at First and Forever.

Возможно, он был пьян. Возможно, ему не стоило уходить от друга в столь поздний час. Возможно, ему не стоило уходить, как минимум, одному. Возможно, он просто дурак. Нет, это даже не просто «возможно», по крайней мере, все его коллеги просто уверены в том, что Каминари Денки — местный дурак, но его не сильно-то это и волновало! Ему нравилось быть душой компании и сближать коллектив, пусть даже ему приходилось жертвовать тем, что теперь его вряд ли кто-то посчитает достаточно умным, чтобы говорить на серьезные темы. Скорее, он был местным анти-стрессом, если не брать в счет вечно злого начальника отдела, который раздражается буквально по щелчку пальца. Ну, или даже случайному смешку Каминари. К счастью, все уже привыкли, и стоит Каминари вспомнить какую-нибудь глупую шутку и засмеяться именно в тот момент, когда Бакуго-сан проходит в свой кабинет или же выходит из него, как все остальные работники сразу надевают маски чрезвычайной занятости и сосредоточенности на работе. Честно говоря, это забавляет Денки ещё больше, но виду он старается не подавать, только вот… Знал бы кто, насколько он одинок. Тот самый местный весельчак, что придя домой снимает обувь вместе с вечно улыбающейся маской, которая может поднять настроение кому угодно, кроме него самого, а эта улыбка в зеркале вызывает лишь рвотные позывы.

Мерзко.

Мерзко от себя самого. Вечно строить из себя клоуна, понимая, что это единственное, на что ты способен. Вы думаете, что знаете Каминари Денки? Тогда ответьте на вопрос: знаете ли вы настоящего Каминари Денки? — Никто не знает А ведь хотелось бы. Чтобы нашелся человек, рядом с которым улыбка будет не натянута. Чтобы скулы сводило от приятного напряжения щёк. Чтобы смех лился искренний. Чтобы бродить сейчас под теплым ливнем ощущалось, как в сериалах: с признаниями в вечной любви и с чувством, что ты настоящий. С чувством, что тебе не нужно притворяться. Рабочая рубашка промокла и неприятно прилипла к телу. Плотно затянутый ранее галстук сейчас сильно ослаблен. В кармане так же промокших брюк покоится разряженный телефон, до которого пытался дозвониться неожиданно проснувшийся друг-собутыльник, обнаруживший пропажу в лице своего коллеги. Но ему уже все равно. Он находит себе приятную компанию среди мигающих или вовсе потухших фонарей, видимо, так же, как и он, уставших светиться ради других. У него в голове играет какая-то мелодия. Тихая, спокойная, словно саундтрек только для него самого. Словно он главный герой музыкального клипа, на протяжении которого он не спеша идет по тротуару, складывает в уме цифры с номеров редко проезжающих по правую сторону машин и иногда засматривается на мигающие фонари. Мысли мечутся от одной к другой, не успев задержаться в голове хотя бы на пару минут. И все равно так проще. Каминари начинает полушепотом напевать спокойный мотив песни, чуть мотая длинным носиком обуви при каждом шаге и щелкая пальцами в моменты сильных долей. Он не знает, откуда мелодия возникла в его голове, но, кажется, она ему настолько понравилась, что забывать он её не хочет. Прикрывает глаза, убедившись перед этим, что никакого перекрестка впереди не ожидается. Спокойствие. Только он, пустой тротуар, мерцающие фонари, теплые капли дождя и мелодия. Он настолько погрузился в себя, что ему стало казаться, что не он один является источником мелодии. Словно откуда-то извне так же поступает столь приятный для ушей звук. Поначалу казалось, что это правда лишь собственное воображение, пока музыка не стала громче доноситься до левого уха. Денки чуть приоткрывает один глаз, щурясь от попадающих в глаз капель дождя, и видит тускло светящуюся вывеску круглосуточного бара с яркой стрелкой, указывающей на вход. Выглядит достаточно дешево. Но почему-то сейчас все кажется сном. Какая-то неизвестная сила тащит его внутрь. Желание почувствовать себя свободно наедине с неизвестной мелодией? Желание никогда не расставаться с ней? Он не знает ответа, но лишь следует внезапному позыву войти внутрь неизвестного заведения. Помещение встречает его не только таким же тусклым, как и вывеска на улице, светом, запахом явно не дорогого алкоголя и спящим за вторым столиком, иногда похрапывающим мужчиной, но и тем, что привело его сюда. Музыкой. Колонки располагались по всему помещению, так что не было каких-либо особо тихих углов. Она распределялась равномерно и так, чтобы Каминари мог чувствовать себя именно так, как ему сейчас хотелось. В другом углу от входа была небольшая деревянная сцена с барным стульчиком и стоящим перед ним микрофоном. Сцена тоже выглядела так, словно готова обвалиться под тяжелым весом, но стоящая перед микрофоном миниатюрная девушка явно не относилась к данному критерию. На ней было блестящее фиолетовое платье выше колена примерно на десять сантиметров на бретельках. Миниатюрную шею украшал чёрный кружевной чокер. Тонкие руки украшали широкие браслеты, которые скользили по рукам с каждым изящным взмахом. Невысокие закрытые туфли на широком каблуке слегка постукивали по сцене. Не найдя в себе силы пройти дальше, Каминари завороженно наблюдал за девушкой на сцене, что с прикрытыми глазами пела ту самую песню, слегка мотая головой, что заставляло длинные серьги, видневшиеся из-под короткой стрижки, мотаться из стороны в сторону. Он готов поклясться, что в каждом её взмахе руки, мимолетному подгибанию коленей, постукиванию туфлей по сцене и щелканью пальцев, была заметна её любовь к своему делу. Любовь к воспроизведению наикрасивейшей мелодии, дополняя её своим приятным голосом и легкими добавлениями звуков от себя самой. Денки почувствовал укол зависти к тому, насколько человеку может быть легко отдаваться любимому занятию и с такой изящностью. Эта девушка одним своим видом выражала одно слово — эстетичность. Спустя время стало стыдно за свою зависть, пускай и «белую». Теперь же ему обидно, что такая, как она, в его понимании — само совершенство, пусть он и наблюдает за ней какие-то полминуты, стоит поздней ночью в таком дешевом месте, исполняя столь красивые песни, отдавая всю себя без остатка и вживаясь в саму песню, перетягивая на себя роль главного героя клипа, коим являлся пару минут до этого Каминари. Но после того, как он увидел её, все мысли о том, что он мог быть главным героем, кажутся такими глупыми. Сейчас же он и подумать о таком не может. Неожиданно девушка перестает себя чувствовать так, как прежде. Она приоткрывает один глаз, замечая нового зрителя, что стоял у входа: промокший до нитки, по выражению лица — абсолютно уставший, но при этом восхищенный. Певица раскрывает оба глаза полностью, не прекращая петь, смотрит на выглядящего немного глупо незнакомца. Она слегка приподнимает уголки губ, вновь закрывает глаза и продолжает исполнение чуть оживленнее. То, что она посмотрела на него, вывело Каминари из некого транса. Он проходит вглубь заведения, подходя к барной стойке, чтобы взять какой-нибудь крепкий алкоголь и кое-что ещё, из-за чего уставшему на ночной смене бармену приходится ненадолго отойти, пока гость продолжает наблюдать за сценой. Другое место для просмотра за сценой позволяет рассмотреть девушку под другим углом, но ничего нового он для себя не находит. Пришедшее на ум слово ещё при входе в заведение оказывается абсолютно точным. «Маленькая». Девушка правда кажется ему крайне миниатюрной и хрупкой, способной, как кукла, сломаться от любого удара. Но почему-то такие мысли хочется отбросить куда подальше. Вернувшийся бармен отвлекает новоиспеченного фаната несостоявшейся певицы, принимает на удивление не промокшие купюры и протягивает ему бутылку бурбона и исписанный листок бумаги, который, Каминари готов поклясться, что никогда не потеряет и ни за что не простит себе, если с ним что-то случится, поэтому даже не рискует класть его в мокрый карман. Ищет глазами место, что было бы ближе всего к сцене, и чувствует подступающую радость, когда находит идеальное место в углу. Скрытое от лишних глаз, кроме её. Но песни имеют свойство заканчиваться. Темноволосая тихо протягивает последнюю ноту и открывает глаза, ища взглядом запомнившегося ей слушателя, но когда не находит его на прежнем месте, улыбка с лица исчезает. Она не успевает повернуться, чтобы уйти и начать думать о том, как добираться до дома в такой ливень, как слышит тихие аплодисменты. Показалось, что сердце стало биться чаще. Легкий поворот головы в сторону неожиданного звука и её надежды оправдываются. Место под мокрым насквозь незнакомцем так же промокло, что слегка позабавило девушку. Она улыбается от всей души, несмотря на всю усталость, и бросает ему сухое полотенце, оставленное недалеко на случай, если девушка вспотеет. Выглядеть красиво на сцене абсолютно всегда — один из её принципов. Полотенце попадает прямо в лицо, что вызывает негромкий смешок у обоих. «Певица» все-таки заканчивает начатое и уходит, но только для того, чтобы подойти к ноутбуку, с составленным плейлистом минусовок. Ведь никто не поверит в то, что последние слова куплета были настолько подходящими, что в это трудно поверить даже ей. «I don't want you to leave»,- Да, Незнакомец? Ей не важно, что её рабочее время закончилось. Не важно, что следующая исполнительница скоро придет, ведь она вновь опаздывает, если, конечно, она вообще соизволит прийти на работу со столь маленькой зарплатой. Не важно, что плейлист закончился потому, что все песни в нем тоже кончились. Не важно, что за это она не получит никаких сверхурочных. Хочется петь для первого настоящего слушателя. Хочется петь для того, кто готов слушать её вечно.