Совпадения

Клариче, несмотря на положение в обществе и статус венецианской красавицы, никогда не была глупа. «Это только начало», — как-то отстраненно думает она, провожая взглядом Сильвио. — «Не может мне доверять сейчас, не станет делать этого и после. О, Мадонна, на что я трачу свое время?» Слезы уже высохли, но мысль, которая появилась после злых отповедей им произнесенных, разрасталась как пожар. Неужели все мужчины такие? Обещают любовь до гроба, а в самый ответственный момент отворачиваются, надумывая разных небылиц. Клариче чувствует, как гнев затопляет все ее чувства. «Жаль, что синьора Беатриче открылась мне. Сейчас вышла бы за… него, Федерико, не раздумывая». Она обещает себе, что еще поквитается с Сильвио любым доступным способом, его горячечность любого доведет до безумия. Даже улыбка возникает на ее губах при воспоминании о том, как Беатриче наносила ему удары в фехтовальном поединке. Почему-то мысль о том, что Беатриче так даже очень идет, не дает ей покоя, а разжигает начавшийся в груди пожар еще сильнее. Вызывала восхищение ее отвага и ее способности. «Мне бы так». Благо, хорошо воспитанная девица может позволить себе любые чувства в своих комнатах. И чувства Клариче в данный момент говорят — у нее нет столько любви для того, чтобы простить Сильвио. Страшнее любого оскорбления унижение, при котором тебе попросту не доверяют. Если семейная жизнь заключается только в том, чтобы скрывать этот факт, то нет уж, увольте. В гостиной кто-то есть. Не желая оставаться наедине со своим праведным гневом, Клариче поднимается на ноги и, стараясь придать своему лицу спокойное выражение, идет в ту сторону, где слышен тихий разговор. Она в ту же минуту натыкается взглядом на синьору Беатриче и своего отца. Как только она видит слегка бледное выражение лица столь неожиданно оказавшейся в ее жизни подруги, то женская интуиция дает ей странный намек — что-то случилось. Осталось вызнать, что именно. Беатриче говорила о своем друге, которого разыскивала здесь, вдруг это связано с этим? Все чувства подсказывали то, что мысль идет в верном направлении. Клариче не задумывалась о том, почему вдруг ей это стало важно, но какое-то беспокойство за судьбу девушки, так смело открывшейся ей, посещало ее разум. Отец, заметив Клариче, широко и хитро улыбается, говоря о том, что рад оставить влюбленных наедине, закрывая дверь и не слушая никаких возражений, улыбнулся еще шире, радуясь еще и тому, что дочь наконец-то идет на контакт с женихом. Не в силах противостоять такой любезности, синьор Федерико остается наедине с невестой. На Клариче в ту же секунду поднимается усталый, со спрятанной в глубине печалью взгляд. Что-то неприятно сжимается в груди. — Вы бледны, — против воли срывается с губ Клариче. — Пустяки, — отводя взгляд, отзывается Беатриче. Клариче поджимает губы, делает пару шагов вперед и участливо берет ладони синьора Федерико в свои руки. — Вы открылись мне однажды, доверив тайну, которую я поклялась хранить. От чего бы не доверить то, что случилось с вами сейчас? Не забывайте, все же моя судьба пока в ваших руках. Взгляд меняется, в нем проскальзывает то самое непонимание, которое бывает у человека только что вставшего с постели. Губы беззвучно вздрагивают, не проронив и звука. Клариче, внимательно наблюдавшая за выражением лица жениха, заботливо тянет синьору за руки к креслам, предлагая таким образом озвучить новость из более комфортного положения. Беатриче, лишь в первый миг не сообразив, что происходит, покоряется этому решению. Усевшись напротив невесты, она какое-то время рассматривает противоположную стену и потирает подбородок указательным и большим пальцами. Голос ее звучит сухо, кажется, что в нем нет жизни. — Со мной приключилась странная история. Я наняла себе в услужение человека, который рассказал мне о том, что моего разыскиваемого друга уже нет в живых. Глаза Клариче раскрываются шире. — Я вам искренне сочувствую… Получается, ваше дальнейшее пребывание здесь бессмысленно? — Но, поймите, сеньорита, — резко начинает Беатриче. — И мое возвращение домой так же бессмысленно. Грусть, исходящая от ЛжеФедерико, была заразительной. Клариче ощущала ее сполна по неизвестной причине. Ее жизнь была лишена каких-либо потрясений до этого момента. — И что же вы собираетесь делать? — грусть отражалась и на голосе Клариче. Взгляд Беатриче уставился в пол, на лице отражалось страдание. Поставившая любовь под сомнение из-за одной клятвы чувствовала ответственность за происходящее и не могла разобраться в своих порывах. — Я не знаю… — это прозвучало очень тихо, почти слезно. Так, что сердце Клариче неприятно подпрыгнуло; все сегодняшние события меркли, уступая место чему-то более тоскливому и темному. Клариче понимала, что сиюминутные порывы нужно сдерживать, а за слова нужно уметь отвечать, но то, что она начала говорить, уже нельзя было заглушить ни одним громким звуком. — Так женитесь на мне. — Что?! — закашлявшись, удивилась Беатриче, тут же уставившись на Клариче глазами, полными ужаса. Клариче чувствовала себя немного оскорбленной, она же не призрак и не чудовище с рогами, чтобы на нее так смотреть. — А что, мы сможем всех перехитрить… — с дрожью в голосе начала она, поднимаясь с кресла и поворачиваясь к жениху спиной. — Мое приданое позволит вам поправить ваши дела. Я же обещаю вести себя пристойно и ни в чем вам не мешать. — Но… — глухо начала Беатриче. — Вы же любите Сильвио. Как вы… — О, не думаю, что я могу любить столь вздорного господина, неспособного проявлять доверие к будущей супруге. — О чем вы? — Он заревновал меня к вам, отказавшись выслушать. — Вы хотели раскрыть ему мою тайну? — Нет, что вы… — смущенно и тихо отозвалась Клариче. В голове был сумбур, сердце билось, как сумасшедшее. Ничего не приходило на ум, чтобы продолжить. Поднимая взгляд и смотря в лицо Беатриче прямо, она будто бы со стороны слышит свои собственные слова, которые опаляют внутренности и заставляют сорваться дыхание: — Я не думаю, что люблю его. Повисла долгая пауза, в которую было слышно только редкие перепалки гондольеров. Беатриче без отрыва рассматривала лицо Клариче, сощурившись. Закономерный вопрос: «Вы хотите отомстить Сильвио?» был где-то на задворках разума, но так и не оформился в речь. По неизвестной причине Беатриче чувствовала волнение, очень сильное. Как будто только что прозвучало своеобразное признание, ведь она все равно заметила, как густо покраснела Клариче, и как ее дыхание со свистом вырывалось из груди. Взяв себя в руки, Беатриче поднимается с кресла и делает два небольших шага навстречу Клариче, а после осторожно кладет руки к ней на плечи. — Вы хоть понимаете, что загубите себе жизнь таким поступком? Вы хорошо все обдумали? Перед глазами Клариче почему-то тот краткий миг, когда Беатриче стала расстегивать верхние пуговицы на рубашке, чтобы доказать свои слова. Вспышка — объятие, столь невинное и в то же время запавшее в память. Доверие. Теперь Клариче отводит взгляд в сторону, ее пронзает дрожь. Беатриче слегка хмурится и осторожно поднимает руку с ее плеча, чтобы взять ее за подбородок и развернуть к себе. В глазах невесты некоторая растерянность. Жених тихо шепчет: — Клариче? — Да, — вдруг, сверкнув твердым взглядом, отвечает она. Беатриче резко хватает ртом воздух. Можно уже и убрать руку с лица Клариче, но она почему-то медлит. Глупая мысль о том, что скоро эта женщина окажется в ее власти, пугает и греет одновременно. Обе, не сознавая, что они делают, вдруг медленно стали приближать лица друг к другу. На моменте, когда их губы соединились, в первом, легком, недоуменном поцелуе, был прерван Панталоне, который тут же удивленно и восторженно приложил руку к усам и широко улыбнулся, радуясь тому, что голубки нашли общий язык. Девушки же схватились все в том же странном порыве за руки, не в силах их оторвать друг от друга.