first snow
6 октября 2020 г. в 09:37
«Грех предаваться унынию, когда есть много других грехов» — думал Кроули каждый раз, когда образ Азирафаэль вновь всплывал перед глазами или в подсознании, крадучись и дразня.
Ведь, сама того не подозревая, Азирафаэль была искушением во плоти.
Жаль, что сердце — не зуб, его с корнем не выдернешь. Да и хотя бы временное обезболивающее найти почти невозможно. Только вот не должно быть у Кроули сердца, как и всех этих противоречащих его существу чувств.
Но они стали настолько жизненно необходимыми, как самый ядовитый наркотик. Не позволяющий остановиться ещё больше поглощать эту отраву, портящий нутро целиком и полностью.
Куда уж там хуже?
Каждый раз, когда Азирафаэль заявляла, что они и не друзья вовсе, у Кроули возникало ощущение, будто в его ладонях рассыпается мир, а солнце на небе гаснет.
— Естественно, ни в коем разе, — лишь отвечал Кроули.
Хотел бы он действительно испытывать хоть толику того равнодушия, коим был наполнен его голос.
Черные и белые перья парили над крышами — или это не перья, а снегопад, что даст ему глоток забвения? Может, пора уже сдаться и возложить венки всему, чем он не был — другом, возлюбленным?..
Над ними — небо, но не синее, а по-зимнему белое. Солнце и правда едва виднелось сквозь облачное марево.
Кроули любовался Азирафаэль, открыто и без стыда. Сама же ангел на него старалась не смотреть, потому что всегда терялась, стоило встретить взаимное внимание. А встречала она его намного чаще ожидаемого.
— И снова любовь, — удивилась Азирафаэль, и лицо её приобрело любопытствующее выражение двухлетнего ребенка.
Необъятное, трепетное чувство наполнило всё её нутро, так что Азирафаэль не сдержала задумчивой улыбки, пропуская свой взгляд куда-то сквозь демона. Кроули готов был бы пасть — то есть скатиться по наклонной, конечно — ещё раз, лишь бы эти глаза любили только его.
Эта мысль с каждым разом, с каждой встречей казалась всё более невозможной.
— Даю голову на отсечение, что ты не способна отличить обычную терпимость от любви, — выдохнул Кроули, будто пытаясь «взять ту на слабо».
Но пожалел об этом в ту же секунду, потому что тишина, повисшая над ними, была самой неуютной за все шесть с хвостиком тысяч лет.
Азирафаэль думала, как избежать принеприятнейшего разговора, Кроули — мысленно карил себя за неосмотрительность и неумение держать язык за зубами.
— Скоро пойдет снег, — изрекла, наконец, полная радостного, казалось, напускного предвкушения Азирафаэль, еле сдерживаясь, чтобы не хлопнуть в ладоши.
В отличие от неё, Кроули вовсе не восхищала мысль о снеге, что вот-вот начнет валить с небес, чтобы и земля стала такой же белой. Белой, как перья в крыльях Азирафаэль?..
Тут и начался первый снегопад. Сначала с неба опустилась одна снежинка, потом — ещё и ещё, и вскоре их стало настолько много, что не видно было уже на крыше крылатых силуэтов.
Более завораживающего вида Азирафаэль в своей жизни не видела.
Снежные лепестки без определенного направления, не зная, куда им хочется — вверх или вниз, — отдавались во власть ветра, покрывая волосы блестящей пудрой. Земля под ногами уже покрылась тонким белым слоем, ещё чуть-чуть и можно было услышать приятный хруст.
Азирафаэль кротко посмотрела вниз с крыши — на бесцельно бродящих людей, которым, казалось, было совсем плевать на то, что творилось вокруг. Их интересовали лишь свои жизни, пропитанные природой выживания. Словно те же снежинки, люди смешивались с другими людьми, теряли свою особенность и становились серым, безликим скопищем.
Демон тоже окинул окружение взглядом, угрюмым и недоверчивым, который мог бы выражать участие, если бы этого желала Азирафаэль. Если бы только она сказала, попросила…
— Ненавижу снег, — капризно заявил Кроули, прежде чем успел себя остановить, и поморщил нос — морозный ветер остро защипал лицо.
— Только представь: чтобы упасть на землю, снежинка должна лететь целый час со скоростью 5 сантиметров в секунду!
Слова Азирафаэль, по всей видимости, должны были разрядить напряжение между ними, но этого не произошло. Кроули не особо радовал факт того, с какой скоростью и как долго летит замерзшая вода — это лишь навевало другие мысли. Намного более скверные и до жжения в крыльях болезненные.
На душе плакала скрипка.
Боль пронзала сердце Кроули сотнями острых сосулек и обращалась то вечным льдом, то искристым пламенем.
А ангел лишь натянула широкую улыбку, выставляя руку вперёд. На ладонь медленно опускались хлопья снега, отчего ей хотелось пищать от восторга.
Но не смотря на это, он позволит Азирафаэль завоевать своё сердце снова.
— Господи, ты знал, что больше половины планеты никогда не видели настоящего снега? Мы должны быть благодарны, что собственными глазами можем лицезреть главный атрибут зимы!
— Прекрати поминать имя Божие всуе, — недовольно просипел Кроули.
— Прости, дорогой, — вымолвила она, не вкладывая в последнее слова никакого особого смысла, никакой нежности, которую так хотелось ему расслышать.
Когда ангел вдруг влажно шмыгнула носом, потирая наверняка замерзшие плечи, Кроули вдруг приспичило отчитать ту за наплевательское отношение к своему телу — а если развоплотится?
— Замерзнешь ведь, Азирафаэль, — выдавил из себя Кроули, и, прежде чем она успела возразить, накинул на ангела свою куртку.
Теперь, окидывая взглядом Азирафаэль, по прежнему стоящую к нему спиной, Кроули думалось, что в его куртке она была ему чуть милее. Не то, что бы Кроули хотелось видеть её в черном, нет. Только не Азирафаэль. Просто она была в его куртке.
А это уже маленькая победа.
— Не стоит, — одумалась ангел, стягивая чужую куртку с плеч. — Мне уже пора, — и вернула одолженную вещь Кроули.
Улыбнувшись на последок своей коронной снисходительной улыбкой, Азирафаэль сложила руки в замок и аристократической походкой удалилась восвояси, пока Кроули, что и мог, так это провожать её взглядом.
Демон оторопело переступил с ноги на ногу. Что-то внизу хрустнуло — может быть, это был снег, а может, с таким звуком разбилась его надежда.