Шепот её сердца

Алекс кладет голову на стол и смотрит на беззвучный телефон. Может, если она будет смотреть достаточно долго, посылая желание в космос, он зазвонит. Чтобы записать задание и быть полезной для мастеров на все руки и снова быть полезной, отдавая бумажку, когда они вернутся. В любом случае не похоже, что здесь можно себя занять каким-либо другим способом. В квартире делать нечего. Ворик настаивает, что ей достаточно ответить на звонок. Это ему очень помогает, так как он не всегда рядом, чтобы сделать это, а Николас не может по очевидным причинам. Это очень мило и всё такое, но этого недостаточно. Ей этого мало. Ей нужно найти чем заняться, чем занять свое время, а главное —  сосредоточить на чем-то внимание. Всё лучше, чем бездельничать и быть предоставленной самой себе. Барри мертв. Ворик и Николас добрые. Безопасно. Ну, эти мужчины безопасны настолько, насколько могут быть. Это безопаснее, чем когда-либо в её жизни. Она это знает. Но это не мешает её мыслям кишеть. От накручивания. От волнений. Телефону плевать на её чувства. Все утро было тихо, и это её тревожило. Алекс смотрит на слегка приоткрытое окно. Взгляд скользит к дивану с почти идеально разложенными подушками, которые недавно появились и спасли её спину от изломов. Она даже смотрит на дверь. Но и там её встречает тишина. Ворик и Ник ушли. — Для выполнения поручений, — сказал Ворик, но Алекс не знает, что это значит. Будь то поручения в стиле «Нам нужно убрать еще одну банду» или поручения типа «У нас нет Perrier». Они не сказали ей. Они не видели причин для этого. Алекс медленно вдыхает, чувствуя, как её сердце бьется в груди. Она найдет способ заслужить их доверие. В конце концов её захлестнула тишина. Она садится, прижав руки к столу. Вздохнув, Бенедетто включает радио и ждет, пока оно не оживет. Её приветствует женский голос, отрывистый и резкий, когда она декламирует ежедневные новости. Сегодня речь идет о насилии у Южных ворот и о том, сколько жертв из-за этого конфликта в данную минуту. Алекс кривится. Это не то, что ей нужно сейчас слышать. Вращение диска переключения дает слабые шуршащие сигналы. Потрескивающий шум, статика и что-то такое, что, возможно, для кого-то под большим количеством алкоголя может сойти за музыку. Гримаса на её лице только усиливается. Ей нужно что-то ещё, кроме этого. В конце концов, её поиски увенчались успехом, она нашла работающую радиостанцию. Сначала Алекс перескочила её, но уши поймали сладкие звуки. И привели её обратно к нужной станции. Баллада прекрасна. Низкий женский голос пронизывает квартиру, снимая напряжение. Вот, думает Алекс. Здесь есть чем заполнить тишину. Через мгновение она наклоняет голову. Она знает эту песню, не так ли? Разве нет? Её сердце замирает. Всё до Барри туманно. Она не могла определиться, было ли это плохо, а может, она хотела забыть, или это было хорошо, а может, ей нужно было забыть, чтобы выжить. Алекс втягивает воздух. Может, где-то в прошлом она любила музыку, просто этого не помнит. Может, она жила этим. Может, она дышала этим. «Да», — думает она, когда её сердце уверенно сжимается в груди. Это кажется правильным. Она любит музыку. И, может быть, музыка любит её в ответ. Алекс закрывает глаза и откидывается в скрипучем кресле. Она позволяет песне окутывать её, позволяет мелодии проникать в её кости и течь по венам. Лирика проста, припев легко запоминается. Вдох. Выдох. Легкие расширяются, когда её обволакивает женский голос. Бенедетто довольно улыбается. Она знает эту песню. Хорошо знает, как и её дыхание. Как её сердцебиение. Она открывает рот и песня льется сама собой. И впервые за долгое время, сколько она себя помнила, её сердце наполняется давно забытым чувством.