Молодость и её последствия

      В воздухе повис тяжёлый запах крови. Омерзительный аромат пробирался под кожу, заполнял лёгкие, вызывая лёгкое головокружение и подступающие порывы рвоты. Тело отторгало яркий запах металла.       Всё тело упорно замерло, лишь едва потрясывающиеся кончики пальцев выдавали растерянность и страх. Дженни просто-напросто не знала, как поступить в такой ситуации. Сознание отрицало увиденное. Всё казалось каким-то кошмаром, но любые попытки проснуться проваливались. Это было реальностью. Ужасающей реальностью.       Перед тем как упасть на колени перед ним, Дженни выкрикнула имя. Звук получился очень глубоким, словно шёл из самой груди, из самого сердца. И поэтому Тэхён очнулся.       Он прекрасно понимал, в какой плачевной ситуации находится. Из раны в области живота текла кровь, сил встать уже не было, сознание проваливалось во тьму. Тэхён проклинал момент, когда ему понадобились деньги и он связался с Кевином, дилером наркотиков. Все вокруг твердили, что это небезопасная затея, но Тэхён не хотел возвращаться домой, ему был отрезан обратный путь. Попросить денег у Намджуна не было вариантом, потому что вечно правильный друг вернул бы его домой, потому что других вариантов просто-напросто не было.       Кевин был очень приветлив с новыми работниками, подсказывал и обещал помочь при любой проблеме, которая может возникнуть на работе. Если всё выполнялось исправно, наркотики доставлялись вовремя, то Кевин одаривал беззаботной улыбкой, совал в карман мятые купюры долларов. Ещё у него была странная привычка — щёлкать по носу своими грязными прокуренными дешёвыми сигаретами пальцами. Этот тошнотворный запах пропитал всю одежду Кевина и его кучерявые рыжие волосы.       Но когда наступали проблемы, то милый Кевин пропадал в пропасть, появлялся безжалостный маньяк, которому важны лишь деньги. В такую вот западню попал Тэхён после того, как потерял небольшую партию героина. Денег на руках не было, как и дури, поэтому Кевин дал Киму всего лишь день, чтобы найти две тысячи.       Тэхён хотел сбежать, но ребята Кевина смогли его найти. Удивительно, как у такого заядлого наркомана, как Кевин, были связи, чтобы достать из-под земли любого человека. Ему даже хватало власти и денег, чтобы нанять вышибал, которые выполняли всю грязную работу.       Вот так Тэхён оказался в этом знакомом до одури месте с открытой раной. Кевину не нужны работники без денег, а свидетели — подавно. Кевин прекрасно знал, что к нему приходят только ненужные никому люди, у которых проблемы во всём. Плюс успел нарыть информацию про Кима, а именно об отсутствии семьи. Такого жалкого отброса не будут искать долго.       И сам Тэхён был убеждён, что умрёт в холодном, душащем сознание, одиночестве. Заброшенное место, куда изредка приходили рисовать всякие уроды, которые, увидев раненного или труп, просто-напросто убегут.       И он не боялся этого одиночества, этого оглушающего уединения, потому что был постоянно окутан этим печальным чувством. Сердце давно кровоточило из-за неизлечимой раны. Сознание готово было погрузиться в пленяющую пелену сладких снов. «Неужели этим мученьям подошёл конец?» — утешал себя Тэхён. Хоть его тело дрожало от холода, но пальцы, пропитанные алой жидкостью, были горячими.       А теперь он слышит этот до боли знакомый мягкий голос, который звал его обратно. В этот ужасный, полный тьмы и злости мир. В эту реальность, полную одиночества.       — Ынджин? — едва различимо простонал Тэхён. Ему не хватало сил бороться.       Дженни обрадовалась, что Тэхён ещё в сознании. Поэтому подползла ближе к нему. Аккуратно обхватив руками его холодное, измазанное в грязи и слезах, лицо, кричала:       — Тэхён, Тэхён, очнись, открой глаза. Я прошу тебя.       Она пыталась привести его в чувства, то поглаживая пальцами подбородок и щёки, измазывая руки в крови, то несильно била по ним. Трясти за плечи было плохой идеей, так как не было информации о других ранениях.       Руки дрожали то ли от холода, то ли от страха потерять этого мальчишку, который так внезапно ворвался в её жизнь. Тэхён видел её слёзы, так ласково называл принцессой, она не могла позволить ему умереть так просто. Ему ещё предстояло покорить этот мир, найти себя, поэтому Дженни будет бороться до конца. Если будет нужно, то на спине потащит до машины.       Но даже полная решимости Дженни не могла остановить слёзы, убрать дрожь из голоса или сделать что-то полезное. Лишь истерично звала его, поглаживая щёки. Она всегда была бесполезная. Ненавидела себя за слабость и была уверена, что если бы на её месте были подруги, то непременно помогли бы уже Тэхёну.       — Прошу тебя, Тэхён, очнись и помоги мне.       Опустив голову, Дженни истерично закричала его имя. Тэхён думал, что голос принадлежит Ынджин, поэтому не может бросить её в таком жестоком месте в одиночку. Она борется за него, а Тэхён бежит ото всех проблем в сладостный мир снов. Она не справится без него, поэтому ради Ынджин Тэ должен открыть свои глаза и бороться с болью.       Открыв свои тяжёлые веки, усталый взгляд встретился с испуганными карими глазами, из которых текли градом слёзы. У него не было сил поднять правую руку, чтобы погладить шелковистые тёмные волосы, вытереть дорожку солёных слёз с пухлых розовых щёчек.       В ушах до сих пор стоял отчаянный крик, этот звонкий голос умолял его проснуться, но он не принадлежал дорогой Ынджин. Перед его глазами был совершенно другой человек.       — Ты не Ынджин, — прохрипел Тэхён, слабо кивая головой. Он хотел избавиться от остатков сна и сосредоточиться на этом образе.       Может, он уже умер и это ангел, который пришёл его забрать в мир иной. Но боль в области живота, тяжёлый кашель и такие тёплые пальцы на щеках — всё это было нечто реальным.       — Ты очнулся, — облегчённо выдохнула Дженни и заплакала с новой силой. — Нам нужно вызвать скорую, спасателей.       — Нет, — её слова привели Тэхёна в чувства, в голову вернулись все ужасающие мысли, все воспоминания. Дженни не услышала его нежелание, поэтому, поднявшись на ноги, отправилась к машине, где оставила телефон. — Не надо.       Дженни вспомнила и о ране, которую нужно остановить и перевязать. Судя по состоянию Тэхёна и по лужам вокруг него, крови потеряно немало. Каждая секунда была на счету, поэтому Дженни приняла волевое решение самой отвезти Тэхёна в больницу, но для этого ей нужно воспользоваться аптечкой, лежащей в багажнике, и отнести его ослабшее тело в машину.       Крик непроизвольно вырвался из груди Дженни, когда она увидела, как со слезами на глазах Тэхён ползёт по земле. Несмотря на всю ужасающую боль, он дышал учащённо и, царапая белоснежную кожу, руками оттаскивал своё тело вправо. Его накрыла настоящая истерика, голос был очень испуганным:       — Нет, нет, я не хочу в больницу. Они отправят меня обратно, они отправят меня домой.       Дженни бросила аптечку на землю и подбежала к Киму, пытаясь остановить его жалкие попытки сбежать. Сжав его плечи посильнее, она приложила все усилия, чтобы прижать его тело обратно к стене. Ползая по грязной земле, Тэхён мог занести всякую заразу в открытую рану или усилить кровотечение.       — Тебе надо в больницу, ты же умираешь, — попытки Дженни достучаться до его сознания провалились. В его глазах застыл ужас, он вёл себя как животное, загнанное в угол.       — Нет, они отправят меня в психушку, прошу не надо, — схватив руки Дженни, Тэхён сделал жалкую попытку освободиться от хватки, но сил не хватало. — Я не вернусь туда, я убегу.       — А как же Намджун? Ты и его бросишь?       — Он вернёт меня домой, а я не вернусь туда, — вторил Тэхён, истерично мотая головой. — Оставь меня здесь.       — Нет, — наконец-то в голосе Дженни появилась уверенность и твёрдость. Сжав ладонями лицо, она встретилась с ним взглядом и прошептала: — Тебя никто никуда не заберёт. Я просто хочу тебе помочь.       — Обещай, что никому не расскажешь обо мне…       — Я тебя не сдам, — кивнула Дженни, — но мне нужна твоя помощь. Нам нужно перевязать твою рану, а затем я отвезу тебя в больницу.       — Нет, — выкрикнул Тэхён. — Меня… узнают.       — Мы не будем пользоваться твоей страховкой, я представлю тебя своему знакомому врачу и назову совершенно другое имя, — Ким хотел возразить. — Я оплачу сама услуги.       Несмотря на то, что дрожь в руках не унималась, Дженни весьма уверенно действовала. В первую очередь положила Тэхёна на ровную поверхность и обнаружила место ранения. Смочив марлю перекисью, аккуратно удалила загрязнения, оставленные после неудачной попытки сбежать. Дальше необходимо было перемотать место ранения и закрепить лейкопластырем.       Дженни делала всё чётко и быстро, её не отвлекала рвота Тэхёна. Сгустки крови выходили из его рта. Хоть это было мерзко, она не отвлекалась ни на что. Найдя в багажнике небольшое одеяло, Дженни помогла Тэхёну сначала присесть, а затем с тёплой согревающей улыбкой накинула одеяло на его плечи.       Сил почти не было, поэтому Дженни практически тащила Тэхёна в машину. Было крайне тяжело, потому что Ким была хрупкой девушкой, но ни секунды не жаловалась на положение. Тэхёну сейчас в десятки раз хуже.       — Хочу пить, — облокотившись головой о сиденье, Тэхён облизал свои искусанные губы. Во рту оставался противный вкус железа. Но жажда мучила безумно.       — Тебе нельзя, — пока машина заводилась, Дженни повернулась к Тэхёну и аккуратно пальцами убрала мокрые пряди со лба. Сейчас он был похож на маленького потерянного котёнка, которому нужна была забота.       — Прошу.       — Хорошо, — достав из-под сиденья бутылку с водой, Дженни налила воду в крышечку. — Тебе можно лишь промокнуть губы, чтобы не усугубить рану.       Тэхён, как в замедленной съёмке, наблюдал за всеми действиями Дженни. Правой рукой, схватив за подбородок, приподняла голову, а мокрыми пальцами левой руки промочила губы. Затем аккуратно натянула на плечи одеяло и потрепала тёмные густые волосы.       По пути Ким задремал, из тёмных грустных сновидений его вывел обеспокоенный голос Дженни, которая звонила по своему телефону. Он стоял на стойке и был включен громкоговоритель.       — Привет, Джин, я сейчас еду в больницу.       — Что случилось? С тобой всё хорошо? — знакомый Дженни явно не ожидал такого внезапного и позднего звонка. Только сейчас Тэхён заметил, что за окнами темно.       — Со мной да, но я везу друга с ножевым ранением в области живота, — голос Дженни слегка подрагивал, хотя она пыталась сдерживать хладнокровие. Мандраж в пальцах так же остался. — Я обработала рану перекисью и перевязала бинтом. Джин, он потерял много крови.       — Ты где сейчас?       — В пяти минутах езды от больницы, — Ким, несмотря на темень, хорошо ориентировалась на местности. Тэхён нечасто бывал в таком районе.       — Тогда скажи его имя, я найду его карту и подготовлю палату.       Тэхён тяжело выдохнул, из губ вырвался болезненный стон. Затем его умоляющий взгляд пал на обеспокоенное лицо Дженни. Она обещала ему анонимность и просто-напросто не могла предать.       — Я не могу, Джин, сказать его имени, — обречённо выдавила Ким. — Ему необходима анонимность, но и помощь тоже. Он потерял столько крови, — глаза снова застилались пеленой слёз. Голос задрожал, как и пальцы. — Вся одежда, мои руки, волосы — всё в крови.       — Ему нужно переливание, а я не смогу это сделать, если не буду знать группу крови, — в словах Джина была истина и логика. — Прошу, Дженни, одумайся.       — У меня четвёртая группа, — произнёс Тэхён, а затем шёпотом добавил: — Наверное.       — Ты понимаешь, что он умрёт, если мы не будем знать его правильную группу крови, — Джин прервал раздумья Дженни. Она боролась с собой и своими мыслями. — Я помогу тебе и ему, но не буду брать такую ответственность.       — Ким Тэхён, — выпалила Дженни. — Прошу, встреть нас около входа и никому не говори о нём. Я обещала анонимность, я оплачу все исследования наличными, только сохрани его присутствие и имя в тайности.       Когда они подъехали к больнице, то на парковке стоял Джин с каталкой. Дженни облегчённо выдохнула и улыбнулась, потому что теперь с ней человек, который знает, что делать в таких ситуациях. Из глаз полились слёзы, только это были слёзы счастья. Тэхён останется в живых.       — Так как мы оформляем его без страховки, то я позаботился насчёт изменения имени. Плюс у него четвёртая кровь, мы нашли несколько пачек донорской.       — Спасибо, Джин, — прошептала Дженни, а затем обессилено упала на колени. — Я так боялась.       — Увезите его в пятую операционную, — попросил у медсестры Сокджин, а затем опустился на колени и обнял Ким. Её плечи дрожали, а руки судорожно сжимали больничный халат. — Ты хорошо справилась, Джен. Тебе нужно отдохнуть в моём кабинете.       Джин побежал за знакомым врачом, который направлялся в сторону операционной, а Дженни на трясущихся ногах направилась в маленькую каморку, состоящую из стола, шкафа с карточками и маленького дивана.       Через два часа Сокджин объявился с хорошими новостями о том, что жизни Тэхёна ничего не угрожает, переливание прошло успешно, а также сообщил о сломанном ребре. Тэхёну нужен покой и забота. Дженни облегчённо выдохнула, обняла и поблагодарила Джина. Теперь она может спать спокойно.

***

      Вечерний воздух был пропитан ароматом цитрусовых деревьев. Соседи Розэ предпочитали именно этот свежий, бодрящий аромат, который разрывал лёгкие бегущей по дороге Пак. Ей хотелось выть, скулить, голосить во весь голос, упасть на колени от бессилия, но ноги продолжали нести её вперёд. Словно как в пятницу.       Пока Бан Чан парковался на школьной стоянке, Розэ вылетела из машины, с грохотом захлопнув дверцу. Пока они добирались до злосчастной школы, она набирала кучу сообщений, несколько раз звонила на телефон Чонгука, но все они оставались без ответа. Это очень заставляло волноваться, в голову закрадывались ужасающие картины. Может, Чонгука задавила лестница, а он задыхается от боли и молит о помощи. Или его избили где-нибудь. Одна мысль была страшнее другой.       Вбежала Розэ в школу с обеспокоенным взглядом, грудь вздымалась так часто, казалось, лёгкие и сердце откажутся работать. Территория учебного заведения была крайне огромной, Чонгук мог находиться где угодно. А каждая секунда на счету.       Около шкафчиков Розэ заметила мило болтающих Дженни и Джису.       — Где Чонгук? — в попытках отдышаться и прийти в себя, Розэ согнулась и облокотилась ладонями о колени. Джису и Дженни растерянно переглянулись, потому что не понимали, о ком идёт речь.       — Кто это? — подала голос Дженни. Она не понимала, почему её подруга, которая сбежала с собрания на свидание со своим парнем, примчалась в школу и искала какого-то непонятного мальчишку. Они ещё никогда не видели такого страха в её карих глазах.       — Наверное, Розэ говорит о заучке, который ищет с нами Тэхёна, — сообразила Джису, а затем пальцем указала в нужную сторону. — Он в кабинете информатики печатает…       — Спасибо, — прервала подругу Розэ и побежала вперёд.       Не хотелось ничего слушать, единственным желанием на данный момент было узнать, что случилось с её дорогим Чонгуком, почему он позвонил и просил помощи. Почему же теперь не отвечает ни на звонки, ни на сообщения. Незнание разрывало Розэ изнутри.       Розэ остановилась около злосчастного кабинета информатика, когда услышала такой родной голос: «Я не буду это делать. Отстань от меня».       Открыв дверь, Пак увидела стоящих около учительского стола Чонгука и Юнги. Ошарашенный взгляд Чона был устремлён на запыхавшуюся Розэ. Из идеального хвоста выбивались одинокие пряди, её щёки были покрыты румянцем, а на лбу и подбородке красовались красные пятна. Она подбежала к Мину и толкнула того в грудь с криком:       — Как же ты мне надоел, не трогай меня и моих друзей.       Это был первый раз, когда Розэ при других назвала Чонгука другом. Он думал, что Пак предпочтёт компанию Бан Чану и не приедет в школу после такого звонка. То есть он не хотел, чтобы она приезжала, потому что всё шло по её плану.       — Чонгук, Чонгук, — Розэ бросилась к нему, — с тобой всё хорошо? Что случилось? Почему не отвечал? — затем повернулась к Юнги. — Что ты от него хочешь? Что ты с ним сделал? Неужели ты не можешь оставить нас в покое?       — Я…       — Ты, — прошипел женский голос. Розэ повернула голову влево, в глубине класса стояла Юна со скрещёнными руками и озлобленно смотрела на Пак. — Почему ты как всегда всё портишь, Розэ?       — Что? В каком смысле? — она была полностью сбита с толку.       В голове не складывались никакие пазлы. Почему милая, молчаливая Шин Юна обвиняет её в чём-то, почему Чонгук просил о помощи и причём тут Мин Юнги? Она чувствовала себя какой-то идиоткой, от которой скрывалась очевидная истина.       — Ты, как всегда, всё портишь, — Юна повысила голос. — Почему ты мучаешь Чонгука? Почему играешь с ним в эти грязные игры?       — Чонгук, — опустив голову, Розэ повернулась в его сторону. Никто из них не мог посмотреть друг другу в глаза. — Что происходит? Позволь объясниться.       — Ты всегда делаешь вид, что не знаешь Гука в школе, притворяешься его другом, когда тебе скучно, игнорируешь и играешься с его чувствами, — обвиняла Юна. — Если он для тебя никто, почему прибежала сюда?       — Заткнись, — прошипела Розэ. Её вены на лбу вздулись, кулаки сжались так сильно, что ногти оставляли кровавые следы на ладонях. Розэ бросила уничтожающий взгляд на Юну, а затем перевела взгляд на Чонгука. — Если тебе не нужна моя помощь, то зачем ты позвал меня сюда? — а затем Розэ сорвалась на крик, ударив правой рукой по столу. — Посмотри на меня, посмотри мне в глаза, Чон Чонгук.       — Юна устроила истерику, — Чонгук не нашёл сил поднять взгляд, чтобы заглянуть в полные боли и отчаяния глаза его возлюбленной. Каждое её слово, её действие, как нож по сердцу. — Мне пришлось это сделать, чтобы успокоить её. Прости меня.       — Я люблю его, — вклинилась в диалог Юна. Она поддалась истерике, забыв о характере и личности Розэ. Пак могла лишь одним движением руки стереть репутацию Шин в порошок, но страха не было. — Ты же это знаешь, я тебе рассказывала об этом, просила отступить и не поступать так с ним. Но ты продолжаешь причинять ему боль и давать надежды, которой нет.       — И что дальше? — голос Розэ звучал так ровно и спокойно, словно её не обвиняли ни в чём, словно здесь не идёт разгорячённый спор.       — Ты хочешь всё и сразу. Хочешь бежать за двумя зайцами, но знаешь конец это поговорки? — Пак отвернулась лицо и заметила в дверном проёме ошарашенного Бан Чана. Он слушал слова Юны, видел подавленное лицо Чонгука. — Скажи уже, кого же ты любишь? Бан Чана или Чонгука.       — Что за бред, — усмешка была защитной реакцией, Пак была загнана в угол. — С чего ты решила?       — Розэ, — Чан своим тёплым, словно солнышко, голосом обратил на себя внимание девушки. Его мягкая улыбка заставило сердце Розэ сжаться. — Ты прибежала сюда к нему? Это он твой загадочный друг?       — Да, — врать было бесполезно.       — Скажи ему, что ты его не любишь, — вклинилась Юна. — Освободи его наконец-то. Чонгук не пёс, чтобы ждать тебя.       Розэ подняла взгляд, чтобы встретиться с его карими глазами… полными надежды и боли. Он ждал, сжав губы, когда она скажет эти, убивающие всех бабочек в животе, слова. Чонгук знал о её чувствах, о её отношениях, но, как дурак, ждал взаимности, ждал её каждую ночь, потому что был зависим от розы с острыми шипами.       Когда набрала в лёгкие воздух, слова застряли где-то в горле. Розэ не смогла произнести ни слова. Почему? Она сама не знала ответа, уверяла себя лишь в том, что не будет играть в игру Юны. Поэтому, развернувшись спиной, медленно подошла к Бан Чану, сжав его ладонь, потащила к выходу из школы.       Чан не проронил ни слова, сжав крепче дрожащую ладонь Розэ, но ответ был слишком очевидным. Он ничего не знает о своей возлюбленной. Спустя столько времени она до сих пор непрочитанная книга. И лишь один человек видел её настоящую…       — И что же ты добивалась этим? — Дженни и Джису стали так же очевидцами беседы. Они не пытались остановить подругу, но отпускать так просто Юну не хотели.       — Теперь Чонгук свободен, потому что видел выбор Розэ. Она никогда не любила тебя, — Юна чувствовала сладкую победу на своих губах. Она ожидала такого результата. — Отпусти её.       — Ты же понимаешь, что Розэ сотрёт тебя в порошок, — усмехнулся Юнги. Ему всё происходящее показалось очень забавным.       — Мне плевать, потому что я перевожусь в другую школу. Я не боюсь ни тебя, ни Пак, ни Вэнди.       — Тогда зачем ты причинила ей такую боль? — закрыв глаза, Чонгук зарылся своими длинными пальцами в свои волосы в попытках забыть образ печальной Розэ. — Зачем, если переводишься?       — Потому что могу остаться, если ты попросишь.       — Нет, — нервно посмеялся Чон. — Неужели ты думаешь, что я отвечу тебе взаимностью после того, что ты сделала?       — Сейчас нет, — проходя мимо Чонгука, Юна положила руку на его плечо. — Но со временем ты освободишься от этих мук и посмотришь на мир по-другому. Я обещаю, что до тех пор буду и дальше тебя любить.       А теперь в субботний вечер, когда оранжевое солнце разрывало небо своими мягкими цветами, Розэ стояла перед дверью дома Чонов. Какова причина? Пак уже давно заметила, что не знает многих причин своим действиям, а полагается лишь на сердце. Её рационализм испаряется в такие секунды, позволяя делать то, что нужно израненному сердцу.       Чонгук знал, что этот лёгкий стук в дверь принадлежит ей. Девушке, которая освещает его день и при этом оставляет шрамы в сознании. Она ушла тогда с Бан Чаном, оставив одного без ответа. Разорвётся ли его сердце, если он услышит отказ сейчас?       Когда он распахнул дверь, то Розэ медленно подняла свой взгляд не в силах произнести ни слова. Её грустные, полные боли глаза заставляли Чонгука погрузиться в тот день, когда он позволил Юне осуществить свой злой план.       — Прости.       Это единственное, что смог произнести Чон, перед тем как Розэ, сжав его футболку, уткнулась носом в плечо Чонгука. Она боялась, что он не простит её, будет требовать услышать правды, которой нет, но Чонгук оставался тем же: добрым, заботливым и очень тёплым.       — Почему это всё свалилось на меня? Почему весь мир против меня, почему всё так стремительно меняется? — Розэ медленно сползала на колени, потому что в ногах больше не осталось сил. Перед Чонгуком стояла всё та же Розэ, которая в пятницу, сломя голову, бежала на помощь.       Он усадил её на гостиный диван, приготовил любимый чай и бутерброды, а затем, приобняв со спины, стал гладить её пшеничные волосы. Ему нужно остановить слёзы Розэ, успокоить и утешить. Потому что был согласен с тем, что на хрупкие девичьи плечи упал слишком большой груз. А из-за того, что она всё скрывала за маской, не могла поделиться ни с кем.       — Я не должен был соглашаться на план Юны, — повторил Чонгук. — Я просто хотел, чтобы она успокоилась.       — Я должна была догадаться, что в тихом омуте черти водятся, — хмыкнула Розэ, отпив небольшой глоток любимого молочного улуна. — И как теперь будет себя вести?       — Он переезжает в другой штат. Слышал, что её пригласила другая школа.       — Тогда…       — Она хотела, чтобы я попросил её остаться, — между ними повисло недолгое молчание, каждый думал о своём. — Я знал, что правильнее было отпустить и не мучить Юну. Как и ты знала, что Бан Чан должен следовать своей мечте.       — Ты поедешь завтра со мной в аэропорт? — Розэ с надеждой посмотрела на Чонгука. — Я ему рассказала про нас и наше общение. Возможно, изначально стоило ему признаться, но я хотела, чтобы ты оставался секретом.       И он поехал с Розэ на следующее утро в аэропорт, чтобы проводить Бан Чана в успешную жизнь в Корее.       — Розэ, — парочка стояли недалеко от друзей и в объятиях прощалась. Объявлялась регистрация на рейс Чана. Стоило произносить последние прощальные речи, и он подготовился. — Я хотел попросить тебя дождаться меня, прилететь ко мне в Корею, кричать о своей вечно любви.       — Но…       — Но теперь, — кинув незаметно взгляд на Чонгука, Чан улыбнулся и поцеловал макушку Розэ, — хочу положиться на судьбу. Потому что верю, что если нам суждено было судьбой любить друг друга вечность, то никакие преграды не остановят нас. Года станут минутами.       — Чан, — прошептала Розэ.       — Обещай мне, Рози, что если ты найдёшь и влюбишься в достойного человека, то наплюёшь на меня и будешь жить счастливо, — когда Пак подняла свой грустный взгляд, то заметила одинокую слезу, стекающую по щеке Чана. Ему было больно отпускать свою птичку, но так было необходимо. — Ты вечно думаешь о других, но сейчас я прошу подумать о себе и своих чувствах.       — Тогда я прошу тебя о том же. Потому что ты, Бан Чан, самый лучший и заботливый парень в мире. Любая девушка будет счастлива заполучить такую драгоценность, а я буду тихонечко тобою восхищаться и любить.       Когда Бан Чан попрощался с девочками и Намджуном, то подошёл к Чонгуку. Не было никакой злости или зависти, лишь немая просьба позаботиться о его прекрасной Розэ.       Его силуэт скрывался в толпе, Розэ аккуратно обхватила ладонь Чонгука и тихонечко уткнулась в плечо, чтобы другие не видели слёз.