Любопытство - не порок

Локи с гнуснейшей, мстительнейшей из своих улыбок плел над ложем старшего брата замысловатую сеть изощренного проклятия. Оно, вопреки его изначальным желаниям, было далеко не смертельным, но эффект имело пренеприятный. Трикстер гаденько ухмыльнулся, и, увлекшись мыслью о масштабности очередной подставы, слишком широко завел травмированную руку для очередного пасса. От боли на глазах непроизвольно выступили слезы, а уже почти законченная вязь чуть не рассыпалась насмешливой, не имеющей силы, золотой пылью. Чертов Тор... Пойдем поохотимся на огненных чибисов, сказал он, это будет весело, добавил он. Идиот. И у этих тварей пару дней назад начался брачный период, и сейчас они были способны только на две вещи — трахать своих сородичей и рвать в клочья все живое, что ими не является. И асы с оружием наперевес, как ни странно, показались паре особенно крупных рогатых уродов ну очень уж непохожими на их неповоротливых, покрытых ало-оранжевой чешуей самок. В итоге охота на чибисов превратилась в грозящую перетечь в позорное от них бегство потасовку. Отбиваться пришлось долго, а держать вокруг четверых двигающихся с дикой скоростью полудурков незаметные, плотно прилегающие к телу непробиваемые магические щиты и одновременно умудряться обстреливать чудовищ замедляющими заклятиями оказалось ой как не просто. Сам Локи при этом оставался практически беззащитным, за что вскоре и поплатился прокушенным одной из тварей плечом. Оно до сих пор зудело и горело настолько невыносимо, что боль не смог бы унять даже заговоренный кусок Ётунхеймского льда. В тот момент, чувствуя, как смрадная, ядовитая слюна разъедает плоть, трикстер понял, что своя шкура все же будет ценнее чужой. Ас предпочел перенести защиту на себя, а одному из горе-охотников предоставить полную свободу действий, без «своих никчемных фокусов», которые, к слову, уже который век защищали этих неблагодарных свиней не только на охоте, но и от вражеских стрел и проклятий в бою. Выбор пал на Вольштагга. А что, он большой — даже отгрызи чибис от его необъятной ляжки смачный шмат мяса, он вряд ли это заметит. Правда, одной детали Локи не учел - одному из огретых Мьелльниром зверюшек облаченный в шитую золотом темно-красную рубаху пузатый воин пришелся весьма по вкусу, что повлекло за собой не самые приятные последствия и для остальных «охотников». Трикстер расплылся в улыбке и шевельнул парящее над постелью рунное полотно тихим смешком. Как яростно Вольштагг отбивался от возжелавшего продолжить с ним свой род чибиса, и как он - гнусный, глубоко презираемый всеми безумный засранец, над ним хохотал, зажимая неистово кровоточащую на собственном плече рану. А что еще он мог сделать в такой ситуации? Едва ли не рыдающий, царапающий пыльную землю ногтями толстяк, нелепо дубасящие вторую тварь щитами и мечами Тор с двум дружками и Сиф, с запутавшимся в смоляных косах ковылем – все это выглядело настолько по-идиотски, что Локи при всем желании не мог заставить себя прекратить гомерически хохотать и хоть как-то им помочь. Сгибаясь пополам от превратившегося в больно сжимающие ребра квакающие спазмы смеха, чародей окончательно потерял контроль над защитой брата и его дружков и те, наконец сбитые животным с ног, сцепились с ними в один огромный пыльно-красный клубок. Асы тщетно пытались пробить шкуру своего монстра и параллельно орали что-то ободряющее визжащему как распоследняя девка Вольштаггу, которого вторая тварь к тому моменту уже почти успела обесчестить. В итоге, ко всеобщему облегчению, и явному разочарованию Локи, раздраконенную серповидными когтями и укушенную в порыве страсти чибисом задницу толстяка все-таки удалось спасти, а сами монстры были триумфально повержены. Правда, воинам это стоило убитых в хлам щитов, превратившихся в развороченные консервные банки бесценных доспехов, бесчисленного количества глубоких ссадин, сломанной руки Сиф и блюющего Хогуна, у которого токсичная слюна чибисов вызвала что-то похожее на аллергию – беднягу покусали сильнее всех. Да уж... Даже в этот раз бог коварства, хоть и невольно, но все же умудрился допинать и без того не самую лучшую ситуацию до ямы безнадежного провала и присыпать происходящее таким количеством перца, что чихалось от него всем очень долго. По пути обратно с магом никто не разговаривал — все только знай себе озлобленно хромали, сопели да метали на него, бредущего позади тащащих носилки с чудищами лошадей, свирепые взгляды. Правда во дворце, где их встретили несказанно удивленный потрепанным видом воинов Один и встревоженная Фригг, кирпично-пыльные асы все же дали волю словам. В чем его только не обвиняли – от организации очередной веселящей его больной разум подставы, до коварного, тонко продуманного плана по их убийству. Трикстер на какое-то мгновение настолько проникся льющимися на него хулящими речами, что даже задумался — а не он ли, часом, однажды в порыве раздражения превратил их и без того не самые блестящие умы в нечто совсем уж жалкое и решительно неспособное отвечать за собственную глупость? И как же возмущался Один… Отец все грохотал и грохотал, то грозясь снова запереть его на месяц в покоях (пф, тоже мне наказание), то со смесью сочувствия и плохо скрываемого неуместного, но неподконтрольного ему веселья, косился на стыдливо пытающегося скрыть за лопатоподобными ладонями едва прикрываемый жалкими лохмотьями исполосованный зад Вольштагга. Но Локи на это было начхать - натянув безразличную, с легким флером чувства вины мину, оскорбленный пламенный бог уже думал, как напакостить дуболому и компании в этот раз. Давненько он уже не рушил уютно-перламутровые декорации их геройских сказочек - пора бы вернуть этих загордившихся олигофренов с пуховых облаков собственного величия на недружелюбную землю. Глядишь, и лица станут попроще - ведь трудно продолжать корчить пафосную мину, когда сидишь в луже! Тем более, не факт, что лужа будет состоять из безобидной колодезной воды. Вольштагга Локи решил оставить в покое – он уже свое получил, а вот остальных… Например, Сиф будут дожидаться под пологом невыносимо реалистичные, не дающие проснуться до самого своего конца «сладкие» сны со столь мучительными для нее воспоминаниями о ночах, когда он тайком от Тора прокрадывался в ее покои и со всей доступной ему животной страстью драл эту теряющую один на один с ним всю свою спесь девку всеми известными ему способами, а в особо удачные дни даже изобретал что-то новенькое. Ох, как же ему нравилось на следующее утро видеть, как ее хорошенькое личико заливалось при его виде краской, и как нелепо она хватала своим чудным, умелым ротиком воздух, когда «случайно» натыкалась в коридоре на обоих братьев сразу. Следующим на очереди был Хогун. Он бесил Лофта едва ли не больше всех - этот треклятый молчун, частенько был на его стороне и мог бы выступить за его защиту, но никогда этого не делал. Оружейник в любой мало-мальски некомфортной ситуации прикидывался бездушной колодой и не произносил ни звука. Иногда Локи казалось, что у этого чудака вообще есть какой-то жесткий ежедневный лимит слов, которые он предпочитает тратить, сюсюкая со своей оружейной коллекцией, а не общаясь с живыми людьми. Так что его ждет особенный сюрприз – его обожаемые, выкованные свартами метательные ножи по чистой случайности смогут выкрасть из зачарованной и послушной только рукам хозяина клинков шкатулки вездесущие, жадные до блестящих вещиц фейри. И если в случае с Сиф наказание должно было кончиться через несколько дней, то здесь итог был неясен. Фейри охотно поддавались на уговоры что-нибудь стащить, но вот возвращать честно награбленное не соглашались никогда. Хотя какая Локи с этого печаль? Не ему же придется торговаться с жадным маленьким народцем. А с Фандрала, пожалуй, вполне хватит десяти… Нет, двадцатикратного усиления его привлекающих дам чар. Когда он поймет, что что-то пошло не так, уже будет поздно - шлюхи из «Моста в мечту» к этому моменту заездят его до бессознательного состояния и отпускать не захотят, даже когда тот начнет умолять об этом со вполне настоящими слезами на глазах. Усталость на его несчастном члене сказываться не будет – тот и не подумает подвести Фандрала и будет исправно обслуживать одну подстилку за другой. Даже против собственной воли – неудовлетворенных девушек ведь так много, а он всего один. Чай смогут удержать его на месте, пока не насытятся. Какая ирония – главный любитель шлюх станет их рабыней-потаскушкой. Ночи вполне хватит – после такого этот напомаженный хлыщ еще с полвека на женщин не сможет смотреть без дрожи в сжимающихся от ужаса до размеров сухого стручка и пары горошин причиндалов. А Тора ждала масштабная, подготовленная с особой любовью и усердием кара. Для начала трикстер долго и со вкусом измазывал рукоять брошенного в его покоях Мьелльнира маслом из косточек альвского винограда - прозрачным, не блестящим и неимоверно скользким, но, при этом, совершенно не ощутимым при прикосновениях. Случайно попавшееся в поле зрения хитрого аса, оно из банального массажного масла (и, стоит признать, чудной смазки), превратилось в шикарнейший инструмент по доведению до белого каления полудурка-громовержца. При мысли о том, как старший брат превратится во всеобщее посмешище, будучи не в состоянии удержать священный молот, и будет носиться вокруг лежащего на земле оружия с видом ополоумевшей при виде дохлого цыпленка курицы, Лофт громко фыркнул от смеха. Ярко вспыхнув, рунное марево поплыло вниз, к ложу брата – вторая часть плана «Накажи Тора» была выполнена. - Наконец-то, - ас удовлетворенно вздохнул, глядя, как на густо-бордовое покрывало опускается и рассыпается сияющим прахом тонкое золотое полотно. На утро наследный принц Асгарда проснется с весьма неприятной сыпью по всему телу, избавиться от которой помогут только лекари. Взяв у них чудо-мазь, он едва ли не по пути к себе примется щедро мазать ей свои телеса. Когда-то созданная по рецепту Локи, она сведет сыпь почти мгновенно. Правда, весьма своеобразно. Имеющаяся в лекарском составе вытяжка из зачарованных цветков пурпурного копьелиста все же заставит некоторые невыносимо зудящие красные бугорки остаться на коже наследного принца. Причем гнусные пупырышки будут не просто хаотично разбросаны по телу, а сложатся в рунные формулы несложных проклятий, которые, благодаря чудесной траве, никто кроме Локи свести не сможет. А уж сколько от них будет эффектов… Чудовищно неудачный день братцу будет обеспечен! Особенно Лофт гордился идеей заставить Тора без всякого удержу нести пошлейшую ахинею при дамах и уж совсем неприемлемо срамные речи на официальных приемах, а также целый день не переставая терзаться страшным желанием разделить ложе с очаровательным конюхом Рунлейвом. Что характерно, беглый альв, со спины скорее напоминающий угловатую девицу, был большим любителем подобных развлечений, а уж отказать самому Тору наверняка будет выше его сил. Особенно во второй раз. Ас не выдержал и расхохотался в голос, запрокидывая к вычурному золотому потолку бледное лицо. О, это будет безумно весело. - Ну что ж, время подходит к концу, - Локи хитро потер изящные ладони. Будто подтверждая сказанную вслух догадку, вдалеке послышался топот сапог и забористая ругань Вольштагга. Остальных охламонов тоже скоро выпустят из лазарета, и Локи к этому моменту нужно успеть ретироваться. Щелчком пальцев трикстер избавился от пыльного доспеха и обуви, оставшись только в штанах из плотной черной ткани и темно-изумрудной рубахе, правое плечо которой влажно темнело из-за пропитавшей ткань целебной мази. Еще пару часов и яд чибиса будет полностью разрушен, а раны начнут затягиваться. Правда, наверняка останется шрам. Ну что за нелепость – боевые отметины на теле чародея! Недовольно фыркнув, Локи лениво наколдовал портал на далекий лысый холм глубоко в асгардском лесу. Древняя магия, которой стены Златого дворца были напитаны просто до треска, позволяла открывать в нем порталы и тропы только в другие точки самого королевства древних богов, но не перемещаться из него в другие миры. Была, конечно, парочка мест, где это их гадкое свойство не работало, но их он по неосторожности засветил еще в детстве, так что появляться там сейчас было бы сущей глупостью. Шаг, и за спиной с тихим треском сомкнулись серебристые края портала, а под ногами вместо неимоверно мягкого ковра уже была прохладная полянка. Ас презрительно покосился через плечо на далекие, сияющие неприличным богатством дворцовые шпили, которые высокие солнца освещали скучным белым светом. Локи побрел к краю холма, по пути снимая прячущие от ненужных глаз завесы с одному ему известной тропы в полюбившееся ему в Мидгарде местечко. Под ногами уныло шуршала идеально-зеленая трава, а кожи раздражающе касался идеально теплый воздух. Лофта вся эта безукоризненность бесила до нервной трясучки – здесь даже травинки лежали так, будто какой-то полоумный идеалист каждые несколько минут приглаживал их расческой. Бог прикрыл все еще полыхающие праведным гневом лесные глаза и не оглядываясь всякого сожаления шагнул на тропу к своей тайной обители, где все было так, как он хотел: многоголосо, шумно, буйно и ярко. Босые стопы коснулись шершавой, горячей тропы и ас глубоко, до головокружения вдохнул пахнущий пестрыми полевыми травами и горячей глиной воздух. Он знал, что здесь, в окружении древнего леса, на берегу превратившейся в сеть маленьких озер реки он может пробыть сколько угодно - никто и не подумает его тут искать. Слишком жизнерадостно и светло было для него это место, по мнению других асов. Глупцы. Видели бы чуть дальше собственного носа, может быть смогли бы избежать вечных бесполезных войн не пойми за что, а заодно и из него бы получили полноценного союзника, а не снисходительного и желчного трикстера, который порой просто ради забавы навлекает на их наполненные свистящими асгардскими сквозняками головы раздражающие неразрешимостью без его же помощи проблемы. Они прекрасно понимали, что он хитер и непостижимо умен, но вот уже почти тысячу лет продолжали свято верить в совершенную неразумность и импульсивность его поступков. Для них он всегда был воплощенным уродством, гадким гнойным чирьем на идеальном теле Асгарда, но Локи это даже нравилось. Он испытывал какое-то особенное, тонкое удовольствие пугая их пуританствующее сообщество голой задницей своего буйного, мстительного нрава, упивался, внося в их идеальную жизнь хаос, и непредсказуемо метался от одной проделки в другой, меняя разве что степень их жестокости. Иногда Локи так увлекался своими шалостями, что вполне искренне начинал жалеть, что его яростно фонтанирующий чистейшей энергией бескорыстного творения разум никто не ценит по достоинству. Они все по-прежнему, как один, считали его безответственным, асоциальным и никак не желающим расстаться с детством инфантилом, которого никакое наказание не могло запихнуть в рамки дозволенного. Однако это не мешало всем и каждому в случае чего бежать к нему за помощью. Правда делали они это, подлецы, тайком, чтобы в случае чего иметь возможность и дальше укоризненно качать головой, слыша, как его отчитывает отец или грохочет снова вляпавшийся «из-за него» в беду старший брат. Не было ни минуты, чтобы гнев и обиды за свое вынужденное одиночество и непохожесть на других не терзали его душу, но сейчас все это уносил прочь ласковый золотой ветер. Локи чувствовал, как бледную кожу приятно покалывал жар льющихся с высокого, невыносимо-синего неба солнечных лучей, слышал как пели в светящихся зеленым золотом лесных ветвях птицы, как суетливо жужжали в бледно-фиолетовых цветках чертополоха пчелы и степенно гудели шмели, как стрекотали под широкими, махровыми листами лопуха кузнечики и бормотали о чем-то своем старые дубовые листья, иногда отвлекаясь на спор с заливисто шелестящей у воды юной ракитой. Еще раз вздохнув и наконец искренне, светло улыбнувшись, трикстер открыл глаза. Его босые ноги с новой силой почувствовали мягкий жар светлой глиняной тропы, а наконец привыкшие к пронзительно-яркому свету глаза любопытно проследили за ее хитрыми изгибами, бегущими по крутому боку склона между ароматными лужицами клевера, лиловыми искрами горицвета и ведьмовскими кострами зарослей золотарника. Ослепительно-бледная лента терялась только в густых зарослях дельфиниума, по-барски раскинувшихся у самой кромки воды. Вода. Такая теплая, спокойная… Локи любил здесь купаться. Он обожал заплывать на самую середину озера и лениво, ни о чем не думая, валяться там на спине, не чувствуя ничего, кроме жара солнца, рассыпавшего пригоршню своих крошечных двойников по сияющим на его плечах и лбу капелькам, и того, как длинные ноги медленно опускаются в более глубокие, холодные слои воды, где их любопытно щекочут темные листья водорослей. Уже предвкушая, как слабое течение смоет с него небесную пыль и нагое, молочно-белое тело будет греть жаркое земное солнце, маг неспешно двинулся к воде, по пути стягивая уже начинающую липнуть к телу рубаху. Как только мир скрылся за темно-зеленой тканью, с берега раздался негромкий всплеск, и сквозь буйные травы потекла тихо выводимая звонким девичьим голосом песня. Трикстеру был незнаком этот язык, но ему понравилось, как звучит сложенная на нем песня — сердечная, чистая, полная звонких, шкодливых ноток и звучащая чуть громче, чем можно было бы ожидать от чего-то так тихонько напеваемого под нос. А вот присутствие в его тайной обители чужого Лофта не на шутку разозлило. Поразмыслив секунду, вернуть рубаху на место или все же снять, трикстер склонился ко второму варианту. Спрятавшись за чертополохом, маг стянул ненужную вещь и бросил ее прочь. Осторожно отведя в сторону закрывающее ему обзор колючее соцветие, чародей пристально уставился на берег, выискивая место, где пела незваная гостья. Долго искать не пришлось. У самой воды, сквозь цветастое кружево трав виднелся сидящий на рассохшихся, потемневших от старости мостках девичий силуэт. Незнакомка беззаботно болтала в воде стройными загорелыми ножками, отчего задремавший на мутноватой воде солнечный свет шел недовольной рябью и взволнованно тормошил рассыпанные у берега желтые кувшинки. Ее темные, исчерна-каштановые волосы, словно замешанный с золой темный мед, мягко струились по узкой спине и жарко сияли на солнце, а ловкие руки неспешно плели лежащий на коленях нарядный венок из белоснежных маргариток и облитых небесной синевой цветов цикория. Ас не знал, чего ему сейчас хотелось больше – удовлетворить распирающее его любопытство и увидеть ее лицо, или поддаться своей пакостнической натуре и на веки вечные изгнать гнусную девчонку из своего тайного дома. На принятие идеально сочетающего в себе оба эти желания решения ушли какие-то доли секунды. Под атласными черными прядями уже сложился коварный план, и тонкие губы бога изогнулись в исполненной такого искреннего восторга и торжества улыбке, что увидев ее, вас бы наверняка пробрала дрожь и обуяло желание убежать от него куда подальше. Девчонка явно была смертной – вокруг нее не вились потоки силы, а сердце гнало по жилам обычную, остро пахнущую железом кровь. Значит напугать ее будет проще простого, а уж каков будет эффект… Не стирая с лица восхищенной собственной гениальностью улыбки, трикстер пробормотал заклинание невидимости, а затем, дав себе еще секунду на размышления, добавил к нему очерченный на запястье руностав бесплотности. Духов люди боялись как ничего другого, и Локи прекрасно об этом знал. Украсть платье, залить в невинные ушки развратный яд жарких посулов и лишить разума бесстыдными прикосновениями и ласками, от которых будет не отбиться и не убежать… О да, после такого она больше не посмеет сюда заявиться. Брошенная в густые заросли крапивы рубаха исчезла по пренебрежительному взмаху молочно-белой руки, а сам Лофт бесшумно пошел к воде. Стелющиеся, кошачьи шаги не приминали сочной травы, а дразнящие ее своим цветом глаза бесстыдно изучали нежное девичье тело. На секунду ас даже растерялся, не зная с чего начать, но разумно рассудил, что спешить ему некуда, и для начала он вполне может дослушать песню. Негромкий серебряный голосок завораживал. Он словно впитал в себя всю силу буйного степного ветра, ведал тайнами древних ковылей и бесстрашно дразнил бога этим знанием, нагло помахивая им перед самым его носом, но решительно не желая делиться. Заслушавшись, ас бесшумно сел прямо за спиной девы. Вывев последнюю дрожащую ноту, девушка отложила законченный венок, а затем глубоко, шумно, будто готовясь засмеяться, вдохнула горячий озерный воздух и неожиданно обернулась к трикстеру. Бог опешил. Девица нагло смотрела на него смешливыми, светло-медовыми глазами и с искренним любопытством изучала его озадаченно вытянувшееся лицо. Поначалу Лофт принял это за наваждение, но когда дева, подобрав под себя ножки, повернулась к нему всем телом, понял, что заклятие почему-то дало сбой и она его видит. - Кто ты? – маг подозрительно прищурился и напрягся, в любую секунду готовый к атаке, но девушка лишь безобидно склонила хитрую головку набок. - А ты кто? – она его не боялась и нападать, похоже, не хотела. Интересный поворот… - С точки зрения вечности, это не так уж и важно, - маг украдкой оглядел нежное личико девы. Округлое, улыбчивое, с россыпью бронзовых веснушек на украшенных озорными ямочками щеках и аккуратном, чуть курносом носике. - Чудной какой, — девушка заливисто рассмеялась, будто кто ронял янтарные бусинки в поющий от ударов хрустальный бокал, - Вечности нет ни у кого, так что важно все. Так кто ты? - Я первый спросил, - ас недовольно нахмурился. Еще не хватало, чтобы какая-то смертная называла его чудаком. Будто ему Асгардских тычков в свою ненормальность было мало... - Тю, какой серьезный, - девица всплеснула золочеными южным солнцем руками и широко улыбнулась, - Ну не хочешь, я сама угадаю! — без всякого страха она подвинулась ближе к магу и изучающее прищурилась, - Судя по говору, ты пришлый. Да и одёжа тоже не наша, - мягкий пальчик восторженно коснулся впалой, идеально гладкой мужской щеки, - А бледный то! Як упыр! - Як хто? – ас не смог удержаться и не передразнить. Локи забавлял ее язык - певучий, будто все время чем-то удивленный, напитанный смехом и непокорностью. - Упыр. Нечисть такая, кровь сосет, - дева нагло сверкнула шкодными золотыми глазами и поднялась на ноги. - Почему ты меня видишь? – чародей недоверчиво наблюдал за тем, как она стягивала через голову длинную, шитую алым льняную рубаху и гадал, на кого же его угораздило наткнуться. - Я здесь хозяйка, а ты – гость. Потому и вижу, - нагая девушка глянула на бога через плечо, как на неразумного ребенка. - Хозяйка? – Лофт бесстыдно разглядывал широкие бедра лесной девы, но ее это ничуть не смущало. - Хозяйка. Ты часто тут бываешь, но лес не обижаешь, потому я не против, - загадочная девушка снова уселась на мостки и опустила ноги в воду. - Но ты ведь обычная женщина, - Локи скользнул длинным, белым пальцем по хрупкому бронзовому плечику. Дева, лукаво приоткрыв нежные губы, обернулась к мужчине. - Это как посмотреть, северянин… - не отводя взгляда от его не мигающих, малахитовых глаз, девица приблизилась к магу на расстояние поцелуя. Полные, полуоткрытые мягкие губы так и манили зацеловать их до боли, а терпкий запах ее напитавшейся ароматами трав кожи кружил голову. Но стоило богу забыться и потянуться за обещанным даром, как ведьма игриво отстранилась и, надев на его опешившую от такой наглости голову венок, скользнула в воду. Отойдя чуть глубже, дева медленно, смакуя удовольствие, окунулась по самую шею и снова поднялась на поверхность, явив застывшему на берегу мужчине усеянную опаловыми россыпями капелек воды тонкие руки и облепленные темными прядями спину и узкую талию. Колдунья призывно взглянула на мужчину: «Идешь?». Поддавшись азарту, трикстер разделся и скользнул следом за девушкой. Опасность он чуял за версту, но от нее исходило только игривое любопытство и все более ощутимые, душные, как горячий влажный воздух у самой воды, волны желания. - Так кто же ты? Ответь, - мягкий, словно лепестки эдельвейса, низкий голос заставил девушку остановиться, выжидая, пока на ее плечи лягут длиннопалые ладони, а горячая макушка коснется широкой мужской груди. - Богиня, ведунья, лисунка, русалка… – шелковым эхом вторя его бархатному голосу, дева неспешно пошла вокруг чародея, который завороженно следил, как стелются по воде языками черного колдовского пламени ее длинные косы, - Никто не знает наверняка, даже я. Я просто есть – всегда была. Порождена в давние, уже забытые времена чьей-то фантазией, взращена людской верой и вскормлена жертвами. Я парадокс, ошибка, чудо, волшебство во плоти… Как и ты, северянин. Замкнув круг, дева оказалась опасно близко. Касаясь твердыми, темно-розовыми сосками его груди, она оперлась на его опущенные в воду запястья и легко подтянулась к губам, но снова лишь коварно ухмыльнулась крепко обнявшему ее магу. - А может, я твое спасение? – теплые пальчики скользнули по сильным рукам к шее мужчины, - Ниспосланное мирозданием лекарство от всех бед, ушат ледяной воды, смиряющей злобу?.. – спрятав игривую улыбку в своих солнечных глазах, колдунья мягко высвободилась из объятий бога и отплыла еще на пару шагов в глубину, но через мгновение была вновь властно привлечена к раззадоренному асу. - Я не верю в проведение, - Локи лениво обвел ореол соска кончиком пальца, заставив деву шумно вдохнуть, - Есть лишь тактика и талант мыслить быстрее и глубже, чем другие. - На моей земле есть место чуду, - ведьма неохотно отстранила ласкающую ее ладонь, - Так почему бы тебе в него не поверить?.. - Доверчивость – причина большинства бед, как людских, так и божественных, - бог прошелся горящим от желания взглядом по нежной шее и высокой, полной груди, которую тут же снова накрыли его ловкие, длинные пальцы, - С чего бы мне повторять эту заезженную, скучную ошибку? - Тогда поддайся любопытству, - дева развернулась к магу лицом и оперлась ладошками на его широкие плечи, заставляя сделать несколько шагов в глубину, чтобы их лица были на одном уровне, - Оно порождает приключения, а не невзгоды… Вода почти доходила трикстеру до плеч, а миниатюрная ведьма уже и вовсе не доставала до дна. Она мерно болтала ножками в прохладной глубине, отчего ее бедра дразнящее скользили по изнывающему от желания, напряженному до предела члену. Выдохнув шелестящий смешок, ас скользнул губами по мягкой, влажной девичьей щеке, остановившись у самого ушка. - Я думал, это называется немного по-другому… - белые зубы издевательски медленно куснули нежную мочку, - Страсть, похоть… А может?.. Приподнятая принцем за аппетитную попку, девушка обвила его талию ногами и жадно прижалась к нему всем телом. - Азарт?.. – жаркий шепот и нетерпеливое, частое дыхание обволакивали губы Локи влажной дымкой, - Жажда обладания и… - дева обхватила напряженный член ладошкой и, направив его в себя, медленно, до предела насадилась на него, выдохнув следующую догадку в похотливо приоткрывшиеся тонкие губы аса, - Власть?.. Медленно поднимающийся от воды влажный жар, что оседал на коже и волосах липкой пленкой, царапающие жилистые плечи ноготки и такая пленительная, пьянящая разум мягкость ее своенравного тела заставляли и без того сбившееся дыхание мужчины стать еще более рваным, а сердце – еще скорее гнать по жилам кипящую от вожделения кровь. - Это уже интереснее… - отбросив оставшиеся крохи сомнений, чародей с мучительным, похожим на стон, вздохом приник к желанным губам и жадно сжал тонкие пальцы на нежных ягодицах. Ноги Локи зарывались в прохладный, мягкий ил, и дева немного с трудом, медленно и размеренно скользила по его естеству и сладко стонала, когда он все сильнее старался толкнуться в ее узкое, такое горячее против прохладной воды тело, и обсыпал нежную шею жадными поцелуями. Вокруг них, будто закипая, все быстрее плескалась темная озерная вода и все чаще становилось дыхание бога коварства. Девушка выгибалась в его руках от удовольствия и бесстыдно хвалилась палящему солнцу высокой, тяжелой грудью, которую сладко терзали умелые пальцы черноволосого мужчины и его горячий язык. Локи уже был на пределе. Он чувствовал, что еще секунда, и его семя прольется в горячее лоно любовницы. С рычащим вздохом ас сжал одну из грудей девы и, чуть оттягивая, со вкусом зажал между зубами влажный, розовый сосок. Бог упивался хлещущими через край ощущениями. Плеск воды, жар жгущего мокрые волосы и белые плечи солнца, крепкая ягодка соска сладострастной любовницы, которую он дразнил кончиком языка, ее стоны... И вот, когда долгожданный момент был уже совсем близок, когда скорость движений была на пределе, когда чародей уже ощущал оставшиеся доли мгновения до достижения пика восторга и чувственности, дева соскользнула с него и с коварной улыбкой скрылась под водой. Локи уже было хотел удариться в ярость от столь неожиданно и не вовремя прерванного удовольствия, но уже через секунду сменил гнев на милость – под водой налившийся тяжелым, жгучим возбуждением член облизнул ее мягкий язычок. Ас хищно усмехнулся и запустил гибкие длинные пальцы в клубящиеся под водой космы девы, которая и без этой подсказки уже глубоко принимала его немалое достоинство в себя, постепенно наращивая темп. Прохлада озерного дна, солнечный жар и поднимающаяся от воды духота, быстрые движения ее наглой головки и ласкающие напряженный пресс и ноги пальчики делали наслаждение все острее. Локи зажмурился и, скалясь от удовольствия все яростнее толкался в ее жадный, горячий рот, погружаясь в него до предела. Он потерял счет времени, но, судя потому, что девица не предпринимала попыток подняться на поверхность и только отчаяннее насаживалась на его восставшую плоть, ей было более чем комфортно, а Локи большего было и не нужно. В последний раз резко, глубоко войдя в нее, до боли стиснув густые косы на затылке и прижав очаровательный носик к своему паху, Локи кончил. Он чувствовал, как пульсирует его член, как изливается в ее горло горячее семя и как впились в его живот острые девичьи коготки. О да, ей такая грубость, похоже, тоже была по вкусу. Позволив ей еще немного поиграть с собой, то лаская кончиком языка головку члена, то посасывая подобравшуюся мошонку, трикстер обнял деву за плечи, намереваясь поднять ее на поверхность и продолжить начатое уже на берегу, но ловкие ручки с неожиданной силой дернули его за запястья к себе, в глубину. Локи даже не успел набрать в грудь воздуха и хотел было рвануться на поверхность, но девушка жадно припала в его губам, скользнув еще хранящим сладковатый вкус его спермы язычком ему в рот, и вдохнув в него оставшийся в ее легких воздух. Через мгновение ас понял, что под водой чувствует себя едва ли не так же комфортно, как и на земле. Закрытых век, будто прося открыть их, коснулись мягкие пальчики. Трикстер решил подчиниться, и, стоит признать, не зря. Увиденное ему крайне понравилось. В мутноватой воде переливались золотисто-голубые столпы солнечного света, легко колыхались стебли кувшинок и украшенные округлыми листьями плети водорослей, а прямо под ним хитро улыбалась его медовая ведьма, окруженная фантасмагоричным ореолом своих длинных, кажущихся здесь черными, кос. «Все интереснее и интереснее…» - с этой мыслью ас, направленный девой, резко вошел в нее и, самозабвенно скользя пальцами по ее темно-песочному телу и останавливаясь на особенно выдающихся, пленительных деталях, продолжил самозабвенно, жестко трахать свою неожиданную любовницу. Чародей упиваться тем, как колыхались вслед за взмахами ее запрокидываемой в моменты особо острого наслаждения головки темные волны волос, как судорожно она впивалась ноготками в его спину и как крепко прижималась к нему и вскидывала бедра навстречу его резким движениям, будто моля еще сильнее ускорить темп. Наразвлекавшись с загадочной девушкой как только мог, ас блаженно растянулся на наколдованном покрывале и позволял заходящему южному солнцу неспешно сушить свое мокрое тело. Подводные игрища ему понравились, хотя когда он драл ее на мелководье, заставив встать на коленки… Девица отчаянно не хотела быть в таком безвольном положении - ей, как и ему, нравилось доминировать, чувствовать над любовником власть и издеваться над ним, коварно водя по самому краю восторга. Она вырывалась, рычала и шипела, но все же позволила сцепить за спиной свои тонкие ручки и высоко вскрикивала, когда он яростно, до предела вбивался в ее тело и отвешивал упругой золотистой попке гулкий шлепок. Улыбаясь этим мыслям, сонный маг не сразу почувствовал, как по его груди скользнули теплые пальчики, «прошагали» вниз, к животу и там обхватили уже чуть опавший член. Ненавязчивые, скользящие движения вкупе с еще слишком свежими воспоминаниями заставили трикстера открыть глаза и уставиться на хитро улыбающуюся деву, которая, не отвлекаясь от любимой игры, склонилась к его уху. - Ты же не думал так быстро от меня отделаться?.. – шкодливо усмехнувшись, девушка забралась на него верхом. Положив ладони мага себе на грудь, она принялась выписывать телом ленивые волны, скользя снова увлажнившимися складочками по его члену, заставляя тонкие пальцы все сильнее сжимать полные груди и все изощреннее терзать напряженные соски, а красивое, надменное лицо – исказиться от нахлынувшего удовольствия. - Я не отстану от тебя, пока сам не буду умирать от усталости. А это произойдет еще не скоро, - поднявшись на локтях, трикстер прикусил нежный сосок и издевательски медленно вошел в горячую, влажную любовницу, заставив ее бесстыдно вскрикнуть и до боли вцепиться ему в волосы. *Х***ххх***Х* Широкая, дымно-розовая полоса Млечного пути, цветные завихрения галактик и болтливо перемигивающиеся светила, казалось, были настолько близко, что звездный жар можно было бесстрашно загребать руками прямо с земли. Так думала и лежащая в облитых ароматной темнотой высоких травах девушка. А о чем думал лежащий рядом с ней высокий, бледный мужчина она не знала, хоть и подозревала, что явно о чем-то более серьезном. Дева на пробу потянулась тонкой ручкой к небу, но так и не поймав очередную холодную искорку падающей звезды, скользнула по украшенному разноцветными вихрями далеких миров небесному куполу к ярко-синему светилу и принялась рисовать вокруг него силуэт древнего пса. - Ты так и не сказал мне - откуда ты? – закончив «рисунок», девушка повернулась к задумчиво глядящему на небо мужчине. - Издалека, - уклончиво ответил он и рассеянно обхватил ее все еще указывающую куда-то ввысь ручку, намереваясь вернуть ее на землю. - Оттуда? – игнорируя его нежелание рассказывать, дева наугад ткнула чуть ниже, в яркую, горящую ровным серебряным светом звезду. Лофт снисходительно хмыкнул. Надо же, почти угадала - ткнула в Ванахейм. - Нет, выше и левее, - ас подвел руку любовницы к почти невидимому отсюда темно-пурпурному завихрению, - Видишь? Девушка удовлетворенно кивнула и устремила мечтательный взор к далекому миру, представляя, какими могут быть живущие там люди и также ли там красиво, как здесь? - Пора возвращаться, - ас нехотя поднялся на ноги, а темнота скрыла исказившее его красивое лицо недовольство. - Дом есть дом. Там тебя всегда кто-то ждет, – философски отметила дева и беззаботно пожала плечами. Лофт улыбнулся в темноту и пошел вверх по пригорку, слыша, как зашелестела за спиной трава и девушка неспешно пошла к воде. Уже открыв портал, ас вспомнил, что так и не узнал одной крайне важной для него детали. - Скажи мне свое имя, – властный окрик настиг случайную любовницу у самой кромки берега. - А за ним, северянин, тебе придется вернуться, – щелкнув пальцами девица исчезла в вихре звонкого смеха и сияющего, словно звездная пыль, тумана. «Какая досада… Похоже, снова придется кого-нибудь крупно подставить», - ухмыльнувшись этой мысли, трикстер шагнул в портал, и за его спиной сомкнулась напоенная пением сверчков густо-синяя украинская ночь.