросанную одежду, медленно одеваюсь и сажусь на одну из скамеек. Зад болит, но я не обращаю на это внимание, полностью превратившись в слух. Кажется, в одном из коридоров раздается крик…