Крысы, эй!

Шелестела весна пакетами: шевелись, из-под снега вытаивай! Шелестела весна под кедами что-то жуткое… вечное… стайное. Там, под снегом, – сухое, мертвое, а под мертвым – как будто бы зелено? Что-то девственное, кисейное… Все дороги, как прежде, – в Четвертую, созывает беспечно дудочка бестолковое племя крысиное, обещает нам кайф – посуточно, выдает нам, наивным, просимое. Крысы, эй! На Изнанку попасть нетрудно, и дорога – не скальтесь! – обыденна и легка. Ну а здесь всякий Цезарь нарвется на ножик Брута и узнает, достоин ли звания вожака. Да, меня не однажды ранили, одаряли крылами и нимбами. Побывал я за всеми гранями, был кошмаром с небес, был гонимым я, и всегда предвещал потери я, приходил – и кричали ночами вы. А потом стал смешным истериком, не бойцом – дурачиной отчаянным. Но я с Крысами, а не с лисами, я с ничтожными, злыми зверятами. Целый мир за цветными линзами для крикливых безумцев припрятал я. Крысы, эй! Мы не тонем, пока не тонем, трюм наш тесный не стал и не станет – пока – тюрьмой. Я ведь рядом. Глядите: я жизнь вам несу в ладонях. Я найду вас на суше. И выведу вас домой.