В моей постели ты...

Утро в Федеральной Экспертной Службе началось точно так же, как и любое другое. Вот в здание буквально влетела на крыльях (наверное, любви) референт — Аллочка — причесываясь по пути, ведь негоже показаться на работе в растрепанном виде. Облегченно выдохнув и заняв свое место, она тут же достала косметичку с одной простой целью — привлечь побольше внимания со стороны мужчин. Желательно, успешных. — Алла-Алла, проглядишь всех женихов, если будешь часами смотреться в зеркало, — Власова усмехается: никогда она не понимала таких девушек. За кем-то бегают, боятся лишних ста граммов на весах. Диеты, фитнес, косметика, ноготочки и все такое прочее. — Какого-нибудь да увижу, в отличие от некоторых. — Ой-ой, какая грубость, — Маргарита легко смеется, понимая, что утро у Аллочки явно не задалось. Яичница сгорела или мужчина удрал? Непонятно. — Нельзя быть такой агрессивной с утра. — Никакая я не агрессивная, просто не выспалась, — блондинка раздраженно пожимает плечами, закатывая глаза. — И это повод портить настроение всем остальным? В меру строгий, но, все же, приятный голос слегка резанул уши — слишком неожиданно. Начальница ФЭС материализовалась словно по волшебному щелчку. Впрочем, кто знает, чему там учат полковников на совещаниях в министерстве. — Нет-нет, конечно, нет, — референт тут же приветливо заулыбалась, протягивая женщинам журнал для росписи. — Доброе утро, Галина Николаевна. — Здравствуй, Алла, совсем другое дело, — Рогозина быстро расписалась, тут же поднимая взгляд на еще одного сотрудника. — Доброе утро, товарищ полковник. Если бы проводили конкурс «Дай понять Рогозиной, что ты ее хочешь», то Маргарита бы заняла первое место. И второе. И третье тоже. А все потому, что ее низковатый, приятно обволакивающий слух, но в то же время очень женственный голос с легкой хрипотцой занимал особенное место в сердце Галины Николаевны. — Доброе утро, Маргарита. Совещание через полчаса, не увлекайтесь с Даниловым чаепитием, — благо, стальная выдержка позволяет контролировать практически все, что происходит внутри. Даже желание прижать кое-кого к стене. — Конечно, Галина Николаевна, — Власова как нельзя сладко улыбается, легко кивает и, резво развернувшись на пятках, уходит в сторону буфета, где Степа наверняка ждет ее с кружкой ароматного фруктового чая. Рогозина лишь облегченно вздыхает, снисходительно смотрит в сторону вечно озабоченной своей внешностью Аллочки, что не замечает ничего вокруг, и направляется в свой кабинет. Да уж, Маргарита умеет загрузить мозг неприличными мыслями с самого утра, только вот… Началось оно за несколько часов до этой встречи в здании ФЭС. Впрочем, знать всем остальным об этом совсем необязательно. Ровно через тридцать минут переговорная была наполнена всеми сегодняшними сотрудниками. Недовольный окончанием отпуска Круглов сидел отстраненно и редко моргал — явно не выспался. Вечная блондинка Амелина непринужденно болтала с вновь темной Белой, которая в очередной раз решила сменить цвет волос. Реально белая Белая в этом контексте звучало очень забавно. Селиванов, что был сегодня необычно раздражительным, уже который раз жаловался на заболевшую Антонову, которая разбудила его в шесть утра и своим ангельски милым голосом уговорила поменяться сменами. И чем она таким заболела на один день? Воспаление хитрости, никак иначе. Громко смеясь, Рита со Степой последними зашли в переговорную и тут же плюхнулись на свои места, продолжая обсуждать что-то более интересное, чем появление полковника в кабинете. — Власова, Данилов, мы вам тут не мешаем? — Рогозина выгнула бровь, одарив сотрудников строгим взглядом. — Потом наболтаетесь, дело серьезное. Степан тут же по привычке выровнялся и даже открыл блокнот для записей. Маргарита лишь учтиво кивнула, на несколько секунд встретившись глазами с начальницей. Фраза «дома поговорим» настолько четко скользнула в ее взгляде, что Рогозина тут же вернулась к обсуждению нового запутанного дела. Получив нужную информацию, все занялись рутинными делами. Сотрудники лаборатории тут же принялись искать дополнительные материалы и выяснять взаимосвязи между фигурантами дела. Патологоанатом отправился в морг готовиться к работе: привезут новую аудиторию, молчаливую, но все же можно будет еще раз пожаловаться на Антонову. Оперативники в лице Круглова, Власовой и Данилова выдвинулись на место преступления. Галина Николаевна, проводив всех взглядом, вернулась в свой кабинет. Предстояла очередная проверка со стороны министерства, поэтому женщина с головой ушла в бумаги, не замечая, как быстро скользит стрелка на часах.

***

Маргарита приехала домой первая. Зашла в квартиру, небрежно скинула куртку и прошла в спальню. Стянула надоедливый пиджак, быстро расстегнула блузку и, облегченно выдохнув, завалилась на кровать. Нельзя сказать, что она совершенно вымоталась, но пятница всегда день тяжелый, особенно когда появляется новое дело. Благо, с ним удалось разобраться достаточно быстро. Улыбнувшись самой себе, Рита стянула брюки и кинула их в совершенно неизвестном направлении. Сил одеваться совсем нет, да и некого ей стесняться. — Ты чего не подождала меня на улице? — Галя, переступив порог через минуту, точно с такой же небрежностью кинула на пуфик сумку. — Замерзла что ли? — Нет. — Как многословно, — женщина чуть удивленно вскинула брови и прошла в спальню, на голос. — Все, ты выключилась на сегодня, что ли? — Да-а-а, мне нужно валяться теперь все выходные, — Власова приподнялась, опираясь на локти и заинтересованным взглядом скользнула по лицу Рогозиной. — Ну, и что это было на совещании? «Власова, Данилов, мы вам не мешаем?» и бла-бла-бла. — О, Рита, я уже и забыла об этом. — А я нет. Между прочим, неприятно, — Маргарита резко поднялась на ноги, подходя вплотную к женщине. — Нельзя быть такой плохой девочкой, даже на работе и даже если ты начальница, — руки сами собой скользнули к чужой ярко-красной блузке, расстегивая одну пуговицу за другой. — Марго, с каких пор ты так чувствительна к замечаниям? Вы, вообще-то, мешали мне. Как дети, честное слово. — Дома я тебе тоже мешаю? — последняя пуговица выскользнула из петельки, и Рита подняла деланно серьезный и обиженный взгляд на Галю. — Боже, что это за разговор вообще? Прекрати, тебе нужно отвлечься. У меня даже есть несколько идей на этот счет, — легкая игривая улыбка появилась на ее губах за секунду до того, как идеально выглаженная блузка улетела в сторону. — Как ты удачно разделась сама, мне даже не нужно что-то делать. На самом деле, им обеим всегда была удивительна эта, в некоторой степени, смена ролей. Слишком строгой была дома Власова, а Рогозина, наоборот, слишком… Милой? Нежной? Черт, не вяжется с ее образом на работе, но это оказалось правдой. — Да-а-а? Прямо-таки несколько? — Тебе понравится, — легкий толчок в плечи — и Маргарита оказывается поваленной на кровать. — Обещаю, — Галя тут же нависает сверху, заинтересованно скользя взглядом по давно знакомым губам, и чувственно целует. — Люблю, когда ты обещаешь что-то приятное, — лениво отвечает, скорее позволяя себя целовать. — Но не люблю, когда ты сверху. Хитрая улыбка и блеск в глазах. Галя знает, что будет дальше, поэтому с легкостью позволяет Власовой оттолкнуть себя, а после — сесть на бедра. — Другое дело, — Рита улыбается еще хитрее, облизывая губы и скользя кончиками пальцев по обнаженному животу. — Удивительно, какая резкая смена настроения, — Рогозина чуть смеется, но тут же чуть осекается, чувствуя, как ногти ощутимо впиваются в чувствительную кожу. — Не играй с огнем. Маргарита нарочито медленно наклоняется, непозволительно (вернее, позволительно только ей) близко нависая над чужим лицом. Легко целует губы, каждую по очереди, сильно прикусывая, как только чувствует, что у нее пытаются забрать инициативу. Самодовольно улыбается, чувствуя горячее и участившееся дыхание. — Намного лучше, — игриво шепчет на ухо и тут же оставляет жаркий поцелуй на скуле, не спеша продвигаясь дальше. — Стараюсь, — Галя закусывает нижнюю губу и протяжно стонет, ощущая, как по шее скользит влажный горячий язык Риты. — Марго, бьешь ниже пояса. Власова лишь усмехается в ответ, оставляя несколько поцелуев на шее, плече и ключицах. Столь жарких и требовательных, что потом кое-кому придется старательно скрывать засосы, но это Маргариту вообще не волнует. Как всегда. — Туда я еще не добралась, иду длинной дорогой. Впрочем, Рита действительно не торопится, медленно прокладывая дорожку поцелуев по уже слегка извивающемуся и подрагивающему телу. О, она прекрасно знает, как и куда целовать, чтобы добиться нужного эффекта. Однако неожиданно пропускает одну из самых чувствительных зон и сразу целует низ живота, пока руки расстегивают брюки. — Как-то ты ускорилась, решила перейти на короткую дорогу? — Галя чуть смеется, облизывая губы и приподнимая бедра, чтобы поскорее избавиться от ненужной одежды. — Еще один едкий комментарий, и будем разговаривать по-плохому. Рита даже не поднимает взгляд, чтобы посмотреть в чужие глаза. И так знает, что «по-плохому» куда интереснее, приятнее и… Дольше. А уж помучить она любила, да так, что обе иногда едва дышали. Судя по всему, сегодня все будет куда жарче. Но это чуть позже, а пока она лишь неспешно стягивает с Гали темные брюки, параллельно целуя ноги. Внутренняя сторона бедра, потом внешняя. Снова внутренняя, но поцелуй скорее похож на слизывание невидимого шоколада. Наконец-то мешающийся предмет гардероба покидает кровать. Власова самодовольно улыбается, целуя колено Рогозиной, и так же медленно, той же воображаемой дорогой из поцелуев, возвращается к ее лицу, замирая в нескольких миллиметрах от ее губ. — Марго, — Галя шумно выдыхает, но ничего не делает, зная, что это своеобразное испытание и лишь требовательно смотрит в глаза. — Оу, сколько нетерпения в этом взгляде. Кстати, почему ты не называешь меня так на работе… Это же возбуждает, — Маргарита самодовольно улыбается, чуть наклоняет голову вбок, обжигая дыханием кожу на шее. — Поэтому и не называю, достаточно того, что ты делаешь со мной дома. На работе сверху должна быть я, — прикрыв глаза, Рогозина чуть откидывает голову назад, подушечками пальцев касаясь бедер Риты и скользя вверх. — Только в фигуральном смысле, дорогая. Власова, наконец, не выдерживает: красивое, но уже бесящее, нижнее белье улетает в сторону двери, а жаркие поцелуи превращаются в ощутимо требовательные и грубые покусывания. Да уж, начальнице ФЭС явно придется перебрать гардероб в поисках чего-то, что сможет это скрыть. Однажды на нее уже пялились все сотрудники, пока Антонова не дала ей свой тональник. Но за все нужно платить, особенно за то, что приносит удовольствие. С губ все чаще срываются сладкие стоны, когда терзающие поцелуи Риты приближаются к груди, и Гале бы пришлось сдерживаться, но… — Что такое? Почему ты остановилась? — жалобные нотки очень хорошо слышатся в этих вопросах. По телу прокатилась мелкая дрожь. — Галина Николаевна, будьте хорошей девочкой. Рита хитро улыбается и наклоняется под кровать, преследуемая заинтересованно-волнительным взглядом Гали. — Да ладно, ничего страшного, все, как ты любишь, — в ее руках появляется моток крепкой веревки, который они обе не видели уже давно. — Я знаю, ты ведь так этого хочешь. Именно сейчас, впереди ведь выходные, следы пройдут… Стоит только попросить. Интересно, Власова тренировала это умение сдерживать выплескивающееся за край возбуждение, или оно даровано ей с рождения? Так или иначе, она лишь игриво улыбается, а после едва ощутимо прикасается кончиком веревки к низу живота и медленно ведет им вверх. — Черт, Марго. Рогозина облизывает губы, не сводя взгляда с ее рук. У каждого человека есть что-то вроде секрета или тайны. Что-то такое, что можно рассказать только самому близкому, зная, что никто больше об этом секрете не услышит. Что это не выйдет за рамки спальни, в случае Гали. Она в очередной раз закусывает нижнюю губу и уже, кажется, рефлекторно заводит руки над головой, задевая пальцами спинку кровати, которую они так долго и тщательно выбирали, чтобы… — Пожалуйста, прошу тебя, — непослушное тело подрагивает, подаваясь к кончику веревки, который прикасается к самым чувствительным местам. — Да-а-а? — Рита самодовольно улыбается, скользя взглядом по столь желанному телу. Знал бы кто, как тяжело ей сейчас сдерживать свои внутренние порывы. — Марго, пожалуйста, я хочу этого. — Чего? — Чтобы ты меня связала, пожалуйста. — Видишь, главное, правильно попросить. Не бойся озвучивать свои желания, меня тебе стесняться точно не стоит, — Маргарита улыбается и медленно разматывает веревку. Как можно медленнее. — Боже, да трахни ты меня уже, наконец! — У-у-у, какие слова, какое нетерпение, мне нравится. Да, Марго умеет издеваться очень качественно, но все доходит до точки кипения. Веревка размотана и спустя буквально минуту руки Рогозиной уже привязаны к кровати самыми крепкими узлами. Как она любит. Однако, не успевает Галя выдать хоть звук, как на ее глазах появляется очень плотная повязка. Кому, как не ей, знать, что ощущения усиливаются, если снижать количество внешних раздражителей, например, если ограничить возможность видеть. Еще и вместе с обездвиживанием. Эффект только усилится. — Сегодня какой-то особенный день? Я про что-то забыла? — Да, сегодня я хочу тебя сильнее, чем обычно, с самого утра. Рита требовательно целует ее, наслаждаясь эффектом неожиданности, который теперь доступен ей благодаря повязке на глазах. Чудесное изобретение человечества, правда ведь? Но ждать уже не могут они обе, поэтому Марго довольно резко отстраняется, опускаясь ниже. Оставляет пару небрежных поцелуев на плечах и ключицах, под протяжный стон Рогозиной скользит языком ниже, целуя грудь. — Да, я заметила это утром на ресепшне, полдня потом пыталась выкинуть твой взгляд и голос из головы. — И как, получилось? — Маргарита, словно издеваясь, в ту же секунду касается губами одного из сосков, легонько, но ощутимо прикусывая. Естественно, вместо ответа надрывистый стон. О, она точно знает, что нужно делать. Да и болтать уже совсем не хочется, поэтому Рита скользит поцелуями ниже, снова касаясь живота. Галя не видит и не слышит, но точно знает, что она сейчас усмехается своей самодовольной улыбкой. Окидывает ее взглядом, прежде чем дернуть вниз белье. Всегда нетерпелива по приближению к финалу, иногда даже предсказуема. Наверное, сейчас будет пытаться возбудить еще сильнее, хотя, казалось бы, куда уже сильнее? Рогозина не ошибается. Марго действительно буквально сгорает от самодовольства, мысленно хваля себя за каждую секунду, что она держится. Зачем она это делает? Им обеим это нравится, ответ очень прост. Но вот продолжать оттягивать момент уже не получается, поэтому она несколько грубовато раздвигает чужие ноги, скользя руками по внутренней стороне бедер. По телу снова прошла волна приятной дрожи, а внизу живота кто-то как будто колол иголочками. Знакомое ощущение, значит, Маргарита сделала все как нельзя лучше, хотя нет. Может быть еще лучше, именно поэтому через пару секунд Галя застонала еще громче, чем раньше, даже дернула руками, что происходило очень редко. — Да, да, пожалуйста, — сбивчивый шепот срывается с ее губ вперемешку со стонами, едва только язык Власовой скользнул меж дрожащих ног. О, надо признаться, стоило терпеть ее несносное поведение на работе только из-за этого. Марго улыбается, зная, о чем она сейчас думает. Язык мой — враг мой, так, кажется, говорят? Верно, но только если не уметь этим языком пользоваться. Долго тянуть все равно не получается — язык сам собой скользнул на клитор, что вызвало череду стонов, а правая рука уже заскользила по внутренней стороне бедра. Хотелось бы помучить ее еще немного, напомнить, кто здесь действительно сверху, но это уже будет пытка. Два пальца легко скользят внутрь, тут же начиная достаточно быстро двигаться. Галя закусывает губу почти до крови, но это едва ли помогает ей сдерживать вырывающиеся наружу стоны. Слишком долго она этого ждала, чтобы теперь себя ограничивать. За все то время, что они вместе, Маргарита практически идеально изучила ее тело, всегда зная, что и как нужно делать. Вот и сейчас: ее язык скользит по чувствительному бугорку то замедляясь, то, наоборот, двигаясь так быстро, что ей кажется, что она сейчас сойдет с ума; пальцы проникают с максимально приятной скоростью, чуть раздвигаясь внутри. Кажется, от этого, она все-таки когда-то потеряет рассудок, но не сейчас, потому что слишком хорошо. Рита чувствует это, поэтому свободной рукой скользит по животу Гали вверх, лаская пальцами грудь иногда в такт остальным движениям, а иногда, напротив, выбирая разный ритм, чтобы еще немного потерзать. Рогозина снова дергает руками — хороший знак, значит, она уже почти не контролирует себя. Впрочем, догадаться об этом можно было и по почти не прерывающимся стонам, что становились практически невыносимо (для соседей, конечно, а не для самих женщин) громкими. По ее телу в какой-то момент, на удивление неожиданный для них обеих, прокатилась крупная дрожь, параллельно с чем сознание отключилось на какое-то время. Каждый раз как первый, в самом деле. Рита довольно улыбается, оставляя еще несколько легких поцелуев между ног Гали, и постепенно поднимаясь вверх, лениво целуя ее все еще дрожащее тело. — Марго, это было… И так едва дышащая, она чуть не задохнулась, когда Власова со всей свойственной ей грубостью буквально впилась в ее губы жадным поцелуем. — Знаю, я старалась, — тяжелое дыхание помешало нормально договорить фразу, но они точно друг друга поняли. Веревки Рита с трудом развязала и тут же откинулась на спинку кровати, хватая с тумбочки пачку с сигаретами и моментально закуривая. Рогозина не успела стянуть с глаз повязку, как почувствовала запах едкого дыма. — Всегда было интересно, почему все удовольствие получаю я, а тяжело дышишь и куришь ты? Галя потирает запястья, чуть морщась от легкой боли. — Ты тоже тяжело дышишь, — едва разборчиво шепчет Рита, делая одну затяжку за другой. — И тоже можешь покурить, если хочешь, конечно… — Хочу, но не сейчас, милая. Наблюдая, как вываливается клубами дым, она легко целует Марго в плечо. Потом еще раз, и еще, и снова. Рита закидывает голову, позволяя делать большее и расслабленно улыбаясь. Галя сразу понимает намек — поцелуи остаются уже на шее, потом на заметно выпирающей скуле, а потом на губах. Нежно и легко, не так, как это делает Власова. — Никак не пойму, какой кайф от этих веревок? Рита гладит ее по щеке, переводя взгляд на валяющийся в стороне моток, а потом снова смотрит ей в глаза. — Я вообще думала, что ты верхняя, даже была готова на… Многое. — Мне просто нравится, всегда нравилось, это что-то… Знаешь, хочется иногда не быть начальницей, а это очень помогает. — Да-а-а? Хочется быть под кем-то, так и скажи. — Ну, вообще, это еще ограничивает движения, что дополнительно усиливает ощущения, это жутко приятно, — Галя чуть улыбается, медленно целуя ее ключицы, лишь иногда скользя на шею. — Надо будет запомнить, а сейчас забыли про веревки, иди ко мне. Власова требовательно, как обычно, притягивает ее к себе, с очередной долей страсти и жара целуя ее. Руки снова скользят к груди, дыхание снова учащается. Впереди ведь выходные, верно?