Слабость

      Люцифер сидит на краю обрыва, вглядываясь в горизонт стеклянными глазами и пытаясь отрешиться от каждой мысли, которая может растерзать без того истрëпанную душу. И у него прекрасно это получается, даже без глифта, бутылка которого зажата в руке. Но только до того момента, как солнце, склонившись к горизонту, не окрашивает небо в ослепительно красный цвет. Словно кровь, заполнившая небеса перелилась за край, и стекает вместе с солнечными лучами на землю.       Воспоминания оживают, фрагментами вспыхивают в голове, настолько яркие, что он вновь ощущает, как шею пронзает золотая нить, а затем лезвие кинжала режет кожу, когда он бросается на своего отца… Шрам пульсирует, воскрешая в памяти каждое чувство: веру, страх, надежду, разочарование, злость…       Нет, Люцифер не ожидал ничего другого. Честно, не ожидал. Ни любви, ни отеческой заботы. Сатана — глава ада, высший демон, презирающий всякую слабость, разве он мог поступить иначе?..       Не мог, конечно, не мог. Люцифер знал это, но где-то глубоко внутри жила бессмысленная надежда, и он ничего не смог сделать с болью, что превращаясь в жгучую ненависть, заставила с каким-то звериным полукриком-полурычанием, броситься к Сатане, с желанием причинить ему куда более сильную боль. Ведь боль всего лишь иллюзия, верно, отец?       Люцифер крепко сжимает бутылку и делает глоток, вместе с ядрëной жидкостью проглатывая образовавшийся в горле ком.       Почему-то смерть отца, произошедшая на его глазах, не принесла ни капли облегчения. Ярость погасла, оседая тяжелым пеплом на внутренностях.       Он не понимает, что пошло не так, он не понимает ни себя, ни своих чувств, все, чего он хочет, просто забыть и не думать в месте, которое сейчас отлично совпадает с его внутренним состоянием.       Внутри него холодно. Очень холодно. Словно, всё покрылось тонкой хрустящей корочкой льда, которая трескается и острыми краями впивается в органы от каждого малейшего движения. Он не может согреться сам, с этим справляется только глифт.       И он точно не сможет согреть никого другого. Ведь именно этого ждёт от него непризнанная с невыносимо, — ангельски-невинными — голубыми глазами. — Убирайся из моей головы, — тихо шепчет Люцифер, делая, очередной обжигающий глоток, но мучительные воспоминания уже проникают в кровь вместе с опьяняющей жидкостью.       Вики, которая тянет к нему руки, увидев его после встречи с Сатаной. Избитого, уязвимого и яростно сжимающего её горло, словно она действительно виновата в реакции отца на его проступок.       Вики, которая рассказывает ему о подозрениях Кроули, насчет него и Сатаны, и которую он подводит, выдав случайным взглядом буквально через несколько часов.       Вики, которая сидит на его коленях, яростно сжимая кулаки, и которая прощает его снова и снова, даже когда едва избегает смерти.       Словно она видит в нём кого-то другого, кого-то достойного доверия и любви, вот только он упрямо доказывает ей обратное. — Я беспокоилась о тебе.       Демон слегка вздрагивает и прикрывает глаза, делая очередной глоток. Резкий порыв ветра заставляет его поежиться.       И только сейчас он чувствует её энергию. Сладкую как цветение сирени, нежную, как касание гладкого шелка, теплую, как весенние лучи. Слишком ангельскую для него. Слишком чистую. Слишком. — Уходи, Вики. — Ты ненавидишь меня? — голос Вики дрожит, и обескураженный вопросом, Люцифер оборачивается, заставляя себя посмотреть на неё. Ещё недавно она едва не поймала его на словах о любви, а теперь спрашивает о ненависти. — За что мне ненавидеть тебя, Непризнанная?       Вики отводит взгляд. Ей бы так хотелось просто обнять его. Но он вряд ли позволит снова приблизиться к нему. — Ребекка… Моя мама… Убила…       Нет, не Сатану. Не короля ада. Не чудовище, что сломало ей шею на глазах собственного сына. Не палача. -…твоего отца.       Люцифер безразлично поводит плечами и неловко поднимается на ноги. — Повезло ей. Не убила бы, он бы не растерялся, — демон слегка усмехается, и швыряет пустую бутылку в пропасть, пошатываясь и глядя на кровавые отблески заката, — Он, знаешь ли, никого не жалел. — Но ты любил его…       Люцифер резко оборачивается, прожигая её таким же кровавым взглядом. — Что такое любовь, Вики? — голос звучит вкрадчиво, с издевательской усмешкой, — Я скажу. Любовь — это слабость. Она порождает наивные надежды и ожидания, и знаешь, в чем заключается работа демонов? Показать насколько это пустая трата времени. Я не раз, с огромным удовольствием, разбивал чужие надежды и не нашлось еще ни одного человека, который великой силой любви смог бы противостоять искушению. Это всего-лишь глупая, обманчива иллюзия. — Такая же, как и боль?..       Люцифер скалится, словно она залепила ему пощечину. Невероятной силой воли берет себя в руки, чтобы не выплеснуть на неё всю свою ярость. И нарочито равнодушно спрашивает: — Чего ты хочешь от меня, Вики?       Девушка делает шаг вперед, но передумав, замирает на месте. Босоножки утопают в снегу, ноги покалывает от прикосновения к застывшей воде, но холода она не чувствует. Физически во всяком случае. — Ничего. Мне ничего не нужно.       Люцифер неверяще улыбается. Всем от него что-то надо, и эта девушка не исключение. Бесконтрольный ум снова подкидывает воспоминания. Гораздо более приятные.       Как его пальцы скользят по шелковой ночнушке, пробираясь под тонкую ткань.       Как Вики прижимается к железным прутьям решетки, извиваясь от малейшего прикосновения. — Так уж и ничего? — иронично цедит он, и щеки Вики вспыхивают.       Она мгновенно улавливает по его энергетике и глазам в чем он только что её обвинил. Первое, но достаточно сильное желание отвесить ему хорошую оплеуху, сменяется горькой досадой. Наверное, она никогда не достучится до него. Он действительно не знает, что такое любовь. И все-таки… Все-таки она не может оставить его. — Если я могу сделать что-нибудь, чтобы тебе стало легче, просто скажи мне, Люцифер. Я сделаю. — Что угодно? — он усмехается, и делает шаг ей на встречу. Взгляд становится серьезным и тяжелым. — Значит уберешься из моей жизни, если я об этом попрошу?..       Злость его слов обжигает, и она стискивает зубы. — Да, если это то, чего ты хочешь.       Он делает еще один шаг навстречу, и его взгляд впивается в неё раскаленной сталью. — Даже если я попрошу тебя встать на сторону демонов и убивать ангелов вместе со мной?       Вики вскидывает голову, вглядываясь в его глаза. Неужели он действительно хочет этого?       Но за воинственной жестокостью демона, видит только отчаяние, которое сквозит в каждом жесте и в каждом слове. «Есть вещи поважнее него» — сказал Сатана. «Я не сделал тебе больно?» — звучит в голове вопрос Люцифера, и она понимает, что может ему довериться. Он лучше своего отца. И он важен для нее. — Да, если ты готов причинить мне такую боль.       Он смотрит на нее одно долгое мучительное мгновение, а затем недовольно фыркает и его взгляд смягчается. — Проверяешь меня? Вики едва улыбается, но вторит его интонациям: — А ты разве нет? Он устало опускает голову, качает ей, а затем разводит руки, подобно крыльям и тихо, почти неслышно шепчет: — Просто иди ко мне, Вики.       И она врезается в него, крепко вжимаясь в его тело, и пытаясь своими объятиями внушить ему одну-единственную мысль: он больше не один.       Люцифер обнимает её, и она слышит тихий вздох, то ли облегчения, то ли капитуляции.       Она с нежностью замечает, что он укрыл ее своими крыльями, а его губы едва касаясь поцеловав ее в висок, приблизились к уху. Тихий шепот теплом и мурашками бежит по коже, и до нее не сразу доходит смысл его слов. — Ты — моя слабость, Уокер.       Вики поднимает голову, встречаясь с его взглядом. Все ещё напряженным, алым, но уже чуть более спокойным. — Я тоже тебя люблю.       Он прислоняется лбом к ее лбу, крепко зажмурившись, и позволяя словам, подобно сладкому яду проникнуть внутрь него. Разве он достоин любви? Разве любовь не иллюзия? Разве она не приносит боль?..       Но Вики прижимается к нему губами, гладит по волосам, и ласковый шепот прогоняет все сомнения и тревоги: — Вместе мы справимся. И он верит. Даже если позже за это придётся гореть в аду. Впрочем… Разве он когда-нибудь переставал?..