Жертва для ведьмы

      Дым спутанными клубками бродил по комнате, насмерть въедаясь в перья и нити подвешенных к потолку ловцов снов. Огоньки свечей вальсировали в старом зеркале. Обрамленное вычурной рамой, окутанной паутиной, оно от пола доходило до самого потолка. Посетители Селесты всегда считали его частью антуража, неотъемлемой деталью образа ведьминского дома, но только сама она знала его истинное предназначение.       Начертав кровью жертвенной белой голубицы пентаграмму на полу, Селеста устало уселась в ее центр, аккурат напротив черной глади зеркала.       — Сатана, дай мне сил, — проворчала она, — эти божьи недоделки даже ночи перед Днем Всех Святых бояться перестали.       Она зажгла черную свечу и, раскинув руки, плавно качнулась из стороны в сторону. По обнаженной спине мазнуло холодом. Длинные волосы хлестнули по лицу, подхваченные порывом ветра, а свеча погасла, сменив пламя на густую струйку дыма, но ведьма даже не дернулась.       — Снова недовольство, — рокочуще раздалось за спиной. В ответ Селеста лишь обернула голову. — Все же иногда в тебе проскакивает что-то от брюзжащей старухи. Еще скажи, что проститутки уже не те.       — Ага, — деловито прибавила она, чуть ухмыльнувшись. — Наркоманы тоже не того. Раньше мухоморы сушили, а сейчас вон всё синтетика, всё химия. Сдаешь ты, батенька. Божьи выродки сами себя со свету сживать научились, и далеко не созданными тобой штучками.       — Всему свое время, Селеста. Господь дал им в руки химию, чтобы они творили для себя благо, но кто, по-твоему, толкнул их ко тьме?       — Отсутствие инстинкта самосохранения и мозгов, но это, скорее всего, всё-таки заводские настройки.       Когтистые лапы тени, сгустившейся за спиной, легли ей на плечи, чуть ощутимо сжав.       — Не веришь в меня? — с досадой, как малое дитя, спросила тень, и Селеста рассмеялась, словно забыв, что с ней говорил сам грозный и жестокий отец греха и человеческих пороков.       — Божьи марионетки в тебя не верят, — мелодичный, будто доставшийся в дар от сирены, голос Селесты помрачнел. — Они даже в своего Создателя теряют веру. А так хочется хаоса, животного страха в глазах! Нет же. В кого ни плюнь — сплошь скептики! Сами рядятся в утопцев, упырей, вампиров и чертей и устраивают дурацкие пляски до утра, почитая, дескать, память усопших и потусторонних духов умасливая. Как тебе? Даже в тебя наряжаются! Забавный такой, весь из красного латекса костюм, с рогами на лбу, и дрищавым хвостиком с пикой на конце.       Тень сгустилась, будто став еще чернее.       — Настолько паршиво?       — Ага, — как бы между делом бросила она, пожав плечами. — Звезда Хэллоуина и Порнхаба. По тегу «секс с сатаной» столько тощих додиков найти можно, что аж дурно становится. А женские свои версии видел?       — Женские?! — рокотнула тень, лишь издали очертаниями напоминавшая грозного правителя ада.       Селеста была готова поклясться, что у Сатаны в этот момент гарантированно задергался глаз.       — На каблуках-копытах, с резиновыми красными дилдо на поясе. Люцик, это истинный кошмар! У них круги ада сплошь из оргазмов! Какие ж это мучения?       Рокочущий смех заставил ее недовольно наморщить нос. Холод, ведомый тенью, прогулялся по миниатюрным плечам, скользнул по обнаженной груди невесомым, но будоражащим касанием.       — Чем бы выродки Адама ни тешились, — прошипел голос на ухо, — лишь бы предавались грехам. А Порнхаб я как-нибудь гляну. Как раз давеча один из генеральных директоров провайдерской конторы почил с миром. Мы теперь заимеем доступ к всемирной сети. Повесился на проводах, представляешь? — мурлыкала тень, прогуливаясь чернильной пятерней по белой шее Селесты. — Вот из них адский вай-фай и организуем.       Селеста хохотнула в голос вперемешку с томным выдохом.       — Ад — страна возможностей, — ухмыльнулась она, в секунду становясь серьезной. — Побрюзжали и хватит. Зачем ты искал встречи, есть какое-то новое поручение для меня?       Довольный рокот, напоминающий кошачье мурчание, раздался за спиной.       — Догадливая девочка, за это я тебя и люблю. Канун Дня Всех Святых, милая. Я тоже когда-то им был...       — Ох, у тебя язык не отсохнет от таких слов? Смотри, темный владыка, я же переживаю.       Ладонь сжалась на горле, заставляя Селесту замолчать.       — Тише, луна моя, осторожнее на поворотах. Я прогрессивный хозяин, но не забывай, что ты в моей воле. Мне нравится твоя дерзость, но смешкам тоже есть мера.       Селеста недовольно поджала губы, ощущая себя ничтожно слабой в этой хватке. Даже придя дымным облаком через зеркало, дьявол всегда был невероятно силен. Она знала, что в любую минуту он может отобрать у нее все свои дары: вечную жизнь, молодость и способность творить волшбу, а потому злить хозяина сверх меры не желала.       — Ты же знаешь, Люцифер, — сдавленный шёпот заставил тень улыбнуться. — Мой язык без костей.       — Да, — кивнул он, истинно-дьявольски усмехнувшись. — И когда ты используешь его правильно — мне это нравится.       Хватка на шее ослабла, позволив втянуть затхлый, наполненный свечным дымом воздух в легкие. Тень отстранилась, густым облаком обходя комнату.       — Я хочу жертву.       Селеста лишь нервно сглотнула. Жертву нужно было еще раздобыть, а времени до ночи оставалось немного. Да и клиентов на сегодня у нее не планировалось.       — Люцик, — замурлыкала она, надеясь умаслить дьявола, — уже солнце в зените, где ж я тебе ее возьму? Давай зверюгу какую заколю? А человеческую жертву на Вальпургиеву ночь организую? Хорошую, человек шесть. Или девять. Точно, давай лучше девять!       Тень блеснула хищной улыбкой, и по дымным прожилкам пробежался кроваво-красный отлив.       — Договорились, но сегодняшнюю жертву это не отменяет. Я буду ждать, Селеста. Если не получу желаемое, то тебе придется расплатиться самой, — тень тонкой плетью подцепила подбородок Селесты, заставив ту глянуть в черные провалы-глазницы. Довольным рокотом прибавила: — И тогда тебе повезет, если у меня будет не сильно паршивое настроение.       Ветер вновь хлестнул Селесту по лицу, тень растворилась, оставив после себя лишь запах прелых листьев и сырой земли. Свеча вновь загорелась, а вместо непроглядно-черной глади зеркало стало привычно отражать всё, что попадало на амальгаму. Растрепанная и растерянная, ведьма сидела напротив зеркала. Перепачканные в крови пальцы безотчетно стучали по деревянным полам. Заманить кого-то на гадания? Опасная затея, одного человека из толпы не вытянуть, а свидетели в таком деле ей были не нужны. Среди людей ей не затеряться — белая как снег радужка — довольно яркая особая примета. Клиенты всегда принимали это за линзы, оттого проблем не возникало. Разве что наколдовать себе ненадолго другую внешность, да вырядиться какой упырицей.       Звонок мобильника пробил Селесту разрядом тока. Дернувшись, она махнула рукой, и смартфон сам послушно улегся в ладонь. Неизвестный номер. Хмыкнув, ведьма сняла трубку.       — Добрый день, гадалка Селеста? — ласковый женский голос заставил ее улыбнуться.       — Ворожея, — мягко поправила Селеста, не скрывая улыбки в голосе. — Но могу и погадать.       — О, я так рада, что нашла вас! Мне дала ваш номер подруга. Мы с моим Джорджем хотели бы прийти к вам. Понимаете, у нас такая любовь, — восторженно затараторила клиентка. Ведьма только довольно кивнула зеркалу. Будет сегодня Люцику жертва. Даже двойная. — Но я хотела бы знать о нашем будущем!       — Конечно-конечно, приходите сегодня же, душа моя.       — Сегодня? — растерялась девушка. — Так скоро? О, это вдвойне замечательно! Мы приедем через пару часов!       — Буду с нетерпением вас ждать, — дьявольская ухмылка отразилась в зеркале. Дело практически в шляпе.       Рассыпавшись в благодарностях еще по меньшей мере три раза, довольная клиентка положила трубку. Настроение мгновенно улучшилось. Делов-то. Подманить обоих к зеркалу и отправить по ту сторону. А там уж Люцифер сам разберется, какие развлечения их ждут.       Довольная собой, Селеста бросила взгляд на пламя свечи, что задорно искрила от предвкушения, нетерпеливо хлопая друг о друга ладошками-искорками. Гасить свечу не стала — еще пригодится.       Босые ступни пробирало неприятным холодком от пола, а кровь, что насохла на них при ритуале открытия портала, противно сковывала кожу. Нужно принять ванную и встретить гостей как подобает.       Ее огромный дом имел два входа: клиентский — в просторную антуражную комнату для всяческих обрядов и гаданий, и хозяйский, вполне обычный, что вел к привычной и абсолютно человеческой спальне, опрятной современной гостиной и рабочему кабинету с вай-фаем и компьютером. Ведьмовской блог да телеграм-канал с инстаграмом сами себя вести не будут.       Времени было с избытком, а потому Селеста позволила себе чуть дольше обычного понежиться под теплыми струями воды в душе. Нагой она прошла в гардеробную и облачилась в свой привычный ведьмовской наряд: простое платье старомодного покроя с перехваченными обычными веревками рукавами да талией, меховая накидка из черной волчьей шкуры.       Пальцы закопались в мех, и на лице Селесты появилась легкая улыбка. Волчий скулеж полоснул по памяти, затопив разум воспоминаниями. Знатная была охота. Магическое зверье — редкая удача, а уж трофеи с них и вовсе способны стать внушительным артефактом. Волчья шкура, к примеру, усиливала дар предвидения. То, что как раз и нужно для точных гаданий. Еще ни один клиент не жаловался. Если уходил живым, конечно же. Поэтому деньги Селеста предусмотрительно брала вперед.       Приведя себя в порядок и надев причудливый амулет из кости для лучшей связи с адом, она вновь направилась в свою ведьмовскую приемную. Времени до приезда гостей оставалось немного. Заперла дверь, отделяющую комнату от дома, на ключ и спрятала его в крохотный потайной ящичек стола. Из видавшего виды шкафа вынула белоснежный, отполированный до блеска кошачий череп и, поставив его на стол, воткнула в пустые глазницы три тонкие черные свечи. Губы тронула задумчивая улыбка. Декорации и атмосфера делали свое дело, а потому Селеста с удовольствием трудилась над мистическими деталями. У скептиков всегда было лишь два варианта: или убедиться в ее даре на собственной шкуре и покинуть дом глубоко уверенными в существовании потустороннего, или же отправиться в ад и проверить всё самостоятельно.       Интересно было бы узнать отзывы клиентов. Мысленно она сделала зарубку о том, что обязательно поинтересуется этим у Люцика при удобном случае.       От свечей клубами повалил густой дым, и запах трав пряной горечью начал забиваться в нос. Хорошие травы, Селеста сама собирала и сушила их, чтобы сделать свечи. На нее они эффекта не оказывали, а вот рассудок мутнился, люди становились более доверчивыми. Правда, срабатывало это не на всех.       Робкий и нетерпеливый одновременно стук в дверь привел Селесту в чувство. Короткая ухмылка довольно быстро уступила место ледяной отчужденности, отточенной веками работы. Она с непроницаемым видом коротко глянула на зеркало, по глади которого бродила едва уловимой чернью тень. Любопытный Люцик. Порой он и сам признавался, что ему нравится наблюдать, как Селеста обводит людей вокруг пальца.       Раскинув руки в стороны и опершись на локти, она закрыла глаза.       — Войдите.       Дверь тонко скрипнула, и тишина сменилась шумом шагов. Изысканным стуком шпилек о лакированное дерево и грузным невежественным топотом. «Мужчины, — мысленно фыркнула Селеста. — Никакой грации и уважения к чужому жилищу». Единственным достойным мужчиной она всегда находила исключительно Люцифера. При всей своей разрушительной натуре, дьявол всегда довольно нежно и бережно относился и к ней, и к ее дому. Настоящий мужчина.       — Здравствуйте, — мелодичный и приветливый голос девушки вживую оказался еще более приятным, чем по телефону. Вундервафли вообще порядком портили голоса, обезображивая прекрасные и делая ужасные просто невыносимыми. Это Селеста запомнила давным-давно. И чем людям наливное яблочко на блюдце не угодило? Всё им айфоны подавай!       Селеста резко распахнула глаза, как только ощутила запах цветочных духов с легкими нотками лаванды рядом — так густо, словно тонула в нем.       Девушка дернулась от испуга. Взгляд насыщенных синих глаз замер на лице Селесты, и отчего-то та почувствовала странное тепло. Ощущение, что она тонет, вновь накатило на рассудок. Только теперь не в душно-лавандовом поле, а в глубоком и беспощадном океане.       Настолько располагающих к себе людей она еще не видела.       — Ну и вонища у вас тут, помещение проветривать не пробовали? — голос мужчины донесся как из толщи воды, будто пенопластом по стеклу провели.       Селеста с убийственной неторопливостью перевела на него взгляд.       — Джордж, перестань! — шикнула на него девушка. — Что за неуважение такое?       Джордж... Селеста ухмыльнулась, глядя на неотесанного мужлана, что, наморщив нос, закинул ногу на ногу в кресле. Смотрела она пристально, с легкой хитринкой во взгляде, а затем, не переводя взгляда, обратилась к девушке.       — Я так понимаю, мисс, вы хотите знать, какое будущее ждет вас?       — Да, — кивнула та, озарившись лучезарной улыбкой. Селеста залюбовалась: дева будто сошла с обложки модных журналов. Ровненькие белые зубки, один к одному. Хрупкая и до того красивая, что внешность можно было смело принимать за эталон. Светлые кудри цвета пшеничных колосьев, обрамляющие лицо. Небрежное удлиненное каре, подчеркивающее узкие скулы и аккуратный, чуть островатый подбородок. Замявшись, девушка протянула руку к своему орангутангу и сплела их пальцы. Селесте захотелось презрительно фыркнуть. — Какое будущее ждет нас с Джорджем.       «Помни про жертву», — раздалось на задворках сознания, и взгляд скользнул на роскошное зеркало, в котором блуждала едва заметная хищная тень. Нужно думать о деле.       — Одетт, милая, я же говорил тебе, у нас всё будет замечательно, я ведь так тебя люблю!       От слов мужчины Селеста чувствовала звенящую фальшь даже без свечей и ритуалов. Однако Одетт едва ли это волновало. Полностью очарованная, она доверчиво смотрела в черно-карие глаза своего спутника. Селеста была готова поклясться, что если бы лично не знала всё поголовье адских чертей, то приняла бы Джорджа за одного из них.       — Что ж, это покажут карты, — мимолетный взгляд глаза в глаза заставил Джорджа коротко поежиться в кресле. Селеста протянула руку с колодой к Одетт и ласково улыбнулась: — Погрейте колоду в руках, карты должны вас почувствовать.       Клиентка снова озарилась улыбкой, бережно взяв колоду в руки, мимоходом коснувшись похолодевшими от страха и предвкушения пальцами рук Селесты. Мягкие, как бархат. Она ненадолго зажмурила глаза. Девица была не проста, наверняка не бедствовала: об этом говорили ее ухоженность и прекрасные манеры. Чего не скажешь о только что скептически прыснувшем раздражающем прилипале.       — Действительно, надо было бы сперва проверить, не крапленая ли колода.       Теперь настала очередь Селесты усмехнуться.       — Что вы, я же с вами не в преферанс играть собираюсь, и демонстрация фокусов в мои планы не входит. А вы, как я вижу, весьма образованы в шулерском деле?       Одетт резковато перевела на него взгляд, отчего в душе Селесты почему-то взыграло злорадство. Пустозвон даже не представлял себе, насколько опасно злить ведьму, которой наказано принести своему господину жертву, и был в этом незнании особый шарм. Вдобавок ее не покидало какое-то неправильное желание растоптать и унизить его перед смертью в глазах клиентки. Казалось бы, какое тебе дело? Подведи к зеркалу да отними душу.       — Долго мне их держать? — с поистине святым любопытством в голосе спросила Одетт.       Селеста подалась вперед, чуть дольше, чем вскользь, остановив взгляд на алых губах девушки.       — Задай им свой вопрос, душа моя, и выложи любую карту на стол рубашкой вверх. Главное, не смотри, выбор должен быть случайным.       От нетерпения Одетт провела кончиком языка по губам и, прикрыв глаза, горячо и беззвучно затараторила. Селеста наблюдала за этим действом с внимательностью сокола, что выглядывает свою жертву-полевку среди травы да земляных комьев. Идеальная, вот только для кого? Люцик не был падок на земную красоту: у него и так целый гарем роскошных демонесс, да куча ведьм в придачу. А вот ей, Селесте, такая жертва могла бы прийтись по душе...       — Задала, — девушка выложила одну карту на стол.       Селеста протянула ладонь вперед, и Одетт, недолго думая, вложила в нее колоду. Карты хранили тепло ее рук.       «Люцик, дай мне сил!» — взмолилась в мыслях Селеста, в ответ на что по комнате прокатился лишь низкий утробный рокот, а зеркало у стены дрогнуло.       — Что это? — испуганный взгляд Одетт бил насквозь, подобно копью судьбы.       Джордж театрально согнулся пополам, заглядывая под стол. Смертный искал подвох. Бессмертная взвешивала «за» и «против». И только одна невинная девица искренне не понимала, что происходит. Селесту это одновременно и забавляло, и сбивало с пути истинного. Люцик говорил об одной жертве. Что, если...       — А что это у вас за люк под ногами? Поди, цепного пса держите, чтобы рычал для саспенса?       Селеста ухмыльнулась против воли, раскладывая шесть случайных карт веером под той, которую вытянула сама Одетт. Паршивец отвлекал ее от дела, но догадка с цепным псом ей нравилась. Может, сперва спустить на него адского ктулху из подвала и только потом отдать Люцику? Заносчивая рогатая задница может обидеться, ведь любит целые игрушки, а зверушка вполне может оторвать бедняге что-то.       Не совсем то, что хотела бы ему оторвать Селеста, впрочем.       — Зачем, если мне достаточно рычащих клиентов?       Он скептически фыркнул, совсем не оценив ее глумливую улыбку. О, занятно было, когда она превратила одного скептика в оборотня на месяц. Досада крылась лишь в том, что оборачивался он не в грозного волка, а в ничтожную чихуахуа. Умора вышла знатная, даже Люцику понравилось.       Махнув рукой, Селеста распахнула клетку с голубями, стоявшую в углу. Белый пернатый комок приземлился на ее раскрытую ладонь, доверчиво урча, и ведьма в упор глянула на девушку. Кости хрустнули, звук исказил спокойное и увлеченное лицо Одетт гримасой ужаса, по сжатому кулаку потекла кровь невинной голубки.       — Чтобы творить волшбу, — хищно улыбнулась Селеста, — нужны жертвы.       Окровавленными пальцами она начертала в углу стола пентаграмму и уложила тело птицы в центр, провела кровавые линии по рубашкам карт. И только приготовилась переворачивать их, как голос вновь подал Джордж:       — Пока вы тут химичите, я могу осмотреться? Ну так, интересно всё-таки. Вдруг выведу на чистую воду шарлатанку?       Селеста перевела на него заинтересованный взгляд. Прямо сам полезет к артефактам? Какой подарок...       — Конечно, — улыбнулась она, мысленно представляя, как он спотыкается и сам проваливается в зеркало. Большего фиаско, пожалуй, она бы и нарочно придумать не смогла.       Джордж, не теряя времени, встал, не обращая внимания на осуждающий взгляд своей спутницы. Пусть ищет, Селеста знала, что ничего, кроме смерти, он для себя не найдет. Холодный сквозняк забродил по закрытому помещению, мерно покачивая ловцы снов. Селеста мысленно усмехнулась. Любопытному сатане нравилось представление, решил взглянуть аж собственной персоной.       — Ты хочешь знать, будете ли вы счастливы, душа моя, — ласково начала Селеста, в ответ получив нетерпеливый кивок.       Карты перевернулись легко. Расклад был очевиден, в этот раз мудрые таро были довольно однозначны в своем мнении. Карта, что вытянула Одетт, ярко демонстрировала ее саму: «добрую, сердечную и верную» — «Королеву Пентаклей». Селеста невольно улыбнулась, пальцами огладив карту.       — Что... — нерешительно выдохнула Одетт. — Что вы видите?       — Тебя... — начала было ведьма, но Джордж довольно резво ее перебил:       — Прекрасное предсказание, десять из десяти! Мы оставим вам отзыв на гугл картах.       — Джордж! — чуть жестче одернула его Одетт.       — О, ваша воля, — сплетя пальцы между собой, Селеста бросила короткий скучающий взгляд на хама. — Только после оплаты чеканной монетой.       — Вот ведьмаков на вас и не хватает, — рыкнул в ответ собеседник.       — Если бы они существовали, — хохотнула она, — то я бы разбогатела на игре в гвинт. Впрочем, — она указала на две карты, — «Шут» и перевернутая «Фортуна» четко указывают нам на то, что карты — не ваша стезя, мой друг. Вы, очевидно, много проиграли.       — Ты ведь говорил, что завязал... — Одетт уязвленно перевела взгляд на Джорджа.       — Завязал, — кивнула Селеста. — Его не берут играть, ждут возврата долга. Вот он, «Повешенный», душа моя. Ты явно не бедствуешь, а ему от тебя деньги нужны. Останешься с ним — потеряешь всё, в уплату его долгов.       — Ложь! Милая, разве я стал бы врать тебе?       — Ага, вот и «Семерка Мечей», мой милый друг. Вы считаете, что ложь сойдет вам с рук, и намерены потом бросить Одетт в одиночестве и без средств к существованию. — Селеста указательным пальцем пододвинула к Одетт карту: — Вот. Перевернутый «Отшельник». Изгнание, изоляция и разрыв отношений.       — А последняя карта? — клиентка бросила обреченный взгляд на стол.       Улыбка озарила лицо Селесты: она была готова поклясться, что с карты «Дьявол» ей буквально подмигнул сам Люцик.       — Тщеславие и эгоизм Джорджа, — она накрыла ладонями дрожащие пальцы Одетт. — То, что толкнуло его на эту скользкую дорожку, душа моя.       — Одетт... — но ответом на его возглас был лишь тяжелый взгляд, и под ним Джордж будто растерял дар речи. Уличенный во лжи, он потерял малейший интерес к зеркалу, что даже разозлило Селесту.       Она всё решила. Для себя. Для них. Осталось только сделать.       — Я могу помочь, — лукаво улыбнулась она, глянув в синеву бездонных глаз Одетт. — Сделаю тебе заговор на удачу, чтобы беда обошла стороной, а от Джорджа всех, кому он должен, отважу.       — Мы с вами вовек не расплатимся, — бросил он, будто перчатку под ноги, провоцируя на очередную словесную дуэль. Но Селеста была спокойна: какой смысл злиться на труп?       — Я согласна, — непреклонный голос Одетт согрел Селесте душу. Ей нравилась смесь решительности и нежности, мягкий взгляд девушки. И она приняла первое важное решение в своей жизни: жертва сегодня достанется не только ее любимому Люцику, но и ей самой.       — Закрой глаза, — властно скомандовала она, и девушка мгновенно покорилась.       — А мне что делать?       — Закройте рот, мистер В-долгах-как-в-шелках, и не мешайте, до вас очередь дойдет позже.       Дьявольская улыбка, кажется, возымела эффект. Джордж проглотил малейшие возмущения и тихо присел в свободное кресло. Ветер вновь начал гулять по комнате, а пламя свечи напротив зеркала задрожало так, словно вот-вот погаснет. Селеста молила Люцифера о терпении, чтобы он позволил ей довести дело до конца.       Черная тонкая свеча послушно зажглась с первого раза. Селеста встала, тихо, как мягколапая кошка, подошла к Одетт со спины. Из мешочка на поясе извлекла щепотку сушеных трав и положила их на стол перед руками девушки, рядом приплавила к столу свечку.       — Накрой травы ладонями и ни о чем не думай.       Одетт кивнула, и руки Селесты коснулись ее плеч. Бархатная кожа ласкала ладони, запах пшеницы и цветочного разнотравья будоражил рассудок. Права ли была в своем поступке Селеста? Имела ли право поддаваться слабости и тасовать живых людей, как карты таро в колоде? Не было ничего зазорного во грехе, и она всегда считала, что это неотъемлемая часть каждого, бежать от которой — высшая глупость. Так почему бы не поддаться?       Губы жарко шептали заклятие, смысл слов которого был понятен лишь Селесте. Она ощущала, как по капле проникает под кожу Одетт, как вытесняет из разума Джорджа, мать, отца, смысл жизни, всех до единого, как занимает его сполна, как забирает ее сердце без боя. Потому что может. Впервые может позволить себе что-то, что так привлекло ее внимание. И, когда заклинание было произнесено, Селеста покровительственно сжала плечи Одетт.       — Открой глаза и брось траву на пламя свечи. Дыши дымом, он изгонит всё лишнее и закрепит лишь важное.       Одетт совершала чудовищную, возможно, самую страшную ошибку в своей жизни с такой легкостью, что у Селесты перехватывало дыхание. Она мечтала, как научит ее всему. Несомненно, плохому и греховному. Как даст выход всем своим порокам и насладится девушкой сполна.       Плотная и пахучая струйка дыма от горящих трав послушно потянулась к носу Одетт, будто туманным щупальцем пробираясь внутрь. Весь свет померк на секунду, а ловцы снов и кости, подвешенные к потолку, загремели, подхваченные внезапным порывом ветра. Джордж вжался в кресло, напоминая скорее ничтожного щенка, нежели мужчину. Губы Селесты тронула кровожадная улыбка.       — Что вы сделали с ней? — закричал он, глядя на то, как обмякла Одетт. — Что ты натворила?!       — Ровно то, что обещала, — ухмыльнулась Селеста однобоко, и голос ее, казалось, стал намного ниже, будто вторя потустороннему рокоту хозяина. — Теперь твой черед.       — Нет, — Джордж замотал головой, бросился из кресла наутек, словно подброшенный не иначе как потусторонней силой. Но, стукнувшись о наглухо запертую дверь, лишь истошно закричал: — Не подходи ко мне! Ведьма!       — Дошло наконец.       Волосы Селесты разметались в стороны, а в белых глазах блеснуло потустороннее пламя, оттеняя и без того жуткий взгляд багряно-алым цветом. Мужчина колотил в дверь практически в такт ее шепоту. И, как только заклинание было закончено, свеча у зеркала погасла, а гладь его полностью почернела, выпуская на волю густую чернильную тень.       — Место таких, как ты, — в аду, — пророкотала Селеста, безумно улыбаясь от уха до уха, а за ее спиной бесстыже и заливисто хохотала, казалось, по меньшей мере сотня демонов — таким было эхо дьявольского смеха. Люцик, бесспорно, был доволен и ею, и представлением, которое она для него организовала.       — Нет, я не хочу! Отче наш, сущий на небесах!.. — залепетал Джордж, тут же оглохнув от дьявольского рыка.       Тень подхватила его, крепко вцепившись в руки и ноги. Напуганный взгляд метнулся на лицо Селесты, что скалилась в улыбке, на Одетт, без чувств лежащую в кресле. Сердце Селесты трепетало от восторга: наконец-то заносчивый говнюк поплатится за хамство и скепсис, что сочились из каждой его ядовитой фразы. Она рассмеялась, как только силуэт скрылся за гладью зеркала. На вычурной раме появился новый завиток, на сей раз черный, — новая прогнившая душа, поглощенная потусторонним царством.       Ветер стих, а объятия тени легли на ее талию жарким кольцом.       — Надумала изменять мне? — рокочущий тон звучал угрожающе, и Селеста качнула головой. — Неужто девка лучше?       — Едва ли кто-то способен с тобой сравниться, — пальцы Селесты скрылись в тени, погрязли в ней. — Но она... Прошу, — прикрыв глаза, она откинула голову назад, ощущая покалывающую крохотными разрядами молнии близость дьявола к коже. — Оставь эту игрушку мне. Хоть одну... Тебе и самому понравится, поверь. После приворота она никуда не денется.       Тень нехотя рыкнула. Мысль о том, что его ведьма будет развлекаться с другой девицей, ему явно не нравилась, но владыка ада быстро сменил гнев на милость:       — Прелюбодеяние — грех, дорогуша, и мне нравится рвение, с которым ты спешишь грешить. Но помни: если ты меня расстроишь — я заберу ее первой.       Селеста улыбнулась, кивнув в ответ. Она знала — Люцик не шутит. Но радовалась тому, что старый рогатый извращенец нашел ее идею забавной и интересной.       — Я дам знать, когда ты мне понадобишься.       — Конечно, — склонила она голову.       Объятия растворились, холод хлестнул по спине с такой силой, что Селеста рухнула на колени. Зеркало вновь стало самым обычным, а свеча напротив него озарилась новым рыжим пламенем. На этот раз Селеста задула его лично. Внезапных приходов дьявола пока не хотелось.       — Селеста? — робкий голос Одетт заставил ведьму с улыбкой обернуться к девушке. Та стояла практически над ней, обеспокоенно всматриваясь в глаза. — С тобой всё в порядке? Где Джордж?       — Сбежал, — поднявшись на ноги, она отряхнула подол и почти вплотную подошла к Одетт. Та будто преисполнилась смелости — не отступила ни на шаг, внимательно и с долей нежности глядя глаза в глаза, на губы... — Как только понял, что больше не нужен тебе.       Чистая, будто солнечная, улыбка озарила лицо Одетт, и она придвинулась ближе, практически соприкасаясь губами с Селестой.       — Мне никто не нужен... — томный взгляд из-под опущенных ресниц, на губы и вновь на глаза, — кроме тебя.       Шепотом, на выдохе. А затем поцелуй, растянутый в вечность. Мешанина в голове, стучащие в такт сердца и нежные руки на коже. Всё вокруг оказалось неважным. Пустота — да темный блик-наблюдатель на зеркале.