Натуральные обязательства

У монахинь всегда много работы. Это часть послушания и нормальная рутина обители, не считая того, что физический труд помогает сосредоточиться и усмирить дух. Агата никогда особо не жаловала физический труд. Ей хватало занятий в лаборатории, после которых в некоторые дни к вечеру она оказывалась совершенно вымотанной. И все же правила есть правила, и не менее трех раз в неделю ей приходилось то помогать на кухне, то носить воду или полоть свекольные грядки. Возможно, поэтому долгий сон на широкой и мягкой, хотя и незнакомой кровати ей показался скорее благом, чем поводом для тревоги. Пока, в очередной раз выскользнув ненадолго из упоительной дремы, Агата не вспомнила, что кроватей таких в монастыре отродясь не водилось, а в просторных комнатах со стенами из грубого камня, как та, в которой кровать находилась, сестры хранили сыр. Агата рывком уселась в постели и уставилась перед собой. – Не спится? – резко повернув голову, она едва не уткнулась носом в сидящего рядом. – Что вы здесь делаете? – спросила Агата у изучающих ее темных внимательных глаз. Она попыталась сосредоточиться, но сознание будто… плескалось внутри ее головы, неуступчивое и юркое, как скользкая рыба. – Я здесь в некотором роде у себя дома, – спокойно ответил Дракула. – А что вы помните? – промолвил он с любопытством. Агата нахмурилась. – Монастырь. И молитву. Вы появились во время общей молитвы. Я помню, как Джонатан... Мина… Мина впустила его. И волки. Да, я помню волков. – Она замолчала, не до конца уверенная, что верно восстановила события – или же их последовательность. – А потом вы сказали… Вы обещали, что я... Она подняла на него задумчивый взгляд. – Вы меня оттуда забрали, – констатировала она мрачно. – Вам показалось мало выпить меня без остатка, и вы забрали меня... – ...так сказать, во плоти, – Дракула кивнул, соглашаясь. – Вам здесь не нравится? – добавил он, широким жестом обведя помещение. Она не ответила. Вновь оглянувшись вокруг, она посмотрела на Дракулу. Тот сидел так близко, что она могла видеть мелкие морщинки на его бледном лице. – Чего вы хотите? – спросила Агата. Дракула неопределенно пожал плечами. – Поговорить. ... Все-таки кровать была невероятно удобной. За годы, прожитые в монастыре, Агата успела забыть о подобной роскоши. Она спала, уютно устроившись, будто бы погрузившись в густое море из облаков, – и снились ей облака. Огромные, белые, обнимающие пушистыми волнами. Изредка позади них мелькали незнакомые тени и слышались голоса. Но чаще посреди сна просто вдруг возникал Дракула, и желание спать уходило куда-то на задний план. Это не столько удивляло, сколько вызывало вопросы, – как и то, что, как ни пыталась, Агата не могла вспомнить, чтобы хоть раз увидела, откуда он, собственно, возникал. – Почему я никогда не вижу, как вы входите в дверь? – однажды спросила она у графа. – Я думаю, вы поите меня какими-то травами… Может быть, опиатами, – предположила она. – Но я ведь уже не сплю, когда вы приходите. Или, вернее… – Она замолчала, чувствуя, что запуталась. Посмотрев на Дракулу, сердито добавила: – Не превращаетесь же вы, в самом деле, в туман. Дракула улыбнулся ей с тем оттенком светской любезности, который, как она успела усвоить, означал, что ответа ей не дождаться, и Агата, вздохнув, заговорила о чем-то другом. В этом, впрочем, не было ничего нового – множество раз Агата пыталась, прямо или намеками, выведать у него, где находится, что происходит и чего ей от него ожидать, – все напрасно. Дракула не реагировал вовсе или же выдавал что-нибудь издевательское, – и причем настолько, что становилось ясно: затронутая Агатой тема – табу. Причем, похоже, – единственное. В первый вечер после ее... пробуждения Дракула сказал, что хочет поговорить, – и они говорили. Много, – о книгах, музыке, о людях и их привычках, о том, что в мире случалось раньше и что бывает теперь. Сплетничали, как бывалые кумушки, и вели научные диспуты, сравнивали впечатления от прочитанного и обсуждали, как изменилась жизнь. Агата никогда не была молчаливой, и разговоры, к тому же, помогали ей упорядочить мысли и лучше понять себя. Если в монастыре ей чего-то и не хватало, то собеседника, который мог бы услышать, ответить, оспорить ее суждение или его подтвердить. Сестры ей были тут не помощницы, – добрые и заботливые, относившиеся друг к другу… ну, относившиеся как сестры, спорам и обсуждениям они предпочитали молитвы, – пускай бы речь зашла и о Святом Писании. Так что с ними Агате было отчаянно скучно. Дракула был собеседником требовательным и упрямым. Умным, внимательным, острым и увлеченным. Он никогда не перебивал и выслушивал до конца все, что она говорила, вдумчиво изучая, долго разглядывая – и возвращая обратно, подчас развернутым в ином совершенно ракурсе, и это было… да, было захватывающе, признавала она. В его очередной визит Агата проснулась от пристального взгляда. Вздохнув, она повернулась на спину. – Сколько прошло времени? С тех пор, как вы принесли меня сюда. – Три с половиной недели. Агата кивнула. – Вы не боитесь мне опротиветь? – в приливе неожиданной дерзости спросила она. Спросила – и сразу же пожалела. Но гнева на нее не обрушилось, – как и обиды, и злости. Он рассмеялся. – Агата, – сказал, наклонившись и глядя в ее глаза. – Как же вы… предсказуемы? Как наивны в вашей яростной непримиримости. Вы так уверены в себе – и в том, что эта непримиримость оберегает вас от проявлений «греховной слабости». Таких, например, как способность испытывать ко мне что-то, помимо м-м-м... праведного гнева. Ваши упорство и стойкость поистине восхищают. – Он замолчал, улыбнувшись. – Но если бы я захотел, не сомневайтесь... да, если бы я захотел, я бы заставил вас... кричать. – Уж в этом я точно не сомневаюсь, – сказала Агата сварливо. Она приподнялась и поерзала, усаживаясь поудобнее. Подушки расползались в стороны и сплющивались, делаясь тонкими и твердыми. – Напротив, я нахожу странным, что вы так долго... – она умолкла, подбирая слово, – так долго тянули с этим. Она нагнулась поправить непослушную подушку, и прядь волос упала ей на глаза. Убрав их, Агата посмотрела на Дракулу. Он пристально и неотрывно разглядывал ее. – Не в этом смысле. Слова прозвучали мягко, но что-то в них заставило ее вздрогнуть и – почему-то – потрогать одеяло, которым Агата была укрыта до пояса. – Что вы имеете в виду? – спросила она светским тоном. Дракула откинулся назад, опираясь о невысокий столик у кровати. На столике стоял наполненный до края бокал с вином. Агата не помнила, чтобы этот столик был здесь раньше. Впрочем, ее не слишком занимала обстановка комнаты. – А вы у вас в монастыре забыли, от чего кричат в постели? – У нас в монастыре не так уж много времени для праздных размышлений, – отрезала Агата. – Вы что, серьезно? – не поверила она. – Вполне серьезно, – он улыбнулся. Агата помолчала. – Вы правда думаете, что… – Не думаю, Агата, я уверен. С минуту она сидела в замешательстве. На помощь пришел гнев. – Вы ни за что не сможете! – Проверим? Что в этой комнате не так, подумала Агата. Окно бы… Или два. Она поерзала. – Не стоит. В спорах об... аксиомах я не участвую. Теперь он улыбался с тем выражением, которое запомнилось Агате с их первой встречи, у ворот монастыря. Восторг. Неверие своей удаче. Радость. И ровно тем же жестом, что и тогда, он запрокинул голову и провел пальцами от уголков рта к подбородку. – Агата, вы считаете, что за триста восемьдесят шесть моих половозрелых лет остались тайны женских удовольствий, которые мне неизвестны? Агата отогнала воспоминание. – Я не о тайнах женских удовольствий, – она поморщилась. – Ваш саквояж аристократа, набитый сведениями о дамских прелестях, тут ни причем. Он не поможет, – промолвила Агата снисходительно, – в той области, где речь идет о теле, подчиненном высшей власти. – Божественной? – Нет. Власти разума. Он рассмеялся. – Вы еретик, Агата. Столетие назад вы кончили ли бы жизнь на площади, и в ваш костер подбрасывали бы поленья добропорядочные дамы, одетые в чепцы, как вы. Агата фыркнула. – Уходите от темы? – Ни в коем случае, – заверил Дракула. – Пари? – спросил спустя секунду. – Условия? Он вновь расхохотался. – Агата, я вижу, вы серьезно заскучали. Я не прощу себе подобного. Условия... – заметив ее сердитый взгляд, продолжил он. К его глазам вернулось задумчивое выражение. – Условия. Допустим, так: вы позволяете касаться вас – как я хочу и столько, сколько посчитаю… достаточным для доказательства той теоремы, по поводу которой мы поспорили. Вы полностью вольны в своих реакциях: рычите и шипите, шепчите, осыпайте меня последними словами. Стоните, – сколь угодно громко. Кричать – нельзя. – Стонать? – сощурилась Агата. – Вы столь самонадеянны? Он усмехнулся. – Я даю вам шанс. С минуту Агата молча смотрела на него. – Прекрасно, – проговорила она медленно. – Прекрасно, принимается. А вот мои условия: вы делаете все, что можете, чтобы заставить меня кричать от удовольствия, и если у вас не выйдет… трижды, – вы проиграли. Дракула поднял бровь. – Трижды? Трижды, Агата? – Я даю вам шанс. – Согласен, – его улыбка сделалась настолько мягкой и лукавой, что у Агаты возникло желание немедленно все отменить. – Что вы поставите? Она задумалась. И в самом деле, что? Чем может расплатиться узница за проигрыш? Помимо унижения, конечно, подумала с досадой. – А вы? – Агате всегда легче давались атаки, чем защита. Он сделал вид, что не заметил возникшей паузы. – Я отпущу вас, – сказал он. – Сумеете не закричать ни разу – и я позволю вам уйти. И выполню любое ваше желание. Из тех, что в силах выполнить, конечно, – добавил он насмешливо. Агата недоверчиво нахмурилась. – Действительно? – спросила. – Даю вам слово. – Хорошо, – она рассеянно потерла лоб. – А если... – А если выиграю я, то вы отправитесь со мной в Лондон. Открыто, на виду у всех и добровольно. – Зачем я вам в Лондоне? Дракула улыбнулся. – Не уточняйте, – сказала Агата. – Мне это не понадобится. Вы не выиграете. – Мы увидим, – не угрожает, отметила она. И не пугает. Констатирует. Она перевела дыхание. – Что ж, хорошо. Согласна. Вы победите – поеду с вами. Но это не значит, что я прекращу попытки расстроить ваши… планы. – Ни в коем случае, – уголки губ Дракулы едва заметно дрогнули. Агата кивнула. – Тогда... Раз мы договорились… о правилах... и об условиях... – она помедлила. – Когда вы предлагаете?.. – Сейчас. Агата шевельнулась и вновь поправила подушки. Теперь они казались слишком мягкими. Она буквально чувствовала, как утопает в них. – Сейчас? – переспросила вежливо. Так не годится, подумала, – надо на него посмотреть. Глаза Дракулы были совершенно непроницаемыми. – У вас есть возражения? – спросил он. – Нет, ни малейших, – потеребив край одеяла, Агата рассеянно погладила его. С другой стороны на белоснежную ткань легла мужская рука. Откинув одеяло одним движением, Дракула наклонился, касаясь длинной монашеской юбки. Взгляд Агаты метнулся к его ладони, затерявшейся в голубых складках. Она не ощущала ее сквозь одежду, лишь видела, как она приникает к ткани, полностью, всей поверхностью. – Скажите, вы это делали прежде? – теперь голос Дракулы звучал совсем рядом. – Что? – спросила Агата, вздрогнув. – Вам раньше случалось такое делать? – повторил Дракула; его рука все так же безмятежно лежала на смятой юбке. – Почему вы спрашиваете? – Интересно. – Я – монахиня, – сказала Агата сухо. – Я помню, – рука ожила и захватила плотный подол, поднимая. – Но у вас была ведь жизнь до монастыря? – Дракула заглянул ей в глаза. – Сердечные драмы, поклонники? Агата помотала головой. – Меня... Я была младшей дочерью, – проговорила. – Четвертой после трех братьев. И никакого приданого. – Путь один – в монастырь, – взявшись за подол обеими руками, Дракула подтянул юбку к ее коленям. – В тринадцать? – В четырнадцать. Он кивнул. – Понимаю. Ну, а сами вы что же? Агата уставилась на него непонимающе. – Что... я сама? – Агата, – он улыбнулся. – Вы разве ни разу не попытались узнать, каково это? – он наклонился ближе, понизив голос. – Не трогали себя, не предавались запретным играм? Не пробовали... себя на вкус? Агата отвернулась в смятении. Ей вспомнился разговор с Джонатаном Харкером. Как упорно она его обо всем выспрашивала! Как настойчиво добивалась ответа, желая узнать, было ли у него с графом... особое взаимодействие. Как убеждала бедного Джонатана, что в его желаниях в отношении оставленной в Лондоне Мины и пылких грезах нет ничего ужасного. – Я никогда не делала этого, – сказала она глухо. – Даже во сне. Ни разу. Я солгала ему. – Солгали кому? – поинтересовался Дракула. – Джонатану, – она опустила голову и посмотрела на свои ноги, торчащие из-под юбки. – Вы представились ему королевой развратниц? Ее возмущенный взгляд натолкнулся на столь откровенно веселый, что Агата не нашлась что ответить. – Думаете, это даст вам фору? – Фору? – она моргнула. – Все незнакомое вначале пугает, – Дракула наклонил голову. – Выиграть спор вы, безусловно, не сможете, но страх позволит вам продержаться некоторое время и не отдать победу в первом же сражении. Сказав это, он провел пальцами обеих рук по бедрам Агаты, раздвинув ей ноги – бесцеремонно и быстро. Первое прикосновение притворилось щекоткой, – скорое, почти мимолетное, и высоко – сразу за кромкой дрогнувшего живота. Пальцы прошлись по впадинам треугольника, соединяющего бедра, неторопливо погладив одну, другую, накрыли его целиком. Вжавшись спиной в подушку, инстинктивно Агата сомкнула ноги – и застонала от наслаждения, прошившего тело. Краем глаза заметила, как Дракула улыбнулся, – и шевельнул ладонью, надавив основанием на... – Господи, – прошептала Агата. Высвободив руку, Дракула еще раз провел ею по животу Агаты сверху вниз, и, поиграв с завитками волос в укромном месте, вновь – уже пальцами – повторил движение, которое ее так потрясло. – Не запрещается ни шипеть, ни рычать, ни издавать развратные стоны, – напомнил он, наклонясь к ее уху. Нежно погладив ее большим пальцем, средним проник туда, где было влажно и тесно, и сразу же выскользнул, оставив Агату вздрагивать и тяжело дышать. – Вы поедете со мной в Лондон, Агата, – проговорил он, легко проводя по раскрывшимся лепесткам. – Пари заключено без свидетелей, и я, конечно, не стану требовать выигрыш через суд, – дотронувшись выше, продолжил он в сопровождении ее резкого вздоха. Его пальцы двигались нежно, и все быстрей и быстрей. – Если не ошибаюсь, это называется «натуральные обязательства». За их нарушение вас никто не накажет. Но еще со времен Древнего Рима известно, что спорить с натуральными обязательствами – все равно что отрицать саму природу вещей. Он тронул ее еще раз, мягко и ласково, и, задрожав, Агата с бессильным стоном уткнулась ему в плечо. – Моя взяла, – спустя пару мгновений выдохнула она чуть слышно. – О, дорогая, – прошептал Дракула. – Это всего лишь первый раз. *** Сон превратился в прозрачную воду. Хрустальную, немного колючую, легкую и прохладную. Омывающую границы сознания и целиком заполняющую его. Агата пыталась поймать плавающие в этой воде воспоминания, разлетающиеся в стороны и ускользающие, будто обломки плота или затонувшего корабля. Воспоминания, мысли и чувства, о которых не то что изумленному Джонатану, – матери-настоятельнице бы рассказать не решилась. – И совершенно зря, – она открыла глаза и посмотрела на разглядывающего ее Дракулу. – Вы разговаривали во сне, – добавил он, опускаясь на край кровати. – Воспоминаниями стоит делиться. Иначе зачем они? – Воспоминания о поражениях заставляют армии падать духом, – пробормотала Агата. Она наклонила голову, прислушиваясь к себе. – Чем вы меня все-таки... Отвар белены или мяты? – Бросьте гадать, – улыбнулся Дракула. – Вам не решить эту задачу перебиранием вариантов. Ищите другие способы. Агата кивнула. – Найду непременно. Что-то вас долго не было, – сказала она, помедлив. И тут же добавила в ответ на его вопросительный взгляд: – В моем положении трудно следить за временем, но я склонна верить своим ощущениям. А они говорят, что вы не появлялись несколько дней. – Думал, что вам захочется отдохнуть, – усмехнулся Дракула. – Я рад, что ошибся, – сказал он, пройдясь ладонью по одеялу, и, неожиданно развернувшись, забрался к ней на постель. Сев на кровати, он очутился прямо напротив Агаты, и некоторое время молча смотрел на нее. – Ты изменилась, – проговорил он тихо. – Так изменилась с тех пор, как оказалась здесь. Агата выпрямилась и вздернула подбородок. – Выигрыш в первом раунде не означает победу в игре. – Разве я говорил о том, что произошло в нашу прошлую встречу? – Дракула удивился. – А разве нет? Он вновь развернулся и, вытянув ноги вперед, сел рядом с Агатой, откинувшись на подушки. – Некоторые победы лишь распаляют... воображение, – глядя перед собой, проговорил, улыбнувшись. – Не так ли? – Мне-то откуда знать? – огрызнулась Агата. Отвернувшись от Дракулы, она уставилась на свою руку, лежащую поверх одеяла. Костяшки пальцев подрагивали. – Я лишь могу... Она не договорила. Дракула обхватил ее и притянул в объятия, устроив меж собственных ног и заставляя опереться спиной на него. – Ладно, чего ты хочешь? – прошептал на ухо. Агата попробовала завозиться, но он лишь прижался теснее. – Я весь в твоем распоряжении, – почти прикасаясь губами к ее ушной раковине, промурлыкал Дракула. Агата вздрогнула. – Я не смогу... не смогу произнести это, – сказала. – Я... Тихий смех заставил ее сердито поморщиться. – Я вовсе не имела... – пробормотала Агата, понимая, что выдала себя с головой. – Ты любопытна, – он опять рассмеялся. – И слишком любишь эксперименты, чтоб упустить возможность научиться чему-то новому. – Пусть даже это какое-нибудь непотребство? – Агата фыркнула. – А почему бы нет? – он провел ладонью по ее бедру и вдруг согнул ее ногу и отвел в сторону. – Я предложил тебе задать условия для опыта, – сказал он, проникнув под ее юбку второй рукой, – так действуй. Его ладонь коснулась разгоряченной кожи, погладила внутреннюю сторону бедра. Агата тихо застонала. В ответ он шевельнул пальцами, но вместо того, чтобы дотронуться до нее там, где прикосновения были наиболее желанны, подхватил согнутую ногу и мягко потянул, заставив сильней раскрыться. Откинувшись назад, Агата застонала в полный голос. – Где мне тебя коснуться? – спросили терзавшие ее ухо настырные губы. Агата замотала головой. – Я не... – Скажи, – частящий пульс в висках казался барабанным боем, – скажи мне это вслух. Агата задрожала. – Я хочу... хочу... внизу, – прошептала она, чувствуя, как вспыхивают щеки. – Внизу... подольше. А потом... – Потом? – дотронувшись до нее пальцем, он выполняет просьбу. Агата часто дышит. – Потом чуть выше... – к пальцу присоединяется еще один, они ласкают ее медленно и – о, совсем немного, – жестче, чем в прошлый раз. Агата стонет, задыхаясь. – Чуть выше... – просит – ...выше. Выше. Быстрей... И дальше… до конца. С последними словами захлебнувшись на выдохе, она осознает, что выиграла только потому, что удовольствие оказалось слишком сильным. *** Когда он появился снова, Агата не спала. – Ты выглядишь усталым, – сказала она, глядя, как он с прежней спокойной небрежностью устраивается на постели. – Много важных дел, – рассеянно ответил Дракула. Агата провела рукой по одеялу. – Я думала, ты больше не придешь, – проговорила. – Почему? Она рассматривала складки изящного полога. – Не знаю. Мне... – Я был с тобой излишне... – ...скромен, – закончила Агата, улыбнувшись насмешливому блеску в его глазах. – Конечно, нет, – добавила в ответ на незаданный вопрос. – Я только думала... А впрочем, нет, неважно. Агата отвернулась и умолкла. Они сидели так довольно долго, и чем дальше, тем более неловкой становилась тишина. – Агата, – в конце концов промолвил Дракула. Агата вздрогнула и посмотрела на него. – Агата, думаю, я должен... Его лицо казалось напряженным и непривычно решительным. – Агата, ты... – Мы не закончили игру. Она сама не знала, что ее заставило сказать это. Она смотрела на Дракулу, взирающего на нее со смесью сомнения и удивления. Не глядя нащупав одеяло, она откинула его – спокойно и без вызова. – Хорошо, – сказал Дракула, и повторил, будто очнувшись ото сна. – Хорошо. Он посидел еще немного на своем месте, а после, забравшись на кровать, придвинулся к Агате и потянулся к ее юбке. Агата отстранилась. – Мы не закончили игру, – глядя Дракуле в глаза, сказала она снова. – А я хочу дойти до завершения. – С этими словами она отстегнула воротник и потянула платье с плеч. Дракула внимательно посмотрел на нее. – Ты проиграешь, – сказал он тихо. – Я знаю. ... Эхо было долгим, раскатистым и сладким. – Если бы тебя могли услышать, пришли бы и схватили как главного виновника всех бед и нарушителя спокойствия. Агата улыбнулась. – По счастью, они не могут. Дракула поднял бровь. – Кто не может? – О, ради Бога, – фыркнула Агата. Секунду они молчали, глядя друг на друга. – Как долго?.. – спросил он осторожно. Агата сощурилась, прикидывая. – Я думаю, что... да, пожалуй. Я думаю, что это было, когда ты предложил мне... все это. Бокал, – видя, что он не понимает, добавила она. – Бокал на... да, на столике. Я вспомнила, что ты не пьешь вина. – И ты не испугалась? – он приподнялся и провел рукой по ее шее, как будто бы желая услышать, как бьется пульс. – Конечно, испугалась! – отозвалась Агата возмущенно. – Ты ешь людей! – Вообще-то нет. Агата посмотрела недоверчиво. – И что, давно? – сказала. – С тех пор, как мы побились об заклад. Она нахмурилась. – Но как же ты тогда… – Чайки. Крупная рыба. Два дня назад был альбатрос. Несколько минут она молчала. – Я собиралась... – сказала она медленно. – Мой выигрыш. Я собиралась попросить тебя... – Я догадался. Она старалась удержаться. Искренне старалась. Но это было выше ее сил. – Так, значит, в Лондон? – спросила, отсмеявшись. Он улыбнулся. – Так значит, в Лондон.