Бада бум

      — Крис, похоже нам крышка, Лав-лав пакет перехватил,Федерация сюда летит. Подохнем, как пить дать подохнем!       Парня, что нервно метался от стены к стене офисного помещения, можно было бы хоть сейчас отправлять на обложку журнала для женщин, если бы не его потрепанный вид. Красивое лицо покрылось неопрятной щетиной, давно переросшей брутальную небритость, но не дошедшую до размеров бороды. Под глазом чернел синяк, грязный комбинезон не по размеру висел мешком, скрывая ладную, тщательно накачанную фигуру.       Да и офисное помещение было таковым в лучшие времена, а сейчас на столах и рядом с неработающим утилизатором валялись упаковки от консервов, обрезки проводов, пластиковые осколки варварски раздавленного голопроектора и еще чего-то неопознаваемого.       — Сань, а ты вечно жить собирался? После того, что мы тут устроили, нам в лучшем случае рудники светят на каком-нибудь летуме*.       Собеседник его, тощий, патлатый, в столь же грязной клетчатой рубахе и синих джинсах с серо-зелеными пятнами от травы, меланхолично ковырялся в разложенном на столе самодельном приборе.       — Да мы и так на летуме, — не унимался Саня. — Вода отравлена, воздух отравлен, жрать нечего, фильтры заканчиваются.       — Ну так и не мельтеши, сменяем шило на мыло, может, даже в прибытке останемся, — философски заметил Крис, аккуратно припаивая что-то лазерным паяльником.       Он с самого начала знал, что для него — да собственно, для всех них — это шаг в пропасть, который они уже совершили, теперь осталось только долететь до дна. Но выхода он для себя другого не видел, месть штука обоюдоострая.       Невзрачный ботан, вечно с приборами, вечно с тестером, он, неожиданно для себя, сдружился с Германом, педантичным, как и любой немец, и до идиотизма честным. Больших противоположностей сложно было найти: высокий белобрысый Герман, душа компаний — и мелкий чернявый социофоб Крис. Но они сдружились, и Крис остался на Продитрикс, просто потому, что эта дружба была ему жизненно необходима. Без намеков ниже пояса и пошлых подначек от коллег, конечно, не обошлось, но Германа этим было не прошибить, и Крис постепенно тоже перестал реагировать. В конце концов, настоящая дружба стоит дорогого.       Он, может, и уговорил бы Германа уйти вместе с ним в другую компанию, тем более Крису периодически приходили неплохие предложения, и контракт он заключал всегда максимум на год, но Герман по глупости влез в кабалу на пять лет, умудрился задолжать компании, после чего зарплату ему урезали, а контракт продлили. И вот когда шестилетнее рабство подходило к концу, Герману опять навешали штрафов, которые предложено было отработать еще за год.       Собственно, не одному Герману, перепало многим. И понятно стало, что это не предел. Тогда-то группа обиженных и пошла к руководству качать права. Крис старался от всего этого быть в стороне. Предвидел, что закончится все плохо. Он бы и Германа удержал, но разве того удержишь. А теперь нет Германа, и Крис теперь ничего не боится, ему все равно. Только внутри холодный и в то же время пылающий узел. Крис сделает все, чтобы ударить врага побольнее. Жаль, не достать тех, кто сидит в удобных креслах, отдыхает на фешенебельных курортах. Но можно их хоть немного потрепать: ударить по самому ценному — по кошельку и репутации.       — Ненавижу, уроды!       Саня пнул банку энергетика, и она, гремя, улетела в противоположный конец офиса. Он уже давно жалел, что ввязался во все это. Ему было жалко себя и страшно от того неотвратимого, что надвигалось на них. До одури хотелось жить.В то же время он ненавидел компанию со всей горячностью своих двадцати двух лет, компанию, что как хищное растение заманила обещанием сладкого, а потом сожрала и переваривает.       — Да кто ж спорит.       Крис на Санин демарш не отреагировал, продолжая ковыряться с паяльником.       — Крис, неужели тебе не обидно, а? Мы сдохнем, а они здесь как хозяева будут ходить, плевать по сторонам.       — Неа.       — Не обидно?       Крис впервые с начала разговора оторвался от своей работы.       — Не будут. Ой, не будут, — глаза Криса недобро блеснули, а губы растянула кривая улыбка.       — Ты что-то придумал, — не то вопросительно, не то утвердительно сказал Саня.       — Разумеется, — Крис отложил паяльник. — Смотри, придут армейцы плюс СБ. А они кроме своих стрелялок ни в чем не петрят. Ну мы им «биг бада бум» и устроим.       — Они киберов пустят, те поснимают все, — мотнул головой Саня.       — Э-э нет, поснимают только то, что видно и похоже на бомбу, а мы хитрее поступим. Они-то не в курсе, как система завода работает, что там за путепроводы и зачем. Поэтому хрен они догадаются, что в одной из ста труб не, к примеру, теплоноситель, а жидкая взрывчатка.        Саня восхищенно протянул:       — Охренеть, ты мозг. Ты ж вроде по КИПу** спец? Ну там программирование, электроника. Откуда про взрывчатку-то знаешь?       — Ну дык, химию надо было в школе учить, хи-ми-ю. * Летум (лат) — смерть, погибель. И реверанс в сторону Tascha, чьих "Недосорванных" и "На своей стороне" автор нежно любит, и в которых летумами назывались не очень пригодные для человека планеты, но богатые природными ресурсами. ** КИП — контрольно-измерительные приборы. В данном случае имеется в виду должность инженера наладчика контрольно-измерительных приборов.