We See Thee Rise

Перед тем как в первый раз заняться с Шерлоком сексом, Джону приходится удалить пятьдесят восемь сообщений, содержащих различные вариации фраз "Скучно" и "Возвращайся домой. Немедленно!" Когда спустя пять часов он открывает входную дверь, вся квартира оказывается задрапированной в красно-белые цвета. Джон водружает сумки с покупками на стол, бдительно следя, чтобы не вляпаться в находящиеся в опасной близости разлагающиеся пальцы. – Шерлок, подойди-ка на минутку, – зовет он, недоуменно осматриваясь по сторонам. В кухню проскальзывает Шерлок. Вместо привычной фиолетовой рубашки на нем красная с вышитыми инициалами. – Это для дела? Игнорируя вопрос, тот направляется к пакетам из "Теско", вытаскивает продукты и запихивает их в холодильник. Потом берет его под локоть и тащит за собой, Джон даже не успевает сказать, что морозилка – не самое лучшее место для печенья с джемом. Он молча следует за Шерлоком, пока они не добираются до лестницы, и тут Джон наконец отмирает: – Шерлок, серьезно, что происходит? Тот вздыхает и отпускает его руку: – Ты думаешь о том, чтобы вернуться в Канаду, – заявляет он привычным непререкаемым тоном без оттенка вопроса. В ответ Джон пожимает плечами. Да, у него возникала эта мысль. Нужно продать квартиру, оплатить накопившиеся счета, уволиться с работы, в конце концов. Шерлоку он ничего об этом не говорил, но тот, наверное, заметил, что он просматривает расписание полетов. – Нет, Джон. Это все горы. – Горы? – удивленно переспрашивает он. – Ты пытаешься понять, как я узнал о твоем желании. Когда ты вспоминаешь Канаду, то взглядом непроизвольно прослеживаешь воображаемые пики гор, куда бы ни смотрел. Тут нет никаких подходящих возвышенностей, следовательно, это Канада. Джону хотелось бы спросить, почему именно гор, а не, к примеру, высоких зданий, но он все еще задается вопросом, когда это Шерлок подловил его замечтавшимся. – И чтобы твоя неосознанная тоска по дому не усугублялась, я решил: мы будем отмечать каждый канадский праздник. После небольшого исследования выяснилось, что сегодня День Канады. Поздравляю с независимостью, или как там у вас принято говорить? – День Канады – это день объединения, а не независимости… – Шерлок безразлично отмахивается, эта информация ему не нужна. – Я купил все необходимые составляющие для праздника. Они в твоей комнате. Иди, переоденься. Шерлок толкает его вверх по лестнице, но сам остается внизу. У дверей комнаты у Джона возникает странное чувство диссонанса со своим собственным телом. На языке вертятся сотни вопросов. Не лежат ли на его постели какие-нибудь разлагающиеся конечности – самый животрепещущий из них. Но ничего ненормального он не находит – на кровати только белая рубашка на пуговицах и пара голубых джинсов. Пряжка ремня достаточно большая, чтобы утереть нос любому ковбою на Калгари Стампид, но ящик пива "Александр Китс" примиряет его с действительностью, и Джон удерживается от саркастического замечания. На тумбочке стоит коробка с фейерверками, по подушке рассыпаны кленовые леденцы. Ну и ну. Переодевшись, он спускается вниз. Шерлок как раз вешает на стену канадский флаг, и Джон хмыкает. – Спасибо, – усмешка так и расползается по лицу, и Шерлок неуверенно улыбается в ответ. Ах ты ж черт. – Откуда все это? – Заказал через интернет. Джон вдруг вспоминает, что именно он принимал те коробки, боже, даже расписывался в их получении. Конечно, ему было любопытно, но посылки, адресованные Шерлоку, лучше вскрывать самому Шерлоку. Джон вывел это нехитрое правило после банки с формалином, наполненной человеческими языками, и двух зародышей свиньи. Скрестив руки на груди, он осведомляется: – И сколько же праздников ты планируешь отмечать? – О, абсолютно все! День ветеранов, День семьи (уверен, мы что-нибудь придумаем), День труда, День памяти – у нас он тоже есть, но ваш, должно быть, немного отлича… Он решительно подходит к Шерлоку, вплетает пальцы в темные волосы и заставляет нагнуться, чтобы крепко поцеловать. Тот не отвечает, и Джон отпускает его. – Ностальгия тебе не присуща, не так ли? – спокойно спрашивает Шерлок, ни припухшие губы, ни взъерошенные волосы никак не влияют на ровный тон его голоса. – Полагаю, что нет, – он нервно сует руки в карманы и оглядывается по сторонам. – Шерлок, я знаю, что ты не ищешь… э-э… – …любовника? – заканчивает тот. – Да. Но если когда-нибудь ситуация изменится, дай мне знать. – У меня кое-кто есть. – Правда? – он изо всех сил старается не показать разочарования. Безуспешно. – Ну да, уже несколько месяцев. Познакомился с ним по сети. – Какая ж ты все-таки сволочь! – смеется Джон. Он обхватывает Шерлока за шею и снова целует, все еще посмеиваясь. Упругие шелковистые кудри приятно скользят по ладоням. Поцелуй остается почти целомудренным, пока он не приоткрывает рот. Шерлок, будто только что сообразив, чего от него хотят, включается в процесс, его язык дразняще обводит губы Джона и начинает изучать их форму. Увлекшись исследованием, он углубляет поцелуй, и Джон стонет. Тогда Шерлок спускается ниже, к линии челюсти, посасывая и покусывая. Утром непременно проявятся следы, но Джону все равно. Дыхание сбивается, и он отклоняется назад, чтобы дать Шерлоку лучший доступ к шее. Зубы прихватывают кожу, Шерлок практически может попробовать на вкус чужой пульс. Губы прослеживают беспорядочные метки, и вот он уже знает, что в детстве Джон сломал ключицу, и вдыхает свежий запах шампуня и лосьона после бритья. Он затыкает ту свою часть, которая с бешеной скоростью анализирует полученные данные и выдает информацию о том, где покупались эти товары, сколько времени занял процесс, и что сказал продавец, когда у Джона предсказуемо возникли проблемы с кассовым аппаратом. Они все сильнее прижимаются друг к другу, Джон трется об него, но между ними все еще слишком много одежды. – Снимай, – приказывает Шерлок, и тембр его голоса становится ниже от предвкушения. Джон чуть отстраняется и быстро стаскивает джинсы, пряжка звякает о пол. Шерлок толкает его на диван, на пару секунд исчезая из поля зрения. Потом он ложится сверху, и Джон оказывается в ловушке этих невозможно длинных конечностей. Что-то тычется в ладонь, но Шерлок снова его целует, и Джон, опьяненный возбуждением, еле находит в себе силы, чтобы посмотреть, что же он все-таки держит. – Господи боже мой! – восклицает он. – Это что, смазка со вкусом кленового сиропа? – Ностальгия, Джон, – наставительно произносит Шерлок. – Но я никогда… в смысле… как кому-то вообще пришло в голову выпускать подобное? Фыркнув, Шерлок закатывает глаза, и Джон переводит его мимику как: "Джон, в данный момент у нас несколько другие приоритеты". Не поспоришь. Отдав бутылочку со смазкой, Джон приподнимается, чтобы снять белье. Он начинает подготавливать себя, и Шерлок жадно смотрит, как чужие пальцы кружат около отверстия и проникают внутрь. Джон добавляет второй палец, затем третий, растягивая себя, а Шерлок каталогизирует каждый стон, каждый хриплый вздох, и только оклик приводит его в чувство и заставляет тоже начать раздеваться. Скомканная красная шелковая рубашка летит через комнату, и брюки столь же бесцеремонно следуют за ней. Джон утягивает его в очередной поцелуй. Шерлок ощупью находит заветную бутылочку и наливает лубрикант в ладонь. Его рука скользит по члену, смазывая и уделяя особое внимание головке, и от ритмичного трения эрекция становится еще сильнее. Шерлок останавливается и переводит взгляд на задыхающегося от желания Джона. Его Джона. Он пододвигается ближе, прижимает головку члена к кольцу мышц и толкается внутрь. Они оба стонут, когда он проникает глубже в тесный жар чужого тела. Войдя полностью, Шерлок замирает. Джон цепляется за его руки, рыча "да двигайся же, мать твою!", и захлебывается стоном, когда Шерлок немедленно следует приказу. Джон откидывается обратно на диван. Шерлок поднимает его ноги к себе на плечи и констатирует, что Джон находится в прекрасной форме. В ответ тот бормочет что-то невнятное об очень кратком опыте сотрудничества с Цирком дю Солей. Чувствуя, как подступает оргазм, Шерлок смыкает кулак вокруг члена Джона, начиная поглаживать мягкую плоть, приподнимает ладонью его яички, перекатывая между пальцами, потирает под ними, не прекращая двигаться. Наконец, со стоном Шерлок кончает. Не выходя из Джона, он продолжает ему дрочить, и член то появляется, то исчезает в его кулаке. Джон вскрикивает, и на руку Шерлока выплескивается теплое липкое семя. Он понемногу замедляет движения, мягко потирая головку, а потом обессиленно опускается на диван, притягивая к себе Джона. Грудь тяжело вздымается, а по конечностям разливается приятная усталость. Джон собственническим жестом кладет руку ему на бедро. Чуть позже, когда Джон вольготно растягивается на подушках, чувствуя себя по-настоящему хорошо оттраханным, Шерлок аккуратно выворачивается из цепкой хватки. Вымыв руки и одевшись, он берет скрипичный футляр и достает инструмент. Некоторое время он настраивает скрипку, проверяя звучание каждой струны, и наконец смычок взлетает вверх, и звучит мелодия. И тогда в темной квартире 221-б по Бейкер-стрит, где уличные огни, проникая сквозь занавески, отбрасывают причудливые тени на полированное дерево, раздается хохот. А Шерлок исполняет "Ах, Канада!" еще один раз.