— Черт тебя дери, скотина ты такая!, — Хидан шел уже протоптанной за пару лет дорогой. От убежища Акацуки до новой деревни он мог дойти не спеша за пару часов, чтоб просто поесть любимых крылышек, но чаще всего он прикрывался тем, что именно туда прибывали черноторговцы, задания которых они выполняли.
— Твои планы всегда одни охуит…
— Да завались ты, Хидан, — Дэйдара, уставший слушать гневную тираду напарника, разглядывал доселе ему неизвестные дороги до убежища.
Они не спеша шли, желая отдохнуть после долгого и неудачного боя, по получению тела хозяина девятихвостого, но мало того, что это была ошибка, юный ниндзя знатно так им обоим навалял и пару раз даже чуть не убил их. Но убить бессмертного можно было только голодом, и поэтому сейчас они направлялись туда, куда чаще всего любил ходить Хидан.
Вскоре перед акацуками возникла маленькая деревенька, с торговыми палатками, маленькими детишками, играющими возле ворот своих домов. Большинство, увидев представителей клана в заметных плащах и соломенных шляпах, спешно скрылись за воротами своих домов, забирая детей и домашних животных с улицы.
— Ух щас нажрусь, или кого-нибудь убью!
Ярость от неудачи все никак не угасала в теле Хидана, наливаясь и проходя через все тело, попадая в каждую клеточку и напитывая ее.
— Нет, ты сам видел, я даже не смог провести свой ритуал блин нормально, он своими дебильными клонами заебал меня, ну ничего, ничего, Джанин поможет мне!
Дэйдара эти душевные терзания были неинтересны, и он очень обрадовался, увидев впереди заветную дверь двухэтажного деревянного дома, не такого большого, как он представлял по рассказам Хидана.
— О дааа, — малиноглазый довольно оскалился, толкая дверь вперёд так сильно, что она чуть не слетела с петель. Внутри не было никого, лишь несколько деревянных столов, и стульев к каждому по три штуки. Навстречу гостям в комнату вплыла девушка в лёгком одеянии, которое удачно подчеркивало все ее достоинства. Она учтиво поклонилась новым посетителям и Дэйдара удивился, как она, выглядя очень слабой и милой, могла кормить разных бандитов. Почему она никуда не уехала или просто не вышла замуж?
— Господин.
Она вновь поклонилась, подходя к Хидану почти вплотную. Ее улыбка была такой теплой и доброй, а взгляд, несмотря на то, что перед ней сидели убийцы пострашнее местных бандитов, был самым спокойным, и в то же время милым и мягким. Пушистые ресницы подрагивали в ожидании. Хидан чуть оттолкнул ее локтем, плюхаясь за стол.
Мидори слегка кивнул головой девушке в знак приветствия и поспешил сесть напротив напарника.
— Вам как обычно? Приветливо спросила девушка, на что Хидан только рыкнул.
— Ты давно должна была все принести, тупица бесполезная, ох, будто за три года у тебя что-то появилось новое, ну пиздец. Хожу сюда поесть рёбрышек, а у тебя что, в голове что-то появилось?
Девушка боязно спрятала взгляд, собрав брови домиком, опустив глаза в пол.
— И…извините, заикаясь, прошептала, удаляясь на первый этаж.
Хидан начал причитать пуще прежнего, разглядывая свой порванный плащ.
— Я его растопчу и заставлю молить о том, чтоб я его убил, но он блять не дождется этого. Я сначала проткну его бесячую бошку, потом вырву его руки, по одной, а потом…
— Хидан, остынь, в твоих ритуалах слишком много чести. И они через чур длинные, от старости можно умереть, пока тебя ждёшь, -Дэйдара выдохнул, продолжая так же спокойно, — Или со скуки.
— Чо ты сморозил?! , — сероволосый соскочил с места, от чего стул с грохотом упал на пол.
— Может быть в твоих взрывах слишком много скуки, а, гандон?
— Чтоо? — Дэйдара бросил гневный взгляд на напарника. — Зато у каждого есть своя сила, а у тебя?! Ворованный обряд ацтекских времён?!
— Ты чо, совсем охуел?!
— Вот, — девушка неловко поставила две тарелки на стол. Из-за своих разборок они не заметили, как она подошла. Ее ресницы дрожали, она не поднимала взгляда на мужчин, стараясь поскорее удалиться.
— Это чо, так мало? , — Хидан окинул тарелки обиженным взглядом и кинулся ей вслед, отдергивая за руку на себя.
-пп. просто сейчас тр.трудно, не много было посетител...лей, у меня было очень мало…
— Мозгов?! Оборвал ее язычник, — Кто тебе разрешал влезать в наш разговор?
Но ответ ему не был нужен. Он схватил ее пальцами за челюсть, больно сдавливая. Кажется, он нашел, на ком сможет отыграть свой гнев.
— Ты всегда была такая умная, а сегодня прям бесишь!
Девушка только пискнула, пытаясь убрать его руку от своего лица. Она била его кулаками, куда только могла, но все это казалось уже изначально бесполезным. Он был слишком хорошо сложен, для своих юных лет.
Хидан недобро улыбнулся, вглядываясь в ее глаза и отшвырнул ее на пол так сильно, что она ударилась головой о стену.
Дэйдара на заднем плане спокойно поедал рёбрышки, не обращая никакого внимания на происходящее в паре метров от него.
— Что, думаешь, я буду терпеть как ты меня блять тут мутузишь?
Он неторопливо, как кобра, увидевшая добычу, приближался к ней. Но чем больше он злился, тем чаще в его голове всплывали старые воспоминания. Он оглядел девушку, которая рыдая, свернулась калачиком у стены, но видел перед глазами, словно пеленой,картину из прошлого: как он впервые случайно набрёл сюда и увидел ее, совсем малютку. Как она помогала отцу, разносила заказы за немногочисленные столики, лучезарно улыбаясь посетителям.
Хидан тряхнул головой, это воспоминание бесило ещё сильнее, чем ругань с Дэйдарой. Хотелось вернуться в тот день, заставить ее улыбаться, как всегда, не смотря на ни на что. Подчинение. Вот чего он хотел, по отношению к ней. Лишь бы не слышать эти всхлипы.
Он подошёл к ней вплотную и опустился на колени, вглядываясь в ее страх.
— Убери блять руки от своего лица! , -он дёрнул ее ладони на себя, увидев заплаканное лицо. От страха девушка дрожала и он чувствовал это даже держа ее руки.
В голове парня вновь появилось воспоминание, как он, после удачного вступления в Акацуки, пришел в деревню, в новом красивом плаще. И хоть его глаза скрывала большая соломенная шляпа, все люди в страхе попрятались по домам. Он не хотел пугать ее и перед тем, как зайти, снял шляпу. Но девушке было будто все равно, она встретила его так же тепло, как и всегда. Незнакомое до этого, но очень приятное чувство.
Она всегда приносила ему самые лучшие рёбрышки, кладя чуть больше на тарелку. Для него.
Все это было больше похоже на гендзюцу. Как галлюцинации. Но у нее он не наблюдал Шарингана, и искренне не понимал, почему эти воспоминания мучают его сейчас. Это окончательно вывело его из себя.
Дэйдара молча оставил деньги на столе и ушел, оставив их один на один.
— Господин… вы…почему, что я сдел.ла…
— Заткнись, — он грубо поднял, держа за талию так сильно, будто хотел ее раздавить.
Он с лёгкостью нёс ее в соседнюю комнату, не обращая никакого внимания на протесты.
— Отпустите, прошу…
Хидан лишь зло рыкнул, опуская ноги девушки на пол, совершенно не ослабляя хватку.
Только ноги коснулись пола, она поняла, что может попытаться вырваться. Девушка попробовала ударить, что есть сил, левой рукой его по лицу. Звонкая пощёчина эхом разошлась по маленькой комнате. Парень лишь прищурил глаза, медленно поворачивая голову обратно. Следом получил другой рукой по лицу, ещё сильнее.
— Любишь боль блять причинять, да?! , — Он выхватил верёвку из своего кармана и грубо связал ей руки.
— Давай же вместе насладимся этой болью!
Он не особо заботясь, уронил ее на футон, обнажая бледное тело перед собой. Следом стянул с себя свой плащ и штаны. Она всячески пыталась избежать его, крутясь и уползая, но…
Сероволосый вернул ее на место, наваливаясь всем телом. Тяжёлый. Их взгляды на секунду встретились. Малиновые глаза Хидана стали ярко красными, налились кровью.
Слезы рекой потекли из светлых глаз, когда он начал кусать ее шею и ключицы, одновременно раздвигая ее ноги и входя в девушку во всю длину. Без подготовки.Она закричала от боли и унижения, отворачиваясь. Но парня ничего не смущало. Лишь собственный сдавленный стон заставил парня на секунду замешкаться.
— Черт тебя дери, как же узкоо.
Он начал вдалбливаться в нежное тело девушки, попутно рыча и не обращая внимания на крики помощи. Его абсолютно не заботило ничего, кроме собственных ощущений, а они были фееричными.
Казалось, что его руки были повсюду. Сжимали грудь, бедра, щипали за живот. Она отталкивала его связанными руками, толкая в грудь, но это явно только больше распыляло парня. Он наклонился слишком близко, и девушка смогла укусить его в плечо. Мерзкий вкус чужой крови чуть не вывернул девушку наизнанку.
— Блять, — парень выдохнул и резко вышел из девушки, шипя. Потрогав место, где был укус, он в полумраке на ладони разглядел пятно.
Девушка еле как смогла спрятаться под его плащом с головой, она хотела пропасть. Надежда на то, что это все - росла все больше. Хидан копошился где-то рядом, шептал что-то на понятном только ему языке и привычным движением он украсил пол пентаграммой.
— Сейчас я покажу тебе наслаждение болью.
Он сдёрнул с нее плащ, отбрасывая его в сторону. Девушка невольно закричала, увидев перед собой его с ножом в руках. Взгляд был безумен. Тот хищно улыбнулся и облизнулся, как сытый кот, перерезая веревки на ее руках, лезвием скользя по тонким запчастям. Сталь неприятно ходила кожу, оставляя за собой тонкую полоску крови. После чего его язык ловко прошёлся по стали, ни оставив на нем ни капли чужой крови. Она попятилась назад. Не понимая, что происходит, не верив своим глазам.
Это уже не был тот самый парень, который часто заходил поесть рёбрышек. Это был очень страшный кто-то перед ней, даже не насильник, а скорее, скелет. Лишь хищные глаза, полные азарта, выдавали Хидана. Он рассмеялся.
— Лежи тихо, — он вновь придавил ее своим телом, — Иначе меня это заводит.
Девушка взвыла от боли, когда он вновь развел ее ноги в стороны до хруста и проник в ее лоно.
Теперь было не только больно и противно, но и страшно. Мерзко.
Эта белая улыбка, которая не сходила с его лица, только добавляля ужаса.
Он провел ножом по своей руке, довольно глубоко, от чего у девушки возникли неприятные ощущения. Теперь у боли было два очага. Но с этими ощущениями приходили какие-то чужие ощущения извне. Ощущения удовольствия. Она чувствовала все то же, что и он, его наслаждение, но от этого не становилось приятнее.
— О да, Юки, — он ускорился, слыша, как меняется ее голос, ее стоны. Она впервые услышала от него свое имя. За все эти годы, он никогда. Абсолютно никогда, ни он,ни кто либо другой.
— Чувствуешь, да?!
Он рассмеялся так громко, что на секунду заложило уши.
Он хотел сделать ей как можно больнее, но не хотел портить такое красивое тело, поэтому воткнул нож по самую рукоятку себе в бедро, шипя и вздыхая от боли, сменяющееся нечто возвышенным.
Она дернулась и практически вырвалась, но он не позволил. Он лишь закрыл ей рот своей рукой, чтобы она не успела закричать.
Боль в ноге была невыносимой, все это было невыносимо. Он без конца ускорялся в ней и тут же замедлялся, пытая ее то ее, не то продлевая удовольствие себе.
Парень ещё раз резанул себя по груди и отбросил нож в сторону. Все ее тело болело, отдавалось каждым его движением болью, чужим удовольствием, страхом и ненавистью. Слез больше не было. Были чужие черно белые руки на груди, на бедрах. Чужие губы на губах, на ключицах.
— О да, он резко вышел, освобождая девушку от своего тела. Она даже не заметила, кончил он ей внутрь или нет.
Юки слабо подняла руку, чтобы посмотреть, почему она так сильно болит, но не увидела на ней никаких повреждений. Ногу поднять было невозможно. Аккуратно повернулась на бок, прижимая колено одной ноги к себе и не заметила, как уснула.
***
Когда она проснулась, в комнате всё ещё было темно. Она осторожно обернулась — никого не было рядом, прислушалась — тишина. Оглядела комнату ещё раз и заметила на себе его плащ. В груди вновь неприятно кольнуло. Встать с первого раза не получилось, дала о себе знать нога.
— Как больно!
Она упала обратно на пол. Сил не было, даже на ненависть.
Хотелось пить и отмыться от этого всего. Собрав всю волю в кулак, она, очень сильно хромая и обернувшись в порванный плащ Акацуки, направилась в соседнюю комнату. Там осталось все так, как было вечером: опрокинутый стул у двери, деньги и тарелки на столе, где были последние гости.
Грудь сдавиливало все сильнее, она еле дошла до чайника с водой. Тошнит. Один глоток, второй.
За окном послышалось шуршание. Третий, пятый. Она залпом осушила стакан. С трудом поставила его на стол. Вдох.
Повсюду пахло травами, какими благовониями, будто она оказалась в храме Будды сейчас, а не у себя дома. Она вспомнила, когда почувствовала этот запах впервые.
В тот день к ней пристали какие-то приезжие торговцы, которые не знали, что здесь нечем поживиться. Двое взрослых мужиков рассчитывали на победу, но он не позволил. Закрыл девушку собой, разобрался с ними своей косой. Тот страх не был таким липким, как этот. Тогда она прижалась к его полуобнаженной груди. Еле уловимый аромат. Сейчас же он был повсюду и ей казалось, будто он въелся в волосы и в ее голову.Хотелось содрать этот запах с кожей, но сил не было даже дойти на первый этаж, чтоб попытаться вскипятить воду и отмыть себя. Девушка оглядела себя при свете луны- повсюду на теле были капли крови.
Она зажмурилась, оседая тряпичной куклой на пол. Возле окна она увидела игрушку — серого медведя, который был подарком ее отца. Она решила, во что бы то не стало, доползти до него. На короткий путь ушло достаточно сил и времени и девушка совсем ослабла. Смогла лишь схватить вытянутой рукой любимую вещь, прижать ее к груди.
— Пап, за что, — шептала она, смотря на небо через открытое настежь окно.
Почему, — редкие слезы касались ее лица, — ведь я всегда желала только лучшего для всех, я… я не хотела так…
Она всхлипнула.
— Господин… почему он так со мной, я же… Я же… неужели… Ведь я не просила…любить, — Она прошептала это слово особенно быстро и тихо, — Меня, я просто хотела… Паапа, — проскулила она, прижимая игрушку к себе сильнее.
Она вновь провалилась в сон и даже не заметила тень, которая вместе со своим хозяином неощутимо, но все это время была рядом.
Хидан все слышал, его ело изнутри непонятное ему чувство. Он вообще был не из чувствительных людей, и испытывал только чувство голода и жажды новых ритуальных жертв своему любимому Богу.
«Может это действия ритуала не окончено, ведь я не убил ее? И я продолжаю чувствовать все, что чувствует она?»
Язычник задумался, почесав голову. Эта мысль показалась ему нереальной.
- Тогда что это блять такое?! Что за хуйня?! , — уже вслух практически прокричал он. Грудь все сильнее и сильнее сдавливало, будто эти слова лишали его воздуха.
— Так нужно ее добить!
От гениальности своих мыслей он аж подскочил. Ухмылка возникла на его лице, но от этого не стало легче. Он уселся прямо под открытым окном. Ночной воздух обдувал его голый торс, играл с растрепанными волосами. Абсолютная тишина. Только редкие хрипы, доносившиеся из открытого окна, заставляли отвлечься от умиротворения.
Перед глазами вновь пронеслось недавнее воспоминание о том, как перед закрытием они вдвоем сидели на самом солнечном месте комнаты, играя в старую игру компира фунэ-фунэ. Он не помнил, зачем он это делал, возможно, это было лишь потому, что внутри у него была бутылочка сакэ.
До рассвета оставалось совсем немного и когда на рассвете двое подошли к двухэтажному домику, никого уже не было.
В дверь настойчиво и угрожающе стучали уже несколько минут.
Девушка еле подняла голову на шум. Всю ее морозило от холода и боли.
— Простите, я не работаю сег…
— Открывай.
Девушка попыталась собрать все свои силы, лишь бы не злить, явно не настроенных на добрых лад людей за дверью.
«Так странно, ведь я даже не закрывала дверь, не могла.»
Она по забывчивости опять попыталась встать на обе ноги, и была наказана гравитацией. Все тело болело ещё сильнее, чем до сна. Кто вообще говорит, что сон лечит? Стало только хуже.
Она трясущимися руками подняла затвор на двери, еле успев отойти от нее.
Двое незнакомых в плащах Акацуки вошли в помещение, одаривая девушку безразличными взглядами.
— Где Хидан?
— Ч.что?
Парень повыше пригрозил ей, от чего девушка рухнула на пол.
— Прошу, не надо, пожалуйста, я не знаю, — она зарыдала.
Синяки на руках, на щеке, на ногах, она выглядела растрепанной и еле живой.
— Посмотри на меня, — парень пониже присел перед ней, пальцем приподнял ее за подбородок. Его глаз менял цвет, и в это время девушка чувствовала, будто кто-то копается в ее голове.
Он равнодушно повернулся к товарищу, отрицательно мотая головой.
— Что она делает в нашем плаще?
— Нам нужен сейчас он, а от его порванного халата нам проку нет.
Не удостоив девушку прощаниями, они молча ушли, прикрыв за собой дверь.
— Боже помоги мне, прошу, — только успела пролепетать она, и тьма вновь поглотила ее.
***
Она не понимала уже, какое время суток на улице, сколько она спала, и спала ли вообще.
Она почувствовала только то, что кто-то пробрался в ее дом. Сквозь пелену в глазах, она видела движения, светлые волосы. Знакомый аромат проник в ее нос.
— Пппусти, — она почувствовала, как теплые руки поднимают ее с холодного пола.
Хидан поднял ее с пола и оглядел с ног до головы. Печальное зрелище. И все это с ней сделал он. Чакрой он почувствовал, как жизнь в ее теле постепенно угасала.
— Блять блять блять, — причитал он.
Усевшись удобно на пол, оперевшись спиной о стену, он усадил ее себе на ноги.
Использовать свою силу полностью он не мог, потому что недостаточно ещё владел ее. Руку жгло от напряжения, он чувствовал все очаги её боли. Сначала голова, потом грудь, проще всего было с рукой — на нее ушло совсем мало энергии.
Девушка очнулась, едва он коснулся ее бедра.
— Не трогай, пожалуйста.
— Не ерзай, потерпи одну блять минуту. Его злило, что он теряет силу, и то что сам он до конца не понимал, как план убить ее, превратился в план спасти собой.
— Мне страшно, — она изошлась в рыданиях, но парень лишь крепче прижимал ее к своей груди другой рукой.
Когда он почувствовал, что почти истощен, он направил свою руку немного выше бедра, от чего щеки девушки моментально загорели, а ноги инстиктивно сомкнулись.
— Больно же, — прошипел он.
Сил на сопротивление не было. Страх сковал девушку по рукам и ногам. Лишь слезы без остановки текли по ее щекам, падая на обнаженное тело.
Он чувствовал самую сильную вибрацию там. Понимал, что он забрал ее первую ночь себе, абсолютно того не желая.
Он приподнял ее за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Мокрое лицо было бледным, даже в свете закатного солнца. Он легко коснулся ее губ, невесомо, будто боясь смять их своими губами. Целовал слишком бережно, как фарфоровую куклу. Без напора и надругательства, он не проникал языком, лишь иногда кончиком проходя по ее губе. Девушка попыталась оттолкнуть его, но сильная усталость путала сознание. Его пальцы скользнули внутрь, когда понял, что чакра практически закончилась и он убрал всю ту боль, которую причинил физически. Аккуратно и нежно он массировал внутри, не забывая большим пальцем уделять внимание клитору. Она выгнулась и разорвала поцелуй, когда он нашел более чувствительную точку.
Стон вырвался из ее губ и Хидан понял, что на верном пути. Он подхватил девушку, аккуратно перекладывая на тот же самый футон, где вчера, так ненавистно издевался над ней. Юки вздрогнула и закрылась руками, увидел его над собой. Воспоминания той ночи заставляли конечности цепенеть в ужасе.
Язычник скинул с себя штаны, оставаясь совсем голым, раскрыл следом и свой плащ, прятавший юное тело.
И снова он коснулся ее губ, покрывал поцелуями шею, спускаясь ниже. Руками он играл с ее грудью, отрываясь, целуя каждый синяк.
Он вошёл в нее, уже
в подготовленное, влажное лоно. Не стал спешить, лишь яркие огоньки плясали в его глазах, когда он смотрел ей в глаза. И на секунду она уже испугалась, что все вновь повториться, но Хидан не хотел это повторять. Он двигался ровно и медленно, лишь постепенно увеличивая темп и длину вхождения. Юки сдерживала сдавленные стоны не долго, пока парень не приник к ее груди, играя своим языком с сосками.
Стоны становились все сладостнее и увереннее, толчки все сильнее и быстрее. Страсть, агония, лёгкая боль, все смешалось. Будто и не было ничего до, будто все это было не с ними. Несколько минут — и она кончает, чувствует, как матка сокращается в оргазме. Он тоже это почувствовал, от чего стало вдвойне приятнее - и он кончил следом.
Отдышаться первые пару минут было будто невозможно. Он лег рядом, укрывая их своим плащом.
Девушка с опаской поглядывая на парня, боясь пошевелиться.
В голове возникло слишком много вопросов. Но если честно, никто бы ей не ответил на них, даже сам Хидан.
Поток мыслей был прерван ударами в дверь. Она сразу узнала настойчивость и поняла, что ничего хорошего от этой встречи ждать не придется.
Девушка встала, осмотрела комнату. Одежды не было. Она замоталась в плед, который лежал комком где-то в ногах. Медленно направилась к источнику шума, но не успела — дверь оказалась выбита. На пороге были утренние гости, только выглядели они очень недовольными.
Она отшатнулась назад, натыкаясь на вставшего следом парня.
— Ты солгала нам?!
Парень повыше вновь кинулся в атаку, но сероволосый лениво отбил его нападение, пряча девушку за собой.
— Вы когда-нибудь перестанете быть тупарезами?!
Парень пониже метнул пару сюрикенов в их сторону, но скорее всего ради развлечения.
В комнате повисло напряжение. Все молчали, испепеляя друг друга взглядами.
— Ты пожалеешь. Вернись хотя бы завтра иначе…
— Иначе что, убьете меня?! , — Хидан рассеялся.
— Нет, — парень повыше неприятно цокнул языком, — её.
— Чо?! Только попробуй!
Но Акацуки не хотели больше слушать. Никогда и не хотели слушать. Выполнение приказа было нарушено и сероволосого ждало наказание. Но какое наказание можно было придумать бессмертному?
Девушка была в отчаянии. Она закрылась пледом с головой, становясь мягкой гусеничкой.
Сероволосый подошёл к девушке, прижимая ее к себе.
— Не бойся. Если кто и убьет тебя, то только я.
Девушка подняла на него голову. Хидан лишь звонко расхохотался.
