запутанные алгоритмы

утро плавно перетекает в полдень, а поздний завтрак в обед, когда на кухне появляется лидер. выглядит субин озабоченно, часто поглядывает на часы и рассеянно кивает каю, валяющемуся на кресле-мешке там, где кухня граничит с гостиной. он уже при полном параде: в своем черном смокинге, педантично выглаженной рубашке, и начищенных до блеска туфлях. бомгю проглатывает замечание насчет ношения обуви внутри дома, и молча достает ещё одну упаковку рамена. ёнджун, который только что прикончил вторую пачку, вьётся рядом с младшим и пытается выклянчить ещё немного у него. субин скользит по ним отрешённым взглядом и скомкано благодарит бету за еду, но тут же, словно проснувшись, с подозрением оглядывается на старшего:        — эй, хён? так, ну-ка признавайтесь, у меня мало времени! субина бы странное поведение товарищей не волновало в другой день, но вчера они вернулись с довольно запарного заказа, при выполнении которого все выжили только чудом. обычно после таких ночей в общаге тишина ещё около двух дней.        — бля-ять… — внезапно доносится мучительный стон из комнаты тэхёна, а следом за ним скрип кровати, — какого?.. макне, явно предвкушая зрелище, ерзает задницей, устраиваясь поудобнее в своем мешке, и злорадно хихикает, поглядывая на старшего. субин кидает предупреждающий взгляд туда же, и мысленно твердит себе успокоится, потому что он, блять, узнаёт это выражение на ёнджуновском лице.        — не говори мне, что ты опять, — начинает он злым тихим шепотом.        — чхве ёнджун, твою мать! — дверь распахивается и единственный омега, растрёпанный, в домашних шортах, влетает на кухню, слегка морщась, — я нахуй пристрелю тебя сейчас! бомгю быстро поворачивается к мойке и включает воду, но чуткие уши тэхена успевают уловить его сдержанный смешок. младший краснеет пятнами и действительно быстро вытаскивает из заднего кармана лёгкий «кольт». ёнджун улыбается, заявляет, что это было в последний раз, и выставляет перед собой руки в примиряющем жесте, но все присутствующие, включая разъярённого тэ, понимают, что это ложь. субин тяжело вздыхает и протягивает ладонь к младшему:        — тэхен, я изымаю у тебя оружие до вечера.        — субин, черт, он снова воспользовался моим телом, пока я буквально ничего не соображал! — у омеги концентрированная обида в глазах, — я должен это, блять, терпеть?!        — сейчас мне похуй, мы поговорим, когда ты будешь в адеквате. оружие, я сказал, — цедит сквозь зубы лидер и тэхен, фыркнув, кидает пистолет на диван. дверь в его комнату хлопает, и скрипит в замке ключ. субин оглядывает всех строго, говорит четко, со значением, вкладывает слова в голову каждого присутствующего:        — никаких обсуждений. я уезжаю по делам, чтобы к моему возвращению тут царили мир и спокойствие! если повезет, в ближайшие дни снова будет сделка и мне нужен тэхёнов мозг, сосредоточенный на работе, а не на этой хуйне. он выдыхает и произносит мягче, уже к ёнджуну:        — хён, разберись со своим омегой наконец. тот закусывает губу, кивает, но в его бегающих глазах лидер не видит признания своей ошибки. ёнджун будто уверен, что он прав. на самом деле, субину, чисто как альфе, понять его легко — когда только твоё, родное и любимое так близко, хочется им обладать полностью. субин знает чего старшему стоит сдерживаться неделями, когда тэхён его игнорит, он видел это не раз. у ёнджуна к этому двадцатилетнему ребёнку слишком. слишком все чувства, слишком душа нараспашку, он за него горы свернёт. у него то редкое чувство, когда все песни, слова, мысли, взгляды — только одному единственному, в отношении которого животная потребность прижать к себе и не отпускать никогда. а тэхён задыхается. ему всё это через край. и неуклюжая, грубоватая порой забота, и влюблённые взгляды, и метка, что уже несколько месяцев горит на шее. (ой, какой тогда был скандал.) ему дышать нечем, когда старший рядом. он брыкается, шипит, вырывается, как кот какой-нибудь, но через неделю-другую всё равно приходит сам, садится спокойно рядом, вынимает новую сигарету из пачки и подкуривает от кончика чужой, мерцающей в вечернем воздухе. затягивается, опершись подбородком о витые перила балкона, и молчит, а чхве словно слышит это безмолвное «дурак, люблю. прощаю». и не надо больше ничего, обнимает крепко, коротко целует родное лицо, пока снова не начал отбиваться и морщить нос. их отношения субину непонятны. они слишком личные, не поддаются логике и обычным словам. тэхен с ёнджуном будто бегают по кругу: один в попытке догнать, другой — скрыться. они просто есть друг у друга, близкие и далёкие одновременно, а больше ничего и нет. с остальными двумя немного проще. кай — мальчишка ещё; ему травка, убийства, пытки — всё кажется игрой, в которой он, по счастливой случайности, пока в выигрыше. он молодой альфа, ещё не совсем сформированный, но уже проявляет характер. иногда, глядя на младшего, у субина холодок по затылку. хюнин кай быстро учится у ёнджуна всем тонкостям ближнего боя, с лёгкостью сворачивает шеи на пытках и со смехом дробит кости, когда они пытаются вытащить нужную заказчику информацию. они растят бесчувственную машину, кажется иногда субину, но… с ними всё по-другому. кай улыбается, ластится, совсем не по-альфьи к хёнам. мелкому нравится прогибаться под кем-то, его не устраивает то, что сам должен эту мужественность проявлять. он показушно напяливает шорты в облипку на красивые длинные ноги, носит капроновые чулки, которые рвутся не позже чем через десять минут на задании, малюет жирные стрелки и блестящие губы, а когда он возвращается к машине со своей неизменной битой через плечо, виляет бёдрами, еле прикрытыми, и ухмыляется хитро, никто даже не обращает на это внимания — давно привыкли. только бомгю качает головой удручённо и подставляет губы для жаркого поцелуя, прежде чем мягко надавить на газ. старшие позволяют — что с них взять, чем бы дети не тешились… хотя бомгю очень странная бета. он немногословный и организованный, профессионально водит любую тачку, за руль которой его сажают, и позволяет хюнину обводить себя вокруг пальца, или только делает вид. макне радуется и слюняво целует его, хихикая, а субин, ловя неприметный взгляд чхве, думает, что кай даже глупее, чем может показаться. у бомгю на дне зрачков усмехаются черными ртами черти, но он профессионально прячет их за пушистыми ресницами и короткими улыбками. он — непонятная темная масса в красивой яркой обёртке. да, что греха таить, субин и сам не ягнёнок. они все прогорели дотла.

༜

каю весело безумно. у него перед глазами звёзды и радужные пингвины, которые кричат голосом ёнджуна «эй, ты, как насчёт забастовки?». недавно мимо проходил лидер — пробормотал себе под нос: «вот пидорас, опять…» и скрылся. приход накрыл его с головой и он растворяется в недолгом удовольствии, хихикая, и растекаясь по столу безвольной массой. смешным кажется всё вокруг, включая хмурого тэхёна, заглянувшего на кухню. хюнин ржет над его брезгливо сморщенным лицом и упирается лбом в столешницу. старший вздыхает и оглядывается по сторонам, прикидывая, есть ли рядом кто-то, на кого мелкого можно спихнуть.        — ладно, пойдём, — вздыхает уныло и с пыхтением тянет макне на себя. как-никак, а кай, хоть и обдолбанный, но все ещё друг. в темноте коридора, привалившись к стене, чтобы немного отдохнуть и перехватить кая поудобнее, тэхён замечает бомгю. он стоит у окна — думает о чем-то, и омега громко зовёт:        — хён, помоги! вместе они доводят альфу до комнаты и опрокидывают на кровать. кай тут же удобно сворачивается и начинает сопеть. бомгю садится рядом и аккуратно стаскивает с него домашние тапки, а тэхён спрашивает тихо от двери:        — поговорим? — со старшим они неплохо друг друга понимают, и сейчас ему кажется, что тот чем-то обеспокоен. чхве дёргает головой, словно не решаясь озвучить свои мысли. в его тёмных аккуратно уложенных волосах путаются лунные паутинки, а пальцы ложатся на курок пистолета, нервно поглаживают дуло и проходятся вниз до спускового крючка.        — джун искал тебя, — говорит он невпопад, — я сказал, что ты, наверное, в своей комнате.        — я не хочу про него.        — ладно, — они замолкают, но через какое-то время бомгю снова начинает, — знаешь, у меня странное чувство насчёт завтра. будто… всё изменится. тэхён пожимает плечами, стараясь не обращать внимания на мурашки, непроизвольно бегущие между лопаток. дело намечено серьёзное — субин этого даже скрывать не стал — от каждого будет многое зависеть. в груди тянущее чувство неполноценности и хочется побыстрее обнять своего альфу, наплевав на гордость, укрыться в его теплых руках и не думать ни о чем, хоть несколько минут. джун искал тебя.        — я пойду, — шепчет он старшему, аккуратно касаясь его руки, — ложись спать. ёнджун обнаруживается сидящим на полу у дверей его комнаты. он привалился головой к косяку и тихо дышит во сне, между бровей залегла напряжённая складка. тэхён вздыхает и аккуратно устраивается между раскинутых в стороны ног, смотрит на усталое лицо перед собой, кончиками пальцев невесомо касается непослушной чёлки, заправляя её за ухо.        — глупый, — шепчет он, а слёзы так и просятся, рвутся из глаз. невозможно представить, что альфа в один день исчезнет. может быть уже завтра. тэхён ненавидит, когда ёнджуну приходится выполнять роль снайпера, потому что риск возрастает в разы, а время напротив сокращается до минимума. что бы старший не натворил, тэхён всё готов простить, пусть только… пусть просто будет рядом, чёрт, разве он много просит? бессильно утыкается лбом в чужой и хнычет жалобно:        — останься со мной, пожалуйста, не уходи… ёнджун морщась приоткрывает один глаз и удивлённо разглядывает мокрое лицо младшего перед собой, спрашивает хриплым спросонья голосом:        — эй, ты чего? — а тэхён прижимается к широкой груди, лихорадочно скользя холодными пальцами по плечам, цепляясь за легкую ткань. чхве обнимает уверено и крепко в ответ, — что случилось? тэхён отстраняется так же быстро, как решился сблизиться, наскоро вытирает дорожки слёз на розовых щеках и отвечает дрожащим голосом:        — забудь. просто, пожалуйста, будь осторожнее. ёнджун хмурится и пытается что-то спросить, но омега уже исчезает за дверью своей комнаты.

༜

       — у них осталось две минуты, — говорит субин, напряженно всматриваясь в затонированное окно. если не вернутся сейчас — все будет напрасно. бомгю нервно стучит пальцами по рулю и поднимает темные очки на лоб, чтобы было удобнее. тэхён, сидящий рядом с ним на переднем сиденье, коротко облизывает губы и не отрывает взгляда от экрана ноутбука, где светятся две точки. связные провода опутывают его, как геракла многочисленные шеи лирнейской гидры. неожиданно рация оживает, врываясь в вязкую тишину фургона голосом хюнин кая:        — блять, простите, я на выходе, пришлось задержаться. тэхён быстро хватается за микрофон, а бомгю остро щурится и задерживает дыхание.        — что у тебя случилось? — шипит омега, действительно замечая, что одна из точек начинает двигаться. несколько мучительных секунд слышится лишь механическое шуршание.        — там охранник сменился, пришлось отклониться от маршрута, — отвечает наконец кай.        — вижу его, — выпаливает бомгю, склонившись над приборной панелью. субин кивает молча, сглатывая. горло пересохло. хюнин кай бежит к ним не оглядываясь, в полночной темноте едва можно различить его силуэт. он ловким прыжком забирается в кузов и, окинув всех быстрым взглядом, выпаливает:        — где хён? субин уверен, что слышит как прерывисто выдыхает через нос омега. отвечать не требуется. кай откидывается затылком на брезентовое покрытие и бормочет что-то себе под нос. на лбу у него проступает холодный пот.        — через тридцать четыре секунды мы должны отправляться, — железным голосом говорит бомгю.        — ёнджун, ёнджун, ёнджун, пожалуйста, — молит тэхён, вглядываясь в замершую точку. столько времени он не может находиться на одном месте, если только… омега бледнеет. так и есть, если он не мёртв.        — до взрыва минута, — безжизненно сообщает хюнин кай, — мы не успеем.        — собрались, — субин пытается вложить как можно больше холода в свой подрагивающий голос, — я верю в джуна, у него получится, он ни разу не подводил. тэ, не поддавайся панике, всё будет хорошо. попробуй связаться с ним ещё раз. младший послушно нажимает несколько клавиш почти вслепую — неотступная соленая пелена подкатывает к дрогнувшим векам. и, о чудо, внезапно по их частоте раздаётся низкий голос альфы:        — всё в порядке, я закончил. сколько времени у меня есть? субин выхватывает у младшего из рук микрофон — тот просто не может говорить, трясётся всем телом от облегчения и глотает слезы, наползающие на улыбку.        — честно говоря, у тебя его почти нет, — максимально четко и спокойно говорит лидер, — по плану — около десяти секунд, но мы подождем тебя чуть дольше, если требуется. поторопись, кай уже запустил обратный отсчёт, думал — ты с нами.        — понял, должен успеть, — отвечает ёнджун и на его тихий голос накладываются подряд звуки нескольких ударов, — где тэхён?        — он здесь, всё нормально, не думай ни о чём. бомгю снова вытягивает шею, стараясь разглядеть старшего в дверях, когда он там появится, и заводит машину. кай втискивается рядом с креслом омеги и выхватывает у лидера один из наушников. втроём они напряжённо вглядываются в экран ноутбука. ярко-желтый пиксель стремительно движется уже по нижнему этажу и наконец исчезает с плана.        — пусть кто-то ещё хоть раз попробует пропустить тренировку в спортзале, — выдыхает субин, радуясь сноровке старшего. бета бросает отрывисто:        — пять, — теперь все зависит от него. ёнджуна под руки затаскивает в кузов кай, и машина тут же трогается с места. тэхён лишен возможности повернуться и понять, что происходит, потому что их конспиративные коробки «с грузом» при старте сдвинулись аккурат на место субина — прямо за его кресло; он нервничает и нетерпеливо выкрикивает, отстегнувшись:        — что замолчали там? — пара секунд тихого шуршания за спиной тут же кажется вечностью, — блять, я лезу к вам.        — сиди на месте, — цедит бомгю, резко выкручивая руль влево. за их спинами вздрагивает стремительно отдаляющееся здание и рассыпается, безвольно опускаясь на землю. грохот от удара кажется на отдалении лишь легким стуком. тэхён, при повороте не успевший схватиться за поручень, влетает куда-то головой, болезненно ахает, и сознание ненадолго отключается. осознает он себя висящим между кресел лицом в кузов. колени почти на коробке передач и, наверняка, очень мешают бомгю. виски неприятно ноют и тупо тянет низ живота. но, испустив короткий стон, омега поднимает голову и замечает ёнджуна. он смотрит на него с волнением и морщится, когда кай прикладывает к его голове мокрую марлю. беспокойство за истинного тут же перекрывает все остальные чувства и тэхен, ужом проскользнув вглубь фургона, падает рядом с ним на колени. ёнджун измученно улыбается, когда его окутывает родной запах и младший прижимается всем телом, лихорадочно касаясь рук и ног, проверяя, всё ли цело. субин дергает кая за пояс шорт и придвигает ближе к себе, чтобы не мешал им. бомгю ворчит что-то себе под нос, вдалеке слышится вой сирены. альфа носом аккуратно проводит по шее, ласково касается губами сгиба чужого плеча и молчит, потому что говорить немного больно — его неплохо приложили об стену. тонкое тело рядом дрожит от пережитого страха и тэхён шепчет:        — боже, пожалуйста… никогда больше… слышишь, хён, я не переживу… ёнджун аккуратно кивает в ответ и, отстранившись, ласково смотрит в чужие полные застывших слез глаза. последнее время тэхен слишком эмоционален. омега тянется к его губам и ёнджун, не медля, ловит их своими. касается неторопливо языком чужого и поглаживает по плечу.        — смешно, — говорит хюнин, отвернувшись от них. лидер кивает головой вопросительно, — знаешь, я думал — не выживу. лицо старшего становится хмурым.        — даже не говори никогда о таком — накликаешь, понял? я запрещаю. кай фыркает уныло и вдруг быстро касается его губ своими. по-детски, как никогда не целовался. субин бросает шокированный взгляд сначала на него, потом на тэджунов в углу и следом обеспокоенный на бомгю.        — зачем? — спрашивает он тихо, — что ты сделал? макне пожимет плечами, а в глазах у него пустой безмолвный океан.        — когда вероятность гибели зашкаливает, открываются многие вещи, — говорит он многозначительно.        — он не простит.        — я знаю. давай не будем.

༜

под утро у хюнин кая косметика размазана по щекам и порваны в нескольких местах чулки. он курит в форточку обычную сигарету, даже без травки, и даже не на общем балконе. со стороны, наверное, выглядит до ужаса драматично. альфа зло хмыкает и затягивается в очередной раз, ежась от предрассветного промозглого ветерка. он не молчал, конечно. тихо лгать самому близкому человеку — что может быть отвратительнее? честно говоря, он сам себя не понял тогда, в фургоне. просто почувствовал, что ему это необходимо. что если не сейчас, то задохнётся в секунду. бомгю, похоже, тоже не понял. помолчал, кивнул. ушел. из своей комнаты, неизвестно куда. кай и не просил остаться. не надеялся, что простит, но все равно как-то обидно. не заслужил? заслужил. ещё как. ну и поделом. еще и лидера втянул в свои хотелки. хюнин кай захлопывает окно ровно в ту секунду, когда на горизонте показывается первый солнечный луч. хватит с него на сегодня. в свою комнату путь лежит через гостиную. одна из дверей слегка приоткрыта. кай останавливается рядом и наблюдает за двумя телами, сплетёнными в одно на разворошённой постели. в сердце колет легкая зависть. старшие такими близкими кажутся сейчас, какими альфа никогда их не видел. и не телесно, нет. совсем нет. тэхён стонет сломлено и вздрагивает всем телом, а ритмичные глубокие толчки ёнджуна сбиваются. он шепчет что-то нежное, то, что хюнин каю не слышно, да и не нужно вовсе, и дергает бёдрами последний раз.        — погоди, что ты сделал?.. — внезапно громким шопотом восклицает омега и пытается дернуться, но, видимо, поздно: узел связал их на несколько часов, — джун, у меня же теч… ёнджун любовно оглаживает его щёку и прерывает мягким поцелуем.        — детка, мы справимся, — говорит он, — я люблю тебя. хюнин кай аккуратно прислоняет дверь к косяку. когда утром на кухне кроме него и лидера никого нет, он даже не особо удивлен. горько? да. больно? очень. но не конец света ведь, в конце концов. он мысленно желает старшим счастья. всем троим. даже бомгю субин тоже будто знал, что это случится: покачивает длинным пальцем бокал с вином и смотрит на столешницу задумчиво.        — что будет дальше? — спрашивает кай в пустоту. чхве жмет плечами. его голос, как всегда, увереный и мужественный, хюнин каю так хочется научится у него всему, что он готов рядом со старшим провести остаток своих дней. он кивает и повторяет за ним себе под нос: «дальше — жизнь».