Трудности с испанским

Отношения у них всегда были не очень. Не очень — это мягко сказано, но Англия ведь джентельмен и не позволит чертовому испанцу вывести себя… из себя. Между ними была куча всего — войны, дележка территории, попойки в барах… Всего уже и не упомнишь. Даже старшего брата Испании — Португалию — делили, хотя сейчас это звучит слишком уж абсурдно и смешно, и Артур, сидящий на очередном дурацком собрании, даже прыскает, впрочем, тут же принимая более-менее серьезный вид — ещё немного, и на него начнут коситься. Глупый испанец сидит практически напротив него и даже не пытается сделать вид, что слушает Альфреда — сложил голову на руки и спит себе. Сиеста, видите ли, у него. Артур не уверен, сколько времени сейчас в Испании, но точно знает, что сиеста должна начаться на несколько часов позже. У них с глупым испанцем очень много общего. И не всегда это используется в хорошем смысле. Артур понимает, что ворошить старые обиды — глупо, они ведь страны, и уж кто-кто, а они точно должны жить настоящим, а не прошлым. Ни «Непобедимой Армадой», ни их чертовыми войнами, которые шли практически следом друг за другом. Разумеется, для людей между ними были весомые перерывы (а за это время и экономику можно было бы и восстановить), но для страны и век — мелочь, пыль. Особенно для тех, кто существует уже больше двух тысячелетий. Впрочем, бывали и хорошие моменты, особенно в век пиратства. Англии искренне нравились те костюмы, пусть в них и было порой тяжело драться после очередной попойки в баре. Если до драки вообще доходило — сколько раз Антонио просто засыпал под действием алкоголя, а Артур ругался последними выражениями, но никогда его не будил и не пользовался положением. А ведь вполне мог бы — но это была та черта, которую никто никогда не переступил бы. Был ли у них секс, когда оба ничего не помнили? Артур и не понимает, как его мысли съехали в этом направлении, и все равно продолжает думать об этом. Ещё бы не думать — испанец постоянно на глаза попадается. Бесит. Возможно, и был. У Артура, честно говоря, потихоньку начинают стираться воспоминания о тех днях — ещё бы, когда в мире каждый день происходит черт что — но, кажется, был. Не один раз. Сейчас он, разумеется, так ни за что не поступит, хотя, надо признаться, иногда тоска по тем денькам проскакивает. Сражения, никакой тебе рутины, когда стоит поддерживать мир со всеми… Скукота — и только. А вот тогда, когда Испания, уже явно не соображающий (от алкоголя и последующим мордобоем, нет, дракой, поправляет себя же Артур, не подобрав более благозвучного слова), сидит перед тобой, а на скуле у него набухает синяк от твоего кулака, но костюм как назло обтягивает все самые интересные места, а копна каштановых волос, собранные в не слишком аккуратный хвост, выглядит слишком притягательно. Артур искренне считает, что Антонио подстригся зря. Длинные волосы ему шли, хоть с ними и была морока — причесываться неудобно, в лицо лезут, когда нужно и когда не нужно, да и сам Артур свои обрезал давным-давно. на ум вдруг приходит воспоминание, как он хотел прическу, как у Франциска, хоть и упорно это отрицал. Ах, как же давно это было… Англия чуть было не фыркает снова, но одергивает себя, пытаясь хотя бы немного прислушаться к тому, что все ещё неустанно вещает Америка. Ладно, пожалуй, фырканье тут было бы в самый раз — Альфред как обычно несет чушь. Господи, ну когда же это кончится… Англия не знает, о чем сейчас думает Испания. Возможно, и вправду просто спит, возможно, считает секунды (явно не для него — слишком нетерпеливый), а может быть, как обычно беззаботно просто ушел в свои мысли. Англия хотел бы обладать такой же способностью — почему-то, когда он начинал глубоко задумываться о чем-то, проходило не больше пяти минут — после Артура буквально вырывали из его забытья. Собрание, кажется, тянется бесконечно, и Англия и вправду начинает считать секунды. До скольки, говорили они, будет собрание? // — Эй, Артуро! — глупый испанец ему рукой после окончания этого ада, сверкая улыбкой. — Арту~уро! — Ещё раз переделаешь мое имя на свой идиотский испанский манер —… — веко у Англии недовольно дергается. Ещё немного — и начнется нервный тик. — Как скажешь, Артурито, — Антонио бодро подмигивает ему. Выспался-таки на собрании, гад. — Антонио… — Артур уже недовольно сжимает руки в кулаки и сдвигает брови к переносице. В конце концов, чего он вообще прикопался? Не мысли же он научился читать и прочитал, что Артур почти все собрание думал о нем и о том, где были пальцы дурацкого испанца (там, где им быть вовсе не положено)… Так, нет, его мысли идут явно не туда. — Да ладно тебе! Классно звучит, — он смеется. — Я тут просто подумал, что собраний больше не будет, Франциск куда-то там ушел, Пруссия занят, Романо так и вовсе не пришел… а самолет только через несколько дней… не покажешь, где тут можно заняться чем-то интереснее, чем протирание штанов в отеле? — Я настолько похож на клоуна? — Артур удивляется практически искренне — актерское мастерство выдает только нервно задергавшийся глаз. — Фернандос, ты удивляешь меня все больше и больше. — Вдруг ты знаешь какие-нибудь бары? — он тут же машет руками, пытаясь объяснить, что вообще имел ввиду. Артур замирает и смотрит на него с интересом. Бары, значит. Пальцы Антонио снова оказываются там, где их быть, по идее, не должно.