Пять дней.
POV: Белла
— Вчера загадочный убийца решил оставить бедных, ни в чём невинных учеников в покое — очень хочется надеятся на то, что это надолго… Я немного похрустела пальцами, слушая разговоры Пэми об этих кровавых происшествиях. Субботний вечер пролетал незаметно, пока мы разговаривали с Пэми на многие темы — да про те же убийства, к примеру. Эта девушка вполне интересная — бывало, что мы просто молчали с ней, тупо глядя друг на друга. А иногда так увлекались, что забывали о пространстве вокруг нас. В конце концов мы решили пойти в луна-парк, что просто не убивать драгоценное время. Пэми обещала, что меня ждёт один сюрприз там. Колесо обозрения сверкало всеми красками и цветами, выделяясь на ночном небе. Река мерцала яркими огнями и пламенным светом. С небес падали пушистые снежинки, кружась в бешеном танце и падая на кончик носа. Я никогда не любила такую погоду — мокрую, холодную, нечистую — она нагоняла на меня отвращение и некую тоску. Я даже знаю, что было тому причиной, но вновь вспоминать об этом я не хотела. — Я тоже надеюсь, — задумчиво произнесла я, смотря по сторонам и поправляя пальто. Ноги немного мёрзли в тонких колготках, и я немного подтягивала плотную ткань ниже. — Меня настораживает только одно — уже был один день такого затишья со стороны загадочного убийцы, — Пэми уже хотела открыть рот, чтобы возразить мне. Но её перебил чей-то грубый, мужской голос: — Девушки, вы ещё долго собираетесь сидеть здесь? — грозный работник — мужчина лет средних лет — выжидающе смотрел на нас и иногда поглядывал в сторону очереди. Люди, в основном среди которых были подростки, перешёптывались друг с другом и посматривали на нас, злобно фыркая и закатывая глаза. Мы проехали уже четыре круга, а разрешалось только два. — Подождите, — мы с Пэми услышали чей-то знакомый, мужской голос. Я повернула голову на Пэми, уже собираясь что-то спросить, но улыбчивое и с неким недопониманием лицо девушки заставило меня остановиться. — Мы с ними, — и работник, продолжая хмуриться, устало открыл кабинку, чтобы люди зашли. И мои глаза ну никак не ожидали увидеть тех, кого я ну никак не ожидала увидеть. Я открыла рот от удивления. Чарли, Мэди и Пэйтон без всякого смущения зашли в кабину сели напротив нас с Памелой. Я вскинула голову и во все глаза смотрела на свои бывших подруг. — Это что такое? — прервала тишину Мэди, пихая Пэйтона в плечо и пальцем указывая на меня. С каких пор они стали общаться? Чарли продолжила наезд Мэди: — Ты обещал нам, что нас ждёт сюрприз, так с каких пор это стало приятным сюрпризом?! — так Пэйтон ещё им и сюрпризы делает? Я немного не поняла его рвения сделать приятное моим подругам бывшим. Но грубость Чарли меня задела больше. — А с каких пор ты вообще заслуживаешь какие-либо сюрпризы? — тихо огрызнулась я, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку диванчика. — У меня вот тоже назрел вопрос, какого чёрта вы тут делаете? — вмешалась Пэми. — Я просила прийти сюда только Пэйтона, какого лешего ты притищал сюда их? — спросила она, обращаясь к кудрявому, который сидел напротив нас. Но он единственный не проронил не слова тут, а просто молчал сидел смотрел на нас. — Нас он, между прочим, позвал с собой, — Мэди грубо наклонилась к Пэми и прошептала ей это в лицо. Я зажмурила глаза и вновь их открыла, смотря на реку. О Господи, она всегда была такой странной и любила спорить. — Ну уж извини, мы с Пэми тебе тут не рады, — съязвила я, продолжая смотреть на реку. — В принципе, как и тебе, ты здесь лишняя, — пожала плечами Чарли. Таких глупых фраз я ещё не знала. Какие-то лайфхаки, чтобы казаться круче, хотя на самом деле ты кажешься глупым, как и Чарли в данный момент. — Ничего не знаю, это тебе тут за счастье быть, — быстро ответила я. Если уж она считает, что эти фразы остроумные — пожалуйста! — Подлизалась к моему другу, с которым никогда не общалась, и теперь думаешь, что все проблемы разрешились? — Не только твой друг, — оборвала меня Чарли. — Мы всегда с ним общались. — Благодаря мне, — я поняла, что колесо медленно завершило ещё один круг и поэтому встала и поспешила к выходу из кабины. Я вышла, размахивая своей сумкой и остановилась недалеко от колеса. Снежок похрустывал под моими ногами, создавая неприятный звук. Все поспешили выйти за мной, а Чарли нагло остановилась около меня и встала в закрытую позу. Остальные люди встали в кругу, окружив нас, и молча ждали того, что случится дальше. Я с диким огнём в глазах смотрела на неё, мои щёки горели на морозе — и я была точно уверена в том, что розовые они не только из-за мороза. — Слышишь ты, — я медленно сделала несколько шагов к девушке. — Если тебе вдруг кто-то отказал, то совсем необязательно срывать свою злость на остальных. — Мне никто не отказывал, — самодовольно надулась Чарли и свысока на меня посмотрела, подходя ближе. И после этого я уже не могла представить на месте этого чудовища мою лучшую подругу, которой я доверяла всё и готова была смеяться и болтать часами. Я знала, что у неё происходит на личном — вечные тусовки с какими-либо парнями и алкоголь. Я никогда не называла её непристойными словами, как и никто другой не смел это делать. Но сейчас я поняла — если тема всплывёт, то я непременно буду упоминать это. — Ты бы знала, чем мы вчера занимались с этим твоим другом… — меня немного поразили её слова, и я непонимающе нахмурилась. Чарли отстранилась от моего уха и взглянула на моё лицо. Увидев недоумение, она засмеялась и ещё с большим напором зашептала неприятные слова мне на ухо: — Жаль, что тебя вчера не было в раздевалке — стены там просто разрывались от бурного движения наших с ним тел… — неприятный холодок пробежался по моему телу. Я взглянула на Пэйтона, но его взгляд был отведён в сторону. Не думаю, что он не слышал слов Чарли. — Сожалею, что у тебя такого же никогда не будет — не дай Бог, паническую атаку подхватишь от боли, — она засмеялась прямо мне в ухо. Этот смех напоминал усмешку ведьмы. Передо мной не Чарли. А грязная девчонка, которой не плевать лишь на одно — на секс. Я перевела на неё глаза — и когда наши взгляд встретились, мне показалось, что Вселенная скоро разорвётся от моей ненависти к ней. Что-то мелькало перед моими глазами, я не могла понять что — но злость была сильнее любого другого чувства — момент, и я со всей силой толкаю Чарли подальше от себя ногой. Она удивлённо вскрикивает, пытаясь удержаться за воздух. Но мне мало — азарт ещё больше горит во мне, и я, не обращая внимания на крики Мэди, вновь толкаю Чарли своим ботинком — и её белая кофта превращается в грязную кучу земли. — Что ты делаешь, психопатка?! — она попыталась встать, но не смогла — уж слишком сильно своей ногой я давила ей на туловище. Лишь её длинные руки пытались ухватиться за меня. Женские драки — они такие. Одна всегда пытается выиграть, а другая — не сдаваться до конца, и всеми силами цепляться за другую — просто чтобы сопернице было больно. Чарли хватается за мои икры и тянет вниз, лишь повалить меня на землю. Ни я, ни она — мы не занимаемся никакой борьбой, и выглядело это очень странно. Но больше всего меня удивляло то, что никто не пытается как-то прекратить это. Всем нравится этот концерт. Сумасшедшая ярость вскипает в моей груди, и я сама нагибаюсь к ней, чтобы сильно ударить. Я вообще не чувствую приближения какого-либо успокоения. Я со всей силой бью Чарли в рожу, чтобы ей было невыносимо больно. Она жмуриться — и мне кажется, что она сдастся. Как жаль, что она не так проста. Потому что за моими действиями последовали её, и я никак не могла допустить такого несколько секунд назад. Чарли резко перевернула меня и схватилась в мою голову, сильно сжимая её. Некая боль в голове, мне казалось, что эта ненормальная вырвет все мои волосы. Ещё кое-какие силы во мне остались — но в основном, я могла только громко кричать. — Чтобы ты подохла, ненормальная! — крикнула Чарли и со всей силой впечатала меня в снег, продолжая лезть на меня. Я пытаюсь бить её ногами, но без толку — я слабая… Я перестала чувствовать её тело над собой — она просто стала пинать меня, закидывая снегом. Очень холодно и мокро. Леденящий холод пробирался во всё моё тело, серое пальто насквозь промокло и пропускало сквозь себя всю влагу. Давление со стороны моей бывшей подруги прекратилось, я только чувствовала тысячи взглядов на себе. Все смотрели на мои грязные шмотки, на меня саму, до нитки промокшую. Они перешёптывались, я даже слышала звуки фотоаппарата и чувствовала вспышки. Этим созданиям важны только смех и потеха, на остальных им всё равно. Я чувствовала обиду и боль. Неприятно. Я бы заплакала, но не могу — они увидят это. Вместо этого, я пыталась вздохнуть, что оказалось трудным — на мою грудь будто положили что-то тяжёлое. Я пытаюсь встать — но не могу, мне стыдно. Социофобия — ха-ха, вот ещё одна причина моих панических атак. Нет, сейчас я просто спокойно лежу, но бывало, что некоторым незнакомым людям приходилось успокаивать меня. То были люди с большим сердцем и душой, а эти — пфф… Я не знаю, как я перестала лежать в снегу. Я не знаю, кто меня оттуда вытащил. Я не знаю, как я оказалась в чьей-то машине. Тепло укутывало меня со всех сторон, но ноги до сих пор были сведены от холода. Одежда до сих пор была мокрая, но уже немного подсохла. Я немного наклонилась вперёд, что осмотреть машину и то, что происходит за её пределами. Но увидела всё тот же луна-парк, в который пришла… даже не помню сколько часов или минут назад. На чёрном небе сверкали далёкие, холодные звёзды, освещая землю своим бледным светом. Небо было чернее крыла ворона, а значит, что было уже довольно поздно. Интересно, а кого я жду? И почему я до сих пор сижу здесь? Почему я не могу просто уйти отсюда, будто я жду какого-то важного человека? Я немного пододвинулась к двери, чтобы открыть её и выйти из душного салона. Голова была такой тяжёлой и болела так сильно, что моя шея казалась мне какой-то ватной палочкой. Когда я уже начала толкать ручку, она резко открылась сама. Испугавшись, я вскрикнула и оттолкнулась, влетев в сиденье. Душа сначала просто ушла в пятки, а сердце чуть из груди не вырвалось. Но когда человек, который сунулся в машину, засмеялся, я почувствовала облегчение. При этом ещё появилась некая злость. — Ты придурок, Пэйтон, — заявила я с грубостью в голосе и села, скрестив руки на груди. — Ой-ой-ой, какая ты злая, — я была немного удивлена тем, что он сел со мной рядом — хотя, машина его, как-то странно я мыслю. — Я же не думал, что ты так сильно испугаешься, — он пожал плечами и посмотрел чеерез меня в окно. — Сколько сейчас времени? — спросила я. — Много. Пол-одиннадцатого. Мурашки прокатились мо моей моей коже, холод закружился внутри. Чёрт… Я же пришла сюда где-то в семь и обещала родителям вернуться домой в девять — а в одиннадцать уже мирно храпеть в своей кровати. Даже представить себе не могу, что будет тогда, когда я вернусь домой… — О чём ты думаешь? — спросил Пэйтон, заглядывая в моё лицо. Я не обратила на него внимания и проигнорировала его вопрос — который скорее всего ничего не значил, и получить ответ на который Пэйтон скорее всего и не хотел получить. — Переживаешь из-за Чарли? — Скорее из-за того, что она мне сказала, — перебила его я. Я не знаю, верить ли мне Чарли — хотя, с какой стати ей врать? Она никогда не была вруньей, к тому же, врать о таком — не в её пользу. — И что же она сказала тебе? — не отпускал меня Пэйтон, улыбка играла на его лице. Мда, кажется, ему надо знать всё. Он всегда был таким, с самого детства — любопытным и совал нос совсем не в свои дела. Я не думаю, что ему понравится то, что я сейчас ему скажу — никто не знает, какая у него будет реакция. Я неуверенно подняла взгляд на него и пристально посмотрела в глаза — не знаю зачем я это сделала. Пэйтон продолжал смотреть на меня так же испытывающе, как и смотрел прежде. Сейчас я, почему то не думала о том, что Чарли мне сказала. Я забыла о том, что я опаздываю домой и что меня там ждёт не самый тёплый приём. Мой лучший друг детства с недавних пор заставлял меня забывать о пространстве вокруг нас, когда мы вместе. Семь лет назад я даже подумать о таком не могла. А сейчас такое происходит каждый божий день, когда Пэйтон находится рядом со мной. Я уже давно поняла, что мне не просто его жалко. Это было несколько лет назад, когда мне было ещё пятнадцать — тот период, когда во время паники я думала о нём, и мне становилось легче. Именно тогда я поняла, что невозможно думать просто о друге в такой сложный момент. Это было странное чувство — просто подумать о нём и страх улетучивался, будто его и не было. В школе мне было очень страшно на него даже посмотреть. А после того, как он в шутку назвал меня «бабой лёгкого поведения» из-за того, что Джейден отымел меня, мои чувства окончательно к нему пропали. Хотя даже это было временно. Затем, все эти два года, я пыталась внушать себе, что я просто люблю его как друга. И моя уверенность опять пошатнулась. Внезапно, его лицо стало серьёзным, от доброй улыбки не осталось ни следа. Губы немного дрогнули, а глаза до сих пор были обращены на меня. Я нервно сглотнула, завороженно смотря на него. И словно прошла целая вечность с тех пор, когда мы оба поняли, чего хотим. У никогда не было никакого очень тесного контакта, но сейчас мне прямо хотелось этого. Пэйтон немного наклонился к моему лицу, взяв за затылок. Я поддалась вперёд, уже прикрывая глаза от ненаступившего умиротворения. Пару мгновений мы дышали друг другу в лицо, и несколько бабочек запорхали в моём животе, заставляя приятно потянуть внизу, когда его мягкие губы прикоснулись к моим. Духота в машине стала ещё более невыносимой, но его губы грели меня сильнее. Моё сердце чуть не расплавилось от той жары, в которую меня вогнали прикосновения Пэйтона ко мне. Оно билось слишком сильно, его было слышно даже в этой тишине, в полностью тёмной и незаведённой машине. Я ничего не видела — но мне не надо было что-то видеть для того, чтобы чувствовать. Я углубляла наш поцелуй, и его мягкие губы слегка поддавались мне. Время для меня снова остановилось и замерло — слишком я была погружена. Я почувствовала то как его рука сначала легла на моё колено, а затем ползёт наверх, тянется к моему бедру. Пэйтон углубил поцелуй, языком проводя по моему языку. Его рука, не задирая моей юбки, стала сильно пожимать моё бедро и гладить его сквозь тонкие колготки. Я могу сказать, что мне было очень приятно — сколько раз я целовалась, я никогда не чувствовала такого умиротворения. Никогда такие маленькие, но яркие искорки не блистали в моей голове во время такого момента. Всё было идеально, лучше себе даже вообразить невозможно было — до одного лишь мгновения, которое испортило ВСЁ. Ты самый счастливый человек на всём белом свете. Тебе даже не надо ничего понимать или видеть, чтобы чувствовать этот момент, который, возможно, никогда и не повторится. Сердце застреленной птицей бьётся в груди, лёгкие только и успевают глотнуть потоки воздуха, которые заканчиваются из-за возбуждённого дыхания. И тут наступает оно — чувство отвращения и ужаса. Уже нету того окрылённого человека, тебе просто становится противно от происходящего. Ком подкатывает к горлу, перекрывает глотку, заставляя перестать улыбаться и начать задыхаться. Нет, не паника — отвращение и понимание реальной жизни. Это иллюзия, это не правда. Сейчас ты король, а следующая минута уже всё расставит по своим местам. Надо учиться предотвращать в это и надо уметь не купиться на такие чувства. Они — ничто, им нельзя верить. — Стой, — я резко убрала его руку от моей ноги и отвернула своё лицо. Та невидимая нить, которая связывала нас несколько мгновений, разорвалась, увлекая за собой все желания, чувства и искры. Осталась лишь неприятная пустота и отвращение. Между нами воцарилось напряжение, а я всё равно чувствовала руку на своей ноге, которую Пэйтон уже убрал. Я потупилась, и сознание вернулось ко мне — все эмоции и вправду исчезли, я даже не могла себе представить, что моё воображение ещё несколько минут назад могло вырисовывать такие неприличные грязные картины внутри меня и моей головы. Я слышала тяжёлое дыхание Пэйтона, который отодвинулся от меня, и всё тепло испарилось. Я украдкой повернула тяжёлую голову и посмотрела на парня. Его лицо было немного смущённым, и то он очень сильно пытался скрыть это. Он поправил свои кудрявые волосы и потёр подбородок. Глаза его странно заблестели в темноте, когда он поймал мой пристальный взгляд. О Господи… — Пэйтон, я… — я начала оправдываться, но он прервал меня движением руки. — Думаю, что тебе пора домой. Он аккуратно перелез на переднее сидение, заводя машину. На сердце будто образовалась яма, и даже всё отвращение куда-то пропало, оставляя за собой пустоту. Моя перемена настроения не может ни с чем сравниться. Я откинулась на сидение и стала смотреть в окно, в кромешную темноту, размышляя о своём. Но все мои мысли перебил продолжительный стук в окно. Мы с Пэйтоном одновременно повернули головы — и замерли.***
Прошло несколько часов мучений. Час ночи.
Четыре дня
— Папа, я… — глотая слёзы, выдавила я, смотря на хмурого отца, который вёл машину. Во всю валили сильные осадки, засыпая машину тяжёлым снегом и крупными каплями дождя. Казалось, погода плакала вместе со мной. — Папа, я не хотела, я всё тебе объяснила!.. — я вытирала щёки и шмыгала носом, понимая, что салфеток в машине нет. — Мама, прости! — приговаривала я, перебивая яростных родителей. — Не перебивай, Изабелла! — в гневе крикнул отец. — Что ты себе позволяешь? Как ты можешь вообще так себя вести?! Гуляешь до чёрти какого времени, чёрт знает с кем и чёрт знает где — по-твоему, это нормально? — он быстро вёл машину, рискуя проехаться по льду и просто слететь с дороги. — Но это был Пэйтон! — в сердцах возразила я. — Ты же знаешь, что он мой верный друг, а не какой-то подозрительный или неизвестный человек! — Как видишь, не такой уж он и верный, если тебе пришлось прикрывать его! Вот объясни, ну вот какие у него могут быть проблемы с полицией, что он просто тихонько ускользнул из-под носа ментов? Причём, они его видели, и даже если он какой-нибудь серийный убийца, он бы убегал сразу же! — папа развернул руль, и машина понеслась быстрее. — Он как-то сказал, что проблемы незначительные, но всё равно ему… — и папа вновь меня перебил. — Всё! Хватит! Не надо больше говорить о его проблемах! Лучше расскажи мне подробнее, почему ты оспаривала слова Фреда? — Я не знаю, возможно, эта картина с подростками, которые занимались сексом в машине, ему приснилась, — фыркнула я, вытирая влажные щёки, и откидываясь на мягкое кресло. — Изабелла! — с осуждением крикнула мама, поворачивая на меня полный холода взгляд. — Что ты говоришь! Ещё скажи, что у него проблемы со зрением! Это же немыслимо! Чем ты думала, когда с ним занималась этим! — кажется, людей злее, чем моя мама в данный момент, я не видела никогда. Я продолжала плакать и всхлипывать, не смея перечить — это всё равно обернётся очень плохо. — Мам, но мы ничего не делали, а просто сидели в тёмной машине! — я сорвалась. — Фред не мог ничего видеть, просто он ваш друг и полицейский, и вы верите каждому его слову, пусть то взято даже из его фантазий!.. — Замолчи! — машина вдруг резко торомозит и проезжает вперёд ещё несколько метров. Я вижу как папа разворачивается ко мне, и его длинная рука тянется к моему лицу. Всё произошло очень быстро — я даже сообразить ничего не смогла и заметить. Он дал мне пощёчину, хотя никогда этого не делал. Сегодня в принципе произошли те вещи, о возникновении которых ещё неделю назад я подумать просто не могла.