Большое Сердце

Знаете, лучше сразиться с сотней драконов, пройти через тысячи испытаний, чем потерять лучшего друга. Даже после самой отвратительной на свете пищи не остается такого горького послевкусья, как после предательства. Сейчас он чувствовал себя не просто одиноким – брошенным, никому не нужным. Униженным. Гарри стоял на самом краю крутого оврага, опираясь спиной на массивную сосну. Занимался рассвет, потихоньку освещая широкую долину и пробиваясь слабыми лучами света сквозь рощу из высоких диких сосен. В воздухе ещё витал запах ночи, смешиваясь с ароматом хвои и легким ветерком. Вот, солнце показало свою первую тонкую дугу и отразилось в стеклах круглых очков, озарив их. Рон ушел. Ушел и не вернется. Вчера Гарри всей душой ненавидел его поступок. Как он мог бросить их? Как он мог ревновать? Он злился, когда кричал на Рона. Злился, когда остался один в палатке, нервно сжимая кулаки. Очень злился, когда Гермиона плакала, свернувшись клубочком в кресле. Почему он так поступил с ней…с ними? А что теперь? Утром все становится яснее, чувства уступают место рассудку, и теперь Гарри медленно, но верно утопал в собственном отчаянии. На друге был чертов крестраж в тот вечер. Чертов. Крестраж. Он понял это ещё тогда, но осознал лишь сейчас, бесцельно наблюдая за медленно опускающимся на долину утренним туманом. И теперь ему было невыносимо больно. Рон не вернется. Не вернется. Тот, кто был с ним с самого начала, с самой платформы 9 ¾. Грудь что-то неприятно сдавило, подобно смертоносной змее, постепенно обвивающейся вокруг тела и душащей тем самым свою жертву. Сзади, из палатки раздался тихий шелест. Под чьими-то робкими шагами шуршала сухая хвойная подстилка, все ближе и ближе. Она остановилась рядом с ним и осторожно взяла его за руку. Гарри неосознанно опустил взгляд. Гермиона выглядела очень усталой, под заплаканными глазами залегли темные круги, как будто она не спала всю ночь. Что, на самом деле, было не мудрено. Он легонько сжал её руку в ответ. Так они стояли, держась за руки, молча наблюдая за восходящим солнцем. - Гарри, - шепотом позвала Гермиона, - Гарри, он вернется. Обязательно. Он не успел толком понять, что произошло. Неожиданно змея отчаяния, безжалостно душившая его все это время, ослабила хватку, давая возможность дышать, оставляя места новорожденному теплу в сердце. Он не один. Никогда не был и никогда не будет. Гарри постарался ободряюще ей улыбнуться, ведь он знал, что ей тоже очень больно, не смотря на все её усилия это скрыть. Но сил хватило лишь на то, чтобы слегка приподнять уголки губ. Но разве это так важно, когда она и так понимала его с полу слова? Она легко улыбнулась в ответ и придвинулась ближе, склонив голову ему на плечо. И это было подобно бальзаму на душу, это заставляло сердце биться дальше. Они справятся, они смогут, пока они есть друг у друга.