actually, i think it's kind of sweet 🍓

Самым первым был кривой шарфик. Чонгуку тогда только-только исполнилось тринадцать лет. Все вечера он проводил с бабушкой, которая раскачивалась в своём кресле-качалке, создавая немыслимые узоры. Чонгук был зачарован. После некрасивого шарфика он сумел связать милую шапочку. Она тоже была не идеальной, но получилась уже намного лучше. Бабушка мягко улыбалась, поглаживая его по тёмной макушке, на которой вихрастые волосы непослушно завивались в крупные кренделя. За шапочкой последовали варежки. О, Чонгук намаялся с ними. Управляться с целой кипой спиц было непростым делом, но он справился. Бабушка нахваливала его, направляя и исправляя промахи. Несмотря на то, что вскоре он раскрылся альфой, своё занятие так просто бросить не получалось. Да он и не хотел. Это виделось, как созидание. Как нечто прекрасное, как какое-то таинство, которое ему удалось постичь. Когда Чонгуку исполнилось семнадцать, он мог с лёгкостью связать свитер, сумку, носки, гетры, да что угодно, Господи. Все свои готовые изделия он складывал в шкаф, и почти никогда не вытаскивал наружу. Не было смысла. Свою миссию он уже как бы выполнил, а что делать с целой горой одежды и разных штучек он знать не знал. В университете всё стало сложнее. Если в школе он мог спокойно забрасывать свою комнату разноцветными клубками и в ус не дуть, то здесь ему приходилось шифроваться. Он не думал, что занимается чем-то постыдным, просто… Просто это было странным, то, чем он занимался. Альфа ведь, должен быть сильным, смелым, заинтересованным в спорте, в своей успешности у противоположного пола, в бесконечных гулянках и всем вытекающим последствиям после них. Но Чонгук предпочитал тишину, покой и мягкое ощущение нити, которая быстро снуёт между пальцев. Возможно, с ним и было что-то не так, но он чувствовал себя нормальным. Просто увлечённым очень необычным хобби. И вот настал тот рубеж, после которого ему захотелось с кем-то поделиться. Да, у Чонгука были друзья. Немного, но такие, с которыми интересно, в преданности которых не стоит сомневаться, и которых он очень любил и уважал. Сокджин-хёну достался длинный полосатый кардиган в серо-розовую полоску, с капюшоном. Он таскал его весь октябрь и даже немного в ноябре. Намджун-хён получил в подарок тёмно-синие мохеровые перчатки, которые послужили ему хорошей службой, когда на землю упали первые заморозки. Хосок-хён был в восторге от огромного объёмного рюкзака, в который теперь он мог с лёгкостью пихнуть полный комплект спортивной формы. Чимин-хёну же был неимоверно к лицу пушистый свитер нежно-жемчужного цвета. В нём он был милым комочком счастья, даже Юнги-хён не смог долго игнорировать это. Кстати, Мин получил шапку с помпоном. В ней он был немного смешон, но, надо признать, смотрелся гармонично и теперь не отпугивал незнакомцев лишь одним своим прохладным взглядом. А последний… Самый лучший, самый любимый хён был припасён на закуску. Чонгук знал, что испытывает странную тягу к этому альфе, но ничего с собой поделать не мог. Тэхён-хён обмотал свою шею длинным широким шарфом густого бордового цвета. Он спрятал в нём губы, нос, да вообще пол-лица. Его ресницы затрепетали, и Чонгук задержал дыхание, потому что сердце в груди застучало быстрее, а к щекам почему-то прилила кровь. — Спасибо, Чонгук-а, — поблагодарил Ким, перехватывая его взгляд. — У тебя очень хорошо получается. — Это не я! — почти выкрикнул тот, робея, смущаясь, не зная куда себя деть. — Это моя бабушка, она… — Я чувствую твой запах, Чонгук-а, — перебил его парень. — Только твой, понимаешь?.. Чонгук заморгал, ловя себя на том, что невольно отступает назад. Ему вдруг стало слишком страшно. Он знал, что ничего плохого, ничего постыдного в его хобби нет. Но всё равно весь затрясся, разнервничался и вытаращился круглыми испуганными глазами на своего лучшего друга. — Это очень мило, поверь. И это… Это круто, правда. Чонгук вздрогнул, когда Тэхён так внезапно приблизился, быстро чмокая его в разрумянившуюся щеку. Ким и сам заметно покраснел, прячась за шарфом, как за ширмой. И Чонгук вдруг почувствовал, как внутри него развязывается тугой горький узел. Дышать стало намного легче, а с плеч будто камень исчез. — Свяжешь мне ещё что-нибудь? — смущённо и очень тихо спросил Тэхён. Его глаза блестели коньячным цветом, когда на них попадали скупые лучи заходящего осеннего солнца. — Если ты хочешь, — прошептал Чонгук, неловко беря его за руку. Ему показалось, что Ким вот-вот его оттолкнёт, но он, напротив, сжал пальцы, поддерживая такой тактильный контакт. — Очень хочу. Целый чёртов гардероб. Чонгук не смог сдержать смешок, несмело укрепляя замок их рук переплетением пальцев.