Традиции

— Эва, милая, вот ты где, — женщина развела руки в стороны и с восторженной улыбкой сделала пару шагов, чтобы заключить в объятия, крепко прижимая к своей груди. Девушка поморщилась от слишком терпкого аромата её туалетной воды, но обняла в ответ, старательно делая счастливое лицо, — Волнуешься? — спросила она, отпрянув и тут же крепко удерживая её ладони в своих костлявых пальцах. — Есть немного, — соврала девушка; на самом деле её трясло от страха. — Не стоит, милая. Вы очень красивая пара. Кристофер такой хороший мальчик из такой богатой семьи. Идеальная партия для тебя, дорогая. В ответ рыжая лишь смущённо улыбнулась и опустила глаза вниз. Не то чтобы она так стеснялась, скорее такова была её роль. Невинной, чистой, нежной, красивой невесты. На специально отведённой для регистрации площадке были в ровные ряды расставлены стулья, белая дорожка вела к цветочной арке. Недалеко от арки расселись музыканты, подготавливая свои инструменты. Эва сжимала руки в кулак, наблюдая, как гости рассаживаются по стульям, и время от времени поглядывала на часы. Церемония должна была начаться буквально через десять минут, а Крис всё не появлялся, и на самом деле это не добавляло смелости. Где его черти носят? — О! — воскликнула женщина, — я пойду к гостям, дорогая, — и исчезла за дверью. Ей не нравилась тетя Криса. Пусть она пыталась быть милой с ней, и вела себя так, будто знала её тысячу лет, от неё веяло холодом. Может всему виной её внешность? Густые, чёрные как смоль волосы, в прилизанной причёске, строгая тёмная одежда в похоронном стиле, висящая на худых плечах. Она была высокая, но это не мешала ей носить шпильки и задирать подбородок так, будто вечно смотрит вверх. Острые скулы на худом бледном лице выделялись особенно сильно, голубые холодные узкие глаза и тонкие бледные губы. С таким же успехом Эва могла бы описать саму смерть. В принципе ей не нравился никто из его родственников, но до безумия нравился он сам. Эва вздрогнула, когда чьи-то руки внезапно притянули её за талию. Она даже вскрикнула от неожиданности, но вовремя поняла, что это её жених, без пяти минут муж. — Ты чего, Мун? — смеётся парень, прижимая её к своей груди и целуя в шею, — Хотя недолго тебе быть Мун. — И слава богу, ненавижу когда ты фамильярничаешь. — Знаю, но мне так нравится тебя злить. Ты становишься такой горячей, — он поймал короткую прядь, выбившуюся из прически, и закрутил вокруг своих тонких пальцев. Ему так нравились её волосы. Они были до безумия яркие, длинные, шёлковые. Он чувствовал себя грёбанным извращенцем, потому что почти был уверен, что у него встаёт в большинстве случаев именно на её рыжие локоны. А сейчас они сногсшибательно выделялись на фоне открытых нежных плеч, белоснежного свадебного платья и белой тонкой тюли фаты, — Уф, не хочу туда идти, — признался он, роняя её прядь и вставая перед невестой. — Ты не хочешь на мне жениться? — девушка надула губки и округлила глаза. Заливистый мягкий смех прокатился по комнате. — Ты же знаешь, что нет. Я хочу просто украсть тебя. Посадить под замок в какой-нибудь огромной башне и любить всю жизнь. А жениться нет, не хочу. Это всего лишь дурацкие традиции и никому не нужные ритуалы. — Знаю, Крис. Но это твои родственники настояли на церемонии, и мы согласились, теперь уже поздно что-то отменять. Брюнет заглянул в любимые зелёные глаза и печально выдохнул. Эва понятия не имеет во что вляпалась и, самое страшное, он не знал, что ему делать. Ему нужно было жениться. Обязательно. И единственный человек, которого он хотел бы видеть около себя — она. Но разве это справедливо? Ему либо нужно отказаться от любимой женщины и жениться на том, кого не жалко или подвергнуть её страданиям. — Эва. Я знаю, как это сейчас звучит, но подумай ещё раз, пожалуйста. Будет несладко и, прежде чем мы с тобой сможем начать свою совместную нормальную семейную жизнь, придётся хапнуть такого дерьма, о котором ты даже не подозреваешь. У меня напрочь шизанутая семья от которой я хочу сбежать всю свою сознательную жизнь и я бы врагу не пожелал быть частью этого дурдома, не то что тебе. — Если ты пытаешься заставить меня передумать, то у тебя ничего не получиться, — игриво улыбаясь, отвечала девушка, — так что ты попал, милый, — она прищурила один глаз и поочередно указывала на него указательными пальцами, слегка пританцовывая. Крис смотрел на неё и пытался запомнить такой, какая она есть сейчас. Возможно это её последние счастливые часы. Боже, что он творил? Разве можно было так рисковать и ставить на кон самое дорогое. Если прокатит и Эва справиться, у него будет всё, а главное она. Если не рисковать, возможно, у него будет всё, кроме неё. — Хэй, ребят, вы чего застряли? У вас ещё вся жизнь впереди, а там гости не молодеют, — улыбалась шатенка в красном платье в пол. Эва плохо запомнила, кем она приходиться Кристоферу, но кажется, двоюродной сестрой. — Сейчас придём, Эмили, — недовольно пробурчал Шистад, но девушка не собиралась уходить. — Не-е красавчик, так не пойдёт. Ты уйдёшь сейчас, а Эва спустится через пару минут. Таковы правила. — Хорошо. Сейчас, — сквозь зубы процедил брюнет, проведя пятерней по волосам. Эмили уходить не собиралась и недовольно глазела на брата. Раздраженный стон вырвался из его груди и Эва, ласково улыбаясь, слегка подтолкнула его в плечо. — Иди, я сейчас спущусь. Крис колебался. Это были последние минуты, в которые он мог хоть что-то изменить. — Эва, — начал он, но замолк, краем глаза косясь на родственницу. Ему пришлось набрать в лёгкие побольше воздуха и медленно выдохнуть, чтобы справиться, — Я люблю тебя слышишь? Люблю. — Знаю, Крис. По-моему, ты волнуешься больше, чем я, — она смеялась, улыбалась и казалась счастливой. Шистаду понадобилась вся его выдержка, чтобы выйти из комнаты, оставив любимую с сестренкой, спуститься вниз, пройти по белой дорожке к алтарю и встать на своё место. Секунды переходили в минуты, и он думал, что вот-вот сбежит, но тут появилась она. Крис уже видел её в свадебном платье, но его сердце замирало от красоты. Она была прекрасна. Осиная талия, лёгкое воздушное платье на хрупких плечах, небольшой рост, средняя грудь, шикарная пятая точка. Она была воплощением всех его фантазий и самой лучшей из лучших. Эва медленно подошла и встала прямо перед ним. Дальше он потерялся во времени, и очнулся только когда невеста сильно, до боли сжала его ладонь. Он взглянул в её зелёные глаза и некоторое время не понимал, чем она так недовольна. Девушка кивнула на регистратора и ему понадобилось еще пару секунд, чтобы осознать, что от него хотят. — Да, — его голос звучал твердо уверенно, однако только он сам знал, как сильно его терзали сомнения. — Да, — ответила Эва и это был его конец. Все произошло и оставалось только молиться, хотя парень никогда не был религиозным. Что-то заставило его посмотреть на гостей. Их было немного. Женщины в дорогих платьях, сверкали бриллиантами. Мужчины в смокингах, костюмах, до блеска вычищенных ботинках и с часами стоимостью в целый остров. Это был не его мир. Он не хотел быть похожим на них. И куда он тянет Эву? Здесь были только его родные и партнеры по бизнесу отца. Благо у Эвы были плохие отношения с матерью, и она даже не думала её приглашать. Других родственников у неё не было и Крис очень долго уговаривал её не приглашать подруг. Говорил, что и своих друзей не пригласит, им будет скучно, и вообще они потом вместе лучше потусуются в каком-нибудь клубе. Он посмотрел на свою любимую, потянулся за поцелуем, но что-то блеснула вдалеке за её спиной на уровне головы. Крис принимает решение в одно мгновение, быстрее, чем успевает осознать происходящее. Он резко схватил девушку за плечи и завалил на землю, прикрывая собственным телом. Женский крик, свист пули, глухой стук. Пара секунд на оценку ситуации, и он, уже пригнувшись, помогает встать рыжей и прикрывая собой, утягивает за арку. Убежище так себе, но хоть что-то, чтобы придумать план. — Что? Что происходит? — Эва кричит, но ее голос уловить сложно, почти невозможно. Оркестр замолк. Все музыканты схватились за оружие. Ну, почти все. Мужчина с виолончелью лежит с пулей в груди. У трупа тоже должно было быть оружие. Крис сейчас невероятно жалел, что не решился взять пистолет с собой. — Крис! — кричит девушка. Вероятно, у его новоиспеченной жены истерика, и он её не винит. Она только что впервые увидела труп, настоящее оружие и оказалась в центре довольно крупной перестрелки. Вот только объяснять и успокаивать сейчас было не времени. Сейчас он должен был думать, как её вытащить из этого месива. Пули одна за другой попадали по цветам, тюлю, и деревянным балкам, превращая их в решето. Нужно было срочно найти другое укрытие. Поляна для регистрации довольно открытая. Это был внутренний двор их имения, огороженный высоким забором от любопытных глаз и окруженный высокими деревьями. У киллера был отличный обзор, а у Шистадов очень маленькие шансы выжить. Музыканты стояли на специальном помосте, сзади них была похожая арка из цветов. Позади всего этого были расположены фуршетные столы. Всего метров пять, но добраться будет очень и очень сложно. Позади пары раздается странный скрип и на них сверху заваливается тело. Глаза открыты, на лбу идеально ровное маленькое отверстие, из которой тонкой струйкой вытекает кровь. Регистратор. Эва визжит, пытается оттолкнуть труп и убежать, тем самым рискуя жизнью. Крис с трудом успевает её схватить и потянуть на себя. — Эва! — говорит громко, глядя прямо в глаза, — Ты сейчас успокоишься и мы спрячемся в другое место. Снимай туфли! Мун смотрит на него не моргая, и ничего не делает. Скорее находясь в шоке и совершенно не осознавая, почему в такой момент он думает о её туфлях. Ему приходиться слегка встряхнуть девушку, дабы привести в чувства. — Снимай туфли, Эва! Сейчас же. Быстро. Она выходит из ступора и начинает расстегивать свадебные танкетки. В это время Крис отбирает у трупа пистолет, проверяет сколько пуль в обойме, и аккуратно выглядывает из временного прикрытия, пытаясь просчитать все шаги. — Сняла? — спрашивает Крис, глядя на босые миниатюрные стопы жены, — Отлично. Сейчас слушай меня внимательно! Нам нужно спрятаться за теми столами. Тут всего пару метров. Нужно очень быстро перебежать к ним, поняла? Вместе мы будем слишком медлительны и привлекать внимание. Поэтому придется сделать это поодиночке. — Я не пойду без тебя, — пробормотала Эва. — Конечно, нет. Я пойду первый. А ты только когда я дам тебе знак. Поняла? Эва кивнула не в силах произнести и слово. Её жутко трясло. Шистад делает это безумно быстро. Опережая пули, которые остаются за его спиной, кроме последней. Мун четко видела, как пуля попадает ему в плечо, а всё, что она могла это вскрикнуть от ужаса. Эва не знала, что ей делать. А может он сейчас лежит там и истекает кровью, а она сидит тут, как дура, и ждёт его сигнал. Нужно действовать, нужно побежать к нему, но она не сможет так быстро. И ведь она обещала, что будет сидеть здесь и ждать сигнал. Проходит минута или около того и когда она уже собирается встать и перебежать к нему, видит из-за угла его руку. Это обещанный сигнал. Она слегка привстаёт, надеясь, что будет хотя бы наполовину такой же быстрой, как он. Чёрт возьми, скорость никогда не был ее преимуществом. Если бы знала, бегала по утрам хотя бы. Три. Два. Один и она бежит. Что-то больно впивается в её босые ноги, она слышит свист пуль, какие-то крики, ужасно сильный хлопок позади себя и красный дым. Затем синий и зеленый. Эва буквально падает за эти столы, тяжело дыша и не чувствуя ног. — Умница! Умница! — Крис дарит ей быстрый поцелуй и всучивает в руки тяжёлый чёрный пистолет. Она смотрит на него как на что-то инопланетное, но сжимает сильнее, — Это тебе на всякий случай. Целишься, стреляешь как в тире. Ты справишься. Сейчас нам нужно попасть в дом. Там безопаснее. Эва бросает короткий взгляд к дому. Дорога не близкая, но почти до конца к ней тянуться столы. Нужно попытаться перебегать от одного к другому. — Смотри, что нашёл! — радостно оповещает её муж, показывая коробку с петардами и дымовыми шашками. Так вот что за дым был позади нее, — Я первый. Делаем тоже самое, как в прошлый раз. Эва кивает. Она сейчас на удивление молчалива и послушна. Он быстро, полусогнутым добегает до третьего стола и останавливается. Один за другим включает дымовые шашки и бросает их за спину, стараясь попасть в промежутки между столами. У него получается весьма неплохо. Быстро, четко, метко. Когда почти все дымовые шашки заброшены, он закидывает одну вперед и подает сигнал бежать дальше. И Эва бежит, полусогнутая, в кровь раздирая нежные стопы, сквозь цветной дым, теряя ориентир, но вперед и быстро из-за всех сил. Сам Крис тоже не сидит на месте и успешно добегает до последнего стола. Эве остается совсем чуть-чуть добраться до него, но не успевает, жуткая резкая боль прожигает ей руку. Она кричит от боли не в силах сдержаться. Шистад остается на месте. Практически не дышит, пока пытается понять, что произошло и насколько это серьёзно. Где-то совсем рядом раздаются голоса, крики, что-то разбивается, кто падает, хрипит, выстрел, шум и гам. Время останавливается для него, когда видит, как белоснежное платье окрашивается в темно красный цвет. — Эва! — он кричит, пытаясь привлечь её внимание. Ему нужно, чтобы она посмотрела на него. Ему нужно понять, что делать дальше. Она стонет от боли, но заставляет себя поднять голову. Адреналин в крови немного заглушает болевые ощущения, и она почти в норме. — Чёрт! — Крис хватается за голову, но сейчас он безумно рад, что она смогла хотя бы посмотреть на него. Значит все не так серьезно, — Скажи, откуда идет кровь, Эва. Посмотри и скажи мне, — говорит строго, жестко, манипулируя ей. Так чтобы она четко понимала, что нужно сделать и не задавала лишних вопросов. Они теряют время и это не в их пользу. Девушка с трудом оглядывает себя и понимает, что это всего лишь рука. Больно. Крови очень много. Но это всего лишь рука и если зажать, то она не умрет. Должно быть. — Рука. — Я тебя не слышу. Быстро Эва. Соберись. Скажи громко. Ты вся в крови, боже. — Рука! Шистад выдохнул. Огляделся и сделал это вовремя, потому что к ним уверенным шагом из далека приближался высокий темнокожий мужчина, направив пистолет прямо на него. Крис поднимает руку и стреляет быстрее, чем это успевает сделать противник. Затем видит второго и третьего, но они в бронежилетах. Нужно целиться в голову. Два хлопка, во время которых Эва жмуриться и два идеально ровных отверстия появляется в черепушках противников. Шистад оборачивается себе за спину и что-то там копошится. Возможно это адреналин в крови, но девушка становится смелее и без сигналов и подстраховки добегает до мужа. Приземляется на колени рядом, путаясь в подоле длинного платья. Крис не ожидал, но не удивлен. Он всегда знал. Смелая. Ему приходиться бороться с самим собой, чтобы не осмотреть её рану, но сейчас не до этого и нужно выбираться из этой передряги. Они почти дошли до дома. Вокруг происходит самая настоящая бойня. И по-хорошему он бы должен принять в этом непосредственное участие. Его с детства готовили к такому, заставляя взять в руки пистолет едва ли он научился ходить. Его учили убивать, а главное, защищать семью. А что итоге? Одна треть его семьи лежит бездыханными на зеленой лужайке, украшая красным цветом белоснежные церемониальный пейзаж. Вторая часть спряталась в доме, а третья защищает семью снаружи. Вот только он не хочет. Вся его семья в единственном человеке, сидит рядом, истекая кровью. И это они в этом виноваты. — Эва, у тебя будет буквально тридцать секунд, чтобы добраться до двери. Ты меня поняла? Она кивает. Не дура. Поняла. Но вот только она в душе не представляет, как это сделать. Расстояние было довольно приличным, а ведь ещё желательно не просто добраться до двери, но и остаться живой. — Пистолет? — Эва протягивает ему, чуть ли не роняя, а Шистад забирает и вместо него всучивает ей свой, — Там всего две пули. Будь осторожна. Я люблю тебя. Встаёт с места, привлекая внимание и быстро добирается до дерева, прислоняясь к нему спиной и прячась от киллера. Затем подает ей сигнал и выходи из своего укрытия. Крис знает, где засел киллер, но прекрасно понимает, что из своей пушки он не то, что не убьет, он даже не ранит. На самом деле он и не пытается этого сделать. Просто выигрывает время, давая Эве шанс добраться до укрытия. Выстрел, спрятался. Выстрел, спрятался. Этого должно быть достаточно, тем более Эва не является их основной целью и еёубить проще простого. Эва бежит со всех ног, видя перед собой только двери. Не обращает внимание ни на кого вокруг. Неважно кто с кем дерется и что происходит. Она знает здесь только одного человека. И делает только то, что велел Крис. Она добегает, ударяется об дверь и дергает ручку на себя, потом от себя и снова на себя. Заперто! Она не знает, как открыть замок. Понятия не имеет, что делать и куда бежать. А мужа даже не видно. — Черт, черт, черт, — она шипит сквозь зубы, находясь просто в ужасе. Ей нужно туда зайти, и в голову приходит только одна мысль. Нужно прострелить замок. Неуверенная, что вообще что-то получится, девушка целиться и нажимает на курок. — Господи! — она кричит, потому что пуля просто отрикошетило, повредив лишь оболочку, а дверь не поддается. — Что не пускают, красотка? — чей-то омерзительный голос за спиной заставляет её обернуться. Перед ней стоит высокий мужчина с усами, в затертых джинсах и в кожаной безрукавке. Эва видит в его руках пистолет и напрягается. Он явно не пришел ей помочь. — Стой там, где стоишь, — говорит Эва направляя на него оружие. Мужчина смеётся и направляет на неё своё. — Давай как ковбои, кто быс… Он не успевает договорить, потому что Эва нажимает на курок и попадает в шею. Кровь хлыщет фонтаном, и она как-то теряет из виду, что позади него появляется второй. Чуть ниже ростом, в бронежилете, поверх спортивки с длинными блондинистыми волосами, собранными в низкий хвост на затылке. Рыжая не долго думает, прежде чем нажать на курок снова, щелчок, но нечего не происходит. Крис ведь говорил, что пули всего две. В голове жуткий гул, нервы на пределе, воздуха категорически не хватает, а сердце готово в любое время выпрыгнуть из груди. К её счастью мужчина падает сам, а откуда-то сбоку появляется Эмили. Длинное красное платье укорочено выше колен, на ноге виднеется набедренная повязка, где припасен нож. Эва в шоке от этой воительницы в красном, но не успевает что-либо сказать или сделать. Та сгибается пополам, хватается за живот и плюется кровью. Рыжая вскрикивает и спешит ей помочь, но ее резко хватают за руку. — Это я Эва. Успокойся! — Шистад кричит почти в ухо и не дает ей вырваться. Эмили еще жива. Смотрит на нее, и лежит, дергаясь от боли и истекая кровью. — Ей надо помочь, — кричит Эва и тянется к ней, но Крис снова сильно дергает ее за руку. — Нет, Эва. Давай в дом. Каким-то чудным образом, за которым девушка просто не углядела, дверь оказывается открытой и муж буквально затягивает её туда. — Эмили. Она еще жива, Крис. — Нет. Она труп. Пошли, — грубо, жёстко, безапелляционно. И Эва бы задала ему пару вопросов и возможно устроила бы взбучку и усомнилась бы в своем выборе спутника жизни, если бы не происходило то, что происходило. Они очень быстро поднимаются в его комнату. Он запирает дверь. Приказывает ей сесть на пол и начинает, что-то быстро вытягивать из-под кровати, из шкафа, полки. Затем приземляется рядом с ней, всучивает ей в рот совершенно непонятную резину. — Что? — Зажми, — приказывает он, и Эва понимает зачем буквально через долю секунды, когда Крис заливает ее рану, бутылкой дорогущего рома. Она скулит от боли и думает, что вот-вот потеряет сознание, но это не происходит, — Терпи, милая, — просит он уже более ласково и туго заматывает ей руку своей разодранной футболкой. По её лицу текут слёзы, но она терпит. Уже даже спрашивать ничего не хочет, потому что все это отходит на второй план, потому что сейчас хочется выжить и всё. Шистад кидает в неё её джинсы и футболку и сам начинает переодеваться по-видимому в более удобную одежду. — Одевайся! Быстрее, Эва, быстрее, — подначивает, надевая на себя уже бронежилет и переодевая обувь. Выстрелы уже раздаются не только на улице, но и дома, — Слушайся меня и только меня. Неважно, кто есть кто. Только мой голос, поняла? — Эва активно кивает, пытаясь попасть забинтованной рукой в отверстие футболки, — Если кто-то направляет на тебя оружие, стреляй. И не важно кто это будет. Все вопросы потом. Ты выполняешь только мои приказы, — он уже одетый, распихивает по карманом, ножи, обоймы, пистолеты, — Где твои кроссовки? — В сумке. — Найди и одень, быстро. Только не вставай. Она на коленях подползает к большой дорожной сумке с которой приехала на пару дней в дом родителей Кристофера и достает оттуда обувь. Шистад не особо церемонясь и пару раз очень больно задевая ее раненую руку, надевает на нее бронежилет, засовывает ей в карман, две-три обоймы, складной нож и дает в руки новый пистолет. Меньше того, которым она пользовалась совсем недавно, но тоже тяжелый и с ребристой рукоятью. — Нам нужно выбраться отсюда, детка. Эва согласна. Это единственное, что ей действительно хотелось сделать. Они выходят из комнаты. Крис идет впереди, профессионально двигаясь на поворотах, готовый в любую минуту вступить в бой. Он всегда был лучшим бойцом, но ещё никогда его цель не была сохранить жизнь. Ещё никогда чья-то жизнь не была такой ценной. Все, что делала Эва — эта старалась быть как можно тише, как можно сильнее прижиматься к стене, и как можно ближе находиться к мужу. Жить хотелось как никогда раньше. Она даже не обратила внимание, что шум возни, стрельбы и гула практически прекратилось. Вообще, в целом, все стало как-то по странному тихо. Как на кладбище, подумала девушка и тут же отмела эту мысль как можно дальше. В этой тишине четко слышались твердые уверенные шаги. Двое, быть может трое, мужчин направлялись в ту сторону коридора, где находились они с Крисом. Эва и пискнуть не успела как Шистад затолкал её в ближайшую дверь, которая оказалась чьей-то спальней и приложил указательный палец к губам, мол тише, вопросы потом. Сам он прижался к двери, пытаясь услышать, о чем говорят мужчины. Эва тоже пыталась расслышать, но пока они были далеко ей все казалось лишь бормотанием и как бы она не пыталась понять, о чем идет речь, у неё никак не получалось. Все изменилось, когда эти самые мужчины остановились практически напротив их двери. — Ещё кто-то? — спрашивал один из них и Эве этот голос показался очень знакомым, в то время как по взгляду Кристофера она поняла, что он уж точно их узнал. — Мы не знаем где Роберт и. — И где, чёрт возьми, Крис? — Возможно он… Простите, — голос был учтив и, кажется в страхе привлечь на себя гнев мужчины, решил заткнуться. — Не неси чушь. Мой сын лучший боец. Среди трупов не видели, значит в доме, — Эва невольно вспоминает про ранение мужа и осматривает его. Крис подмечает это, но сейчас голоса за дверью его волнуют куда больше. Впрочем, рыжая не найдя никаких серьёзных повреждений успокаиваться и даже немного расслабляется. — Но с ним ещё жена его была, — неуверенно, мялся мужчина рядом. — Нашли? — Нет. — И что вы думаете, какая-то баба, могла помешать лучшему убийце и будущему шефу Мафии? Тем временем Эва слышала какое-то пиканье, скрежет и хлопок, вероятно дверью. Правда сейчас её это не особо интересовало. Она тяжело сглатывает и смотрит на мужа, не узнавая его. Вроде вот он стоит напротив нее, прижимаясь к двери практически перестав дышать. Те же карие, добрые, понимающие глаза, те же губы, что выцеловывали её тело тысячи раз, те же острые скулы, подбородок, идеальные брови, темные непослушные мягкие волосы. Но её Кристофер не мог быть приемником мафиози. Её Крис иногда вспыльчив, умен, целеустремлен, силен, эгоистичен, но никак не преступник. Да, он говорил, что у него бывали проблемы с законом, но Эва не углублялась и думала, что это возможно связанное с драками или травкой которой многие увлекались, но ничего такого… серьезного. Шистад не раз говорил, что не достоин её просто потому, что он ужасный человек, но она ему никогда не верила. Для нее Крис был самым лучшим. Идеальным. Сейчас в ее глазах отображалась такая вселенская боль, о которой и представить сложно. А что он ожидал? Что она будучи его женой не узнает об этом? Или воспримет это как должное, типа у моей подруги муж повар, у сестры адвокат, а у меня босс мафии? Крис сейчас молился всем богам, чтобы только она молчала, чтобы только поняла, но надеяться особо было не на что. На её лице можно было прочитать много эмоций, но ни одна из них его не радовала. Удивление, ужас, страх, ненависть, непонимание, недоверие, обида, злость, гнев, ярость, разочарование, грусть. Чёрт бы его побрал. Он ругал себя всеми словами, которые только мог найти, но разве что-то могло ему помочь? — Эва. Тише, — шепотом, практически одними губами просит муж, поднимая руки перед собой. — Что? — чуть громче его, но всё же шепотом, отвечает девушка. Её голос дрожит, на уголках глаз собрались слезы, во рту пересохло. Крис хочет сказать, что-то ещё, но слышит звук шагов, более быстрый и тонкий. По-видимому открывают дверь в кабинет и, не заходя, выдают. — В подвале почти все дети, лишь пару женщин и мужчин. По периметру пока есть наши люди, но они все в доме. Снаружи нас окружили и их больше. В дом пока не рвутся, явно чего-то ждут. — Кто ещё? — Эмили у входа. Роберт, Сара и Пётр, — чётко отвечает молодой парнишка в чьем голосе слышаться нотки азарта, игры, удовольствия и это не может не пугать. Можно догадаться, что пацан совсем юн, в первый раз участвует в такой потасовке, ему доверили важное дело и он чрезвычайно горд собой. — Криса нашли? — Нет. И жены его тоже нет. — Значит в доме. Срочно обыскать все комнаты до единой, найти и привести ко мне! — сквозь зубы цедит Шистад старший и даже, кажется, ударил кулаком по столу, — Скорее всего, просто прячет свою драгоценную женщину подальше от ублюдков на улице и на всякий случай от нас, но нам некогда ждать, пока он развлекается, — Эва внутренне возмущается. Разве её безопасность развлечение? — Он мне нужен здесь и сейчас! И если вы его не найдете в течение пятнадцати минут, пойдете охранять дом снаружи. Угроза возымела свой результат практически сразу, а через секунду, после осознания что начинают обыск дома Эва подумала, что они начнут пожалуй именного с этого места, а это значит… Мысль закончить она не успела и не за что не успела бы спрятаться, если бы муж быстро не утащил и завалил ее на пол, за кроватью. Эва больно ударилась головой и от неожиданности приоткрыла рот, то ли намереваясь крикнуть, то ли сказать, но не смогла, потому что Крис тут же прикрыл ее губы своей ладонью. Он практически лежал на ней, надеясь, что его не видно сверху и что жена поймет его и будет ниже воды тише травы. Сейчас это требовалась как никогда раньше, и он не придумал ничего лучше, чем зажать её рот рукой, всё её тело своим и смотреть прямо в глаза, не отрываясь и почти не моргая. Эва не была дурой, хоть и частенько эмоции брали вверх над разумом. Она понятия не имела, что ей делать и как быть с новой шокирующей информацией и не придумала ничего лучше, чем быть послушной женой. По крайней мере, с его ложью, профессией, семьёй и характером можно разобраться позже, а сейчас он единственный, кого она знает и, кем бы он не был, Эва доверяет ему. Не зря же в конце концов замуж за него выходила. Со всем этим балаганом, она упускала важные моменты. Ну, к примеру, почему они прячутся? Они ведь его семья, должны быть на его стороне. Почему требование Шистада старшего найти Криса звучали так угрожающе? Что вообще происходит в этом доме? — Думаешь, босс прав? Почему-то я уверен, что этот слюнтяй просто сбежал, прихватив свою девку. Он всегда был не от мира сего. Трус и слабак. — Ты бы держал своё мнение при себе. Он наш будущий шеф и я даже представлять не хочу скольких конечностей ты лишишься за эти слова. — Тьфу, ты. Тоже мне босс. Смех, да и только. Буду я еще каких-то сопляков бояться. — Он в прошлый раз челу ногу прострелил просто за то, что тот рот открыл. — А ты и испугался, — загоготал собеседник, постепенно отдаляясь от комнаты. Эва и обдумать ничего не успела, как Шистад её поставил на ноги и снова повел по бесконечным коридорам дома. Мун еле перебирала ногами, но продолжала идти, ведомая властной рукой мужа. Наконец, они каким-то образом оказались на парковке и только было Мун подумала, что они уедут из этого дурдома, как Крис повел её к совершенно другой машине. К огромному джипу с тонированными стеклами. — Залезай! — Командует брюнет, и девушка послушно забирается на заднее сиденье. На удивление рыжей, парень и сам забирается за ней на заднее сиденье. — Что теперь? — спрашивает, боясь услышать ответ. — Ты мне веришь? — смотрит прямо в глаза с такой болью и жалостью, что в горле застревает комок. — Нет, — шепчет тихо на грани истерики. Эва и рада бы соврать, но язык не поворачивается. Шистад вздыхает, вытирает руками лицо, складывает руки в замок и упирается об них подбородком. — Эва, ты должна мне поверить. — Как я могу? Я даже не знаю кто ты. — Ну, — Крис сверкает своими белоснежными зубами в подобии улыбки и показывает безымянный палец, — я твой муж. — Я не за тебя замуж выходила, — возмущается рыжая. — Извини, но это так. А сейчас ты в центре вражды мафиози и у тебя не много вариантов, если хочешь жить, — Крис хотел в начале пообещать, что все будет хорошо, успокоить, поцеловать и ласково попросить сидеть тихо, но время поджимало, жена ему не верила и в данной ситуации легче было припугнуть, чем потратить драгоценные минуты, — Сидишь тихо, не высовываешься. А лучше будет лечь. И ждать меня. Поняла? Эва не хотела его слушать, но если снаружи действительно куча мафиози с пушками наперевес, то безопаснее было согласиться. После её утвердительного кивка, Шистад не выдержал. Он в принципе ненавидел видеть ее такой испуганной и растерянной. Хотелось посадить любимую на коленки, крепко обнять и целовать каждый сантиметр её кожи, успокаивая и уверяя, что всё будет хорошо. И он не выдержал, притянул её к себе, поцеловал страстно, искренне, пытаясь передать всю свою любовь. — Если я не вернусь через тридцать минут, — вкладывает ей в руку, — сперва, заводишь машину. Затем открываешь парковку и ворота, с помощью этого пульта. Кнопка два, один. И мчишь с максимальной скоростью, на которую способна. Едешь на юг. Направо, до первого перекреста, там налево до придорожного кафе, в котором мы с тобой останавливались. Около туалета, есть черный выход, который всегда открыт, там будет ждать синий седан. Вот ключи. Навигатор настроен, едешь по нему не останавливаясь не на минуту, до гостиницы «У Вики». Заходишь в комнату 10, под матрасом берешь новые документы, билет, деньги и ключи от квартиры в Испании. Вызываешь такси и едешь в аэропорт. Ты должна успеть на самолет, поэтому прошу тебя, не медли, ни с кем не разговаривай, нигде не останавливайся. Поживёшь в Испании дней пять. В выходные к тебе должен прийти курьер с новым адресом и билетами. Эта загородный дом у моря. Маленький, но очень уютный. Тебе должно понравиться, — закончив свою речь, он открывает дверь, выпрыгивает из машины и быстро убегает, улавливая лишь растерянное «Что?» от любимой. Крис всё ещё надеется, что на крайние меры идти не придётся. Эва никогда в жизни не следила за стрелками часов так усердно. Сердце разрывалось на мелкие кусочки, и она была почти уверенна, что это не от страха за собственную жизнь. За мужа она боялась сильнее. Что значили его слова? Неужели он может не вернуться? Ей действительно придется прятаться? Как долго? Без него? А потом что-то пошло не так. И вот она уже стоит в огромном вычурно пафосно богатом зале в кругу семьи. Хлюпает носом, пытаясь втянуть кровь, стекающую из её разбитого носа, и разглядывает золотистый орнамент белого кафельного пола, покрытого грязью и следами борьбы. Боль прожигает затылок, а крепко натянутые на костлявую руку тёти Криса волосы, причиняют дополнительный дискомфорт. Удивительно, но Эва находит и положительный момент. Из-за разбитого, этой женщиной в похоронном костюме, носа, она совершенно не чувствует отвратительный терпкий аромат её туалетной воды. Её волосы дергают сильнее, заставляя поднять голову, а на шее чувствуется прикосновение холодного тонкого металла. Чёрт. Зелёные глаза натыкаются на любимые коньячно-карие, в которых можно разглядеть лишь вселенскую боль и страх. Почему-то становится совершенно на всё плевать. Эва как-то устала за последние пару часов, поэтому стоит молча, смотрит, запоминает. Кристофер же в замешательстве. Он этого не планировал. Всё идёт не так как надо. Здесь не должно было быть Эвы. Крис не может рисковать своей женой. Не хочет, чтобы она участвовала в семейных разборках, и не дай бог, пострадала. — Кристофер. Отдай документы или не дождешься первой брачной ночи, — ехидно улыбается тётушка. Шистад молчит. Думает. Просчитывает каждый шаг. — Нет. — То есть? — хрипит женщина, — Она тебе не нужна? Зачем нам лишний рот в семье тогда? Убью? — Ммм, — Крис делает вид, что задумался. Щурит глаза, прикладывает указательный палец к подбородку, — Я вот тоже так подумал, поэтому оставил дорогую горячо любимую Эмили у порога, — Шепчет, заговорщицки вытягиваясь вперед на носках. Эва неосознанно втягивает воздух, когда острый край ножа прорезает тонкую кожу шеи. Не сильно, но страшно. Шистад показательно спокоен, хладнокровен и расчётлив. Ему нельзя отвлекаться на всякие мелочи. Именно поэтому он поворачивается к ним спиной и достает документы с черного дипломата. — Вот ваши документы. Но если серьёзно? Двадцать первый век на дворе. Вы же понимаете, что у меня все копии, к тому же электронные версии и у вас не единого шанса их найти. А я всё равно сделаю то, что планировал годы. — Посмотрим, как ты заговоришь, когда придет твой отец. — Он не придет. Я конечно не врач, но с пулевым отверстием на переносице, он вряд ли сможет дойти до зала, — сжимает зубы, показывая белый ровный ряд, продолжая играть роль злодея из дешевого боевика. — Ах ты, гадёныш! — шипит женщина, от гнева отталкивает Эву и девушка падает словно мешок картошки, — Ты бы не посмел, — рычит. — Посмел. — Пригрели змею на груди. — Воспитали, если быть точным. Женщина громко смеётся. Что-то яростно ворчит, требует, кричит. К ней присоединяются ещё пару голосов, но рыжая уже ничего не слышит. Потому что смотрит в упор на мальчика. Белобрысый, с большими голубыми глазами, тонкими бледными губами и ангельским личиком. Не высокий, лет одиннадцати-двенадцати, на скидку, насколько могла прикинуть девушка затуманенным разумом. Красивый, как с обложки. В белой рубашке, чёрном галстуке-бабочке, в чёрных лакированных дорогущих ботинках. Достаёт откуда из-за спины пистолет, заряжает неслышимый под общий гул присутствующих и направляет на неё. Эва и слова сказать не может. То есть как? Это же ребёнок! Совсем маленький мальчик, который собирается её убить? А потом это красивый мальчик, падает на холодный пол. Мёртвый. Слышится чей-то крик. Звук разбитого стекла и её снова хватают за волосы, поднимая с пола и утаскивая к стене. Но в этот раз всё происходит быстрее. Рыжая сидит на полу, опираясь спиной к стене. Впереди стоит Крис, так что её взгляд упирается ему в задницу. Шистад кричит на весь зал, оглушая всё пространство. Его голос врезается в её сознание тысячами маленьких иголок, но она совершенно ничего не понимает и думает, что спросит у него позже. Эва в этом не сомневается. Скоро весь этот кошмар закончится и муж увезет её в тихое спокойное место. Так и происходит. Эва просыпается в уютной мягкой постели. Щурится от прямых солнечных лучей, которые грели её постель. Тепло разливается по всему телу, волосы растрепались по белоснежной постели, из приоткрытой двери дует лёгкий ветерок и пахнет морем. Глаза не хотят разлепляться. Всё её тело ужасно тяжёлое, а мышцы болезненно отзываются на любое движение. Поэтому вставать она не спешит. Перед глазами страшными картинками мелькают воспоминания. Горло нещадно саднит. Приходится подняться с постели. В комнате нет зеркал, чтобы оценить своё состояние, но на прикроватной тумбочке стоит стакан воды. Её манит открытая дверь с белой воздушной тюлью. Медленными осторожными шагами, босиком Эва оказывается на песчаном пляже. Шум волны разбавляется шелестом тропических ветвей и криками чаек. — Привет. Кристофер стоит позади, опустив голову и глядя на нее исподлобья. Руки скреплены сзади в замок, плечи опущены — сутулится. Босыми ногами водит по горячему песку. Эва молчит. Не знает, что сказать. Поверить не может. — Эва, поговори со мной. Пожалуйста, — Он кажется таким грустным и печальным. Будто нашкодивший щенок. Она и сама не понимает, как оказывается рядом, протягивает руку, проводит тонкими пальцами по щеке. Крис не спеша поднимает голову и смотрит в глаза, пока Эва не успевает одернуть руку, разглядев ссадины и синяки на его лице. Раньше она их залечивала. Аккуратно обрабатывала перекисью, сдувала образовавшиеся пенки, смазывала заживляющими мазями и заматывала бинтами и лейкопластырями. — Не убирай, — Крис улавливает её движение и, хватая ладонь, возвращает на место, — пожалуйста. И вот он снова ласковый, родной. Такой нежный, любимый, ранимый и нуждающийся в ней. Как можно поверить в то, что он может быть бессердечным, бескомпромиссным, жестоким, расчетливым сыном мафиози или уже сам быть боссом мафии? Эва не понимает. Ей столько всего хочется спросить. Сказать. Выплеснуть все эмоции, которые ей пришлось испытать, но она иссякла. Она стоит некоторое время, так прикоснувшись к его щеке, пока он удерживает её своей ладонью. А потом медленно убирает, под испепеляющим взглядом мужа. Делает шаг назад, второй, третий и разворачивается к нему спиной. Смотрит на бесконечное море впереди, и учится заново дышать. Правда выходит плохо, потому что где-то на подкорках сознания чувствует, что это только начало. Эмоционально ощущает горе своего мужчины и почти давится чистым воздухом, от того, что он весь пропитан болью. Ей больно от обмана, лжи, в которые её впутали. Ей страшно за своё будущее, их будущее. И еще больнее и страшнее осознавать, что это их конец. Да, недолго Эва была Шистад. Кристофер смотрит на её рыжие, длинные, волнистые локоны. На её нежный романтичный силуэт на фоне безмятежного моря. И думает, что мог бы смотреть на эту картину вечно. Это именно то, чего он хотел, о чем мечтал. Жаль, что картину портит горечь разочарования и обиды. Да, глупо пожалуй было надеяться, что Эва воспримет всё спокойно. Хотя, в целом, так и есть. Она спокойна. Спокойно собирается от него уйти. Просто оставить и сбежать. Лишь бы никогда больше не сталкиваться с таким ужасным человеком и его ужасной семьей. Он просто не выдержит этого. Сжимает до боли кулаки и дышит рвано. Кипит. Злится на самого себя. На семью, будь она не ладна. Черт возьми, жизнь в целом. Они не могут отобрать Эву у него. Крис не достоин её, но мир не может быть настолько отстойным, чтобы лишить его единственного, что ему дорого. Никто никогда не сможет забрать его жену. — Ты моя жена! Ты не можешь так просто уйти. — говорит громко, чётко. А сам дрожит «Или всё-таки может уйти? Он ведь не будет держать её силой, кем бы он не был, из какой семьи, удерживать любимую женщину силой…?». — Жена? — голос тихий, но наконец она произнесла хоть слово. — Да. Ты вышла за меня замуж. — Понятно. И все? Что тебе понятно, дорогая? Чего ты ждешь, милая? Скажи же мне, что я должен сделать? Как с тобой поговорить? Кипит Шистад, разве что пар из ушей не идет. — Поговори же со мной, чёрт возьми! — цедит сквозь зубы, всё ещё прожигая её профиль, — Эва, прошу тебя, — молит, почти шепотом, потому что не выдерживает. Готов прямо сейчас упасть перед ней на колени, обнять её за ноги и рыдать. Эва чувствует это. Поэтому поворачивается и вместо того, чтобы подойти, просто тянет к нему руки. Словно ребёнок просится на ручки. Его просить не нужно, он за секунду подбегает к ней и обнимает, аккуратно прижимая к себе, как фарфоровую, опасаясь поранить и тем не менее сильно, крепко прижимая к себе, боясь отпустить. Она прижимается в ответ, чувствует его запах, тепло, силу и сама не замечает, как начинает рыдать. Как маленькая, пока он усаживается на горячий песок, спиной прижимаясь к стволу какого-то высокого южного дерева, усаживает её на собственные колени и обнимая со всей силы, убаюкивает. Ещё никогда Эва не чувствовала себя настолько жалкой, но разве это имеет значение рядом с ним. Крис обжигается её слезами, целует горячую макушку, вдыхает её запах и чувствует сердцебиение. — Я не хотел тебе говорить. Никогда не хотел и надеялся, что ты никогда об этом не узнаешь. Думал, что смогу всё исправить, а потом мы жили бы с тобой счастливо. Ты, я и наши дети. Ведь нам никто и не нужен, правда? Эва кивает, всё ещё упираясь лбом ему в грудь, омывая лицо слезами. — Если хочешь, я тебе всё расскажу. Объясню. Ты только не бросай меня. Не уходи. Я жить без тебя не смогу… — он замолчал на пару минут задумавшись, а потом Эва всхлипнула и он продолжил, — И ты не сможешь, милая. Как бы ты сильно на меня сейчас не злилась, как бы сильно не боялась, это правда. От которой уже никуда не денешься. Я спрашивал тебя. И не раз… Согласна ли? А ты всегда улыбалась и без доли сомнения отвечала ДА. И вот, теперь уже поздно, детка. Ты вышла за меня замуж. — Расскажи мне, — шепот тихий, робкий. Крис замолкает, не зная с чего начать, хотя сотни раз, прокручивал этот разговор у себя в голове. — Я просто родился в такой семье, понимаешь? С детства слушал, какие Шистады прекрасные, крутые, богатые. Не понимал зачем, но ходил на занятия почти по всем видам спорта. Учился нескольким языкам, занимался музыкой, танцами. По выходным катание на лошадях, вождение, стрельба. Я не особо общался со сверстниками, поэтому тогда и не особо понимал, что есть норма и думал, что так живут все. К десяти я уже знал в совершенстве пять видов борьбы, умел стрелять из любого оружия, знал в совершенстве четыре языка и еще четыре со словарем. А потом отец начал потихоньку приобщать меня к семейному бизнесу. В двенадцать я понял, что к чему, а в четырнадцать осознал, что случилось действительно с моей мамой. Она умерла, когда мне было семь. Я пришел домой с очередной тренировки и увидел в гостиной кровь, потом брошенный ствол и тело матери. И только через многие годы понял, что это не было самоубийством. Мама хотела уйти от отца и хотела забрать меня из этой семьи. Но папа не позволял и после ряда ссор так сказать устранил источник проблемы, хладнокровно убив собственную жену. А потом отец убил на моих глазах моего старшего брата, от другой жены. Куда та делась, я даже не в курсе. Но это было последней каплей. И я захотел уйти. Тогда я понимал, что у меня ничего не выйдет. Меня ждала та же участь, как и любого «предателя» семьи. Не знаю почему, в голову сбрело, что нужно найти что-то на отца или задействовать его конкурентов. Я многое нарыл за следующие пять лет. Я был его правой рукой. Считался наследником. Единственным кто сможет после его отставки держать всю Семью в руках. Крис замолкает. А Эва перестав плакать поднимает на него свои зелёные глаза. Смотрит на его вздернутый острый подбородок, на вздутый нос и понимает насколько ему трудно всё рассказывать, он будто переживает всё это заново. Её муж тут об убийствах рассказывает, а она не находит ничего лучше, чем потянуться и поцеловать в родные губы. Шистад будто просыпается. Возвращается. Целует в ответ. Глубоко, чувственно, нежно. Любит. Эва немного отстраняется и зарывается носом в его шею. На улице тридцати, а может и больше градусная жара, а они жмутся к друг-другу, будто замерзают в льдах Арктики. — Я планировал сесть на его трон, — продолжает брюнет, сделав глубокий вдох, — Продать информацию некоторым людям, пустить некоторых людей в свободное плаванье, кого-то засадить, кого-то подкупить, кого-то похоронить. Всё было бы идеально. Очень сложный план, который бы растянулся на пару лет, но в целом выполнимый. Я не говорю, что смог бы вернуть людям их деньги или семьи, но я мог сделать хоть что-то для пострадавших. Я мог пожертвовать миллионы детям, инвалидам, престарелым или больницам. Естественно, я не собирался оставлять всех Шистадов без пропитания. Я бы выделил бы деньги. Основал бы чистый бизнес с нуля. Но этому не суждено было случиться. Традиции, велели, чтобы я женился. Я тогда психанул, мол не быть этому никогда и легче будет подстроить своё убийство, раствориться и начать жизнь заново, но это тоже было дело не из легких. Я решил пойти учиться. Под гогот отца, уверил, что это просто необходимо, я не доверяю кому попало, хочу разбираться во всем сам. На самом деле это было правдой. Я учился на юрфаке, экономике, айти одновременно и продолжал строить планы. Хотел найти девушку, кого будет не жалко. Жениться, а после осуществления плана, развестись. А потом встретил тебя и влюбился. И уже ничего не мог с собой поделать. Время поджимало, и нужно было решать, что делать и я слишком сильно боялся потерять тебя и еще боялся, что отец решит повлиять на меня, причинив тебе боль. Поэтому совершил сразу несколько дурных необдуманных поступков. Согласился на престол отца, обещав жениться, сделал тебе предложение и несколько махинаций за спиной семьи с миллионными бюджетами. Всё было гладко. И я надеялся, что так будет и дальше. Потом кто-то что узнал, как-то не так понял, решил выиграть, обыграть и много всякого всего, на что я не рассчитывал и в итоге всю семью Шистадов решили искоренить на самом масштабном празднике, как свадьба наследника престола. Эва долго молчала, после его рассказа, всё обдумывая. Муж тоже больше не хотел говорить. — Я могла бы это принять, — слова вырвались сами собой, и она сама не ожидала, что скажет это вслух. По лицу Шистада можно было можно прочитать многое, но Эва в этот момент переживала совсем другие эмоции. — Но… ты убивал? Крис открывает рот, ловя воздух, отворачивается, чтобы больше не смотреть, закрывает глаза, молчит. Впрочем Эва и так всё поняла. — Я не помню, что произошло… Когда… после того как мальчик, твой племянник… — Ком застревает в горле, а на глаза снова накатывают слезы. Ну что за нюня ты, Эва? Собери сопли в кулак. Нужно быть сильной, ибо это не возможно пережить спокойно. Ты теперь жена мафиози в конце концов! — Он собирался выстрелить в тебя. И он бы это сделал. И бровью не повёл. Он не ребенок, Эва. Это монстр. И это уже не лечится. Я видел его. Видел таких, как он. Они не видят грани. Не понимают, что есть добро и зло. И когда бы он вырос, стал таким дерьмом, что и описать сложно. Лучше искоренять такое на корню. Волна отвращения накатывает с головой и рыжая невольно пытается отсесть. Но муж не даёт. Все так же держит в руках. Молча бастует. — Эва. Я никогда не хотел тебя обманывать. Не строил из себя того, кем не являюсь. Был максимально честен и откровенен с тобой. И ты это принимала. Я говорил, и не раз, что у меня проблемы с законом. Говорил, что не хороший, что во мне много дерьма, что я слишком плохой для тебя. Но ведь ты все это принимала. Ты ведь любила меня. Разве так просто разлюбить? — Нет, не просто. Но я уже не знаю, кто ты? Ты не тот человек, которого я знала всё это время. — Я тот же, — он хватает её руку, прижимает к груди, и смотрит в бесконечно зелёные любимые глаза, — моё сердце бьется так же. Я всё так же люблю тебя. Обещаю любить, оберегать, помогать и в горе и в радости, до самой смерти. Я не изменился. Просто ты узнала то, что не должна была. Но ведь и это в прошлом. В итоге, всё более или менее закончилось хорошо. Да, не так как я планировал, гораздо хуже и пострадало много людей, но эти жертвы были вовсе не белые и пушистые люди с идеальной репутации в благотворительной организации. Они изверги, тираны, которые обманывали и убивали десятки людей, неужели ты не понимаешь? — Убивая убийцу, убийц меньше не становится. Разве не так говорят? — Именно поэтому нужно убить несколько убийц. — Возможно, вот только я не планировала выходить замуж за убийцу. Ножом в самое сердце. Именно так он ощущает её слова. — Эва, но с этим покончено. Это были необходимые меры, чтобы у нас было нормальное будущее. — Нормальное будущее, которое начинается, с перестрелки, убийств и обмана? — Она всё-таки встаёт с его колен. Кричит. Злится. — Я же объяснил, это не было у меня в планах. Неужели так сложно понять, что всё, что я делал, я делал ради нас.  — Я не просила! Господи, думает Шистад. Что ты несёшь, женщина? Какой бред? Какой же глупый разговор получается? Почему просто нельзя принять это как факт и жить дальше? Почему нужно все усложнять? Он рычит себе под нос. Злится, смотря на её раскрасневшееся лицо и понимает. Из них двоих именно он облажался. И он не имеет никакого права, сейчас повышать на неё голос. Просто отчаянье бьет ключом. Мозг просто перестает соображать и он уже сам не знает, как оправдываться и стоит ли вообще, Да какая к черту разница, у него всё равно ничего не выходит. — Что было дальше? — Дальше, я отправлял по одному человеку на переговоры на улицу. Справились вполне быстро. Мы заключили мир, с так сказать соседями. Я оставил дома и мелкие легальные бизнесы, все счета и депозиты своей семьи. Буду следить, чтобы было все легально. Продал акции, перевел их детдомам. Продал много информации полиции, завели уголовные дела на самые ужасные случаи. Пострадают не все, но многие. Это послужит уроком. Уничтожил имя Шистадов в преступном мире, и теперь они не могут ничего с этим сделать. Это позор, от которого не отмыться и мафией может стать кто угодно, но не один из Шистадов. Продал два из самых крупных легальных бизнесов, передал деньги трем больницам в городе. И перечислил по миллиону анонимно, людям, которые пострадали сильнее всего. Эва, ты можешь всё это легко проверить. Но ты должна поверить, что хорошего я сделал куда больше, чем плохого. У нас есть дом, есть деньги на квартиру, машину. Я планирую открыть собственный бизнес. Законный. Хочу обычную жизнь. Простую. Чтобы весь этот кошмар остался позади, а впереди только мы с тобой. Проходит не одна минуту, прежде чем Эва набирается смелости. — Я боюсь, понятно? Я не думаю, что такое может остаться позади. Не думаю, что можно отмыть кровь с рук, когда-нибудь вообще. Почти уверена, что день нашей свадьбы будет кошмаром каждую ночь. И говорю уже в сотый раз, что я не знаю кто ты. Сколько бы ты мне не говорил, что бы не говорил. Я повторю. Я не знаю! Не понимаю! Мне нужно время… И он принял это. Просто встал и ушел. Оставив ей деньги, домик у моря и свой новый номер телефона. Он три недели, вздрагивал от каждого звонка. Ходил с телефоном и в душ и в туалет. Практически не спал по ночам, немного выпивал по вечерам и целыми днями работал. Открывал свой бизнес, строил планы на будущее. Три недели жил, словно в тумане из-за всех сил сдерживая себя, чтобы не приехать, не позвонить, не отправить кого-нибудь тайно за ней следить. А потом в шесть утра раздался звонок. Шум прибоя. Минутное молчание и… — Возвращайся.