4 мая 2020 года
POV Пин.
— Нее, ну это совсем не то! Никакого вдохновения! Ужас, ужас! — с этими словами Бараш порвать надвое очередной листок с неудавшимся стихотворением и швырнуть его в река.
— Может быть, достаточно? — не выдержать я, — у меня в фатерлянде с тебя бы уже взяли штраф, и не маленький.
— А ещё, дорогой мой, — повернуться он ко мне, — у тебя в фатерлянде когда-то расстреливали евреев. Почему бы не это не равняться?
Я вздохнуть и промолчать. Когда человек впадать в творческий кризис — его лучше не трогать, я по себе знать. А Бараш, тем более, есть подросток, а у них вообще есть всё по-другому.
Встретиться мы сегодня совершенно случайно. Утром я встретить Копатыч, тащивший заказы с почты. Я предложить помочь, и через пару минут мы прийти к ситуация, когда он нести новый лопата и грабли, а я — 2 сумки, до отказа набитый семенами и едой. Не пакеты, а именно сумки. Дорожные.
— Ты молодой и сильный, — объяснить он, — а мне энергию беречь надо, а иначе как я сегодня с Карычем в покер играть буду?
Не подумайте, мне совершенно не жаль помочь другу, иначе бы я не предложить ему это. Но я всё же не удержаться от вопрос:
— Извиняй, конечно, но зачем тебе столько всего?
Он посмотреть на меня так, будто я назвать Землю плоской.
— Чтобы ты спросил, Пин.
— И всё же.
— Ну сойди с небес! Что я буду есть на обед, твои изобретения, что-ли? Ты должен быть практичнее. Ты же немец, укуси тебя пчела!
— Не напоминай, — отмахнуться я.
В этот период я предпочитать не вспоминать о том, кто из нас есть какой национальности. Через 5 дней есть День Победы, а я очень не любить этот праздник. И не потому, что мне нравится фашизм, деспотия и война, а потому, что в Германия это есть день траура и позора. Любой немец знать, каково это — ощущать дикий стыд за прошлое своей страны. И, когда я попадать на какой-то мероприятие, связанный с Днём Победы, я почти всегда стоять где-то сзади и старательно прятать глаза, потому что не хочу и не могу встречаться взглядом с людьми, дедам и отцам которых мой страна так отравить детство.
Но друзья не понимают. Не хотят понимать. Каждый раз, когда я пытаться говорить об этом, они в лучшем случае просить меня не капризничать, а в худшем начинать рассказывать, что я лезть в чужой монастырь со своим уставом. А это разве так? Отнюдь. Я просто не хотеть лишний раз думать на этот тема.
В этот момент мимо пронестись Совунья. Не пройти, а именно пронестись. Вприпрыжку, как девочка. Она явно быть в более чем хороший настроение. Увидев меня, она помахать мне и весело крикнуть:
— Здравствуй, Пин!
Я не успеть ничего ответить, потому что она не остановиться и попрыгать себе дальше. Очень странно! Обычно она со мной вообще не здороваться.
— Что это с Совунья? — поинтересоваться я.
— А это она вчера узнала, что Карыч решил нам на День Победы вылазку в город устроить, чтобы на парад поглазеть. А я ехать отказался, и теперь она со мной не разговаривает.
— А почему ты отказаться?
— Мне сеять надо, а не песенки слушать!
Мы как раз проходить мимо река, где и сидеть Бараш с тетрадью и ручкой. Услышав наш шаги, он обернуться и крикнуть:
— Ребзя, а подскажите-ка мне рифму к слову «победа»!
— Котлета, — охотно ответить Копатыч.
— Точно! — обрадоваться наш поэт и записать что-то, — вот, послушайте:
поздравляю с Днём Победы,
принесите мне котлеты!
Копатыч громко засмеяться. Бараш, видно, и сам понять, что написать ерунда, вырвать из тетрадь лист и выкинуть в река с воплем «ты чё, издеваешься?!».
— Чаво, не подходит? — заботливо поинтересоваться садовод, — ну, тогда обеды.
Ситуация повториться. Мы подкинуть ему ещё несколько рифм, но заканчиваться это одним и тем же: сначала ему нравилось, но уже через пару секунд листок с треском лететь в вода.
Вот так мы и прийти к разговор про штраф и расстрел евреев.
— А во мне, между прочим, тоже есть еврейская кров, вот ты и пытаешься мной командовать. Но я — вольная личность! Делаю, что хочу! — с этот слова он запустить в вода ещё и ручка.
***
Я не успеть среагировать, потому что река вдруг как-то странно заколыхаться, хотя ветра не было. А в одном месте образоваться водоворот, светящийся горюче-оранжевым светом. Бараш взвизгнуть и спрятаться за меня, а Копатыч поставить одна сумка еды на другая и юркнуть за них. Я, не двигаясь с места, продолжить пристально смотреть на водоворот.
Рыжий свет замерцать и исчезнуть, воронка рассосаться. В небо на секунду отразиться вода и земля, а из реки вдруг…выйти на раздвоенном хвосте рыба такого же жгуче-огненного цвета.
— Что за х…фигня? — промямлить Бараш, выбравшись из укрытие.
— Укуси меня кальмар! — воскликнуть Копатыч.
— Oh, mein Gott! — добавить я.
А рыба подойти к Бараш, окинуть его оценивающим взглядом и строго спросить:
— Не Вы ли, сударь, осмелились загрязнить мои покои макулатурой и чернилами?
Голос у рыба, надо сказать, быль совсем не рыбий. Он быль высокий и поставленный, но в нём слышаться блеюще-ноющий окрас.
— Ну…как бы… одним словом… Короче, да, типа, я.
— Сударь, мне противно от Вашей засорённой речи. Мы, поэты, должны говорить красиво!
Nein, не верю… Говорящая рыба… Я начинать сходить с ума, не иначе. Но Бараш же тоже это видеть, да и Копатыч уже не удивляться, он, наоборот, с интересом разглядывать рыба.
— Вы тоже пишете стихи? — заинтересованно спросить Бараш, — а какие?
— Ну, например, самый свежий, — и она, жестикулируя короткими плавниками, продекламировать, — поздравляю с Днём Победы,
хочу сладкие конфеты. Нет, это совсем не то! Никакого вдохновения! Мне нужно увидеть что-то красивое, чтобы оно появилось!
— Красивое? — переспросить наш поэт, — так конечно же! Пойдёмте, я покажу Вам истинную красоту!
Рыба согласиться. Они пойти впереди, беседуя о стихах, за ними — Копатыч, уже жевавший чипсы, а позади — я с его багажом. Пока что нам было в один сторона.
Я совершенно не удивиться, когда Бараш остановить всех у дома Нюши и заявить, что здесь и проживать «истинная красота».
— Ну-ка, ну-ка… — рыба подойти к дверь и зайти без стука. Мы уже хотеть расходиться, но из дома раздаться вскрики. Мы все переглянуться и забежать туда.
***
— Ну и фифа! — испуганно крикнуть рыба, уставившись на сидящая за столом и не менее испуганная Нюша, — ваще!
— Да ты хто? — пролепетать свинка, сползая с табуретка.
— Тебя не касается, — отрезать рыба.
И тут я заметить: у неё чуточку измениться голос. Из него исчезнуть налёт блеяния и возникнуть визгливость.
На стол стоять открытый ноутбук. Я машинально посмотреть, что там есть открыто. Это быть видео «правильный макияж для зелёных глаз», а на столе быль разбросана косметика: тушь, помада, кисточки… Творческий беспорядок, одним словом.
Рыба подбежать к видео:
— О! Подходит! У меня как раз зелёные глаза.
Она бесцеремонно схватить косметика со стол без разрешения и начать краситься.
— Это что такое? — возмущённо спросить Нюша, подходя к нам, — вы где её взяли?!
Копатыч начать сочинять что-то про то, что это есть научный эксперимент Лосяша. А я, тем временем, обратить внимание, что у этого явления из коробочки действительно есть зелёные глаза. Когда она говорить с Барашем, были голубые.
— А Карыч, кстати, хочет нас в День Победы на парад свозить, — решить разрядить обстановка Бараш, — ты поедешь, Нюша?
— Конечно! Позагораю заодно. А ты поедешь?
— Ага. Классный будет День Победы!
Рыба, всё это время красившийся, вдруг повернуться к нам и беспардонно заявить:
— Тогда и я с вами! Обожаю День Победы.
— А тебя звали? — фыркнуть Нюша.
Разукрашенный оранжевый лицо стать обиженным.
— Но вы должны меня взять! Я так рада, что наши тогда победили немцев. Ведь всем известно, что все немцы — сволочи?
