[] [] []
Первые несколько секунд — темнота. Пустое ничего. Имей Савченко в этот момент возможность думать, в его голове бы непременно возник вопрос: «Неужели так будет вечность?» Но он не мог думать. Он вообще ничего не мог. Он перестал существовать вовсе. Закончилась жизнь на Земле, но ещё не началась где-то… там. Спустя эти несколько мгновений, показавшимися вечностью, Олегу всё же удалось открыть глаза. После бесконечно чёрной темноты даже неяркий свет резко ударил в глаза, и ему потребовалась пара секунд, чтобы привыкнуть к нему. Савченко огляделся: помещение, где он оказался, было тесным, повсюду валялись кучи одежды, на потолке висели ряды из вешалок, одинокий торшер тускло освещал всё это. Больше всего проходило на… гримёрку. Олег обернулся — зеркало, подсвеченное по периметру, а в нём — он сам, но лет двадцати пяти. Ещё с тёмными кудряшками, без морщин, а тату на руках выглядят ровными и красивыми. После уже прожитых на земле восьмидесяти трёх, он чувствовал сейчас небывалый прилив энергии, готовый на любое совершение. Одет он был в простое чёрно-белое худи, а глаза прикрывали излюбленные чёрные очки. Савченко усмехнулся: он так часто носил их при жизни, что они и после смерти с ним. Словом, выглядел он, как в лучшие годы коллектива ЛСП. Единственная в помещении дверь вдруг открылась, и нему заглянул бородатый мужчина среднего роста, лицо которого даже в спокойном состоянии выражало то, что называется словом, хмурый». Олег узнал его: Петя, клавишник. Один из той четвёрки, что пришла после Ромы. Ушёл с Земли раньше Савченко: прожил всего 79 лет. Но сейчас и он выглядел совсем молодым. — Кого я вижу! Это же Олеги ЛСП! С прибытием тебя! — радостно восклицал он. — Как у вас тут изящно называют смерть! — усмехнулся Олег, пожимая руку товарища. — Сейчас ты находишься в лучшей её части! — принялся объяснять Клюев. — Сейчас мы в месте, которое больше всего нравилось тебе при жизни, будем вечно проживать самое лучшее воспоминание. — А мы… — чуть непонимающе протянул Савченко. — Мы в Минск-Арене, — закончил за него Пётр. Теперь Олег узнал это место. Это была та самая концертная площадка, где с огромным успехом прошли два самых крупных концерта за всю карьеру группы. Выходило, что лучшее, что было в его жизни — большие концерты для любящих фанатов. Миленько. — И в зале нас ждёт целая толпа наших уже мёртвых фанатов? — иронически усмехнулся Савченко. — Звучит пугающе, пожалуй, но да, — покивал Петя. — Погоди… — Олега вдруг осенило. — Но если я мёртв, значит, здесь я смогу найти Ромку? Открытие поражало своей простотой и логичностью, но в то же время всё ещё казалось чем-то нереальным. — У него своё воспоминание, насколько я знаю, но ты можешь попробовать поискать его, — согласился клавишник. — Ну… я пойду тогда? — улыбнулся Савченко. — Да, конечно. Можешь никуда не спешить. У тебя есть целая вечность. Оставив товарища одного, Олег отправился на поиски. Дошёл даже до выхода на сцену, аккуратно выглянул за дверь. Толпа, до этого скандирующая «ЛСП», так громко, что он услышал это с середины коридора, начала хором петь «Монетку». Олег тихо засмеялся. Ничего страшного, подождут ещё немного. Ему некуда спешить. Интуитивно найдя выход из здания, он выбрался наружу и оказался в весьма необычном месте, которое возможно описать лишь странным словосочетанием «прозрачный коридор». Бесконечный путь, по обоим сторонам которого, как комнаты, находились самые разные локации. Были тут и морской пляж, и горные вершины, и лес, и пшеничное поле, и просто обычная квартирка. У каждого здесь было своё собственное райское место. Люди в каждом из этих мест тоже были самые разные. Но, что удивительно, почти всех из них Олег знал и даже смог вспомнить. Вот один из его хороших знакомых сидит в лесу у костра и что-то бренчит на гитаре. А вот какой-то мужчина, весьма смахивающий на его одноклассника, сидит в офисе и что-то печатает на компьютере. Правда, ни в одно из этих мест Савченко попасть почему-то так и не смог, как ни старался: невидимая стена всё время не давала ему это сделать. Прошло довольно много времени, прежде чем Олег устал и остановился, чтобы отдохнуть. Согнулся пополам, тяжело дыша. Усталость эта была совсем не такой, как в последние годы жизни, когда казалось, отбросишь коньки прямо сейчас. Это была та приятная усталость, немного отдохнув от которой, ты можешь совершить ещё больше. Так и сейчас, почувствовав, что силы вернулись к нему, Савченко выпрямился, готовый пойти дальше. Но идти никуда не пришлось: прямо перед ним оказалось ярко освещённое неоновыми огнями помещение бара, а внутри него переговаривалась между собой компания молодых людей, окружённая множеством бутылок. Олег подошёл ближе, чтобы рассмотреть собравшихся. Уже знакомая стена не пустила его слишком близко. Савченко, к своему удивлению, не узнавал никого, до того момента, как его взгляд не упал на того, к кому были обращены взгляды всех остальных. Высокий улыбчивый парень в белой рубашке рассказывал что-то, и все слушали его. Душа компании, как и раньше. Рай Англичанина — бар. Конечно, кто бы сомневался. Рядом с Ромой — жестокий коктейль из запрещённых веществ: стакан виски, вокруг которого разбросаны разноцветные таблетки. Всё ещё кутила. , Ничему смерть не научила» — думает Олег. На секунду в нем даже инстинкт мамочки проснулся — захотелось поскорее забрать Рому отсюда в какое-нибудь более безопасное место. К счастью, Савченко вовремя вспомнил — Англичанин уже мёртв. Мёртвые не умирают, так что пусть себе развлекается. А пока Олег просто наблюдал. После смерти Ромы прошло так много времени, что их известная только им двоим интрижка стала казаться Савченко чем-то нереальным. Какое-то время ему даже казалось, что её и не было никогда, а все их отношения — лишь плод его больного воображения. Но теперь, когда Англичанин был так близко, такой живой (как абсурдно звучит, да?) и такой настоящий, Олег постепенно вспоминал всё: каждый взгляд, каждую улыбку, каждое прикосновение, каждое слово, которыми так дорожил. Вспомнил, как часто шутил, что Рома — галактика: на худом теле, как созвездия, расположились десятки маленьких звёзд-родинок. Вспомнил, как Англичанин на это закатывал глаза и говорил, какой Олег ванильный. Вспомнил множество мелочей, из которых состояли эти чувства. Рома, увлечённый своим рассказом, жестикулировал руками, изображал кого-то, смеялся. А Олег всё смотрел и смотрел, теперь уже в полной мере ощущая, что он в Раю. Он мог бы простоять так вечность, но тут произошло нечто, что вывело его из этого ступора: Англичанин его увидел. Просто случайно встретился с ним взглядом. И улыбнулся. И Савченко просто не мог не улыбнуться в ответ. Рома сказал что-то остальным, поднялся из-за стола и чуть пошатывающейся походкой направился к нему. — Привет, — его голос звучал приглушённо, как из-за стекла, но даже так Олег смог уловить знакомый низкий, чуть хрипловатый тембр. — Привет, — так просто. Словно и не было этого расставания на десятки лет. Савченко очень захотелось обнять его. Ну или хотя бы руку пожать, если первого не позволят. Одна проблема — стена всё ещё была на месте. Олег положил на неё руку. Где-то в глубине души наивно и почти по-детски надеялся, что Рома положит свою с другой стороны, имитируя хоть какое-то прикосновение. Он этого, конечно, не сделал. — Не получается? — обеспокоенно поинтересовался Англичанин. — Объяснишь, как работает эта штука? — попросил Савченко. — Ты можешь попасть в личный Рай к человеку только при определённых с ним отношениях, — отозвался Рома. Олег недоумённо взглянул на него. — Но разве наших отношений для этого недостаточно? — искреннее непонимание происходящего отразилось в его голосе. А Рома вдруг засмеялся. Так, словно Савченко рассказал ему какую-то смешную шутку. Вот только самому Олегу уже было совсем не смешно. — Олег, господи… Какой же ты наивный! — произнёс Англичанин, успокоившись. Он вдруг поднял свою руку, чёрную, как его душа, и положил туда, где Савченко всё ещё держал свою. — В моём раю для тебя нет места, Олег, — произнёс он. — Потому что я никогда не любил тебя. Олегу было бы легче, если бы Рома хотя бы не улыбался в этот момент. Но он улыбался. Той самой улыбкой, которая так нравилась Савченко. Той самой улыбкой, которая ассоциировалась у него с заботой и родным домом. — Прости, — произнёс Англичанин. Развернулся и ушёл. Воздушный замок Олега, в котором они с Ромой непременно встретятся и будут вместе, разбился вдребезги. Теперь было невыносимо больно смотреть в его сторону. Савченко отвернулся, глотая ком, подступивший к горлу. Англичанин всегда умел играть роли и подстраиваться под людей. Быть для них тем, кем они хотят его видеть. Но Олег и представить не мог, что однажды он сам окажется на месте жертвы. Недаром на одном интервью Савченко говорил, что Рома мог обхитрить кого угодно.Вон как оно в итоге получилось. Сквозь года, сквозь жизнь и смерть, Роман смог обхитрить того, кто считал его самым близким человеком в жизни…