Призрачный Рай

Фото и песня: http://vk.com/photo101640816_307358187

К нам, в саркофага свинцовые двери Хлещет кислотный отравленный дождь И мирозданья мутирует древо Гаснет экран, нас, ослепших, бьёт дрожь Лик планеты, что станет ничьей Чуждый мир, прах мечты под ногами Unreal - Апокалипсис

Плохо шевелящиеся пальцы поставили ещё одну отметку в старом потрёпанном блокноте. Камиджо вздохнул и спрятал огрызок карандаша и блокнот в рюкзак. Он огляделся. Почти два месяца они блуждали по бескрайним просторам когда-то океана. Кончался март, но он сомневался, что в эти места придёт весна. Решение переходить океан ему почти не принадлежало и всё больше казалось глупым. Но люди сами так решили, и это снимало с него часть ответственности. У них не было направления, кроме указанного Асахиной ещё в самом начале. Мужчина был учёным-географом и оказался среди них по счастливой случайности, не иначе. Он был предан своей профессии и не расстался с картами и каким-то мелким оборудованием даже после конца света. Тогда он долго стоял у кромки льда, что-то рассчитывал, примерял, бормоча себе под нос. А потом коротко сказал: «Туда!» и первым вступил на лёд. Он вёл их и по сей день, но Камиджо не слишком надеялся на успех. Вокруг бесцветное пространство, где не видно ни горизонта, ни земли. Асахине он не мешал, удивляясь раз за разом, как хватает ему самому сил улыбаться и подбадривать. Продовольствие кончалось, по расчётам Юджи его могло хватить ещё месяца на полтора-два. Хозяйственной частью, как и прежде, занимался Сугизо, но Ками был в курсе. Он всегда был в курсе. Среди их маленькой группы нарастало напряжение. Плачевное положение понимали все. Радовало то, что за всё время им ни разу не встретились мутанты. Их не было. Не было даже их следов. Вообще. Поначалу это было подозрительным, но на второй неделе люди расслабились, не ища лишние поводы для стресса. Неприятным сюрпризом стала его полуслепота. Мужчина давно уже привык видеть всё в лёгкой мутной дымке и полагаться больше на шестое чувство, слух и светотеневые акценты, но здесь это не работало. Камиджо казалось, что он оказался в абсолютно белой комнате. Небо сливалось с землёй, и создавалось ощущение, будто он на самом деле ослеп. Теперь он передвигался только крепко держась за руку Хизаки. Они не говорили об этом, но мужчина был уверен, что любовник всё прекрасно понимает и знает. Океан давил на психику. Даже дышалось здесь сложнее. Камиджо всё время казалось, что воздух здесь другой. Тяжёлый, плотный, сковывающий движение, как во сне, он свинцовой тяжестью ложился на плечи, мельчайшими частичками яда оседал в лёгких, застревал в горле. Сам мужчина не мог бы сказать, что прав, возможно, это было подсознательное. Для него океан стал мучением. Задумавшись, Камиджо не заметил, как рядом присел Хизаки. Он помогал Юко. - Как думаешь, Асахина нас куда-нибудь приведёт? – тихо спросил блондин, утыкаясь в плечо Камиджо. Тот хмыкнул. - Куда-нибудь приведёт. Только не факт, что туда, куда нужно, - скептично добавил мужчина. - Ты умеешь поддержать, - усмехнулся уже Хизаки, но на душе стало немного легче. Камиджо был абсолютно прав, но за то, что он не пытался утешать или бессмысленно обнадёживать, Хизаки был благодарен. Обнадёжить он мог себя сам. Он окинул взглядом лагерь – Мияви, возившегося с Саяко; Асахину, полностью погружённого в карты. Вот ему можно было позавидовать – этому человеку никакой конец света не помешал. Было впечатление, что ему нужны только его карты, а больше его ничего не волнует. Хизаки вздохнул и прикрыл глаза, даже у Асахины могли быть проблемы. Хотя, похоже, проблемы тут у всех, только лишь потому, что наступил конец света. Тишина давила. Тишина и неизменность. Постоянство пейзажа. Хизаки уже ненавидел белый цвет, он хотел увидеть зелёный, лазурный, красный. Жаль, это было невозможно. Постепенно люди начали собираться – подошёл к концу ещё один привал. Хизаки не слишком хотелось куда-то идти, им снова начала овладевать апатия, наподобие той, токийской. Всё, что ему было нужно – Камиджо, а попытки спастись, что-то изменить… Он и сам поражался тому, что успел стать закоренелым скептиком и эгоистом. «Не хочу», - вязкой патокой плавало в голове. Он вздохнул и встал. - Пошли, пора, - Хизаки протянул руку Камиджо, чувствуя прикосновение ледяной ладони любовника. - Да, - Камиджо встал, по старой привычке отряхивая одежду, и пошёл к началу колонны. Сугизо проводил его непонятным, будто упрекающим взглядом, потом отвернулся. Камиджо не обратил на это внимания, а вот Хизаки заметил и качнул головой. Он знал, почему Суги в последнее время чахнет на глазах. Как и все, мужчина старался этого не показывать, но Хизаки видел. Причина была одна. Юко и только Юко. Асахина уже был готов, в руках карта, взгляд сосредоточен. Он кивнул Камиджо и развернулся. Всегда первый, всегда впереди всех, в одиночестве. Хизаки невольно задумался – почему. Так мало говорит, почти лишний здесь. Наверное, они все были лишними – это не их мир. Их же погиб тогда, давно, пару лет назад. - Сколько же времени прошло? – он сам не заметил, как сказал это вслух. - Второй год, - тихо ответил Камиджо и на удивлённый взгляд объяснил, - Взрывы были летом двенадцатого, сейчас конец марта четырнадцатого. Я отмечаю время. Не хочу потеряться в нём. Это ведь самое страшное – потеряться. Во времени, в себе. Не хочу. Хизаки поразился уверенности и твердости, прозвучавших в словах Камиджо. Сам он не интересовался временем, но для Юджи время стало очень важным. Потеряться… В этом был смысл. А ещё он поразился тому, как мало времени прошло, хотя казалось – вечность. Далеко впереди на горизонте темнела тонкая полоса. Ветер усилился, поднимая со льда колючую снежную пыль. Ещё несколько часов они шли по безграничному океану. Нигде не было ничего, даже монстров, однако Асахину это не тревожило. Он уверенно шёл, руководствуясь одному ему известными знаками. Хизаки всё подмывало спросить, как он настолько уверен в своих действиях, но он молчал. Ему казалось, что вопрос обидит Асахину. Он доверял учёному, но интерес не уходил. Небо начинало темнеть, а ветер становился всё более пронизывающим. Хизаки хмурился. По идее, давно наступил день, но было слишком сумрачно. Он мотнул головой, отгоняя плохое предчувствие. Как в детстве – монстров под кроватью бояться не надо, потому что их нет. Если бы сейчас всё было так просто. Через несколько часов стемнело окончательно. Грязно-жёлтое, отдававшее сиреневым, как от неяркой луны, небо со скоплениями туч низко висело над морем. В сумраке очертания людей стали неверными, мир заиграл полутенями. В воздухе появился новый запах – такой неуловимо знакомый, родной. Повеяло какой-то ирреальной свежестью, ветер трепал одежду и волосы. Спокойствия это совсем не прибавляло. - Как-то мне здесь не нравится, - раздался голос Сугизо рядом. Хизаки обернулся и усмехнулся. - А кому здесь нравится? – парировал мужчина. Сугизо хотел что-то сказать, но закашлялся. - Что с тобой? – нахмурился Юджи. - Ай, да простудился, - махнул он в ответ и повыше натянул тонкий шарф. - Ну смотри, - Камиджо всё ещё подозрительно косился в сторону Сугизо. – Не вздумай там… мутировать… или ещё что. Сугизо фыркнул и возвёл глаза к небу. - Хочу тебя расстроить, Юджи, но я пока умирать не собираюсь. У меня ещё… - но дальнейшие слова его потонули в оглушительном грохоте, разверзшем небо и заставившем вздрогнуть. Где-то послышались вскрики, люди замерли. В воздухе повисло напряжение, в любую минуту готовое перейти в панику. Но пока над океаном затихало трескучее эхо раскатов, а люди неподвижно стояли и ждали чего-то. Хизаки нервно огляделся – но никаких признаков мутантов не было. Непонимание было написано на его лице. Он мотнул головой, прислушиваясь. Эхо затихло, и воцарилась неподвижная тишина. - Что это было? – напряженно спросил Сугизо. - Понятия не имею, - пробормотал Камиджо, хотя вопрос был риторическим. Подошла Юко, вглядываясь в небо. Хизаки почти смог вздохнуть спокойно, как пространство рассекло яркой вспышкой, на секунду осветившей всё вокруг, а следом снова раздался грохот, камнями прокатившийся по земле. Было ощущение, что началось землетрясение. Но для Хизаки это было уже неважно, он поражённо открыл рот, поднимая глаза к небу. - Боже, - прошептал он, делая несколько шагов, отходя от группы людей. - Что? – Камиджо нахмурился. - Дождь, - просто сказал Хизаки и не смог сдержать улыбку, когда по щеке прокатилась первая холодная капля. Несколько дождинок упали на лёд. В тишине отчётливо раздался звук удара. Один, второй, третий… - Не просто дождь – гроза, - так же тихо поправила Юко. – Вы не боитесь? – спросила она, тем не менее подставляя ладони воде. С каждой секундой дождь становился сильнее. Стало совсем темно, как ночью, и только вспышки молнии разрывали мрак. Звучный раскатистый гром заглушал слова, и приходилось повышать голос. - Чего? – крикнул Сугизо, обращаясь к Юко. - Радиация. Не потому ли здесь монстров нет? – тоже повышая голос, ответила девушка. Хизаки мотнул головой – неважно. Какая радиация им может быть страшна? Они столько пережили, они жили здесь два года! Где-то глубоко в душе он понимал, что бессовестно обманывает себя, что этот чужой мир может подкинуть такие ужасы, какие им не снились, но дождь звенел по льду, вокруг собирались лужи из талого снега странного жёлто-оранжевого цвета. Так начиналась весна – нереально, неправильно и… красиво. Привычная белизна разбавилась дикими, но яркими красками, как и хотел мужчина. - Идём, - кто-то тронул его за плечо, и Хизаки обернулся, ловя обеспокоенный взгляд Юджи. - Ты боишься? – прошептал он. - Не знаю, - Камиджо пожал плечами. Его волосы намокли и, потемневшие от влаги, неаккуратно липли к лицу. Сейчас он был совсем не тем Юджи, каким его знали, он был обычным человеком из того, другого мира. Хизаки знал, что в этом виновато его воображение, знал, что сам не лучше выглядит – мокрый, неаккуратный, усталый. Вспышка снова расцветила небо, а следом раздался грохот. Люди спешно разбивали лагерь – дождь наводил страх. Слова Юко упали на благодатную почву, радиация снова стала чем-то реальным, хотя за последние полтора года к ней привыкли. Кто-то закрывался плащами, укрывая открытые участки кожи. Хизаки покачал головой – это не поможет. Они так и стояли, Юджи держал его за запястье и несмотря на свои слова не торопился уходить и прятаться. Что дал им внезапный бунт природы? Надежду ли? Но что-то в душе всколыхнулось. - Спрячьтесь, - на голову Хизаки упала тяжёлая ткань, закрывая обзор. Сугизо прошёл мимо и точно так же укутал Юко, которая курсировала между людей. Она жертвовала ради них: собой, чувствами, всем, что только у неё осталось. Хизаки позавидовал такой самоотверженности, так мало ему встречалось достойных людей на пути, но Юко определённо была одной из них. Сзади на талию легли руки Юджи, он поудобнее закрыл их пледом и потянул к большой палатке. За время, проведённое в открытом океане, они научились многому: спать на льду, на льду же ставить палатки, привыкли экономить ещё больше, чем раньше. Гроза постепенно стихла, оставляя темноту и стук капель о брезент. Разговор не клеился, Аой с Теру устроились в углу и задремали. Каору бессмысленным взглядом смотрел на колышущийся кусок ткани. Казалось, ему хотелось наружу, под дождь. Хизаки подумал мельком о том, что под дождём не заметно слёз. За всё время Каору едва ли обмолвился десятью фразами. Камиджо научился понимать его по жестам и коротким взглядам. От сильного и гордого человека не осталось ничего. Каору сторонились. Потому что это было страшно – то, что с ним произошло. Все кого-то теряли, все это пережили, но никто не сжигал любимых. Почему-то его потеря стала чем-то значительным, символичным, а потому его страдание уважали. Палатка подтекала, но такие мелкие неудобства никого не волновали. Главное – хоть какое-то укрытие. Дождь, как и положено грозе, не продлился слишком долго. К середине ночи он стал затихать, и наконец брезент перестал вздрагивать от ударов капель воды. Рано утром люди выбрались из палаток. Хизаки проснулся от того, что ему стало холодно. Он открыл глаза и понял, что Камиджо уже ушёл. Наверное, поэтому он и замерз. Выбравшись из палатки, мужчина поёжился и чихнул. Над океаном стоял густой, белый, сырой и противный туман. Он оседал влагой на волосах и одежде. Хизаки прищурился и попытался различить хоть что-то, но видимость упала. На расстоянии в несколько метров он различал только смутные силуэты. Он забеспокоился – о Камиджо. Но потеря нашлась через минуту. Камиджо появился из тумана неожиданно, будто призрак. Вспыхнул, проявляясь из небытия тумана. Рядом шёл такой же призрачный, бледный до синевы Асахина и что-то тихо объяснял. Камиджо, нахмурившись, слушал его, изредка что-то спрашивая. Хизаки дождался, когда они подойдут, и услышал тихое: - Я и так иду практически наугад. Нет, ну не наугад, конечно… Но такой туман может сбить с пути, - мужчина недовольно вздохнул и покачал головой. - Хорошо, я придумаю что-нибудь. Сутки, да? - Хотя бы… Стоило Асахине уйти, Хизаки поднял брови, задавая безмолвный вопрос. - Асахина просит подождать, пока туман рассеется, говорит, так можно сбиться. - И что? - Да вот думаю, что народу сказать. - Может, правду? – пожал плечами Хизаки. - Какую именно? – Камиджо чуть насмешливо улыбнулся. – Что мы тут блуждаем? - Что лучше переждать туман, - усмехнулся блондин. Камиджо склонил голову и задумался. Конечно, Хизаки был прав, но он так устал, что, кажется, не воспринимал ничего. И, кажется, он начинал необоснованно срываться на окружающих. Дожили. Наконец он вздохнул. - Ты прав. - Как ты? – шепнул Хизаки, сильнее прижимаясь к нему. - Как я могу? Хреново. Тишина снова окружила их, хотя в лагере царило оживление. Разговоры, суета. *** Сутки они не сдвинулись с места. Время пробежало незаметно за неожиданной передышкой. Туман рассеивался медленно и неохотно, но на следующее утро от него осталось разве что промозглое воспоминание. Хизаки стоял чуть в стороне от лагеря и смотрел за горизонт. Они почти собрались и с минуты на минуту должны были продолжить свой путь. А ему казалось, что недолго осталось. В животе поселилось тянущее чувство – ожидание, предчувствие. Оно появлялось редко, но он доверял себе. Камиджо в гордой позе стоял и делал вид, что «руководит сборами». На самом деле руководство даром никому не нужно было. А вот Хизаки чувствовал удивительную собранность, готовность свернуть горы. Что-то подсказывало, что не им одним владело такое настроение. - Ну что, все готовы, все на месте? – крикнул Камиджо, а Сугизо с Юко в это время скользили взглядами по лицам, проверяя наличие каждого. Странно, конечно, куда люди могли здесь подеваться – не в даль океана же им уходить - но лишняя подстраховка не мешала. - Ну вроде все, - удовлетворённо кивнул Сугизо и развернулся. Юко последовала за ним. Хизаки вздохнул и обернулся, ища глазами Камиджо. Тот задержался, снова чиркая в своём блокноте, отмечая ещё один день. Какое сегодня, интересно, число? Март… уже март. Он ждал, когда любовник уберёт блокнот, чтобы снова взять его за руку и повести за остальными. Люди проходили мимо, и у мужчины вдруг появилось ощущение дикой неправильности происходящего и ужаса. Что-то было не так. Он огляделся, разглядывая привычную обстановку, разглядывая людей, Камиджо, убирающего блокнот, и следующий вопрос сорвался с губ неосознанно. Он сам не понял сначала, что сказал: - А где Масаши?.. На секунды воцарилось молчание. Камиджо вскинул голову и пробежался по группе. К сожалению, он не видел так хорошо, как бы ему хотелось. - Масаши? – тихо позвал он, но никто не откликнулся. - Точно нет, - пробормотал, хмурясь, Сугизо. Он крутился вокруг своей оси, но как бы ни старался, не видел другого мужчины. Его просто не было. - Вот чёрт, что теперь делать?! Убью, когда найду! – впервые за всё время Камиджо по-настоящему взбесился. Как же ему всё надоело, и этот олух только добавляет проблем. - Успокойся, Юджи, - Хизаки схватил его за локоть, но сам не представлял, как поступить. Слова не находились: ни чтобы утешить, ни чтобы объяснить. - Как я могу успокоиться, как?! – вопрошал Камиджо, бесясь от своего бессилия и страха за близкого человека. – Вот где он? Куда он делся, сбежал? - Да, - серьёзно ответила Юко. Все взгляды обратились к ней. Она отвернула голову и посмотрела куда-то в пространство. - Я видела ночью. Ещё в дождь. Вышла из палатки, а невдалеке силуэт чей-то. Я сначала перепугалась, а он обернулся, улыбнулся, махнул рукой и скользнул куда-то. Я и заметить не успела. Думала, так же, как я, вышел, а он… - Что же не сказала? – Сугизо аккуратно обнял её за плечи, шокированно задавая вопрос. - Да больно я об этом помню! Вчера в двух шагах ничего не видно было, я осматривала всех, радиации боялась. Я думала, он здесь, в лагере! Ещё несколько секунд над ними висела зловещая тишина. Приговор. Именно этого все боялись. Смерти. - Ладно, идём, - наконец глухо сказал Камиджо. – Поздно уже, - добавил ещё тише. Ждать было бессмысленно. Он сам сделал этот выбор. Происшествие выбило из колеи всех. Разговоры стихли, над группой повисла гнетущая атмосфера. Они снова столкнулись со смертью, и оказалось, что переход из Токио в Киото ничему их не научил. Они все думали, что привыкли к смерти, что ничто не может заставить их снова чувствовать страх, обречённость, горечь. Но сейчас все и каждый по отдельности так остро ощущали, что их стало на одного меньше. Камиджо шёл тяжело, сжимая губы, пряча эмоции. Поздно было о чём-то сожалеть, что-то пытаться изменить. Поздно. Он сам… А Камиджо просто не хотел этого принимать. Не хотел верить, что потерял ещё одного друга. Хизаки хотел как-то помочь, сказать, что всё в порядке, но что было в порядке? Он не находил слов, чтобы успокоить, каждый раз вспоминая, что Камиджо с Масаши связывала не просто дружба. Камиджо было тяжелее всех. Хи мог только сжимать его руку, он хотел, чтобы любовник не чувствовал себя брошенным. Он не был один. *** Три дня уход Масаши никому не давал покоя. Постепенно возник вопрос: зачем? Ведь Юко сказала, будто он сам ушёл. Зачем ушёл, почему? И тут кто-то вспомнил о сумасшествии Масаши. О том, как он впадал в апатию, его истерики по уходу из Токио. Вроде бы вопрос решён – что взять с психа, но смятение продолжало расти в прожжённом воздухе. А на четвёртый день случилось то, что заставило каждого прочувствовать ужас их положения. Снова опустился туман, клочьями грязной ваты повисая в воздухе. Он был не настолько плотный, и Асахина хоть и поджимал губы, но остановки не просил. Кончалось продовольствие. Это понимали все, и все старались экономить. Но с каждым днём припасов становилось меньше. И именно это не давало покоя Сугизо. У него в голове были десятки догадок, одна хуже другой, но никаких доказательств. А положение всё ухудшалось. На очередной стоянке мужчина снова подсчитывал продукты и воду, когда рядом плюхнулся Кё. Сугизо немного недовольным взглядом смерил коллегу, но ничего не сказал. Его гораздо больше тревожила ситуация с едой. Он сжал губы и нахмурился. Если придётся проводить расследование, это повлечёт проблемы: недоверие, страх, интриги. Полный букет. Не самая радужная перспектива, учитывая, что вместе им путешествовать ещё незнамо сколько. Но и оставлять всё без внимания тоже нельзя. - Суги, - протянул Кё и облизал губы. Звенящая интонация его голоса заставила бывшего гитариста поднять глаза и вопросительно посмотреть на собеседника. – Тебе не кажется, что продовольствие слишком быстро заканчивается? Сугизо приподнял бровь в удивлении. - Кажется, - кивнул он. - И что? – вкрадчиво поинтересовался Кё. - И ничего. Кто-то, скорее всего, подворовывает. Другого варианта у меня нет. - Кто-то? – Кё резко подался к Сугизо и зашептал на ухо, опаляя лицо дыханием. Суги поморщился, но не отстранился. – Я даже знаю, кто. Увидел сегодня случайно ночью. Видишь того паренька, смазливого такого, блондинистого? Щурясь из-за тумана, Сугизо повернулся в сторону, куда указывал Кё. Там стоял и беспечно о чём-то болтал молодой парень. Суги и раньше его замечал – уж слишком он выделялся. Даже нецарские условия, усталость, грязь, отсутствие нормального питания, сна, возможности вымыться не смогли сбросить невидимую корону с его головы. - Ты думаешь, это он? – прищурив глаза, спросил Сугизо. Всё-таки голословно обвинять он никого не хотел. Паренёк не производил впечатление вора или подлеца. Хотя внешность бывает обманчива. Кто знает, какие пороки обнажило суровое время? - Я не думаю, я знаю, - Кё отстранился и сел нормально. – Я сегодня ночью видел именно его, лазающего по рюкзакам. Поверь, я не ошибаюсь, у меня со зрением и головой всё в порядке. А парня этого я знаю. Мельком, конечно. Модель, работал в Токио, сука ещё та. Он только выглядит белым и пушистым, но дрянь неимоверная, - мужчина поморщился. - Значит, ворует? – Сугизо пожевал губу. Из головы мигом испарились все мысли, оставляя только инстинкты. – Что ж, тогда следует его наказать. - Можешь хоть сейчас его сумку осмотреть. Много интересного найдёшь. - А для кого он? Для себя? – Сугизо подумал о том, что нельзя исключать вариант с помощью кому-то. - Думаю, да. Сложно представить эту куколку, делающую что-то для других. Поразительно, как его до сих пор не поймали на этом, - Кё дёрнул плечом и задумчиво замолчал, глядя куда-то вдаль. Сугизо посидел ещё пару минут на месте. Тело будто онемело. Не хотелось делать того, что он должен был сделать. Но воровать – грязное дело. Он сам порой брал меньше, чем полагалось. И не он один. А в это время кто-то крал. Непорядок. Суги уже знал, что будет. Заранее знал, предчувствовал. Наконец он встал и отряхнулся. - Как его хоть зовут-то? – спросил он Кё. - Блин, то ли Изаму, то ли Изао, чёрт его знает. - Отлично, - хмыкнул Сугизо. Медленным шагом он направился к этому парню. Кто-то, кажется, его окликнул, но он не заметил. Всё ближе и ближе, вот уже остаётся несколько шагов. - Молодой человек, можно вас на минутку? – Сугизо и сам поразился, как спокойно, даже по-деловому прозвучал его голос. Изаму-Изао повернулся и удивлённо посмотрел на мужчину. Всё правильно – раньше они не контактировали. По крайней мере лично. Но парень всё равно отошёл от своего собеседника. - В чём дело, Суги-сан? Сугизо помолчал несколько мгновений, то ли подбирая слова, то ли собираясь с духом. - Продовольствие кончается. А вы его воруете. Нехорошо, - тихо и зло сказал Суги, уже готовясь к оправданиям и увёрткам. Лицо парня мгновенно изменилось, на нём отразились самые разнообразные эмоции, пока наконец маска равнодушия не скрыла их. - И что? – надменно произнёс парень. Сугизо вздрогнул и удивлённо посмотрел на Изаму-Изао. Вот так… просто. «И что»? - И вы так легко в этом признаётесь? - А я жить хочу. Мне плевать на всех вас. Какая разница, сколько умрёт? Умирают слабые. Он что-то ещё говорил, а Суги стоял и не слушал. Уже не удивляясь, как-то остранённо думая о том, что в рюкзаке лежит старенький Кольт, доставшийся в наследство от дедушки, и что патроны тоже есть. - Ты тоже можешь оказаться «слабым», - прошептал мужчина, но Изаму-Изао его не услышал. – И как же ты собираешься один добираться до материка? – уже громче спросил он. - А я у Асахины и не ворую. Но мы такой груз с собой тащим. Что этот псих Руки, что девчонка. Половину можно было бы оставить. - Ничтожество, - произнёс Сугизо, пытаясь понять, почему так спокоен. - Может быть, - криво усмехнулся Изаму-Изао. – Но я выживу. - Сомневаюсь, - усмехнулся Сугизо и сделал несколько шагов в сторону своих вещей, как его прервал громкий крик: - Он мне угрожал! Мужчина обернулся и спокойно посмотрел на Изаму-Изао, потом хмыкнул и продолжил путь. Над лагерем повисла тишина. - Что происходит? – недоумённо поднял брови Камиджо, подходя ближе и оказываясь в центре внимания. - Он ворует. Суги немного повернулся и хмыкнул, увидев совершенно неподвижного и расслабленного Кё. Наверное, стоило его потом поблагодарить. - Неправда! – закричал Изаму-Изао и сделал самое невинное и обиженное, чуточку испуганное лицо. «Актёр», - мелькнуло в голове Сугизо. – «Какая же сволочь». Мужчина наклонился над своим рюкзаком, доставая револьвер и заряжая его. То, что это видели люди, его не волновало. Он почему-то знал, что никто не сможет ему помешать. Не потому что боятся, хотя, возможно, и поэтому – а потому что не верят. Никому и ничему. Туман скрадывал очертания, даря обманчивое ощущение одиночества. Он спокойно поднялся и развернулся. Подошёл чуть ближе, видя, как в глазах Изаму-Изао вспыхивает страх. Суги казалось, что он видит, как бегут нервные импульсы в теле парня, как сердце начинает биться быстрее, как ускоряется дыхание. Он поднял револьвер. Секунда, оглушительный в тишине выстрел, непонимание на красивом лице, порыв ветра, развевающий волосы безмолвных людей. А на лбу Изаму-Изао постепенно расплывается яркое тёмно-багровое пятно. Кровь стекает на лицо, тело с глухим стуком падает на лёд, на котором расползаются трещины. Суги делает несколько шагов назад, не в силах оторвать взгляд от крови, шипящей и замерзающей на льду. Будто во сне он идёт к рюкзаку Изаму-Изао. Он понимает, что если совершил ошибку, что если парень невиновен, это будет конец. Но почему-то эмоций и беспокойства этот факт не вызывает. Его шаги раздаются необычайно звонко, а может, ему кажется. Он выворачивает рюкзак и находит украденные продукты. Ему даже кажется, что кто-то большой за ним вздыхает от облегчения, и напряжение начинает спадать. - Воровать нехорошо, - скорее на автомате, чем осознанно. Сугизо поднимает голову к серому небу, старательно давя в себе угрызения совести. В мыслях немым укором плавает картинка – белый снег и красные капли. Он поступил правильно. В мире, который погиб, в этом мире нет места старым моралям. Ветер трепал его волосы, туман клубился перед глазами. - Воровать нехорошо, - прошептал Суги снова, не зная, кого и в чём хочет убедить. - Смотрите! – крик Асахины заставил вздрогнуть. Сугизо обернулся и в просвете между белыми клочьями увидел темнеющее вдали… что-то. Так непохожее ни на тучи, ни на что-то другое. - Что это? – спросил кто-то. - Земля! – снова закричал Асахина. – Я знаю, я уверен! - Земля, - шепнул Суги, - Тогда пошли! – он повысил голос. - Суги прав, - заключил Камиджо, хотя он не видел расплывчатых очертаний, не смел надеяться. Асахина не мог ошибиться? Сборы заняли немного времени. Недавнее убийство было забыто, погребено под зыбкой надеждой, и одиноко лежащее на льду тело уже никого не пугало и не волновало. Все безмерно устали от неизменно светлого пейзажа океана. - Земля, - снова шепнул Суги, закидывая рюкзак на плечи и следуя за людьми. Ответом ему был звон капель дикого жёлтого дождя.