all of the things you will never see again

Я ненавижу себя. Глядя в зеркало, я выхватываю взглядом только ужасные, растрепанные и слегка кудрявые волосы, белые, как те таблетки, которые ты глотаешь пачками. Глаза красные, нездоровые, блеклые; чертов шрам на носу и горбинка (ты ещё любишь цеплять на меня свои очки, а я ничего в них не вижу); руки с кучей мелких царапин, грубые, огромные, особенно стыдно, когда ты прикладываешь свою маленькую аккуратную ладонь к моей. Но ты говоришь, что любишь всё это, а я люблю тебя, поэтому терплю себя таким. Ты улыбаешься мне, и я постоянно ищу в твоей улыбке притворство, но ни разу не нашёл, потому что ты такой и есть — искренний и добрый, и в глазах всегда огонёк, маленький, но яркий. Потому что тебе нравится всё, что ты делаешь и всё, на что смотришь. Ты восхищаешься окружением, потому что видишь во всём нечто удивительное, а я всегда поддержу тебя, потому что для меня удивительное здесь — это ты. Тебя радуют прогулки на морском берегу, и я всегда хожу с тобой по вечерам, пусть и не люблю песок, а ты разуваешься и закапываешь в него ноги. Пусть, ведь тебе это нравится, а я просто рад быть рядом. И ты тоже рад, я по глазам вижу, мне уже не сложно читать то, что ты чувствуешь. Ты берёшь меня за руки, смотришь в глаза, а потом поднимаешься на носочки и пытаешься поцеловать, но мне всё равно приходится наклоняться. Ты ворчишь что-то про мой рост, мне первое время было неловко, но потом ты сказал, что просто шутишь, и это успокоило меня. Смеёшься, но смеёшься по-доброму, и мне нравится твой смех. Я осторожно протягиваю руку и распускаю твои волосы — ты представить себе не можешь, как люблю я видеть тебя таким и пальцами перебирать каштановые пряди. Тебя это успокаивает, я знаю и хочу чтобы ты отдыхал со мной, ведь ты много работаешь. Поэтому я рядом, чтобы всегда быть с тобой, чтобы ты мог расслабиться, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. И ты чувствуешь, я знаю. Твоё лицо сияет от улыбки в свете уходящего солнца, ты щуришься и морщишься, когда от ветра тебе в лицо попадают твои же волосы. У тебя тёплые руки, и ты так крепко сжимаешь мои, что невольно я делаю то же самое. Ты опускаешь неловко взгляд, у тебя зелёные глаза, и когда-то я пытался сделать тебе комплимент, но так и не знал, с чем их сравнить. Они особенные. И ты особенный. Я так не хочу покидать тебя. Ты смотришь меня, удивляешься, но отвечаешь, что мне не придётся. Но ты не понимаешь, ты совсем не понимаешь. Когда я продолжаю молчать, улыбка с твоего лица пропадает и уступает место растерянности и страху. Прости, я очень не хотел пугать тебя. Но я люблю тебя, а потому не могу молчать больше, ведь потом тебе будет в сотню раз больнее, это то, чего я не хочу. Прости, что не сказал тебе раньше. Я болен, серьёзно болен, Лука. Я не смогу долго быть рядом с тобой. Мне не стоило и начинать такие отношения, ведь я всё знал. Но ты до сей минуты казался мне самым счастливым человеком на земле. Я не мог не влюбиться в твою неловкую улыбку, а ты так часто улыбался, глядя на меня. Такой, как ты, просто не может быть несчастлив, такой, как ты, заслужил лучшего. Я никогда не был лучшим, но я старался быть таким для тебя. Отвожу взгляд, мне так стыдно было скрывать подобное, но потом твоя рука осторожно ложится на мою щёку. У тебя блестят глаза, в закатном солнце это отчётливо видно, но ты всё ещё улыбаешься. Кожа на твоих пальцах немного шершавая и грубая, но мне всегда нравились твои прикосновения. Твои и ничьи больше, потому что они всегда нежные и ласковые. Ты утыкаешься носом мне в грудь и обнимаешь, крепко, а затем шепчешь тихонько, что тогда всё то время, что у нас есть, мы проведём вместе. И я чувствую, что у меня тоже на глазах слёзы. Я давно не плакал, но сейчас сдержаться не могу. Ты меня не осудишь за это, я знаю, поэтому я позволяю себе подобную вольность. Я тебя так люблю. Ты отвечаешь, что тоже любишь, голос твой тихий, слабый, но я знаю, почему, и ничего не буду говорить про это. Ведь ты тоже можешь многое себе позволить, и я тоже не посмею осуждать тебя. Мы обнимаемся так долго, что я уже потерял счёт времени, но я люблю твои объятия, и ты это знаешь, а потому не отпускаешь. А когда отпускаешь, уже улыбаешься, хитро щуришься, ты называешь меня самым красивым, я всё ещё не верю, когда ты так говоришь, хотя ты делаешь это очень часто. Ты поднимешь с земли свои сланцы, чтобы идти дальше и тянешь ко мне вторую руку, но я не беру, потому что разуваюсь тоже и закапываюсь пальцами ног в песок. Я не очень люблю его, но хочу почувствовать себя так же, как и ты. Я всё ещё пытаюсь понять, почему ты получаешь от этого такое удовольствие, потому что хочу быть ближе к тебе. И только после этого сжимаю твою руку в ответ. Мы идём по берегу, и изредка волны касаются твоих ног, потому что ты ближе к воде. Ты смеёшься, но я знаю, что ты всё ещё думаешь о моих словах. Потом говоришь, что будешь рядом столько, сколько сможешь. И я очень ценю это, зная, как для тебя важно время. Я всегда удивлялся, что ты тратишь его на меня, но потом ты сказал, что это самые лучшие часы в твоей жизни. Ты успокоил меня. Заставил почувствовать себя особенным, по-хорошему особенным. Ты показал мне, что даже меня можно любить таким, какой я есть. Спасибо. Ты смотришь на меня, потому что не можешь понять, за что. Ты очень умный, но порой совсем простые вещи кажутся тебе необычными и странными. Иногда мне кажется, что я такой же странный и непонятный для тебя. Но ты, похоже, всё равно всегда рад смотреть на меня. И это именно то, за что я так благодарен тебе. За то, что ты есть. И за то, что ты рядом. «Спасибо за то, что ты есть у меня. Спасибо, что полюбил всё то, что я ненавидел. И прости, что наступит тот миг, когда ты не сможешь вновь это увидеть».