***
— Привет, — она обращается к пожилому мужчине. В очках и жёлтом джемпере тот сидит за стойкой регистрации. — Нашла этого парнишку на помойке. Можно его осмотреть? И не было ли каких-нибудь объявлений о пропаже собаки? — Ой-ей, — причитает старик поднимаясь. — Нет. Он непохож ни на одного из наших. — Взмахом руки он привлекает внимание к доске, что висит на стене. Там аккуратными печатными буквами выведен заголовок: «Вы могли меня видеть», а под ним — целый ворох снимков разных собак, кошек и черепах. — Но мы можем повесить фотографию этого мальца и посмотрим, узнает ли его кто-нибудь. А пока… — Старик бросает взгляд на экран компьютера. — Одну минуту, пожалуйста. — Конечно, — говорит Рей и садится на стул. Пёс кладёт голову ей на колени и нервно смотрит снизу вверх. «А ведь ты знаешь, что мы у ветеринара. Верно? И тебе это не нравится». Она почёсывает его за ухом. Очень дружелюбный мальчик. Интересно, а не сорвался ли он с поводка? — Кто это у нас тут? Рей поднимает глаза и видит мужчину в белом лабораторном халате, который — ну, ей так кажется — гораздо выше, чем позволено быть человеку. Она и сама далеко не коротышка, но этот… в общем, совершенно иной уровень. У него темные волосы и глаза, а еще широкие плечи. И Рей внезапно требуется куда больше времени, чтобы осознать простой вопрос. — Нашла его на мусорке, — отвечает она. Мужчина присаживается на корточки и протягивает собаке руку, давая обнюхать. Пес тут же начинает рычать. — Всё ещё пахну Миллисентой? — вполне непринуждённо спрашивает он пса. — Одну секунду. Отведи его в смотровую. — Он машет рукой в сторону открытой двери, и Рей направляется туда. В лаборатории, которую видно через стеклянное окошко, она замечает моющего руки ветеринара. На этот раз, когда врач позволяет псу обнюхать себя, тот виляет хвостом. — Должно быть, слишком сильно пахло кошкой, — объясняет он, почёсывая собаку за ухом. — Значит, он не твой? Рей качает головой. — Хорошо, что ты его привезла, — улыбается док. Однако стоит ему начать суетиться, вынимая из разных ящиков иглы, шприцы и всякое прочее, что Рей видела только при редких посещениях врача, она выпаливает: — Он не мой… мне придется заплатить? Ветеринар улыбается ей. — Нет. Я покрою расходы. А ещё заберу его к себе, пока не решу, что с ним делать. Как минимум отвезу домой, где он сможет поиграть с другими бездомными. Ты будешь хорошо себя вести? — спрашивает он пса. Тот лает в ответ. — У вас много бездомных животных? — спрашивает Рей. — Потерянные души всегда находят друг друга, — ответ звучит почти грустно. — Никто не должен оставаться бездомным. — Нет, — мрачно соглашается Рей. — Нет, не должен. — Я — Бен, — добавляет тем временем врач и садится на корточки, чтобы снова осмотреть пса. — Покажешь мне свои зубки? — А я — Рей, — отвечает она. Бен бросает на неё быстрый взгляд и улыбается так, что слегка сводит живот. — Приятно познакомиться, Рей. Мне нравятся те, кто заботится о собаках. И казалось бы, на этом всё должно было закончиться — по крайней мере, именно так думает Рей, — но на самом деле получается вовсе не так. Потому что по какой-то причине она теперь сталкивается с Беном Соло везде, куда бы ни пошла. Город у них небольшой, так что Рей встречает его в продуктовом и на заправке, а еще в «Dunkin Donuts», где Бен берет себе кофе. Но только во время прогулки по одной из тропинок на берегу озера, она снова решается с ним заговорить. Бен как раз на пробежке. Он держит четырех собак на поводке, но еще две свободно резвятся рядом. И в этот момент Рей замечает своего мусорного найденыша. Ну а пёс, очевидно, так же замечает её, потому что останавливается, принимается лаять и даже скулить, а потом тащит к ней Бена. Осознав, что именно происходит, док улыбается. Он весь взмок, и его тёмные влажные волосы падают на блестящее от пота лицо. — Как дела? — спрашивает Бен, стоит ей присесть на корточки и позволить чуду с мусорки облизать все лицо. Другие собаки тоже с любопытством обнюхивают Рей, кроме самой маленькой, которая пытается забраться к ней на колени. — Неплохо, — отвечает Рей. — Как у него дела? — Ласковый, как ягненок. Должно быть, заблудился, потому что он абсолютно домашний. Рей вскрикивает от удивления, когда собачий язык облизывает шею и грудь. — Эй, прекрати, — говорит Бен, дёргая собаку за ошейник. — Это сексуальное домогательство, и тебе нужно сначала получить согласие. Рей фыркает. — Он же пёс. — Да, и не рецидивист, как Митака, — замечает Бен и кивает на собаку, что устроилась у Рей на коленях. — Этот готов трахать твою ногу в любое время дня и ночи. Они заливаются смехом, и пёс, почуяв в этом веселье благоприятный момент, тянется вперёд, чтобы снова лизнуть Рей лицо. — Как ты его назвал? — спрашивает она. — Лукас, — отвечает Бен. — Моего дядю зовут Люк. Правда, он не заслуживает, чтобы в его честь назвали собаку. Но я альтруист. Рей понятия не имеет, что значит «альтруист», однако, догадывается по тому, как при взгляде на питомца мрачнеет голос Бена. — Ну, может быть, когда-нибудь он этого заслужит, — произносит она. — Сомневаюсь, — тут же отвечает Бен. — Собаки лучше людей. Большинства людей, — добавляет он, бросая на неё многозначительный взгляд. Рей не хочет задавать вопросов. Однако, может, потому что она нечасто попадает в категорию «большинства», или, может, потому что Лукас кажется таким счастливым, но слова: «Хочешь как-нибудь поужинать?» слетают с губ прежде, чем она успевает обдумать их и пожалеть о своём решении. Ведь видит Бог, у неё нет денег, чтобы сходить в хорошее место. Он колеблется, и Рей хочется умереть. Только вот она этого не делает, ведь причина сомнений вовсе не в том, что Бен не хочет ее. Глаза его так охренительно выразительны — возможно, из-за того, что целыми днями он окружён щенячьими взглядами, — но Бен выглядит так, будто… Что же, будто польщен, удивлён и смущён одновременно. — Я бы с удовольствием, — говорит он тихо, немного хрипло. — Мне бы очень этого хотелось. Роль мецената Бен взял на себя случайно. Десять лет он занимался бизнесом, прежде чем понял, что ненавидит свою работу, свою жизнь, своих коллег и своих друзей. Тогда Бен решил пойти в ветеринарную школу, как всегда хотел отец. Тот, кстати, давно на пенсии и живёт в нескольких городах отсюда. У Бена с отцом не самые простые отношения, которые эти двое пытаются как-то поддерживать, однако, уж точно получше, чем с матерью. И гораздо теплее, чем с дядей. В одиноком детстве собаки в клинике отца всегда составляли Бену компанию, а потому оказались отзывчивее людей, и уж, конечно, ласковее родителей. — Не слишком много болтаю? — спрашивает Бен за кружкой пива. Они в недорогой пиццерии. И Рей уже недвусмысленно намекнули, что это, вообще-то, их первое свидание, которое, если честно, не должно было вызвать в груди настолько сильное чувство облегчения. — Не знаю, — отвечает она. — Я нечасто хожу на свидания. — Я тоже. Рей росла как в приёмных семьях, так и сама по себе. Ну а собаки пугали и не пугали одновременно. Их острые зубы, когда те нападали, их лай и укусы могли ужаснуть даже девочку, которая не боялась оружия, пьянства или… или много чего другого, с чем пришлось столкнуться в детстве. — Всё равно они лучше, чем люди, — говорит Рей, улыбаясь, и Бен кивает. Он слушает так внимательно, будто Рей — самая очаровательная девушка, что когда-либо встречалась ему на пути. Никто и никогда так на неё не смотрел. Это пугает и притом успокаивает, потому что она все же берет его за руку, что лежит на столе. Бен сжимает ее ладонь, когда Рей рассказывает о работе в полсмены на свалке, на полставки в «CVS», и на полставки в компьютерном магазине. Однако на страховку по-прежнему не хватает. Бен рассказывает о возвращении домой, которого, как ему кажется, никогда не заслуживал; Рей говорит, что у неё вообще никогда не было настоящего дома. «Потерянные души всегда находят друг друга», — сказал он, когда Рей привела Лукаса в клинику. Знал ли Бен, насколько прав? И Рей ощущает, что нашла в нём нечто такое, когда они возвращаются к своим машинам. Что-то, отчего кажется, будто она светится изнутри, а такого чувства у неё ещё никто не вызывал. — Можно я тебя поцелую? — выпаливает Рей, стоит им оказаться около машины Бена, которая припаркована чуть ближе к выходу из ресторана. Он оборачивается и смотрит сверху вниз. И вот снова — тот же удивлённый, польщённый, немного смущённый взгляд. Как и в тот раз, но теперь с небольшой надеждой. А потом руки Бена оказываются на ее бедрах, губы касаются губ, и воздух будто обжигает кожу. Его язык, когда проскальзывает в рот, на вкус как пицца и пиво, и Рей нравится — очень нравится! — какой Бен тёплый и по-домашнему уютный. Она обвивает руками шею, притягивает ближе, и Бен выдыхает ей в рот, углубляя поцелуй так, что сердце начинает биться быстрее. Он тоже это чувствует? Рей находит это вполне реальным, ведь руки Бена сжимают так, будто он больше не хочет никогда отпускать. — Лукас поймёт, что мы что-то задумали, — говорит Бен, когда они отстраняются минутами, часами, целыми тысячелетиями позже. — Он разозлится, что я тебя задержал. — Наверное, я могла бы зайти и с ним поздороваться, — говорит Рей, глядя из полуопущенных ресниц. — Чтобы не доставлять тебе неприятностей. Он улыбается, и когда Рей садится в свою машину, то направляется вслед за Беном.***
Рей не привыкла смеяться во время секса, но трудно сдержаться, когда каждый раз, стоит им войти в ритм, собаки начинают скулить у двери. Но это лучше, чем когда Бен позабыл закрыть дверь, и Лукас запрыгнул на кровать, чтобы лизнуть грудь Рей — на этот раз без футболки. Собаки явно не привыкли к тому, что спальня Бена закрыта, и им это не нравится, даже если сама Рей им приглянулась. И было что-то невероятно восхитительное в том, как Бен бормотал им: «Заткнись», а сам одновременно водил членом по ее ноге, пальцами лаская промежность. Его тёплое дыхание наполнило легкие и заставило чувствовать себя… Она никогда не чувствовала себя в безопасности во время секса. Это именно тот нюанс, который можно заметить только в процессе. Рей никогда по-настоящему не ощущала заботы, такого внимания, будто она нечто большее, чем просто теплое тело. Она — Рей. И Бен продолжает шептать ее имя куда-то в шею, в рот, в грудь, в живот — всюду, где появляются его губы, он повторяет: «Рей, о Боже, Рей. Ты просто невероятна». И она чувствует себя невероятной в его объятиях, чувствует себя богиней, когда перекатывает Бена на спину и садится верхом. Его руки ложатся на задницу Рей, а глаза борются с инстинктивным желанием закатиться от удовольствия, и она понимает, что Бен хочет смотреть на неё постоянно. Это вполне устраивает Рей. Ведь она сама хочет того же. Она наблюдает за ним, покуда Бен пальцами кружит у неё между ног, не совсем точно находя клитор, но компенсируя своими движениями. В Рей закипает кровь, оргазм подступает и обрушивается на неё пульсацией, теплотой и ощущением счастья. Безмерного счастья. — Ты не против, если я… — спрашивает он, слегка качая бёдрами. — Давай, — улыбается Рей. А Бен скатывает её с груди и выходит, что вырывает скулёж, как у собаки за дверью. Потом приходит легкий смешок, а затем Рей вовсе заливается хохотом, стоит Бену встать позади и приподнять ее бёдра повыше. Она не может сдержаться и бормочет: «По-собачьи». От этого смех становится еще громче. — Замолчи, — поддразнивает Бен, но в его голосе нет злости. Если уж на то пошло, похоже, он тоже старается не захохотать. Бен наклоняется и целует местечко между лопатками, затем выпрямляется, чтобы со стоном и мычанием толкнуться в неё. От этого Рей вздыхает и зарывается лицом в подушку. Она пахнет им. И Рей это нравится. Кончив, Бен ложится у неё за спиной, прижимает к груди и утыкается носом в затылок. За дверью лает одна из собак. — Они уничтожат дом, если я не впущу их. Всё нормально? — спрашивает он. — Конечно, — отвечает Рей. — Просто вернись. — Я вернусь к тебе, милая, обещаю. Никто никогда раньше не называл её «милой». А потому Рей улыбается в подушку, когда Бен высвобождается из объятий и идет открывать дверь. — Ну вот, хулиганы, — бормочет он, и Рей слышит звук лап и скрежет когтей по деревянному полу. Затем он возвращается, и мгновение спустя, как минимум две собаки забираются на кровать. Рей смотрит на них, наблюдая, как они переваривают факт, что в их постели целый дополнительный человек, а еще причины его нахождения здесь. Митака тявкает с любопытством, прежде чем устроиться в ногах Бена, но даже оттуда он продолжает бросать на Рей любопытные взгляды. Лукас плюхается рядом, радостно виляет хвостом и облизывает Рей нос. «Видишь, ты тоже нашла дом», — как будто говорит он облизываясь. «Ты нашла его для меня, а я для тебя. Здорово, правда?» Рей улыбается и поворачивает голову, чтобы поцеловать Бена, а затем прижимается к его груди, вздыхает и закрывает глаза.