Три раза

Лелуш мог быть честен с самим собой. Он ненавидел праздники. Возможно, потому что Милли издавна имела привычку скидывать их реализацию во многом на него, прикрывалась им от кавалеров, использовала для привлечения внимания одноклассников. Учитывая его популярность, сложно было винить ее в этом. То, что ежегодный бал на этот раз приурочили к дню святого Валентина, повергло парня в некоторый ужас. Лелушу и без того приходилось уже почти полторы недели до дня бала перемещаться по территории академии перебежками и с постоянным риском быть раскрытыми погребённым под тоннами валентинок, шоколадок и вообще любой выпечки, имеющей содержимым шоколад. В итоге он просто хотел уже забиться в подвал или на чердак, чтобы не слышать разговоров девушек и не перемещаться по академии таким образом, будто он в очередном бою против империи, но по нелепой случайности забыл дома маску. Каждый раз, когда ему приходило в голову это сравнение, Лелуш закатывал глаза. Однако проблема выбора так и стояла острее острого, и не то, чтобы он терзался душевными муками касательно того, с кем бы он хотел пойти на бал. Ши Цу могла сколько угодно смотреть на него намекающе, но с ней он идти на бал не мог, ведь ее как бы не существует. Тем более проблемы вставали одна за другой. Постоянно что-то мешало. Либо он не мог застать Шарли в тот момент, чтобы на него с визгом не набросилась толпа фанаток, либо она находила его тогда, когда он либо стоял в костюме Зеро, либо лихорадочно соображал, каким образом побыстрее улизнуть из академии. Вполне естественно, что после пары случаев, когда он сбежал от нее, хотя они едва не столкнулись нос к носу, девушка решила непонятно что (он с трудом понимал, каким образом она надумывает себе некоторые вещи), и теперь его избегала. Вот и как здесь поступить? Нет, всё-таки управлять армией куда проще, чем иметь дело с девушками. Лелуш решил все же предпринять ещё одну попытку добраться до Шарли. Путем нехитрых манипуляций он выяснил, что сегодня она собирается заниматься украшением кампуса с другими девочками. Вот и пришлось торчать в кустах и ждать, пока она оттуда выйдет. – Лулу, что ты делаешь? Парень аж подскочил от удивления и обернулся. Шарли стояла у него за спиной, держа в руках коробку с украшениями. Пришлось поспешно подниматься и стараться не запутаться в кустах и не споткнуться. Почему-то рядом с Шарли рядом чувство вины терзало его сильнее, чем обычно. С Наннали и вот с ней. Она была тем человеком, которому он искренне хотел все рассказать, но не мог. Особенно после того, как погиб её отец. По его вине. После того, как Мао пытался воспользоваться ею, а потом и Наннали, чтобы от него избавиться. Но даже тогда он сделал самое отвратительное, что мог в этой ситуации. Пошёл на поводу у собственных желаний и заставил её забыть о произошедшем, о том, кто он такой. Но отказаться совсем – не смог. Сколько бы он себя не переубеждал впоследствии, что это выглядело бы подозрительно со с точки зрения окружающих. Ложь. Это можно было бы сгладить. В конце концов, они друзья, мало ли, что могло случиться, а совсем скоро его здесь и не будет, и… – Лулу? Ты меня слушаешь? – девушка хмуро осматривала с ног до головы, словно в чём-то сомневалась. – Э…– почему-то во время таких ситуаций он чувствовал себя максимально по-идиотски. Хотя, казалось бы, почему его выбивает такая ситуация? По сравнению с тем, что он обычно испытывал на поле боя и сколько раз рисковал… так глупо и нелепо. Лелуш прекрасно это понимал. – Я тут мимо проходил и решил, что мне не стоит заходить, и меня увидят… – он осёкся когда узкая девичья ладонь легла ему на лоб. Шарли задумчиво на него посмотрела, приложила ладонь и к своему лбу. – Нет, вроде температуры нет. Лулу, ты совершенно не умеешь врать. Лелуш улыбнулся как-то нервно и кривовато. Он понимал, что девушка всерьёз, но для него это звучало как шутка. Учитывая всё происходящее. Возможно, ещё поэтому ему было так сложно. Только сейчас, заметив, что она удерживает коробку одной рукой, он догадался её перехватить. – Давай я помогу? – Только если ты настаиваешь, – Шарли весело улыбнулась и последовала в здание за ним. – Мне казалось, ты не хочешь со мной говорить. Те несколько раз, когда я тебя искала ты постоянно от меня убегал. Я не то, чтобы настаиваю, но всё же… – Нет, я просто… – как назло, в голову не лезло ни одного оправдания. – Пойдёшь со мной на бал? Шарли даже споткнулась и оглянулась на него распахнув глаза в изумлении. Если она чего-то и ожидала, то однозначно не этого. – Ты серьёзно…? Но я думала… – Шарли…я… когда-нибудь смогу тебе всё рассказать, – он сказал это сам не понимая зачем. Он действительно желал её уберечь, но вместе с тем, ему хотелось поделиться. Именно с ней. Из всех людей, из всех друзей. – Но ты можешь подождать. Совсем немного? А пока… пока просто давай пойдём туда вместе? Девушка приложила палец к губам, и её глаза задорно блеснули. – Ну ладно, ты меня убедил, Лелуш Ламперуж. Но не подумай, что я забуду твоё обещание через пару дней, и ты сможешь меня обвести вокруг пальца как Риваля или других несчастных. Но раз ты извинился, – шутливо. – Так и быть. Считай, что партнёрша на сегодняшний вечер у тебя уже есть. Знаешь, я уже подумывала принять приглашение Риваля. Милли ему отказала в очередной раз, и он прибег ко мне как к последнему средству. – Сегодняшний? – вполне искренне ужаснулся парень, пытаясь вспомнить даты. Неужели он действительно их перепутал и теперь придётся всё перестраивать на ходу? – Да. Бал вечером. Потому подготовка в самом разгаре. Будешь помогать? – Если меня не сожрут девушки, – Лелуш кисло улыбнулся, в кои-то веки он действительно был честен. Ему не хотелось пасть смертью храбрым ещё до начала бала. Да ещё и настолько глупо. – Так скажи, что уже выбрал партнёршу, – Шарли хихикнула. – Но, если что, так и быть, можешь на меня рассчитывать. Я тебя защищу. – Скажешь тоже, – он всё же ответил улыбкой. Не то, чтобы он не мог ускользнуть, если бы действительно хотел. Просто ему хотелось провести ещё немного времени здесь. Прежде, чем оно у него закончится. Нужно найти способ уберечь Наннали, хотелось бы, чтобы и с Шарли и остальными всё будет в порядке. Он действительно хотел исполнить своё обещание. Но он не успел. Через неделю после бала из-за него Юфи объявили Кровавой Принцессой, и он вынужден был её убить. События закрутились в бешеном водовороте, и уже летя на Мираже на полной скорости в сторону Каминеджимы, Лелуш думал, что обязан спасти Наннали от отца. Любой ценой. Он должен попросить Сузаку о помощи. Друг, пусть и бывший, поймёт. Плевать на себя самого. Плевать, что с ним будет. Лишь бы уберечь Наннали. Лишь бы никто из друзей не пострадал из-за его необдуманных действий. Лишь бы Шарли ничего не вспомнила. Так безопаснее для неё. Лишь бы Ши Цу и Карен скрылись невредимыми и не попались в руки британцев. Множество желаний, которые он попытался выполнить, но так и не смог. Чужие и собственные смешались так, что уже и не разобрать, где чьи. Он эгоистичен и отвратителен, он признавал это. Но они не должны были пострадать. Никто из тех, кто был ему дорог. Потому он действительно готов заплатить чем угодно. Всем, что в его силах, отдать больше, чем у него есть. Поэтому он до последнего не мог поверить в то, что Сузаку даже убивать его не стал. И вырывался, даже когда друг вцепился в волосы и помог удержать глаз открытым. Последним, что он запомнил, был свой собственный дикий ужас, боль и сияющий алой птицей Гиасс в глазах отца. И он забыл всё почти на целый год. Возможно в тот день он умер в первый раз. Вот только воскрес ли? Хуже всего было понимать, что всё не то, что не изменилось, а даже стало в некотором роде хуже. Находиться под постоянным наблюдением приятного мало. Единственное, что слегка радовало, что его друзья тоже в порядке. И Шарли. Лелуша выводила сама мысль о том, что Император и Сузаку посмели так поступить с ними. Вырвать у них часть жизни. Заменить Наннали фальшивкой. Насильственно втянуть их в эту игру. Вместо того, чтобы всё закончить легко и быстро. Но всё же это было несоизмеримо лучше смерти. Так что, наверное, если есть возможность выбирать, пусть так. Пусть так… Он всё ещё помнил о своём обещании, но в сложившихся обстоятельствах не мог подставлять Шарли ещё сильнее, чем сейчас. Он просто не имел на это права. Пусть и отчаянно желал находиться рядом, желал держать её за руку, потому что ему хотелось хоть кому-то рассказать обо всём. Особенно, когда он узнал, что Наннали, его милая добрая Наннали станет генерал-губернатором Одиннадцатого сектора. Она хороший и добрый ребёнок, но, господи, она же абсолютно не разбирается в политике. Ею просто управляют, шепча на ухо нужные истины. Не оставалось сомнений и в том, что это, своего рода, провокация отца. Если Зеро – это ты, попробуй пойти против неё. Уничтожь то, что ты действительно любишь. Ты ведь заслуживаешь этого целиком и полностью. Кажется, тогда он умер во второй раз. Хотелось бы окончательно. Особенно когда он впоследствии вспоминал, как цеплялся за Карен, а та брезгливо на него посмотрела и ушла. Что ж, он целиком и полностью этого заслуживал. Лелуш сам не понимал, зачем он вообще тогда встал с пола в этой заброшке, а не потянулся к рефрену. В конце концов, если Сузаку мог оградить Наннали от императора, можно было просто остановиться. Поддаться уговорам Ролло и сделать вид, что ничего не происходит. Оставить это им и отступить. В конце концов, Наннали сама чётко показала как ненавидит Зеро. Она не хотела такой мир, где люди убивают друг друга. Возможно, потому что ещё оставались люди, которые на него надеялись, и просто так бросить их. Вытащить их с казни, чтобы потом бросить на съедение империи, казалось бесчестным. В конце концов, когда он стал Зеро, он принял ответственность. Хотя бы за Чёрных Рыцарей. Какой же из него лидер, если он не выполняет данных тем, кто за ним пошёл, обещаний? Как бы он не ненавидел Британию, он всё ещё являлся британским принцем. Какое бы отвращение он не питал к отцу и самому себе, потому что искренне считал себя не лучше, чем он, просто так отступать было не в его правилах. В конце концов, он не хотел отступать не только ради Наннали. Поэтому даже сейчас он просто не мог просто закрыть глаза и сделать вид, что всё идёт так как должно быть. С очередным планом всё пошло наперекосяк, потому что, наверное, стоит лучше раздавать приказы. Детальнее, что ли. Подменявшая его Саёко запланировала столько свиданий, что и за год не переходить. Не стоит говорить о том, что и Шарли абсолютно не поняла, что к чему, и вполне резонно обиделась. Он её понимал – сложно поступить иначе на её месте. Кажется, это становилось традицией. Только теперь он смотрел издалека на то, как она с другими девочками идёт украшать здание. Не то, чтобы он заслуживал находиться рядом с ней. Не после всего того, что он сделал. Не после того, как её и без того втянули сюда слишком сильно. Лелуш не желал, чтобы то немного, что у него осталось, тоже исчезло. Он не хотел уничтожить это собственными руками. Однако Милли порадовала всех раньше, устроив на свой выпускной «день купидона» и всё окончательно запутав с игрой «тот, кто поменяется шапочками», пара, а Саёко опять подставила его поцеловав Шарли, будучи в его маске. И, разумеется, девушка снова вычислила, где находится вход в подвал, на базу. – Почему ты меня поцеловал…? – … потому что люблю, – он не то, чтобы брякнул первое, что пришло в голову. Он не солгал. Просто у него не нашлось слов. В тот момент он действительно хотел быть с ней искренним, всё ещё прекрасно помня про обещание. – Врун… я же говорила, ты плохо умеешь лгать. Ты же несерьёзно, – девушка смотрела на него испытующе и спокойно. – Нет, я… – слова уже почти сорвались с его губ, когда он осёкся. – Хочешь заняться тем, что идёт после поцелуев? Если, конечно, как ты сказал, ты не врёшь, – она смотрела так невинно, но при этом спрашивала такое, что Лелушу хотелось провалиться сквозь землю от стыда за себя и за всё то, что он опять её втягивает. А ещё за то, что сколько бы он не отдавал плану, голова у него всё равно забита абсолютно непозволительными вещами. Тем, что он всё ещё цепляется… сперва за Наннали, теперь вот за Шарли. Никак не может отстраниться, отпустить, защитить то, что на самом деле всегда имело для него смысл. – Н-не надо, такого! – вот и опять он мямлит, чтобы открыть рот и внятно сказать ей то, что действительно важно. Хотя, наверное, ему даже смешно. Всё эта ситуация. Произойди всё совсем немного иначе, она бы ему поверила. Даже на этот раз. Как множество раз до этого. Даже несмотря на всё, что он делает… то, чего он не заслуживает. – Вот и вернулся старый Лулу, – сказала Шарли мягко, не сводя с него взгляда серых глаз. – В последнее время ты был сам не свой. Лелуш мог только смотреть на неё в немом неверии. Она всегда замечала. Неужели различала, когда рядом, в классе находилась Саёко, а когда он? Если бы он мог, он бы спросил. Задал десятки, сотни вопросов. Но он не мог. Ему было и горько, и смешно от этого. Шарли действительно была просто поразительной, а он до сих пор этого не замечал. От самого себя смешно. Кажется, он и сам окончательно понял, как сильно она ему дорога, когда случайность свела их вот так, в этом дурацком празднике авторства взбалмошного гения Милли. – Ничего, я прощаю. А взамен, закрой глаза… Лелуш послушался. Кажется, у него сердце быстро колотится. На самую секунду, ещё ненадолго. Немного совсем. Он, наверное, совсем идиот, что хочет высказать всё, что на сердце. Заставить бесконечного близкого и дорогого человека принять тот вес, который он несёт сам. Но возможно на долю секунды… а после его щёки слегка потянули в стороны. – Думал, я тебя поцелую? – хихикнула девушка, заставив его залиться краской и ещё раз проклясть всю ситуацию, дурацкий образ мышления Саёко и идеи Милли. Он никогда не чувствовал себя одновременно таким пристыжённым, и, вместе с тем, свободным. – Т-такая вероятность была, – проворчал он, стараясь скрыть смущение. Кажется, выходило у него плохо. – Извращенец, – мягко пожурила его девушка. Шарли шутила, и всё же почему-то это немного возмущало, вызывая искреннее желание оправдываться. – Нет, я просто… Девушка привстала и поменяла их шапки местами, беззаботно улыбаясь. – Ничего. Когда-нибудь я влюблю тебя в себя. Любовь – это сила, – она хихикнула и посмотрела в небо, виднеющееся сквозь проделанную найтмером шестого рыцаря дыру. В такие моменты Лелуш искренне изумлялся, насколько же она легко о таком говорит. Хотя имеет в виду абсолютно противоположное. В своей неуклюжей искренности. В ней трогательным образом уживалась воздушная жизнерадостная лёгкость и Шарли никогда не пыталась на него давить, никогда не навязывалась, хотя иногда бухтела и ревновала скорее для вида, чем всерьёз. Сколько же раз он воспринимал это всерьёз. Сколько же раз он никак не пытался её понять. – Шарли… – Ммм? – девушка только охнула, когда он крепко сжал её руку. – Подожди ещё немного… Я выполню то обещание, которое дал тебе. – Обещание? – она склонила голову набок, взглянув на него из-под спадающих на лицо рыжих прядок. Значит даже это… даже это он у них забрал. Этот человек. Лелуш покачал головой. – Поймёшь чуть позже. А пока ещё немного подожди. Совсем немного. – Без проблем. Если что, ты всегда знаешь, где меня найти, – она положила другую руку поверх его и мягко провела пальцами. Прикосновения приносили странное тепло, от которого на душе становилось легче. Хотя бы немного. Хотя бы совсем немного. За такую слабость хотелось себя ненавидеть, но он ничего не мог с собой поделать. Совсем ничего. Потому он делал то, что умел лучше всего, улыбался. Ему просто хотелось поверить, что хотя бы раз, хоть единственный раз в его жизни, всё не пойдёт прахом. Но когда что-нибудь вообще решали его желания? Шарли запрыгнула на крышу здания и кричала невнятно про лжецов и про то, что ей все лгут. Непонятно, каким образом, но действие Гиасса прервалось, и теперь она оказалась в совершенно ином мире. Кажется, без раздумий бросаясь вслед за оступившейся девушкой и едва успев ухватить её за запястье, Лелушу подумал, что сейчас он умрёт третий раз. На этот раз хотя бы более счастливо. Однако, Сузаку успел вовремя его схватить за ноги. – Шарли! – Отпусти! Отпусти меня! От её страха, направленного на него, ему буквально хотелось оказаться там, ниже. Просто упасть, закончить всё хотя бы таким способом. – Нет! Не отпущу! – почти громко, на надрыве, крепче стискивая узкое запястье. – Я больше… не хочу никого терять! Никого, понимаешь? Он не знает, как в этот момент выглядит его лицо, но во взгляде девушки отражается понимание, и она вцепляется в его запястье другой рукой. Сузаку быстро вытягивает их обоих, так что они больше не успевают обменяться и словом. – А ведь такое раньше случалось, – она пыталась отдышаться, сидя на холодном камне. – Когда вы пытались поймать Артура. – Кстати, да, – припомнил Сузаку, выглядя странно изумлённым, будто бы совершенно забыл об этом случае. – Да, действительно, – Лелуш усмехнулся, чуть отводя взгляд. Ему тоже вспомнилась дурацкая история, когда кот стащил его маску, и пришлось бегать по всей территории академии. Тогда его секрет не раскрылся только чудом. – Именно Сузаку всегда тебя вытаскивал. – Будь Лелуш наверху, мы бы грохнулись оба, – усмехнулся Сузаку. Лелуш не обратил внимания, почти всё время глядя на девушку. Всё ещё никак не мог поверить, что всё обошлось. Однако, отреагировать всё же стоило, а то будет выглядеть странно. – Вот накачанный дурак, – парень посмотрел на друга чуть насмешливо. – Раз такой могучий, помогай до того, как начнут падать. – Многого хочешь, – фыркнул тот и закатил глаза. Лелуш мгновенно угадал, о чём думает Сузаку. О Юфи. И его сложно судить. Он себя и сам-то никогда не простит, что уж тут говорить о друге, для которого принцесса стала очень близким и дорогим человеком. Неловкое молчание разбил телефонный звонок от Ролло, предупреждавшем о приближении убийцы культа. – Непохоже, что это друг, – отметил Сузаку, приблизившись и, похоже, вознамерившись выбить из него всё силой. Лелуш уже приготовился искать оправдания, но не потребовалось. Шарли коснулась плеча друга и, насупившись, сказала: – Ну нет, Сузаку! Сначала мои дела! – Кстати, у вас тут была назначена встреча? – поинтересовался Лелуш, всё ещё неспособный оправиться после произошедшего. Если честно, он ожидал, что Шарли расскажет о нём Сузаку, но девушка смолчала первую секунду, вторую. Даже несколько минут, а теперь… …она ему помогает? – Завидуешь? – кажется, девушка почти показала ему язык. До того хитрый у неё был вид. Страх, который до этого бился в грудной клетке паникой, отступил. Пусть Лелуш до конца и не понимал, и сейчас пытался думать скорее о том, как противостоять подосланному убийце, он не мог не ощущать непередаваемое облегчение. Даже если Шарли вспомнила, она не ненавидит его? Она действительно не злится? Несмотря на всё, что он сделал раньше с ней? Несмотря на то, что её отец погиб из-за неё? Несмотря на то, что он не смог уберечь Наннали? – …спасибо, Лулу! Лелуш так и не понял, за что та его благодарит. – Шарли, погоди, я сперва… – попытался сопротивляться друг, но девушка схватила его за руку и решительно потащила его за собой. Лелуш только порадовался этому. Ради её безопасности, ей стоит сейчас находиться рядом с Сузаку. А после он выполнит своё обещание. Вот только разберётся с текущей проблемой, и сразу же, наконец, хоть одному человеку он сможет рассказать всё без утайки. Пусть это будет вопиющим эгоизмом с его стороны, Лелуш не хотел игнорировать её желание помогать ему. Договорившись с неожиданным новым союзником, Лелуш взлетел по лестнице и хотел уже подниматься выше, как что-то привлекло его внимание. Что-то очень знакомое. Распластавшееся на полу терминала тело человека, которого он слишком хорошо знал. Ноги сами поднесли его ближе, и его буквально затрясло от эмоций. Кровь. Здесь снова много крови. Слишком знакомое для него зрелище. Сколько раз он видел смерть, ни в чём неповинных людей, но, что важнее, тех, кто был ему дорог и близок. А теперь его настиг один самых страшных кошмаров, которые только мог. Мимолётная тень узнавания. Приговор. Нет… – Шарли! – он опустился с ней рядом на колени. Кровь вырывалась из глубокой огнестрельной раны на груди, густо, толчками, заливая белую майку и пол вокруг. – Кто это сделал?! Нет-нет-нет! Его разум бился в панике, в истерике, когда девушка открыла глаза и посмотрела на него, всё с тем же мягким выражением лица и теплом во взгляде. – Лулу… я рада. Как хорошо, что я могу поговорить с тобой последний раз. Не делай так… не надо. Умоляю. Не… У него губы дрожали, а тело било дрожью так, что он едва контролировал себя. Он не понимал почему. Он отказывался это воспринимать, он хотел отрицать эту реальность, перепачканные волосы, почти недвижимое хрупкое тело. Этого нет. – Никакой не последний! Сейчас вызову скорую! – он выхватил телефон из кармана, но уже слабеющей рукой девушка зацепила его и нажала. Вроде бы слабо, но и его хватка неожиданно ослабла. Так они и застыли в этой позе – она, цепляющая телефон в его руке, и он, так и не отпустивший. Она тоже всё понимала. Понимала, что это конец, и не желала тратить время. Но он, он желал! Он хотел столько всего ей сказать. Он, в конце концов, обещал! Он обещал ей! Не может же всё закончиться вот так, правда? Совсем не может. – Знаешь, мне стало так страшно, когда вернулась память, – голос Шарли дрожал, совсем незаметно, слабо, но звучал достаточно разборчиво. Защемило сердце. Он представил… он ведь помнил себя в том же положении. Но он изначально был готов ко всему, когда ступил на этот путь. А она… она ведь совсем не заслужила всего этого. – Поддельный учитель, друзья без памяти, все врут мне… – Лелуш задыхался от осознания, медленного и неотвратимого, леденяще холодного, замораживающего сердце. Одно за другим, под стук колотящегося бешено сердца в истеричном жестоком ритме. Он не мог. Он ничего не мог сделать. – Как будто целый мир на меня смотрит… И ты, Лулу, сражался один во всём этом мире… Хватит. Перестань. Не говори больше. Не ради меня. Пожалуйста. Только не ради меня. Я не заслуживаю всего этого. –… ты был совсем один… Поэтому я хотела стать для тебя чем-то настоящим… Почему? Почему он был настолько слеп? Почему он не заметил раньше? Не понял? Дурак. Ослеплённый амбициями ублюдок. Почему он даже то малое, что есть, не может уберечь? Заигрался в бога… решил, что может судить. Что имеет право. Хотя на самом деле никакого. Ни на что. Даже на то, чтобы защитить... – Шарли… – у него не было слов. Просто нечего ей сказать. Всё, что мог, цепляться за её пальцы и безмолвно слушать. – Я люблю тебя, Лулу. Когда я поняла, что из-за тебя умер папа, я не смогла тебя возненавидеть… – он хотел разрыдаться, он хотел сказать хоть что-то, но не мог. Только во взгляде тени каких-то эмоций, которые он даже определить не способен. – Когда ты заставил меня забыть обо всём, я влюбилась снова… – в горле встаёт комок, и он почти задыхается. Он не хочет это слышать. Каждое слово режет подобно ножу. Столько раз, сколько погибали его люди и намного больше. Намного сильнее. Наживо. Её пальцы снова сжимают телефон, и его руку. Совсем слабо, но какие же они холодные. Совсем ледяные. А ведь совсем недавно, когда он держал её за запястье… – Когда мою память изменили, я опять влюбилась в тебя… – её глаза постепенно слипались, а хватка слабела. Отчаяние леденило сердце и душу, буквально вплеталось, стискивая сердце в ледяных объятиях. Он был готов на всё, лишь бы поменяться с ней местами. Гиасс! Точно! У него же есть Гиасс! И если раннее действие снято, он может использовать его ещё раз! – Нет! Не умирай, Шарли! – он дрожащими руками вытянул линзу и активировал способность. Зрачки девушки подёрнулись знакомым вишнёвым, но глаза постепенно закрывались, несмотря на действие. – Сколько бы мне не перерождаться, я опять влюбляюсь в тебя… – крови вытекло так много, и она продолжала выходить. Лелуш с тупой отстранённостью подумал, что должен был зажать рану, должен был сделать хоть что-то. Носки ботинок промокли. Кажется, она уже даже не понимает. И лицо стало мертвенно-бледным. А она всё говорила-говорила и говорила, упрямо выталкивая каждое слово прерывистым дрожащим голоском. – Наверное, такая судьба. – Не умирай, Шарли! Не умирай! Не смей! – в глазах стояли слёзы. Он повторял и повторял, отдавая приказ снова и снова. Ну же. Ну же… Работай! Если ты такая всемогущая способность, верни её! Верни её мне! Верни её мне, чёрт возьми! Хотя бы её! Хотя бы её у меня не отбирай! Я всё ещё не выполнил обещание! – Шарли, не уходи! Я же обещал! Я обещал тебе! По щекам текли слёзы, но он даже не чувствовал этого. Внутри всё рвалось и металось, с хрустом трещало по швам и разваливалось. Он не желал верить, не желал отпускать. Только не её. Только не сейчас. Это попросту нечестно! Он чувствовал, как жизнь покидает её тело, с каждой каплей, с каждой секундой. И его гиассы только продляли её агонию. А он всё никак не мог остановиться, даже понимая, что это бессмысленно. Лелуш задыхался, не в силах справиться с собой, обуздать собственные эмоции. Не в силах просто отпустить. Не в силах поверить, что теперь он потеряет и её. Девушку, которую он действительно любит. Девушку, которая стремилась отдать ради него всё. Ради него, ради того, кто этого даже не заслуживал. Так не должно было случиться. Не должно. Не с ней. Ни с кем, но не с ней в особенности. Каждым новым словом ножом по сердцу. Ненависть к себе вспыхнула с новой силой, сжигая в прах, словно растворяя в кислоте. Лёгкий интерес и симпатия незаметно превратились в бушующее пламя, а он так ничего и не понял. До самого конца. – Так что всё хорошо. Лулу… С новым перерождением, я вновь влюблюсь в тебя. Снова… и снова. Сколько бы их ни было, я влюблюсь опять… – под конец её голос совсем стих, превратившись в едва слышный шёпот, пальцы держащей трубку руки разжались, и кисть упала в лужу крови со знакомым стуком, разбрызгивая алые капли. Когда она затихла, он несколько секунд не мог в это поверить. Долгих, томительных, разросшихся бесконечностью секунд. – Шарли! – он схватил её за плечи, вглядываясь в мертвенно-бледное и спокойное лицо. Во внезапно воцарившейся тишине он слышал только собственное хриплое захлёбывающееся дыхание и набирающую силу пустоту, расползающуюся по венам откуда-то из груди, куда вцепилось жгучей ядовитой чернотой отчаяние. Спустя мгновение он закричал, диким не своим голосом, переходящим в вой. В тот момент он умер третий раз.