Guilt

      Майрон Бентам любил читать книги. Ему нравилось ощущение старой крошащейся бумаги из бесценных древних книг между пальцами. Он ненасытно пил информацию, написанную на страницах, его разум возбужденно гудел, готовый к новому эксперименту или другому гениальному изобретению. Но больше всего на свете с раннего детства ему нравилось, что книги могут утешить его, даже когда ситуация казалась безнадежной.              Майрон часто бродил по коридорам своего огромного дома, который всегда казался слишком большим и пустым, его мысли терялись в темных местах его памяти, которые он хотел стереть навсегда. Но когда он садился перед огнем в своей библиотеке, а ПиТи мирно дремал у его ног, пока он читал, чувство умиротворения и счастья захлестывало его, заставляя забыть о своих проблемах. Но как только Майрон закрывал книгу, его демоны возвращались за ним.              Снаружи он старался казаться сильным и неукротимым, что было довольно сложно, учитывая его хрупкое тело и две сломанные ноги, которые так и не зажили как следует. Тем не менее, его интеллект и мнимая сила снискали ему уважение Шэрона, Нима, Матушки Пыли и Рейнальдо. Ким никогда не был из тех, кто восхищался или уважал кого-либо, он просто был доволен работой в качестве его помощника, тихо выслушивая его потенциальные изобретения или его планы предательства, даже не перекидываясь ни словом с другими.              Но внутри Майрон Бентам был сломленным человеком. Ночью он старался не спать, так как его часто мучили ужасные кошмары, большинство из которых вращались вокруг его заточения в башне Каула и всех пыток, которые он перенес в башне тварей. Вместо того, чтобы спать, он обычно заваривал себе чай и садился читать в своей библиотеке, пока глаза его не закрывались сами собой. Затем Майрон либо сворачивался калачиком на одной из кушеток, прислушиваясь к тихому храпу ПиТи, пытаясь убедить себя, что в своем доме он в полной безопасности; или, в особенно плохие ночи, он прижимался к своему мрачведю и его утешала мягкая шерсть животного.              Ему часто хотелось, чтобы у него все еще были брат и сестра. Конечно, они оба были живы, но больше не были в жизни друг друга. Его брат, безумец Каул, был занят пытками странных людей и пытался найти Библиотеку душ со своей армией тварей. Что касается его сестры, Майрон не видел Алму и не разговаривал с ней со времени того судебного процесса, на котором его обвинили и признали виновным в краже души Эйба. Этот процесс проходил несколько десятилетий назад, но он все еще прекрасно помнил разочарованное и опустошенное лицо Алмы, когда она в который раз увидела своего брата в суде. А еще лучше Майрон помнил боль в сердце. Он бесчисленное количество раз причинил боль своей младшей сестре из-за эгоизма и чувствовал себя подавленным из-за своей вины.              Майрон не мог думать о счастливых воспоминаниях своего детства без слез. Когда-то давно братья и сестра любили принимать облик птиц и соревноваться друг с другом. Не было ни ненависти, ни склонности к насилию, они были просто семьей. Они весело проводили время и вели себя как обычные дети. Среди его любимых воспоминаний было то, как он играл в шахматы с Алмой. Джек отказывался играть в шахматы, потому что всегда проигрывал, но Алма была рада, ведь Майрон каждый раз позволял ей выигрывать. Хотя Джек и презирал шахматы, он был более чем счастлив помогать Майрону строить различные машины, особенно если это была его идея. Джек целыми днями бродил по дому, злорадствуя над своей невероятной идеей.              Все это исчезло. Майрон больше не мог даже превратиться в сапсана. Его травмы, после того, как Каул мучил его и сломал ноги, были настолько серьезными, что теперь его тело теперь отказывалось менять форму. Технически, странный дар исчез, пусть Майрон все еще мог понимать язык птиц и общаться с ними.       Иногда Майрон обнаруживал, что просматривает старые фотографии, пытаясь понять, где именно все пошло не так. Сколько бы раз он не обдумывал все, всегда приходил к выводу, что во всем виноват он сам. Он был самым близким к своему брату. Он знал о нездоровой одержимости Джека Библиотекой душ, но решил не обращать на это внимания, пока все не стало слишком поздно. Майрон все еще не мог поверить, что когда-то давным-давно он был лучшим другом своего брата. Джек был всего на два года старше, и они все делали вместе. Они часами играли вместе, исследуя окружающий мир, создавая прототипы или проводя научные эксперименты. Они утешали друг друга и помогали друг другу всякий раз, когда это было необходимо. И все же Джек повернулся против Майрона при малейшем сомнении в его планах и амбициях, заперев его в камере и оставив умирать.              Майрон хотел удариться головой о стену. Он должен был знать. Он должен был увидеть, что Джек был не тем человеком, за которого он себя выдавал. Доказательства были перед его глазами, но он не видел их. Майрон с раннего детства видел как Джек вербально, а иногда и физически оскорблял их младшую сестру из ревности, но ничего не предпринимал. Он не хотел выбирать чью-либо сторону, в результате чего у Алмы не было защиты от хулиганств старшего брата. Время от времени Майрон кричал Джеку о его ужасном поведении, но также боялся спровоцировать его плохой характер. Иногда, когда они были еще детьми, Алма приходила к нему, плача, рассказывая ему о всех ужасных вещах, которые Джек сказал ей. И Майрон мог только обнять ее и заверить, что все это неправда, в то время как чувство вины за то, что он не защищал ее, грызло его. Он с горечью думал, что он паршивый брат.       В то время как Майрон был в ужасе от поведения своего брата, он начал думать, что становится похожим на него. Он начал видеть монстра в своем отражении, когда взглянул в зеркало.              Он не был таким плохим или безжалостным, как Каул, но он совершил свою долю плохих поступков. Он мысленно перечислил их: он стоял за созданием пустот (и, следовательно, тварей). Да, это было случайно и в целях защиты, но тем не менее он создал монстров, которые несли ответственность за смерть тысяч особей. Затем он украл душу Эйба. Эйб был его единственным другом в особенно трудные времена, он помогал ему в большем количестве случаев, чем Майрон мог сосчитать. А Майрон отблагодарил его, обманом заставив отдать часть его души, что было катастрофой для его странности.       Он даже не стал считать свои многочисленные предательства, он не мог думать о них, не чувствуя, как желчь поднимается к горлу. И все же он повторял одну и ту же ошибку снова и снова. Майрон знал, что, если представится случай, если это будет для него выгодно, он все равно будет сотрудничать с тварями. Он даже не знал почему. Он догадывался, что искушение власти и успеха — это то, чему он не мог сопротивляться, даже когда на кону были жизни других людей.       Затем был его маленький «эксперимент», его «восковые фигурки», которые вовсе не были восковыми. Он так сильно хотел, чтобы его Панпетликон работал, что дошел до того, что похитил имбрин и странных из петель, чтобы посмотреть, могут ли они работать в качестве батареи для его машины. Видя, что это не работает, и не зная, что с ними делать, он шантажировал Мать Пыль, заставив ее заморозить их. Он вздрогнул, когда понял, что Каул в основном делал то же самое — похищал людей, хотя и не с той же целью.              Вздохнув, Майрон пошел взять книгу с одной из полок. В нем накапливалось чувство вины, которое он считал плохим. Некоторые вещи нельзя было изменить. Не было необходимости чувствовать себя излишне виноватым из-за прошлого. По крайней мере, так он пытался сказать себе, с большим или меньшим успехом.       Несмотря на всю вину и грязные секреты, Майрон Бентам знал, что он все равно будет ходить с высоко поднятой головой, улыбаясь и делая вид, что все в порядке, хотя на самом деле все разваливается на части. У него не было ни друзей, ни семьи. Он был совсем один в доме, полном помощников и слуг. По крайней мере, у него был ПиТи, подумал он, нежно потирая плечо мрачведя.