Ты можешь убить, Ты можешь сломать, Но любить тебя, я не буду переставать…
Ты горд, красив, высокомерен. Холоден как лед, хотя сам воплощение пламени. Красно-оранжевого, обжигающего, или черного вечного. Два разных пламени, хоть ты и один. Сердце покрылось коркой льда еще давно, той ночью, когда самый дорогой человек с такими же глазами как у тебя, породил в тебе ненависть. Заставил чувствовать себя жалким и беспомощным. Заставив жить с этим чувством и ненавидеть себя и его. Предательство - это страшно. Но ты выжил, выжег на сердце клеймо мстителя и поставил жизненную цель - убить и возродить. Ушел за силой: потерял появившуюся опору в виде друзей, разжег ненависть ещё сильнее. Отомстил: подумал, что конец страданьям. Узнал правду: ярость, ненависть к самому себе и желание мстить за глупого старшего брата, что взвалил на себя такую ношу. Война, на которой ты узнал все о своем клане и, в конце концов, разделил точку зрения брата, и встал на защиту. Победа, давшаяся реками крови, тоннами покореженных тел и невероятными усилиями. А потом возвращение домой, восстановление как шиноби и … пустота. Конечно, остался ещё один не выполненный пункт, но в душе такая пустота, что нет желания и на это. Откуда я знаю о пустоте? Я чувствую ее внутри тебя. Знаешь почему? Потому что она есть и во мне. Но ты ее занял, вытеснил и находишься на ее месте. Откуда пустота? Ну, знаешь, я потеряла отца на войне. А мать после этого ушла в себя. Она его любила, даже тогда, когда приходя после миссии пьяным бил ее. Все это происходило на моих глазах, и в попытке стать сильнее, чтобы со мной такое не происходило, и по возможности защитить ее, стала шиноби. Только после этого я поняла истинные причины побоев отца. Она постоянно, после того как мы возвращались с миссий уставшими и обессиленными, заводила шарманку о том, что мы ей не помогаем. Это так раздражало, что у меня самой порой руки чесались. Но нельзя, а вот отец, засунул это «нельзя» куда подальше. Хотя, скорей всего не это причина моей пустоты. Наверно причина в том, что я больше не могу быть шиноби. Какая-то там фигня с нервной системой на психологическом уровне. Порой просто впадаю в ступор. Хотя, зачем я все это рассказываю, тебе же все равно… А помнишь, как мы познакомились? Бар на окраине деревни в неблагополучном квартале. О да, в этом месте ты знаменит у девушек не только как последний из клана Учиха. Здесь ты соблазнитель. И каждая твоя жертва мечтает о повторе. Хотя ты и берешь у них плату в виде боли. Да, ты со своей тьмой стал превосходным садистом интимного плана. Если ты уходишь с какой-нибудь девушкой, то знают все, что завтра ее увидят уже без тебя и с парой синяков на открытых местах. Но другие жертвы знают: этих меток гораздо больше. И в этот раз, придя в бар, ничуть не удивилась, увидя тебя вальяжно рассевшегося на диване, в дальнем углу, где находились ВИП места. Ты как всегда попивал виски и соблазнял очередную цель. Хотя соблазнял слишком громко сказано, эти представительницы женского рода сами залезали на тебя и чуть ли не умоляли выбрать именно себя. А ты снисходительно улыбался, окидывал взглядом претендентку и если она тебя чем- то не устраивала, то небрежно бросал: «В следующий раз». Я как обычно села за барную стойку так, что мне было видно тебя, а меня саму было практически не видно. Меня пожирало любопытство. Оно сжирало меня изнутри. Мне было до жути хотелось знать, что же ты такое вытворяешь, что будучи покалеченными, твои жертвы возвращались и умоляли о новой порции боли. Сколько я так наблюдала за тобой? Где-то с полгода наверно. Порой я даже не спала ночами, представляя себя твоей жертвой. То, как ты касаешься меня, то, как раздеваешь. Как укладываешь меня на постель, а после как… Увы, что происходит потом, моя фантазия выдавала с трудом. Так как ей попросту сложно это вообразить. И от этого становилось тяжелее, потому что мое любопытство возрастало, ровно, так же как и желание. И в итоге я решилась… Попросив у бармена стакан виски, залпом осушила его. И бросив на стойку оплату, неуверенно двинулась к тебе. Сначала ты не обратил внимания. Но потом, заметив, ухмыльнулся. Я знаю, я не особо красива, так что много шансов у меня нет. Но как говорится попытка - не пытка. Хотя я знала, что в случае успеха, это будет пыткой. Сладкой пыткой, граничившей с безумием. Ты согнал с места рядом с собой какую-то брюнетку в топике, из которого чуть ли не вываливается грудь. Та недовольно посмотрела на меня и, качнув внушительным бюстом, освободила место. Ты жестом руки пригласил меня присесть, и я возликовала внутри себя. Я не надевала тогда ничего парадного или привлекательного, не делала макияжа, я абсолютно не рассчитывала на это. Подойти к тебе - было спонтанным решением. Да, твои черные глаза, подобные ночи завораживали. Ты бесподобен. Ты змей-искуситель, что соблазнил Еву. Изящен и как хищник готов ко всему. Готов напасть. О да, я твоя жертва. Все началось с приветствия. Затем непринужденный разговор, а потом прикосновения, сводящие с ума. Нам принесли заказанное вино. Алое, как кровь, с легким ароматом клюквы, с горчинкой и сладким послевкусием. Ты отпил, и я увидела немного этого напитка на твоих губах. Взгляд не желал отрываться от них, и ты, заметив это, пододвинулся ко мне и дерзко поцеловал. Этот поцелуй напрочь выбил землю из-под ног и вознес на небеса. Лишь тогда, когда закончился столь нужный кислород, я отстранилась. Проклиная эту нужду в дыхании, что заставила оторваться меня. Тогда, жадно облизала губы, желая удержать этот вкус, и открыла затуманенные глаза, стремясь увидеть тебя. Окинув меня еще раз взглядом, довольно ухмыльнулся и встал, протягивая руку. Как можно скорее хватаюсь за нее и поспешно встаю. Тогда, я сделала это не задумываясь, я не хотела думать о том, что будет. Хотя, я знала примерно что. Стоило нам выйти, как ты прижал меня, и переместил нас к себе. Не медля, открыл дверь и впустил в свой дом. Было мрачно и темно. Стоило снять босоножки, как ты сразу подхватил меня и потащил. Лишь когда моя спина встретилась с матрасом, открыв глаза, поняла, что это твоя обитель. По-другому я и назвать это не смогла. Ты искуситель, и это место твой алтарь. Твоя обитель, озаренная бликами луны. От сознания этого мне снесло крышу, и я отдалась ощущениям. Помню, как ты рывком стянул мою водолазку, как стягивал штаны. Но больше всего запомнилось, как резал белье. Знаю, многие шиноби параноики, и держат оружие поближе, но такого я не ожидала. Ты по очереди разрезал кунаем лямки, надавливая так, что остались кровоподтеки и небольшие царапины. Потом разрезал лифчик посередине, надавив так сильно, что мне показалось, что это оружие пронзит мне грудную клетку. Мне стало страшно. И ты как голодный зверь, учуяв мой страх и увидев или услышав, как я учащенно дышу, в конец обезумел. Дальше все происходило быстро, но не мение мучительно. Ты проводил кунаем по рукам, давя на вены, делая ложные «стяжки» на запястьях, словно резал их. И тогда я окончательно испугалась. Хотела извиться и вылезти, и этим я тебя рассердила. Когда кунай вонзился рядом с моей головой в подушку, я замерла и перестала дышать. На глазах появились слезы, и это тебе понравилось больше всего. Но тебе не хотелось без эмоциональную куклу. Так неинтересно. И что б вновь пробудить мой интерес- поцеловал меня. Жестко, кусая губы до крови. Моя кровь, стала нашим вином, дразня обоих. Я сдалась и последовала первоначальному плану: расслабиться и получить удовольствие. Хоть какое-нибудь. Я не сопротивлялась - это принесло бы мне еще больше пыток. Я не пыталась бежать - это было бесполезно. То, что ты творил было больно. Но эта боль граничила с удовольствием. С Безумием. Я ждала лишь когда твои пальцы снова сожмут мое горло. Даруя легкое облегчение от боли, так как тело немело. На утро, я еле встала. Все болело. Каждая мышца, каждая клетка. Даже мое сознание болело. Я ушла как можно тише, чтобы ни потревожить тебя, хотя даже не знала где ты находишься. Это воспоминание жило со мной пару месяцев так, словно это повторялось ежедневно. Но потом некоторые моменты стали тускней, а некоторые стали ярче. То, как ты касался: жадно и подчиняя, в тоже время, словно не веря и поглощая тепло. Глаза, которые видели, и в то же время нет. Ты видел, что рядом женщина, но не именно меня… Черт! Даже не знаю, как это объяснить. Но, вот так вот. Потихоньку, помаленьку, собирая крупицы, мое сознание взорвалось от предположения… Ты одинок. Вся эта слава. Все эти девушки. Была признана твоя оболочка, но не ты сам. Почиталась девушками она, но не то, что внутри нее. И жестокость дарит тебе освобождение от этого. Давал им то, что они желали. Взамен, ты брал как оплату их тепло и отдавал боль. Свою внутреннюю боль, которую ты отражал в этом греховном танце, с исполнением колюще - режущими предметами. И постоянно думая об этом, я снова начала поддаваться соблазну увидеть тебя. Мысли были заняты тобой, ночи лишь сплошное напоминание о тебе. И за постоянными раздумьями я и не заметила… как влюбилась. Осознав это, я решилась. И следующим вечером. Спустя два месяца снова оказалась в том баре. Что было дальше, ты знаешь. Пройдя мимо бармена, я направилась сразу к тебе. Наглейшим образом уселась, на удивление, свободное место рядом с тобой. И не успел ты ничего сделать, как я, встав на диван коленями, склонилась к уху и ответила на немой вопрос: «Я хочу забрать твою боль». На что ты лишь спросил, выдержу ли я. -Не попробуем - не узнаем. - и этого хватило для того, чтобы я уже через час я снова познала твою боль и окунулась с головой в твою пустоту, в которой живет лишь безумие. И сейчас, спустя год такой терапии, меня можно смело называть мазохистской. На теле нет ни единого места, где бы ни стояла твоя метка. Будь то порез или синяк, даже уже заживший, я чувствую его, словно он свеж. Но сегодня, ты сделал то, что напрочь развеяло мои страхи. Ты уложил меня на живот, и, взяв все тот же кунай, вырезал свою метку на лопатке. И вот, стоя у зеркала, в еле накинутом халате, не могу поверить глазам. Завожу руку назад и касаюсь алой, как то клюквенное вино, крови на небольших рубцах метки. Больно... Больно! Это реальность. Теперь, мне нечего скрывать. Запахиваю халат и иду к тебе. Ты стоишь на балконе и нервно куришь. А куришь ты редко, лишь тогда, когда что-то гложет тебя. Подхожу осторожно и тихо, и ты не замечаешь. Лишь тогда, когда мои холодные от волнения пальцы сцепляются замком на твоем прессе, оборачиваешься, а затем разворачиваешься полностью. Мои пальцы теперь на пояснице, а лицо уткнуто тебе в грудь. Но я не могу произнести и слова. Мне нужен толчок, иначе буду молчать. Твои руки ложатся на мои предплечья с намереньем оттолкнуть… Толчок дан, поехали... - Я люблю тебя…Молчанье, мертвая тишина, Руки лишь сильнее сжимают предплечья. И уже решив, что я проиграла, Слышу, облегченный выдох. И твои вес, на болью созданных увечьях.