Другие отношения.

Борт корабля, чуть меньше чем хотелось бы, заполненный учёными коллегами, которые постоянно о чём-то щебетали между собой, затрагивая разные темы микробиологии и исследований, которые им уже приходилось осуществлять. Всего было этих человечков восемь экземпляров и среди них выделялся один, да, он выглядел в скафандре точно так же нелепо, как и другие, словно дети в костюмах, но он держался в стороне и был тих. Синий. Он помалкивал, пока не видел нужды что-либо говорить, а дискуссировать он не любил, уж слишком это шумно, и ничего поделать с собой он не мог, поэтому отсиживался где-нибудь в тишине, пока другие кучковались во время перерыва. Человеком был он мирным и несмотря на первое, чаще всего плохое предвзятое мнение как о громиле, чуть ли не участника мафиозной группировки, помогать ему нравилось, хоть не всегда получалось показать своё некое желание скрепить товарищеские отношения. И пришлось смириться. Сейчас было обеденное время, и вся толкучка была вдали от него, но это наоборот привлекало внимание. Неделю назад было первое убийство, и все, скорее всего, обвиняли в этом Синего, как ему самому казалось, ведь искоса кидаемые взгляды он ощущал постоянно, но игнорировал их. Мешало ему совсем другое. Одно дело когда ты просто ощущаешь взгляды, с этим можно смириться и привыкнуть, но когда каждое утро, просыпаясь, ты видишь в своей «комнате» то, что до этого точно не находилось там, то у тебя начинает просыпаться чувство преследования. Самое ужасное, что его напрягало, и не хило так, это то, что пару раз он специально блокировал дверь, до этого он и так понимал, что к нему другие боятся заходить, а чтобы выкинуть с борта улик не было, но на утро, которое определялось по будильнику, он всё равно обнаружил пару вкусностей у себя на тумбе, прямо возле кровати. Да, его кто-то пытался баловать редкими, в таком месте, шоколадками и пирожными, но чаще всего это были сладкие фрукты и, казалось бы, хорошо, ладно, у него появился странный недоопекун, забить на это и довольствоваться вкусностями, но он блокировал дверь, её можно было открыть только изнутри, а на тумбе всё равно лежало подношение. С тех пор каждую ночь он встречал напряжённо, просто ложась спать и стараясь не думать, что в одно чудесное мгновение он просто может не проснуться. Второе убийство, третье. Их осталось всего пять. А чужой действовал пунктуально и на регулярной основе, ровно один член экипажа в неделю, обычно под её конец. Тело находили не сразу, проходило какое-то время, ведь убивали в таких незаметных и редко посещаемых местах, что иногда тело успевало начать подгнивать. Обводя всех, кто остался, Синева сделал вывод, что его смертный час близок, но, если тот и придёт, то он окажет сопротивление и умрёт с честью. А осталось всего ничего: Фиолетовый, Голубой и Жёлтый с Оранжевым. Пока всё было довольно тихо, но Синего напрягал Голубой, который частенько поглядывал в его сторону, но так, мельком, совсем незаметно, как ему казалось, но Синий-то видел и от этого напрягался, никак не комментируя это для себя. Через пару дней, когда до нового убийства оставались сутки, как подсчитал для себя человек в однотипном скафандре, во время очередного перекуса о его столик тихо ударился чужой поднос, и на это обратили внимание все вокруг, поворачивая головы в сторону звука. К столику подошёл Голубой. –Прости, я сяду рядом? Хотел поговорить. Довольно тихо проговорил тот своим обворожительно обманчивым голосом, не дожидаясь согласия всё же присел, на миг оборачиваясь и смиряя всех взглядом некого презрения, но Синий не смог этого увидеть, лишь незаметно смотря на этого коллегу подозрительным взглядом из-под тонированного стекла, которое спасало его. –Так вот. Я хотел сказать тебе, что ты мне нравишься. Даже если ты «чужой». Слишком сладко и приторно говорил он, а последняя фраза звучала так двояко, что у Синевы отпало желание слушать дальше, собственно как и желание продолжать трапезу в чужой компании. Этот человек казался настолько отвратительным, настолько далёким от… От… И во время этой мысленной заминки синий выдохнул, ощущая то, как раздражение уходит, позволяя благоразумно поступить и молча встать и уйти, ничего, что он почти ничего не съел, потерпит, лучше уж вернуться к своим обязанностям и забыть этот разговор. –Э-эй! Я же не договорил! Это не вежливо! Высокомерно прокричали в след, таким вычурным и возвышенным голосом, но на деле это звучало как каприз маленького избалованного ребенка. Не ожидал человек, что в его окружении окажется такой тип, способный подлизаться ради своей выгоды, не стыдясь этого. Было бы забавно, будь он и правда предателем, но что ему надо было ответить? Ему бы не поверили. Сейчас же, на него, уходящего в сторону коридоров и жилого блока, смотрели в спину прожигающим взглядом. Ему было неприятно. По пробуждению, наш учёный предполагал, что сегодня на деревянной части интерьера возле кровати ничего не будет, ведь он странным образом связывал тот случай с голубым и в каком-то смысле пенял на него, мол, он мог оставлять это, но ожидания не оправдались. Место занимали пара протеиновых батончиков, один какой-то ягодный с небольшим количеством сахара, другой же с всякими добавками в виде витаминов. И если обычно он относил то, что находил в этом волшебном ящичке подношений в столовую, чтобы это кто-нибудь другой съел по стечению обстоятельств и случайности, но никого же рядом нет? Почему бы не съесть. То сейчас он впервые за долгое время ухмыльнулся, ощущая то, как непривычно на лице чувствуется улыбка. В животе и правда было пусто, а он обычно не завтракал, наверное этим добавляя ещё больше подозрений в свою сторону, но в этот раз он не спеша, пока проходил завтрак, умял два батончика, выбрасывая фантики в переработку мусора, который был встроен в каждой недокомнате. Когда пришло время выходить и он уже был за пределами комнат, направляясь к блоку питания через главный зал с кнопкой, то на него налетел Жёлтый, со всей силы впечатывая того к стене, к счастью это было почти не больно, Синий был посильнее своего коллеги, потому просто удивлённо смотрел на него, понимая, что его взгляда не видно, как и мимики, но это, наверное, и не обязательно, ни один его мускул не дрогнул, не было удивления или опасений со страхом, он просто стоял и ждал, чего же надо этому человеку от него, что тот аж начал вести себя как зверь. –Это ты убил Голубого! Подонок! Да как ты, блять, мог?! Думал, если будешь втихаря убивать, мы об этом не узнаем?! Орал тот, подбирая не самые изысканные ругательства для данной ситуации. Синий терпел, молча слушая обвиняющего, понимая, что его это не злит, скорее просто раздражает. Он сам не знает кто предатель и убийца, а тут его обвиняют в чем-то без доказательств. Да, Голубой вчера подсел к нему и что? Он не агрессировал в его сторону, а просто встал и ушёл. Последней каплей стал тот момент, когда ему ударили под дых, и пока он, сквозь боль пытался сделать вдох, ощущая, как лёгкие, будто сжатые в клетке, сжимаются, а воздуха будто бы нет вовсе, с него пытались снять шлем, видимо не веря, что он человек и ожидая увидеть там что-то чужеземное. Но это было последней каплей. Не смотря на своё состояние, Синему хватило сил зарядить тому снизу вверх кулаком, прямо в челюсть, да так, что тот отлетел на добрый метр, а характерный хруст показал, что что-то да сломалось, может зуб, может челюсть, для учёного это сейчас не имеет значения, он просто хотел вдохнуть воздуха и прекратить этот детский сад. –Что тут происходит?! Как некстати будто бы из воздуха появился Оранжевый, явно тоже настроенный идти с боем. Он вот уже почти начал вновь что-то восклицать, да только его голос навсегда затих, а в голове зияла дыра, от быстро нанесённого удара, и даже Синий сначала не понял, чем именно, пока та же участь не настигла и Жёлтого. Как оказалось, это был странный, угловатый отросток, не какие-нибудь тентакли или щупальце, а именно что-то опасное и острое, явно живое и фиолетовое… –Как жаль. Я планировал растянуть веселье ещё на две недели, а то не культурно так вышло, не по расписанию. Протянул виновник торжества и суматохи, которая переросла в гробовую тишину. Фиолетовый вышел из-за угла, с отвращением оглядывая трупы и кровь, которая активными струйками вытекала из голов. Синий же просто замер, наблюдая за убийцей, впервые ощущая некое волнение в данной ситуации, понимая, что слаб против такого соперника, но всё равно при возможности сделает хотя бы пару ударов. –Но зато мы встретились с тобой намного быстрее, сладкий. Можешь звать меня «папочкой». Прорычал кокетничая тот, широкими шагами приближаясь к своей сладкой и такой долгожданной добыче, и только сейчас человек понял, что эта тварь может менять свой размер и прямо сейчас возвышаться над ним почти на целую голову, скаля свою безобразную, наполненную торчащими во все стороны клыками, пасть. Его опасная и громоздкая на вид лапа провела боковой частью ладони по синему скафандру, вызывая дрожь, не смотря на то, что движения не несли в себе намерений каким-либо образом навредить хрупкому существу. А вот существо, придя в себя, ой как хотело навредить врагу. И он решил не медлить со своей участью. Без задней мысли хватая конечность у лица и рывком потянув в сторону, заставляя чуть приблизиться, быстро и не занося руку, уже почти коснулся клыкастой морды, но его руку больно сжала плоть, которая будто вязкое и тяжёлое желе, сковало руку словно какого-нибудь младенца и попытки вытащить её были бесполезными. Только поняв безысходность той ситуации человек поднял взор вверх, встречаясь с лишней парой или тройкой чёрных глаз, пристально смотрящих ему в душу через стекло. Ему казалось, что дышать стало труднее, но это было правдой, ведь его грудную клетку так же обвили, слегка сдавливая. Последней попыткой освободиться было пнуть соперника, например в пах, ведь плюнуть в глаза для отвлечения внимания не было возможности. Да, это не честно, но и соперник не человек. Только вот нога едва ли доставала до чужого тела, не то чтобы ударить, и в лёгкой панике Синий начал елозить, причиняя себе лишнюю боль, всё же ударяя другим кулаком тому в живот, а коленом ударяя между ног. Пальцы неприятно и больно хрустнули, в ноге удар тоже отозвался вспышкой боли, а Фиолетовому хоть бы хны, его будто бы маленький котёнок пытается победить. Чужой, считая нужным успокоить и усмирить свою жертву, обвивает его почти целиком, сводя его ноги и руки, прижимая те к телу, и уже по собственной извращённой прихоти, чуть сжал шею человека, ощутимо сдавливая, но не перекрывая доступ к кислороду. –Будешь драться, я начну кусаться, сладкий. Всё так же тихо и рычаще тот прошептал это у самого уха, проводя за ним мокрым и ловким, длинным языком. Его в открытую соблазняющий голос не был так противен как у голубого, но Синего это не волновало, сейчас важное было совсем другое. Внизу, об его штаны в районе паха тёрся отросток, пытаясь нащупать орган и у него это получалось, оживляя плоть. Человек от такого взбунтовался, пытаясь двинуть ногами, лишь бы прекратить контакт, хотя ему не было противно, он просто считал это позором и стыдобой. –Просто убей меня! Тварь! Последнее что он сказал, перед тем, как со всей силы укусить неприятеля в сгиб шеи, ощущая от приложенной силы неприятные ощущения в мышцах челюсти, но не отступил и не отстранился, не замечая, что так его тело намного ближе к чужому, и его в итоге прижали вплотную, чтобы он ощутил чужое вибрирование из глубин и жар, от которого нормальные существа бы умерли. Его руки, которыми он пытался оттолкнуться от чужой плоти, были поглощены ей же, укутывая в приятный жар, который пугал человека и от этого испуга разжал челюсти, напрягаясь телом и намереваясь выбраться из чужой хватки. Не вышло. Его лишь сильнее притянули плотные нити, являющиеся частью тела монстра, который по прежнему молчал и не отвечал на последний выкрик, лишь сильнее в себя пропуская тело человека, оставляя малую часть спины с ногами на виду и голову у шеи, слегка придавливая ту, чтобы самому было чётче ощущать тяжёлое дыхание. –Станешь моим и сделаю всё, что захочешь. Мурлыкнул наконец тот и вновь провёл вблизи лица языком, видимо решая не облизывать гадостный скафандр, начиная двигаться, удерживая в себе человека, грея его и продолжая давить и гладить паховую зону, иногда слыша и чувствуя, как прерывается чужое дыхание, и специально ослабляя хватку на шее, позволяя сделать вздох побольше. Пришёл он в итоге в уже давно ему знакомую комнатушку и, заметив пустое место на элементе декора, он самодовольно улыбнулся, понимая, что его подарок впервые приняли, а не отдали другим. Не смотря на своё счастье, ещё больше он хотел наконец увидеть лицо этого человека, только его, потому буквально скинув его на кровать, чужой придавил тело Синего лапой, утыкая голову в подушку и ловя на себе его взгляд через плечо. Для простоты ему пришлось придавить его ноги своим весом и для меньшего сопротивления завести одну руку за спину, остановился он только тогда, когда человек почти вскрикнул, затем он приблизился, совсем близко, прилегая к спине и бурча что-то себе под нос, наконец с хищным оскалом разрывая чужую форму, оставляя на сладкое самое важное-шлем. Его он снимал медленно и откинув в сторону, наконец увидел личико своего сладкого существа. Член уже давно стоял, как у предателя, так и у учёного, но орган первого уже тёрся меж половинок, призывно и настойчиво, а человек, специально напрягаясь до боли в мышцах, сводил ноги плотнее, пытаясь прекратить сие действие. –Поскольку это твой первый раз, я позволю тебе сначала войти в меня. Синий поперхнулся воздухом от такого заявления, не до конца понимая, что с ним будут делать и фразу войти. Выебать что-ли? И с первой мыслью об этом, он впал в ступор и пока этот ступор проходил, фиолетовый поменял их местами, но по прежнему контролировал всё и вся, не позволяя лишний раз двинуться в сторону или отстраниться и получалось, что учёный упирался своей уязвимой частью между ног предателя, где пока ничего не было и это на миг обрадовало его, но чужой оборвал эту радость, впиваясь своими клыками ему в сгиб шеи, можно сказать мстя и метя своего человека, прокусывая зубами кожу и врываясь в мышцы, от чего второй содрогался от боли, ощущая жар и яркую боль в месте укуса и смог выдохнуть только когда чудище отстранилось, но рану не оставило, деловито слизывая сгустки крови, норовящие скатиться вниз на грудную клетку. Синий плавал в тумане, пелена перед глазами сходила так медленно и нехотя и пока он был в таком состоянии, совсем не заметил, что внизу, член уже ощущал не просто жар чужого тела, а проход, влажный и готовый. Подловив момент, фиолетовый просто слегка преобразовал своё тело, точнее нижнюю часть, скрывая на миг член и вместо него, словно половые губы раздвинулась плоть, в отличие от человеческой, не было клитора и прочих деталей, лишь свободный вход и два непонятных отростка, мягких и влажных, лежащих на кровати. Внутри чужого бурлило желание, и он, не намереваясь тянуть, схватил человека когтями со спины, оставляя огромные порезы до лёгких капель крови и заставил того резко войти вглубь себя. Человек ощутил невероятный жар с теплом, мягкость и влагу, наконец понимая, к чему клонит предатель и если уж такова его последняя случка, то почему бы не поучаствовать. И он двинулся, качнув бедрами, что ему щедро позволили, но бедра с тазом всё равно держала стальная хватка, которая резала и оставляла гематомы, но это добавляло контраста, и он стал двигаться быстрее и глубже, чувствуя, как внутри это существо не хочет отпускать его плоть, сжимает и слегка массирует, играется. Синий с непривычки быстро выдохся, и в финальных толчках ему помогали две лапы на талии и отростки поперек живота. Финалом было яркое изливание, опустошение и человек, всё ещё кончая и заполняя семенем тварь изнутри, сам того не понимая свалился на чужую грудь, расслабляясь и прикрывая глаза, устало выдыхая и наконец покидая тёплое убежище. –Хе-ей, ты уже всё? Неужели устал? Вновь проворковали в самое ухо, укладывая чужое лицо в руки, приподнимая и заставляя смотреть на себя слипающимися глазами, такими усталыми и без былой боевой искры. Фиолетовый вновь выпустил длинный язык из опасной и клыкастой пасти, проводя им ещё раз по сгибу и широко обводя им спину, приглушая зудящую боль и возвратившись в обратное состояние, принялся разглядывать лицо человека, иногда проводя по волосам или щеке когтями, оставив пару порезов и заставив синего зашипеть и поморщиться, желание сопротивляться вновь проснулось, хоть и вяло, но всё что он смог, так это укусить чужого за ладонь, заходя на пальцы, не ощущая там вообще никаких костей, да и тот сам смотрел на него спокойным взором, словно это не от него пытаются откусить кусок. Учёный смотрел ему в одну пару глаз, что были ближе и таким образом пытался показать своё сопротивление, вот мол, «смотри, хрен ты меня сломаешь!». Но решилось всё слишком легко. Его шею обвили одной лапой, той что была свободна, и, сжав, перекрыли доступ к кислороду, больно давя на кадык и грозясь его сломать, приподнимаясь и нависая над человеком, пока тот терпел, но постепенно в лёгких начало жечь, а в голове болеть, изо рта текла слюна и в плывущей надежде глотнуть воздуха приоткрывался рот. Глаза уже закатываются, и горло наконец отпускают, смотря на то, как синий опирается на чужую грудь, громко, задыхаясь кашляет, вдыхая драгоценный воздух, стирая слёзы с глаз. –Ты такой милашка. Послышалось отдалённо и его мягко, без зубов, чмокнули в макушку, приподнимая его таз, слегка царапая ягодицы, сжимая их и отпуская, вновь показывая свой член с бугристой и угловатой головкой, намного больше человеческих размеров, человек видел эти размеры, с ужасом и дрожью представляя, как ему будет больно, когда его порвут изнутри и откроется кровотечение, как он будет страдать от этого и попросту умрёт с членом в заднице, уже ощущая от этого вечный позор. Его ягодицы как назло медленно разводят, и он ощущает давление головки на вход и само вхождение, как плоть раздвигает стенки и как всё тело напрягается от этого. Его тело медленно насаживают на неостановимый поршень, который ждал своего часа. Орган был в приятной для него тесноте, благодаря химии в естественной смазке, его партнёр не чувствовал боли, лишь наполненность и то как выпирает его живот из-за органа внутри себя. И сделав пару резких движений, чужой обратил внимание на лицо, полное боли, и сдерживаемые внутри вскрики, так же в его бока вцепились холодные ладони, а со лба стекал холодный пот. –М, перебор? Ты уж прости. Насмехаясь произнёс ебырь, делая ещё одно движение, мягче и плавнее, позволяя жертве привыкнуть и попутно ощутить дрожь и наслаждение от резкого давления на простату и задетых нервов внутри тела. Синий непроизвольно выгибался, сначала пытаясь как-то замедлить движение, предотвратить следующий толчок и на зло ничего не выходило, его крепко держали и насаживали против своих желаний, заставляя срывать голос от нередких вскриков, но позже стало легче и приятнее, собственное хозяйство встало, и он наконец ощутил что-то приятное. В очередной раз выгнув спину и отогнув назад голову, его тело начали покрывать укусами: грудь, бока, шея, от малого до велика, фиолетовые засосы, кровавые укусы и царапины, завершая это всё довольно мягким, но резвым поцелуем, или скорее импровизированной попыткой сожрать человека, играясь с его языком, плутая по полости рта и находя слабые зоны. Толчки стали реже, но глубже, и финальные толчки заставляли буквально подпрыгивать и в итоге наконец резкий стоп, выливающееся тепло внутри синего и неприятное ощущение наполнения, живот вновь начинает увеличиваться, а член, заканчивая кончать, выходит и сливается с телом хозяина. Человек, усталый от такой скачки, вновь падает, на этот раз на пару секунд успевая уснуть даже, но движение на макушке привело его в чувства, а его всего лишь вновь изучали, или точнее пытались проявить ласку, пока из его анала ручейками выходила сперма и стекала по внутренней стороне бедра. Синий лишь поудобнее устроился, притягивая к себе свои руки и с трудом накрываясь своим же одеялом, провалился в сон, наконец ощущая расслабляющую негу, уже не чувствуя, как его гладят по спине, прикрывая получше лёгкой тканью и довольно бурчат себе под нос. –Мой.