Сарада

— Заткнись, Суйгецу. Замолкни. Закрой свой болотный рот, иначе язык отрежу, выкину его на растерзание диким зверям, а если что-то от него после этого останется, запихну его глубоко в твою… Карин хочет ругаться громко, хочет сорваться на крик, вдарить Суйгецу так, чтобы его тупая башка разлетелась на тысячи мелких капель. Но она лишь бормочет сквозь крепко сомкнутые зубы. Нельзя показывать своей паники и страха, как это делает Суйгецу. Карин широким шагом преодолевает расстояние до родильной, попутно проклиная то, насколько у Орочимару раздражающе огромные убежища. Изредка оглядывается через плечо на Джуго, который взял на себя ответственность донести Сакуру. Он выглядит сейчас самым спокойным, это заставляет Карин завидовать. Хотела бы она сейчас так же не нервничать. Карин не знает, чего ждать от грядущей процедуры — Сакура задействовала печать силы сотни, чтобы спастись от вражеских шиноби, но что-то пошло не так. Плод оказался не готов к этой технике, у Сакуры начались схватки. — Хоть какая-то помощь от тебя, ублюдок, — огрызается она на Суйгецу, когда тот удосуживается сделать хоть что-то полезное: открыть дверь в нужное помещение. Карин спешит подготовить кушетку, застилает её стерильной тканью. Всего каких-то несколько месяцев назад она скептически относилась к решению Орочимару оборудовать каждое близкое к Конохе убежище родильными комнатами, но сейчас была готова в ноги ему кланяться. Вот только роды примет для начала. — Ками, если Саске узнает, что его Сакура рожает в таких условиях, он нам головы отрубит! Но с другой стороны не мы же виноваты, что у Сакуры начались схватки на миссии! Но мы же будем рядом, когда он разозлится и… — Заткни свой рот, пока этого не сделала я, Суйгецу, — злобно цедит Карин, сжимая руки в кулаках так, что костяшки аж белеют. — Иди за Орочимару-сама. Сейчас же! Карин швыряет в его сторону скальпель, который, на счастье Суйгецу, попадает в стену и застревает полотном в кафеле. Суйгецу ретируется подальше за пределы родильной комнаты по поручению, оставляя Карин и Джуго с Сакурой наедине. — Джуго, осторожно клади её на кушетку, — руководит Карин процессом, помогает Сакуре принять необходимую и удобную позу. — Сакура, всё в порядке? Карин криво ей улыбается, пытается скрыть свой страх за её жизнь и жизнь ребёнка. Травмы, полученные Сакурой на миссии, слишком серьёзные. Дрожащими руками Карин дёргает за штору, которая не позволит Сакуре, а заодно и Джуго видеть процесс появления новой жизни. — В-всё хорошо, Карин, — сипит Сакура, держась за живот обеими руками. — Вам не о чем волноваться, это просто роды, мы справ… Она прерывается на болезненный скулёж, плотно стиснув зубы. Карин пытается успокоить её поглаживанием по руке, но поняв, что это ни черта не выходит и вряд ли поможет, отходит в сторону. Нацепляет маску, перчатки, халат, выдаёт такой же набор Джуго. — Карин, ты же когда-нибудь принимала роды? Скажи честно, — просит Сакура, хватаясь за услужливо протянутую Джуго руку. — Да, в своё время каждый день это делать приходилось. Не о чем волноваться, Сакура. Карин нервно кусает нижнюю губу чуть ли не до крови, жмурится. Как же хорошо, что Сакура сейчас не видит её лица. Карин не уточняла, что все те роды подопытных кончались летальным исходом. Единственное, что успокаивало, но слабо — смерть наступала не по вине Карин. Ножницами она разрезает на Сакуре штанины рабочих брюк, защитную сетку, бельё, стягивает окровавленные ткани и понимает, что дело дрянь. Сменяет перчатки, осторожно проверяет — ребёнок идёт ножками вперёд. — Твоя малышка уже в родовых путях, скоро вы увидите друг друга! — позитивно информирует Карин, жмурится, чтобы прогнать слёзы. Сейчас всё зависит от неё и от подспевающего Орочимару, она чувствует его чакру. И, чтобы его псы разодрали, чакру Суйгецу тоже. — Сакура, у тебя всё в порядке? — Первое, что произносит Орочимару, оказавшись в родильной. Он уже готов помочь Карин. С прискорбием понимает, что это будет его первый раз, когда нужно проявить аккуратность и с плодом, и с родительницей. — Пока что да, — хрипло произносит она, крепко сжимая ладонь Джуго в своей. — Прошу вас, сообщите Саске, что я рожаю, он хотел присутствовать. — Я этим занялся, он скоро будет здесь, — Орочимару по-доброму ей улыбается, следом скрываясь за шторкой, вставая рядом с Карин. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что роды будут тяжёлыми. — Ками, он скоро придёт, скоро придёт, — нервозно выпаливает Суйгецу, ловит на себе сразу четыре злобных взгляда. Два из них он почувствовал даже несмотря на перегородку, за которой находились их обладатели. — Я пойду, да? Всё равно тут пользы от меня никакой, а так хоть Саске встречу! — Суйгецу издаёт нервный смешок и скрывается за дверью. Без него будет легче. Морально уж точно. — Сейчас же нужно начать операцию по изъятию плода из родовых путей, иначе обе погибнут, — шепчет Орочимару на ухо Карин, беря в руки инструменты. — Обезболивающее не успеет подействовать, а если на живую, да и ребёнок уже… — Другого выхода у нас нет, дитя нужно достать, пока оно не задохнулось. — Сакура, — Карин выглядывает из-за шторки. — Сейчас будет немного больно. Потерпи, хорошо? — Вы можете сжимать мою руку, Сакура-сан, — ответственно произносит Джуго, обхватывая ладонь Сакуры. Карин концентрирует зелёную чакру, направляет на зону, где Орочимару начинает делать надрез. Слышится хруст, болезненный вздох Джуго и сдавленный крик Сакуры. — П-простите за руку, Джуго-сан, я не рассчитала сил… — Надо же. Удивительно, как такая вежливая девочка досталась Саске-куну, — с улыбкой подмечает Орочимару. — Не время для причетаний, Орочимару-сама, — Карин тихо, почти по-змеиному шипит на него. Она боится отвлечься. Делает глубокий вдох и выдох, сожалеет, что сейчас с ними рядом нет Кабуто. Карин его не сильно любит и рада, что после войны он куда-то делся, но в медицинских техниках он явно разбирается лучше, чем она. Такую сложную операцию Карин проводит впервые, обычно не приходилось заботиться о комфорте пациента. — Она теряет слишком много крови, — выдыхает Карин, глядя на то, как красная струйка стекает с кушетки на кафель. — И без тебя вижу, — шипит Орочимару. — Иди к ней. Карин немедля срывает с рук перчатки, заправляет рукава и подходит к Сакуре, пытаясь не выдать своим поведением всей серьёзности возникшей ситуации. — Кусай, — Карин подносит предплечье к её рту. — Она выживет? — спрашивает Сакура, прежде чем сомкнуть зубы на коже Карин. Та наконец позволяет себе заплакать. Делает вид, что от укуса, но на самом деле из-за незнания. Глядит на штору. Она плотная, за ней не виден силуэт Орочимару, неизвестно, что сейчас там происходит. Карин пытается почувствовать чакру младенца. Обычно это удавалось легко с подопытными Орочимару, даже учитывая, что некоторые экземпляры появлялись на свет уже полуживыми. Но чакры этого ребёнка Карин почувствовать не может. Надеется, что это из-за волнения. Надеется, что опыт с экспериментами Орочимару нельзя применить в этой ситуации. — Орочимару-сама хоть и не такой превосходный медик, как Цунаде-сама, но он справится. — Карин свободной рукой надавливает на челюсть Сакуры, заставляя её крепче вцепиться зубами в руку. Тишина, нарушаемая лишь болезненными вздохами Сакуры. Карин нервно поглядывает на часы, с каждой минутой нервничает всё сильнее. Сил почти не остаётся, она всё отдаёт Сакуре, кое-как стоит на ногах. Отправляет себе в рот сразу несколько боевых пилюль. Она обязана спасти Сакуру. Ценой жизни обязана. — Карин, ты мне нужна здесь, — слышится хрип Орочимару. Сакура тут же разжимает челюсть, выпускает Карин, которая в тот же миг быстро натягивает новые перчатки и заходит за штору. Перерезает пуповину, отворачивается к Сакуре, чтобы продолжить операцию, пока Орочимару занимается ребёнком. — Девочка. Слабая, но жить будет, — оглашает Карин, кусая губы. — Сакура, нам необходимо погрузить тебя под наркоз. — Я… Я могу увидеть её?.. — вымученно спрашивает она. — Девочка похожа на тебя, — Орочимару осторожно укладывает хнычущего младенца ей на грудь. — А по-моему, — устало улыбается Сакура, осторожно оглаживая кроху, — на Саске. — Долго ощущать дочь на себе не удалось, но она всё понимает. Сейчас её жизнь на первом месте. После некоторых промедлений Орочимару подготавливает капельницу, вводит катетер в вену Сакуры. В мыслях он подмечает, что она очень выносливая. Не каждая куноичи может закончить сначала тяжёлую, травмоопасную миссию на большом сроке беременности, а после и вытерпеть такое варварское хирургическое вмешательство. Будь здесь Цунаде, от неё бы всем досталось. Особенно паникёру Суйгецу. — Саске уже здесь, они скоро подойдут, — оглашает Карин. Дверь в родильную раскрывается, туда чуть ли не врывается Саске, но быстро усмиряет свой темп, видя Сакуру. Она сонно ему улыбается. Саске подходит ближе, склоняется над ней и целует её в бьякуго. — Я здесь, как и обещал, — шепчет он. — Саске, нужна твоя помощь, — фыркает на него Карин. — Надевай перчатки, маску и халат, Орочимару-сама и Джуго займутся ребёнком. Саске бросает недоверчивый взгляд на Орочимару, но, ощутив на плече тяжёлую руку Джуго, немного успокаивается. Знает, что здесь поблизости Ямато — этот не позволит Орочимару сделать что-то плохое с новорождённой. Саске кое-как натягивает перчатку, халат, надевает маску и встаёт рядом с Карин, выжидающе смотрит на неё. — Я буду придерживать и залечивать её, ты накладывай швы, — диктует она, вручая ему медицинскую иглу. Саске приходилось зашивать рану лишь однажды. Ещё несколько лет назад с этим помогала Карин, а в последние года он и вовсе не нуждался в лечении серьёзных ранений — банально не получал их. Приходится сконцентрироваться, чтобы скрепить нитью ткани между собой. Операция проходит с относительным, но всё-таки успехом. Они провозились много времени, Карин почти валится с ног, сама не понимает, как всё ещё находится в сознании. Но она довольна, что даже несмотря на кровопотерю и изначальное отсутствие наркоза, Сакура жива. — Её состояние сейчас стабильно, — выдыхает Карин, отходя от кушетки и снимая перчатки. — И состояние вашей дочери тоже. Будь у меня чуть больше сил, я бы тебе шею свернула. — Карин ловит на себе непонятливый взгляд Саске, идущего рядом. Хмурится. — У тебя голова вообще работает?! — Она, словно и вовсе не уставшая, хватает его за воротник халата и притягивает к себе, чтобы смотреть ему прямо в глаза. — Отпустить беременную жену на миссию! На восьмом месяце! И Хокаге ваш тоже хорош, постовые! Она толкает Саске, спешно утирает слёзы и отходит к раковине, чтобы умыться. — Если бы… Если бы я почувствовала Сакуру позже, — Карин всхлипывает, прячет лицо в ладонях, — то и она, и ребёнок бы погибли там! Если бы… — Ты отлично справилась, не убивайся, Карин. Ты спасла ей и младенцу жизнь. — Джуго кладёт здоровую ладонь на плечо Карин, прижимает её к себе. Знает, что она вот-вот успокоится. Карин чересчур эмоциональная, но отходчивая. — Да, но из-за меня она… она… — Карин оседает на пол, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. — Сакура больше не сможет воспроизвести потомство, Саске-кун, — объясняет Орочимару, отходя от бокса, в котором мирно сопело дитя. — Тяжёлая беременность, стресс, травмы, полученные на миссии, задействованная печать, ранние роды и крайние меры, которые пришлось применить — всё это повлекло за собой её бесплодие. Я пошлю Цунаде письмо, где всё подробно изложу. Не думаю, что она сможет что-то сделать с этим, но если мы с ней… — Я понял, — вздыхает Саске. Он осторожно берёт Сакуру за руку, поглаживает тыльную сторону бледной ладони. *** — А с ней точно всё будет хорошо? Такая маленькая, — шепчет Саске, разглядывая мирно сопящую в кроватке дочь. — Да, она просто рано родилась, — выдыхает Карин, стирая с подбородка Сакуры свою кровь. Она уже долгое время восстанавливает её с помощью своей чакры. Карин отстраняет от лица Сакуры руку, марлей зажимает укус. — Их чакра очень похожа. Девочка такая же сильная, как и она. — На её лице появляется слабая улыбка. — Я пойду, Орочимару-сама просил написать отчёт об операции для этой вашей Цунаде-сама. Карин поднимается с кровати, выходит из комнаты, сшибая дверью с ног подслушивающего Суйгецу. Саске слабо улыбается, переводит взгляд с дочери на Сакуру, которая смогла найти в себе силы открыть глаза. — Прости, Саске, — шепчет она, когда понимает, что осталась с Саске одна. Устало смотрит на него, на кроватку, в которой сопела дочь. — Я пойму, если ты оставишь меня. — Ты о чём? — Саске старается не хмуриться. Привычка, от которой стоит отучиться в общении с Сакурой. — Не делай вид, что не понял. Я о своём бесплодии. — Ты всё слышала? — Я это поняла ещё тогда, когда Карин с Орочимару пришлось меня резать. Если ты найдёшь женщину, которая сможет родить для тебя ещё наследников, то я не буду против вашей связи. Ты хочешь восстановить клан, это нормально. Я больше не гожусь для этого, я по своей глупости лишилась возможности иметь детей. Разве тебе нужна такая глупая жена, Саске? У неё нет сил, чтобы вытереть слёзы с лица. Она жмурится, старается не шевелиться, чтобы не беспокоить свежую рану. Карин её старательно восстанавливала в течение нескольких часов после операции. Будет плохо, если швы разойдутся и придётся заново всё зашивать. — Сакура, не говори так, — выдыхает Саске, подходя ближе. — Ты и наша девочка — и есть мой клан. — Он присаживается на край кровати, бережно проводит пальцами по щекам Сакуры, стирая с них слезы. Наклоняется, чтобы поцеловать её в лоб. — Никакая другая женщина, даже если она сможет помочь в восстановлении клана, никогда не заменит тебя. Ты моя любовь и моя судьба, Сакура. Ты пыталась спасти себя и нашу девочку, это не глупо. Он ласково гладит её по голове, улыбается. Улыбается искренне и нежно, так, как он улыбается только ей. — Саске, не неси бред, кто из нас тут от наркоза отошёл? Клан Учиха — один из древнейших кланов в нашем мире. Клан, наследующий кровь Мудреца Шести Путей. Клан, владеющий одним из сильнейших додзюцу, которое только можно представить. Нельзя позволить этому роду остановиться на одной ней, понимаешь? — серьёзно произносит Сакура, прикладывая усилия, чтобы схватить руку Саске за запястье. — Сакура, сейчас это не имеет значения. Всё должно идти своим чередом. У нас родилась прекрасная, здоровая девочка. И сейчас самое главное — она, а не восстановление клана Учиха, понимаешь? Саске осторожно перехватывает ладонь Сакуры, подносит её к своим губам, чтобы осторожно коснуться тонких пальцев. Сакура кусает губы, жмурится, а по её лицу снова текут слезы. Она чувствует, как Саске её обнимает за плечи, расцеловывает в солёные от влаги щёки. Сакура слабо обнимает Саске за шею, успокаивается лишь через несколько минут. На душе теплее. Саске не собирается прерывать отношений из-за её бесплодия. — Саске, — дрожащим голосом обращается Сакура, ненадолго отстраняясь. — Ты знаешь Карин лучше и дольше меня. Она тебе не говорила, как звали её маму? — Маму? — Он ненадолго задумывается. — По-моему, Сарада. А что? — Сарада? — На лице Сакуры появляется слабая дрожащая улыбка. — Отличное имя для нашей девочки.