Жертвенная ка

      Джейк выключался, стоило только принять горизонтальное положение. Путешествие с Роландом изматывало, а во сне душа, еще привязанная к старому миру, плутала между небоскребов, застревала в кронах деревьев в Центральном парке, падала в метро, слушая голос, объявляющий остановки. Как же не хватало Нью-Йорка. Вот — он даже вспомнил, как называется город.       «Я умер. Я уже не вернусь. Но смерть — новое начало. Теперь я здесь».       Стоило так подумать, он проснулся. Роланд не спал. Сидел у костра, свежевал недавно пристреленного кролика.       «Не успел испугаться. Значит, будет вкусным. Интересно, а я был бы вкусным?»       «Еще каким…» — позвал томный голос из глубины, и Джейк вздрогнул.       — Выспался? — спросил Роланд. Немного вернул в реальность, из которой так приятно пахло дымом и паленым мехом.       — Вроде бы…       — Можешь еще отдохнуть, пока есть время. Как поужинаем, пойдем дальше.       Джейк кивнул, сел, привалившись спиной к дереву, прикрыл глаза. Всполохи костра алыми пятнами расплывались под веками.       «Как кровь. Моя».       Жертва. Стрелок. Башня. Так пронзительно пронеслись эти слова в голове, что она нестерпимо сильно заболела. Джейк с трудом заставил себя открыть глаза, когда Роланд позвал и протянул похлебку. Что-то вроде рагу с крольчатиной. Безумно вкусное. Или так показалось, после нескольких дней почти голодного странствия?       «Вкусная жертва-а-а», — снова протянул утробный голос.       Но стоило отправиться в путь, он замолчал. Осталось только ощущение чего-то неминуемого. Волнительного. Адреналиновый всплеск, как взрыв сверхновой звезды. Предсмертная вспышка.       Джейк поднял глаза на спину Роланда, широкую, прямую, будто крепостная стена. Но защиты не почувствовал. Он удалялся, убегал, стремился к Башне… Как-то сразу стало горько при этой мысли. Зачем вообще взял с собой? Зачем тянет за собой, ведь Джейк лишь замедляет его поход?       «Я ему нужен. Как вещь. Как спичка — зажечь и выбросить».       В голове стучало, ноги не слушались. Каждый шаг давался титаническими усилиями. И всякий раз, когда не хватало дыхания, Джейк поднимал голову и видел, как мощная спина стрелка разворачивается, и его глаза смотрят без холода и упрека. Почти так же, как смотрели на него взрослые в прежней жизни, только… Что-то не давало покоя. Роланд останавливался, протягивал руку или подхватывал за пояс и почти тащил. Глядя на него, Джейк стискивал зубы и собирал остаток сил для следующего шага.       Если он и мог что-то сделать для стрелка в благодарность, то только выполнить свое предназначение сполна.       Привал сделали, когда солнце совсем убежало за горизонт. Джейк пригляделся к небу, совсем чужому, холодному, чернеющему… Словно говорившему: «Тебе здесь не место. Это не твой мир. Еще не твой». Несмотря на усталость, заснуть не получалось долго. По телу пробегала прохлада, будто кто-то холодной рукой касался оголенной кожи. Роланд заснул быстрее, и Джейк осторожно прильнул к нему, чувствуя, что костра маловато. А может, его бьет озноб?       От Роланда шло приятное тепло, успокаивающее, почти гипнотическое. И Джейк проваливался… нет, он неторопливо скользил по черноте, прислушиваясь к тишине.       «Иди сюда-а-а-а», — шипя, позвал утробный голос. Он звал так настойчиво, что тело, вопреки разуму, поднялось само.       «Нет, я не могу идти… Я не могу оставить Роланда. Даже если я обуза, сейчас я не могу его оставить».       «Иди сюда-а-а-а».       Перед ним расступилось все: деревья, кустарники, трава. Четкая тропа пролегла точно до обсидианового алтаря. И стоило шагнуть в круг камней, тело вовсе перестало принадлежать ему.       «Мальчик… Жертва-а-а… Сладкий…» — проносилось с ветром в ушах.       Джейк хотел закричать, позвать на помощь, но что-то бесплотное, густое, как плотный шарик из жвачки, заполнило рот, дышать стало трудно. Внизу живота начало странно гореть. Озноб наоборот усилился до крупной лихорадочной дрожи, и пот выступил на лбу. Перед глазами пронеслось, словно фильм на ускоренной перемотке: мрак, фигура, человек в черном, Роланд, точнее его спина. Он не обернулся. Пропасть, темные, холодные объятия. Однажды Джейк уже упал в такие, он знал, что это. Смерть.       «Стрелок водит тебя за нос», — шипел голос. — «А я могу помочь… Я верну тебя туда, где тебе положено быть».       «Неправда», — хотел сказать Джейк, но не смог. Что-то горячее зашевелилось во рту, поддело язык, и раздался стон, казалось, оглушительный. Но слышно ли было за пределами круга?       «Правда… Я желаю тебе счастья, малыш».       Между ног тоже что-то шевелилось, напоминая щупальца. И оттуда по всему телу разливалось непонятное ощущение. Болезненно-приятное. Хотелось и прекратить его, и заставить бесплотную силу продолжать, хотя ясно как день — если оно продолжит, живым Джейк отсюда не выберется.       «Роланд!!!»       Все, что оставалось, — думать о нем, звать в мыслях. Вряд ли поможет, но другого выхода нет.       Джейк почувствовал, что стрелок открыл глаза. Необъяснимо как, но почувствовал. И давление на тело мгновенно усилилось, заставило упасть на колени. Голова опустилась, Джейк ударился лбом об алтарь и застонал от боли. Но радость была выше — слышались стремительно-быстрые, тяжелые шаги.       «Роланд!»       «Я иду…» — стрелой пролетело через голову.       — Джейк, — едва показавшись на тропе, Роланд побежал к нему, смело зашел в круг и замер. Голос, не то мужской, не то женский, разразился смехом.       — Какой же ты грязный, стрелок!!! Я вижу твои мысли, вижу тебя насквозь!       Джейк обернулся. Любое движение давалось с трудом, лицо горело, тело еще лихорадило, а щупальца в паху не переставали шевелиться. Роланд стоял прямо над ним, огромный и неподвижный, как скала. Только в глазах страх. Впервые Джейк видел настоящий страх.       — Замолчи! Оставь мальчика в покое.       «Черта с два я упущу такую добычу. Ты хочешь мальчика, стрелок. Грязный и похотливый стрелок!»       Джейк снова застонал. Перед глазами черный камень плавился и рассыпался разноцветными осколками. Он смотрел сквозь себя, как смотрят в лобовое, пока управляет автопилот.       А голос смеялся, смеялся прямо в нем, его голосом.       «Я вижу твои мысли и желания, все до единого. Ты ночами вспоминаешь ту сгоревшую женщину и видишь ее в мальчишке. В ягненке, труп которого положишь к подножию Башни. Жалеешь его… И хочешь. Хочешь, как самую грязную шлюху! Так чего ждешь?»       Рука дернула одежду с невероятной силой, Джейк и не думал, что способен на такую. Невидимые щупальца густой жижей поползли вверх, тело отбросило спиной на алтарь. Боль от удара застряла тонкой иглой в позвоночнике. Джейк застонал, но голос все равно звучал, словно эхо:       «И он хочет тебя!» — то ли во рту, то ли над головой.       — Отпусти мальчишку, — проревел Роланд.       «Возьми его, тогда отпущу».       — Тебе хватит одного меня.       «Не льсти себе, стрелок. Он всего лишь пешка, так почему ты не хочешь сейчас им воспользоваться? Все равно же предашь, выкинешь, развеешь прах по ветру ради человека в черном».       — Не тебе решать, что уготовано ка. Ты всего лишь бесплотный дух.       «Не решать, но я могу предсказывать… Возьми мальчишку, пока я в его теле. Возьми… и я все тебе расскажу. Давай же, стрелок!»       Роланд опустился на колени перед алтарем. Джейк его видел смутно, как через мокрое, запотевшее стекло. Часто моргал, но не помогало. Дыхание срывалось, под кожей тысячи мелких иголок, от любого движения больно и сразу в нестерпимый жар. Он обхватил лицо Роланда. Уставшее, измученное. И такое печальное, что Джейк сам чуть не расплакался.       Тяжелые руки легли на плечи, и жар отступил. Лишь сердце колотилось все так же быстро.       — Джейк.       «Он не слышит тебя! Он сейчас мой!» — дребезжал голос.       Вранье, Джейк прекрасно слышал. И рвался к стрелку. Всей душой рвался.       — Джейк, я знаю, ты слышишь. Борись. Не сдавайся. Как бы тебе сейчас ни было горько, как бы ты ни проклинал меня, не сдавайся.       Голос смеялся так громко, что дрожали камни.       «Как низко ты пал, стрелок! Предатель, просишь свою жертву вернуться? Он ненавидит тебя!!!»       — Неправда! — в пустоту прокричал Джейк. Бросился к воображаемому рулю, хотел заставить собственное тело заговорить, но не вышло. Он уже отделился, автопилот вышел из-под контроля и прижал к Роланду слишком тесно. Дыхание стрелка согревало грудь.       — Джейк, — он перешел на шепот. — Ты имеешь право меня ненавидеть и проклинать. Можешь не верить, но Оракул в тебе… Она права. Я действительно люблю тебя.       Ладонь стрелка погладила по спине.       — Пожалуйста, хотя бы сейчас… не оставляй меня.       Голос затих. Воспользовавшись моментом, Джейк выхватил свое тело из цепких щупалец. И обнял Роланда в ответ.       Рык беспомощного зверя раздался за спиной. Что-то с силой, будто острым камнем стучало по черепу. Роланд подхватил на руки, отступил от алтаря, почти вышел за круг, Джейк хотел вцепиться в него, но удары продолжались, с каждым разом все настырнее. Еще немного и глаза вывалились бы из глазниц.       — Оставь мальчика, — Роланд бережно придерживал за затылок, словно догадался, где источник боли. — Я сам к тебе приду.       «Обманешь — пожалеешь. И тогда мальчик будет моим». — Последнее, что Джейк услышал. На воображаемом пульте управления сознание достигло нулевой отметки.       Джейк проснулся рядом с костром. Роланд сидел рядом, надвинув шляпу так, что тень от полей полностью закрывала глаза.       — Проснулся?       — Да…       — Как себя чувствуешь?       Вместо ответа Джейк скривился.       — Вижу. Паршиво. Что помнишь?       — Все. Почти.       Роланд вздрогнул, но не повернулся.       — Спасибо, — шепнул Джейк.       — За что?       — За то, что спас. Вытянул оттуда.       — Ты сам себя вытянул. Главное, не пожалей потом об этом…       — Я знаю, я слышал и видел там, в круге, — Джейк сел, встрянулся, растрепал волосы, стряхивая с них засохшие травинки и листья. — Я знаю, что меня ждет. И что ты не виноват.       — Джейк…       Джейк послушно замолчал, хотя сказать нужно было так много. Роланд положил тяжелую ладонь, ту самую, что вчера так крепко удерживала…       — Джейк, послушай. Что бы ни уготовила нам ка, — Роланд вдруг осекся, но, выдержав паузу, продолжил, — я не оставлю тебя. Обещаю.       «Какое лживое обещание. Совсем на тебя не похоже», — подумал Джейк и мягко улыбнулся. Страх ушел. На что бы ни обрекало это путешествие, он пройдет его до конца. До той самой пропасти.       — Знаешь, — он поднял глаза, надеясь встретить холодный взор стрелка в ответ. — Я не люблю тебя. Ну, в том смысле, как думала Оракул. Но мне будет без тебя плохо, Роланд. Очень плохо. Вот бы больше никогда не перерождаться в других мирах…       Джейк вздохнул, прижимая колени к груди, и вдруг почувствовал, как шершавые, обветренные губы стрелка прикоснулись к виску.       Он ничего больше не сказал. Ближе к ночи ушел к Оракулу.       Джейк сидел у костра, сжимая в руке полусгнившую челюсть. Любовался редкими искрами, взлетавшими над ним, и прислушивался к звукам вокруг. И внутри себя. Уже ничто не звало, не тревожило, не рвало душу. Да, каждый шаг приближал к смерти, но он смирился со своим жертвенным ка. И в чем-то поверил Роланду. Жертвы необходимы. А какая получится жертва без любви? Что ж, выходит, у него она такая — пожертвовать собой ради того, чтобы другой продолжил путь. Ради великой цели. Ради Башни. Нет, в его случае ради одного человека.       Он любил Роланда. Этой причины вполне достаточно.