POV: Пэйтон
Мы подходили к Дому Маньяков всё ближе и ближе. Тащить этот идиотский мешок становилось всё сложнее и сложнее, но разве я попрошу у Грома помощи? Пфф, нет, ни за что! Мне его помощь ни к чему. Раньше бы я растаял от его похвалы насчёт моей удачной жертвы, а сейчас мне всё равно — я и без его примечаний вижу, что у меня всё идеально — мне сказали убить Рей — я убил её, и причём не просто убил, а замочил. Там у неё ни одного органа целого не осталось, о надежде на выживание и речи быть просто не может. Кто подумает: «А самому убийце не было жаль эту бедняшку?». Ни капли. Даже если бы на месте Эддисон была Изабелла — даже тогда мне было бы всё равно, я бы в любом случае остался таким же хладнокровным и равнодушным к жертвам. За пять лет я научился сам оценивать свой труд и быть хладнокровным к другим и к их мнению. Даже вожак иногда не мог повлиять на мой выбор в дальнейшей жизни, но в основном он и являлся причиной всех моих действий и прочего. Он заменил мне отца, Гроза воспитал во мне нормального мужчину, а не мальчика, который боится любого прикосновения к нему. Я был горд тем, что я стал таким. Что теперь мне плевать на всех и на всё, кроме мести, и никакая подруга детства — не исключения. То, что было между нами раньше — это в прошлом, теперь есть только настоящее, в котором мы не нужны друг другу — у неё есть Чевис. И всё. — Ну, Пэйтон, сделал? — нам на встречу вышел Гроза, потирая руки, перед тем как насладиться этим прекрасным «видом». Гром хмыкнул и сказал: — Вдвойне. Я сам ещё не смотрел на это, но уверен, что ты будешь поражён. Гроза выхватил из моих рук мешок и стал его развязывать, в то время как я тряс своей рукой, разминая её. Оу, а это действительно больно. Я похрустел пальцами, затем шеей, но её чуть не заклинило, когда я увидел выражение лица Грозы. Вожак раскрыл рот и уронил мешок на землю. Я непонимающе на него посмотрел — обычно Гроза просто улыбался, но сейчас это не было похоже на улыбку, а скорее всего на какое-то отвращение — я что, так сильно перестарался? Возможно, это и мерзко, но разве не этого Гроза просит у меня? — Что не так? — поинтересовался я. — Я же сделал всё правильно… — Да ты умница! — Гроза, словно маленький ребёнок, закричал и засмеялся зловещим смехом. — Теперь они все будут знать, насколько убийца опасен, и им просто смелости не хватит, чтобы начать искать нас! Эдди, да ты чёртов мировой киллер! Хвост! — крикнул он в дом. — Беги сюда, бродяга, посмотри, как Пэйтон разделал эту грёбанную шлюху! Из дома выбежал Хвост и заглянул в мешок. Из его рта исторгся крик радости. Затем я сам заглянул туда, не понимая, действительно ли там всё так ужасно. И вправду, моя самокритика не подвела меня — Эддисон действительно была убита, кровь сочилась практически из каждой дырочки в её теле. Затем я оглянул себя и сам мешок — странно, что на мне практически нет пятен крови от трупа. Я самодовольно надулся, будто индюк. Да-да, пусть все в этой поганой школе знают, что вообще будет происходить в следующие дни… Хотя, я сам не знал, как долго будет это продолжаться. Нормальный директор уже закрыл бы школу, но видимо, не в нашей школе — директриса скорее сбежит с главного места, испугавшись проблем. Останется школа без директора и всего коллектива. В общем-то, я не удивлюсь сильно. Думаю, что уже можно спросить у Грозы про все детали — почему я убиваю именно этих людей. И вообще, зачем привели Джейдена, зачем Гром устроился секретарём в мою школу? Думаю, что за этим точно скрывается какая-то причина, я просто уверен — к тому же, Гром сам это подтвердил. — Слушай, Гроза, у меня к тебе мелкий вопрос, — вожак повернул на меня голову. — Может быть ты мне скажешь, на какой хрен я застрелил Джейдена и размазал Эддисон об асфальт и пырнул ножом? — Гроза усмехнулся и произнёс: — А ты не догадался? Эдди, ты вроде умный, как можно было не понять? — я молчал, поэтому Гроза закатил глаза и продолжал. — Кстати, до главного события, когда мы убьём твою жертву, осталось девять дней. — До какого к чёрту события? — я вообще не понимал, что Гроза имеет в виду. — Убийство, — просто сказал Гроза. — Ты убьёшь твою подружку, а чтобы это не было так очевидно, Гром отвлечёт твоих тупых учителей и нажмёт на кнопку эвакуации. Кстати, нападать на учеников ты уже начал. Понятно? — моё сердце почему-то подпрыгнуло несколько раз, когда Гроза упомянул Беллу. Что?.. Убить Изабеллу? Мне?.. Я попытался выровнять дыхание, которое у меня сбилось после услышанного. — Подожди, я правильно понял, что сейчас, эти девять дней, мы убиваем ни в чём невинных учеников, — Гром закивал и прибавил: — Мы убиваем тех, кто дорог Изабелле Уилсон. Я слежу за этим, именно для этого я устроился в школу, — я расширил глаза. — И через девять дней в школе будет пожарная эвакуация, — я уже начал сам выкладывать недостающие частички пазла. — Это значит, что учителя выведут своих учеников на улицу… и я убью Изабеллу на улице? Но это же глупо, — возразил я, нахмурив брови. — Нет, они просто не успеют их вывести, — сказал Гром. — К тому же, в тот день у Беллы есть экономика, а учитель у них ну точно подхватит инфаркт — старый пень. Он их даже не выведет из класса, выбегут сами. А когда побегут — ты будешь караулить недалеко от класса, потом будешь на первого попавшегося, — я задумчиво кивнул, вырисовывая план у себя в голове. — Уилсон испугается, увидев это. Будем надеятся на то, что у неё начнётся паника, а даже если и не начнётся, то она просто растеряется, — я внимал каждое слово Грома. — Ты подходишь к ней, срываешь маску, говоришь на прощание что-нибудь прикольное и всё, стреляешь в неё, ну либо делаешь то же самое, что с Эддисон Рэй, — Гром выдохнул, закончив свою речь. — Подождите, но почему нельзя убить её сразу же, допустим завтра? Ну, к примеру… — спросил я, не понимая, почему надо обязательно всё усложнять… Точнее, мне самому нравилось эти сложности — девять дней, как никак, смогу привыкнуть к Белле, чтобы потом с радостью её отпустить. Буду знать лучше эту странную особу и думаю, что мои ожидания оправдаются — она окажется какой-нибудь глупенькой дряной девчёнкой, с которой не хочется проводить время. — Всё должно выглядеть максимально естественно, — объяснил Гроза. — Никто не должен подумать, что мы нападаем только на эту ученицу. — А почему мы нападаем именно на неё? — не выдержал я. Этот вопрос мучал меня больше всего. — Послушай, — начал Гроза, угрожающе поглядывая на меня. — Я понимаю, что ты был ребёнком, но сейчас ты уже взрослый — и тебе надо избавляться от таких, как она. Ты думаешь, что она не причастна к смерти твоих родителей? Серьёзно? — Но почему она должна иметь какое-то отношение к этому? — разозлился я. — Она ребёнок, и её панические атаки случаются регулярно с того случая!.. — Не спорить! — заорал Гроза, и я чуть не пошатнулся от неожиданности. — Я прав! Я сказал, значит так и будет! А теперь пошёл отсюда! И помни — девять дней и ты навсегда попрощаешься со своей подружкой! — я развернулся, но услышав эти слова, я повернулся вновь. — А что, если я не убью её? — тихо спросил я, чувствуя, как моё сердце раскалывается на мелкие кусочки. — Что если я пожалею её?.. — Тогда мы не пожалеем тебя, Пэйтон, — холодно ответил вожак, и я внутренне содрогнулся. И тут встал вопрос: Или умру я, или погибнет она. Мне жалко её, а поверить в то, что вожак застрелит меня — я не мог. Это казалось мне чем-то ненормальным и необъяснимым. Я вышел из деревянного дома и направился вперёд. Ещё было светло, пушистые облака неторопливо плыли по небу вперёд. Я опустил голову и стал быстро отдаляться от этого поганого места, где меня не просто учат быть убийцей, но ещё и бездушным человеком. Да, кровожаднее чем я людей много, но кто сказал, что мне нравится быть даже таким? Я безмерно благодарен Грозе, но заставлять меня делать такое… Я вновь раскидывал камешки на грунтовке. Дебильные люди, почему нельзя проложить ровную дорогу? Нет, надо будет ездить на камнях, пока колёса не протрутся!.. Хотя, кто будет чинить что-либо в районе, в котором почти никто не живёт. Все разбежались после того загадочного убийства, которое до сих пор не раскрыли. Все решили поскорее спасти свою задницу и убежать подальше. Например, как сама Белла. А вот и её старый дом. Разбитые стёкла в рамах. Закрытая дверь. Сломанная крыша. Краска облезла. Прошло всего лишь семь лет, но он такой, будто ему полвека. И почему домишко ещё не снесли? Я только за, но все эти воспоминания… Что-то слишком сильно тянуло меня туда. Я хотел зайти туда — очень хотел, и не было преград, чтобы не делать этого. Но был вопрос — почему? Что мной управляет? Воспоминания, которые почти стёрлись в моей памяти? Возможно. Я сделал шаг к этому дому и аккуратно поднялся по ступенькам на крыльцо, которое, по-моему, было почти еле живым. Кажется, ступеньки в любой момент могли сломаться, увлекая за собой всю опору. Я легонько дотронулся до ручки и повернул. И — о, боги — я увидел то, что не видел семь лет. Моё сердце забилось так сильно, будто уже готовилась к полёту в беззаботные детские дни. Я тихо вошёл в дом, пол немного хрустнул подо мной. Огляделся и ничего не увидел — пахнет тут сыростью, в углах и на потолке только паутинки. Кажется, что пауки и тараканы — единственные гости за последние годы тут. Но мне не хотелось осматривать никакой уголок этого дома, исключая комнату Беллы. Вот туда я и хотел отправиться. Мне хотелось вновь посмотреть на ту комнату, в которой я постоянно зависал в детстве. Это одна часть моей души, которую отняли, так безжалостно и нагло отняли… И вот я открыл дверь. Здесь безумно душно. И так пусто… Кровати нет, шкафа нет… есть только тумбочка. Я подошёл к ней и открыл единственный большой ящик. Я чуть не крикнул от боли и неожиданности, когда увидел то, что в нём лежало. Плюшевый слон смотрел на меня своими глазами пуговками, да так искренне, что казалось, что это настоящий зверь. Я протянул свою дрожащую руку к игрушке и взял его, оглядывая. В каких-то местах пух вылез из ткани, но в целом он выглядел не очень старым. Я сглотнул подступающие слёзы и стал вспоминать, как Белла его назвала. «Эдди — прекрасное имя.» Незримый укол пронзил мою душу, и я наконец-то понял, откуда в моей голове взялось это прозвище Эдди. И как я раньше этого не вспомнил? Ходил с этим, знакомым мне с детства, прозвищем, даже не вспоминая об Изабелле и её слонике. Как можно иметь такую дырявую и ненадёжную голову? Не понимаю сам. И как Белла забыла любимую игрушку тут? Похоже, не только у меня нет головы. Под слоником был какой-то очень тонкий блокнот, и я быстро схватил его. Перевернул и оглядел — затем открыл. На самой первой странице написано это: «Возможно, для того, кто найдёт это. Изабелла Уилсон, 10 лет.» Я понял, что в данной ситуации, её письмо принадлежит мне, и я могу спокойно прочитать его, ничего и никого не стесняясь. Я перевернул страницу и стал читать. 21 января. Приветик, и я не знаю с кем здороваюсь. Мне всё равно кто ты, я просто быстро пишу это перед отъездом из этого прекрасного, чудного дома. Родители говорят, что я не имею права всё писать, потому что открою абсолютно все тайны. Но мне всё равно. Всё началось с того, что у моего лучшего друга умерли родители — их убили, не жалея. Родители поэтому хотят увезти меня отсюда в самый центр Нью-Йорка, но это глупо. Я хочу остаться со своим другом и поддержать его. Скорее всего, он будет жить с бабушкой, и я буду его навещать. Я буду поддерживать его. Мы будем всё ещё учиться в одной школе, и я не хочу, чтобы наше общение прекращалось. Очень надеюсь, что даже через ооочень много лет мы будем дружить. Он вообще очень весёлый и общительный, не зануда. Открытый и добрый. Мне будет его не хватать… Читать дальше я просто не мог — я понимал, что слишком слабый для этого. Я взял в руки сам блокнот и слоника, утирая им свои промокшие глаза. Завтра надо будет поговорить с Беллой об этом. Мне интересно, она действительно до сих пор так думает?.. Ещё полчаса назад я думал, что прикончу Изабеллу, не пожалев ни на секунду. Сейчас же я понимаю, что ошибся.***
Восемь дней.
Я зашёл в зал ожидания. Тут было пусто, сидел только один человек. А это была та, что мне нужна. Но почему одна? Без Мэйсона? Без Мэди и Чарли? Я сделал несколько шагов к ней и, не стесняясь никого, сел рядом. Она повернула на меня голову, закатила глаза, но ничего не сказала и продолжила заниматься своими делами. Я внимательно смотрел за тем, как она вырисовывает какие-то узоры на шершавой бумаге, создавая неописуемые пейзажи. Я завороженно наблюдал за тем, как она смешивает цвета и закрашивает уже нарисованные фигуры. Лес? Золотой луч солнца? Возможно, эта картина напоминает ей о чём-то? Мне кажется, что смысл в этой картине есть, но спрятан он где-то глубоко. — Хотел чего-то? — спокойно спросила она. — Я хотел извиниться за то, что так неудачно тебя подколол, — пробубнил я. — И ещё, у меня есть для тебя… — я замялся, решая показать ей только блокнот. — Есть одна любопытная вещица… — Белла не отвлекалась от своего дела, и я нервно взял кисточку из её рук, поставив её в стакан с водой. Она удивлённо на меня посмотрела, а я без лишних слов вложил в её руку зелёный блокнот, загнув её пальцы на переплёте. Изабелла странно оглядела его, но затем открыла. Затем взгляд её небесных глаз пробежался по написанным там строчкам. Я в ожидании немного поломал пальцы и посмотрел на неё. В глазах Беллы читалось непонимание и какая-то тоска. — Да, были времена, — тихо сказала она, вновь отворачиваясь. Я ожидал от неё ещё каких-то слов, но она молчала, даже не взяв кисточку в руки. Просто сидела, устремив взгляд на свой дремучий лес, который рисовала. Я немного прервал паузу: — Ты вообще помнишь… ну, детство? Она повернула на меня голову и лёгкая улыбка заиграла на её лице. — Конечно, помню. Я помню, как мы с тобой кружились, воображая себя снежинками… — Кружилась ты, — устало напомнил я. — Ты всегда считала себя ледяной птичкой, которая улетит высоко в небо, не оставляя за собой ничего. Я просто соглашался быть твоим спутником, — Белла улыбнулась. — Я люблю вспоминать те моменты. Когда мы были беззаботными детьми, и нам ничего не мешало мечтать и представлять себя… даже птичками, — она залилась звонким смехом, а мне вдруг стало так хорошо, будто я вновь оказался одиннадцатилетним пацаном, у которого есть всё, что нужно — друзья, близкие люди, родные, дом. А сейчас я взрослый парень, у которого нет ничего, лишь банда, которая сделала из меня убийцу, известного на весь Нью-Йорк. Сейчас я нахожусь под их давлением, без возможности выйти. Как жаль, что я уже не могу вернуть время назад, в те времена, которые были созданы только для нас с Изабеллой. Она так мило смеялась, что мне хотелось вечность слышать этот смех. Мне хотелось смеяться с ней точно таким же смехом, чувствуя себя ею. Она идеальна, и пора признать себе это. Белла поправила свои белокурые волосы и уставилась на меня. Я любил, когда пряди вновь спадают на её лицо. Её глаза непонимающе блеснули — и это было похоже на самую чистую морскую волну, которая могла поглотить тебя, не оставляя в живых… моё дыхание сбилось, а время остановилось. Вот так бы вечность сидеть в нескольких сантиметрах от неё, чтобы воздух между нами становился всё напряженнее, а затем треснул, когда мы докоснёмся друг до друга.POV: Белла
— Пэйтон! — я махала руками перед лицом парня, а он лишь смотрел в пустоту. Наконец он обратил на меня внимание, а лицо его выглядело немного расстроенным. Не знаю, чего он там себе напридумывал, но могу сказать одно — это вряд ли было чем-то приличным. Хотя, даже в этом я не уверена. — Чего? Извини, — промямлил, вновь залипая на мой рисунок. Он мне даже нравился. Условия конкурса были такими — нарисовать то место, которое кажется тебе кажется комфортным и самым лучшим. Нарисовала я лес. Я думала отправить его на конкурс, но всё-таки не была уверена в том, что это хорошая идея. Занять пятьдесят шестое место из пятидесяти семи — это максимум, который я могу сделать, ни больше. Люди любят оценивать мои работы, но профи этого не делал никогда. — Тебе нравится? — вдруг спросила я, смотря на Пэйтона. Он поднял голову и внимательно на меня посмотрел. — Да, очень красиво. — А что ты на ней видишь? — не отстала я. На картине был изображён дремучий лес, а по середине был просвет. Я имела в виду, что лес — это бесконечные преграды в жизни, а золотой просвет — это белая полоса в жизни каждого из нас. Я не думала, что эта картина сильно охарактеризовывает меня — скорее уж она похожа на жизнь человека, который сидит рядом со мной. Боюсь ему сказать, ведь это закончится очень плохо. — Я вижу свою жизнь. Я уставилась на него, не в силах вымолвить ни слова. А я думала, что сам он никогда этого не скажет, не признается. Он слишком гордый для этого. Но тут в его глазах резко отразилась насмешка, и я понурилась, в очередной раз понимая, что он прекрасный актёр. — Да ладно, вру, — он думает, что мне не понравилось его предположение? — На самом деле я тут вижу просто дремучий лес с каким-то сокровищем позади, — он над моим рисунком поводил пальцем, показывая каждую часть. Затем он резко убрал руку и посмотрел на часы. — Чёрт… — Что? — спросила я. — Куда спешишь? Но Пэйтон молча мне помахал и убежал. Я удивлённо посмотрела ему вслед и покачала головой. Интересно, куда он идёт? Слишком много тайн. - я действительно совсем его не знаю… О нём никто ничего не знает, кроме него самого. Настанет день, когда его жизнь перестанет быть каким-то хаусом, и он вновь обретёт покой.