Пончик и спичка

      «День рождение - это самый отвратительный день в году», — примерно такая мысль засела в голове юного Гэвина Рида, сидящего за решёткой.       Его кислое выражение лица явно говорило о том, как всё юношу откровенно заебало. Как ему уже откровенно похуй на то, что его задержали на три часа.       — Ну так может расскажешь? — раздалось почти рядом.       Гэвин медленно повернул голову и без интереса взглянул на человека.       Офицер, который поймал его на улице, заполнял какие-то документы за столом. Жёлтая настольная лампа еле слышно гудела, звук церковных колоколов был столь же тихим, но различимым, частично обшарпанные стены нагоняли ещё бо́льшей скуки.       — У тебя сегодня день рождения? — заглядывает в паспорт офицер.       — Да, — сухо отвечает на риторический вопрос Рид.       — В восемнадцать нужно уже иметь мозги, парень. Ты зачем драться полез? — в словах мужчины слышался какой-то отцовский укор, от чего юношу перекосило.       — Раз полез значит надо, — огрызается он, вновь переводя взгляд на серую стену.       — Ну и к чему это "надо" привело? День рождение себе только испортил.       — Оно уже до этого было испорчено.       Офицер тяжело вздохнул, смотря на неприветливого и закрытого юношу, который сидел прямо на полу, у решётки. От чего-то на душе стало совсем тяжело. Каменный груз, который тянул вниз и омрачал весь вечер, казался непосильной ношей.       — И что же его испортило? Ты поддатый, а значит всё шло как надо, разве нет?       Гэвин вдруг заметил, что офицер Андерсон, как тот представлялся в начале, сел рядом с ним на пол, по другую сторону решётки.       — Это было ещё до того, как я напился.       — Что было?       — С отцом посрался, — лаконично обозначил Рид, явно не горя особым желанием окунаться в подробности.       — Неужели это повод для того, чтобы напиться и подраться, вместо того, чтобы хорошо провести день с друзьями? — хмыкает Андерсон, чуть хмурясь.       — Я посрался с отцом, он разломал подарок моей матери и запретил мне вообще куда-либо ходить, — дополнил Гэвин с искренне заёбанным тоном.       — В восемнадцать как-то уже негоже такие запреты ставить.       — Я ему так же сказал. После этого он и разломал подарок, — серо хмыкнул парень.       — Что за подарок хоть был? Хороший? — в глазах офицера виднелось сочувствие и какое-то даже сопереживание. Но Гэвин в него не верил.       — Классный. Дорогие игровые наушники. Мама весь город перерыла, чтобы найти именно те, которые я хотел. И нашла ведь. А отец мудак.       — Не стоит так говорить о родителе. Он извинился?       — Склеил наушники скотчем. Работают теперь хуже обычных. А я остался виноватым, ведь это я виноват в том, что выбесил его и вынудил сломать подарок, — вяло усмехнулся Гэвин.       — Мудак, — тяжело выдохнул Андерсон и цыкнул языком.       — Я же говорил.       Они замолчали. Тишина длилась секунд десять.       — После этого ты решил нарушить запрет, набухаться и подраться с первым попавшимся парнем, потому что у самого говно кипело? — уточняет мужчина.       Но в ответ тишина. Андерсон засчитывает молчание за положительный ответ.       Он уходит. Дверь закрывается с негромким хлопком и Гэвин откидывается спиной на стену, втыкая в скучный серый потолок.       Но уже через несколько минут офицер возвращается.       — Я тут это... Вот...       В руках мужчина держит шоколадный пончик с голубой присыпкой, в который криво вставлена спичка.       — Не торт и не свеча, но может немного поднимет настроение. Ты сегодня ещё не загадывал желание?       — Нет, — усмехается Гэвин, смотря на пончик с добродушной насмешкой.       — Тогда самое время, — мужчина протягивает через прутья пончик и одну спичку с пустым коробком, — А по поводу отца... Постарайся не тратить нервы на мудаков. Совсем скоро твоя жизнь изменится. И именно ты будешь решать, в какое русло её направить.       — И почему я должен прощать и мириться с выебонами взрослого человека, который считает меня ребёнком? — Гэвин смотрит на офицера с укором, пускай и принимает пончик со спичками.       — Наверное, потому что все мы дети. Даже взрослые. Просто мы живём дольше. Ты ничего не должен, но тебе же так будет проще. Проще простить и забыть, даже если отношения будут всё равно в жопе, чем держать это говно в себе, Гэвин.       Рид насупился, делая вид, что всё равно не согласен с позицией офицера. Однако задумался над его словами.

________

      — Вы вернётесь? — интересуется Гэвин, когда мужчина собирает вещи.       — Моя смена закончилась, так что нет, — пожимает плечами Андерсон, накидывая лёгкую куртку.       — Спасибо, — негромко отзывается Рид, когда мужчина уже открывает дверь.       Тот замирает и молчит пару секунд, после отвечая:       — Просто постарайся не дать проблемам тебя одолеть.       Офицер уходит, а Гэвин переводит взгляд на пончик в своей руке. Чуть помедлив, Рид зажигает спичку и смотрит на огонёк. Такой маленький, но обогревающий душу лучше любого шерстяного свитера.       Огонёк почти доходит до пончика, но юноша его задувает с одним единственным желанием: Доказать отцу... Нет, доказать себе, что чего-то его жизнь, да стоит. И что он тоже может достичь высот. Делать что-то хорошее и важное.       Рид обвёл взглядом комнату задержания и от чего-то в голове возникла мысль, что, возможно, здесь его место. Только по другую сторону решётки.