Сгорая дотла

Андрей проснулся и хотел по привычке посмотреть на будильнике время, но его на тумбочке не оказалось. Более того, он понял, что это вовсе не его комната. Бардак, темное постельное белье, украденный голубой шарф и сидящий на стуле Герман. В висках неприятно пульсировало, а горле пересохло. Нестерпимо хотелось выпить литр ледяной воды залпом. — Лови, — Стрельцов бросил ему бутылку, и ангел жадно отхлебнул добрую половину. — Ну что, всё ещё хочешь секс на пляже? — Чего? Какой секс? — тупо спросил Андрей, плашмя упав обратно в постель. — Я предупреждал, что, если выпьешь виски, ничего не вспомнишь, — Стрельцов в упор таращился на Лютика, ожидая от него неизвестно что. — Что было? — ангел уже был готов к тому, что услышанное ему не очень понравится. — Ну, самое запоминающееся событие, пожалуй, это, — демон отодвинул воротник рубашки в сторону, и Андрей в ужасе снова сел. Вся шея Германа покраснела и выглядела абсолютно измученной. Неужели он причастен к ожогам? — Врешь… — недоверчиво прошептал Лютик. Даже если он выпил, не стал бы приставать к демону, да к тому же ещё и к парню. Он просто не мог. — Тогда посмотри на свою ногу. Я пытался тебя остановить, но не особо вышло, — Стрельцов намотал на шею голубой шарф, пряча свежие алые раны, напоминающие засосы. Андрей послушно оглядел свое бедро. На нем действительно виднелся четкий след от ладони, будто кто-то крепко сжал его ногу. Почему Герман не оттаскивал его, например, за шиворот, за талию, зачем за бедро? Уточнять Лютик не решился, чувствуя, как его накрывает волной стыда. Довеселился, не надо ему было поддаваться на уговоры демона, спал бы спокойно в своей комнате и бед не знал. А теперь Стрельцов его в покое не оставит, ежедневно напоминая про эту неловкую ситуацию. Позор. Лютик подскочил на ноги, и босиком ринулся по коридору в ангельскую часть общежития. Демонов встретить он не боялся, они отсыпались после вчерашнего. Андрей спокойно выдохнул, когда прижался спиной к запертой двери своей комнаты. На столе опять стоял свежий букет сирени, но парень даже не обратил на него внимание. Что он наделал? Под чем он вчера находился, когда согласился пойти в клуб? Он что, в подвале надышался какой-то особой пылью. Почему он решил, что демон ему друг, они всегда были и остаются на разных сторонах. Но почему-то Лютику нравилось это общение, это безумство. Он попал по полной программе. — Андрей! — кто-то ломился к нему, и, конечно, это разъяренный Малевич. Они договорились вчера никуда не идти, а вместе поболтать, как обычно. Но Андрей напрочь забыл про это, и чувствовал себя крайне виноватым. Пока он вытворял черти что, художник ждал его, волновался, наверное. — Прости, я… — Что на тебе надето? — едва переступая порог, спросил Малевич, усаживаясь на нерасстеленную кровать. — Почему колени разбиты? Где ты был вообще, Лютик, нельзя же так пропадать, хоть бы сказал, что у тебя планы, я бы не ждал тебя, как дурак. — Извини, — потупился парень, снимая худи, чтобы переодеться. — Ты был с Германом, да? — проницательного Малевича не обманешь, и ангел кивнул, рассказывая все по порядку, умолчав про ожоги на шее. — Ты не должен с ним связываться, ангелам нечего водиться с демонами. Ещё недавно ты мне жаловался, что он лживый ублюдок, а потом берешь и идёшь с ним в клуб, где полным полно демонов, странный ты, Лютик, — распалялся Малевич, а Андрей так заслушался, что так и держал свитер, не надевая его. В окне, за спиной говорившего без умолку старшекурсника, показалась темная макушка, затем зеленые смеющиеся глаза, а потом и ухмылка от уха до уха. Парень незаметно показывал ему жестами, чтобы он проваливал, пока Малевич не заметил. Иначе такой разнос устроит, мало не покажется. Но Стрельцов не уходил, передразнивая синеволосую творческую личность. — И все же не связывайся, Андрей, это опасно, — Малевич решительно встал. — Приходи вечером. Лютик был рад, что художник не сильно на него обиделся, ведь он действительно поступил по отношению к другу неуважительно. Герман, дождавшись ухода Малевича, вскарабкался на подоконник, насмешливо разглядывая ключицы Андрея. Он поспешно натянул свитер. Ладони дрожали и леденели, таблетка не избавила от боли. — Не очень-то нравлюсь я твоему художнику, — Стрельцов расположился на подоконнике, снимая обувь, и ставя ноги на постель. Андрей плюхнулся на кровать поблизости, разглядывая свои избитые коленки. — Есть такое. — А ты что? — Что? Герман замялся, но все же поинтересовался: — Ты хочешь общаться со мной? Андрей ждал подобного вопроса. Он сам несколько раз задумывался над этим, но так и не пришел к какому-то решению. Это неправильно. Но Лютику надоело поступать по правилам, он будет делать то, что хочет. Он положил голову на бедро Германа. Демон вздрогнул, осторожно запуская пальцы в темные локоны. — Хочу. Помолчали. — Насчёт вчераш… — Забудь. Хотя ты уже забыл. В общем, проехали, — демон поправил голубой шарфик, не вписывающийся в его образ. Андрей умом понимал, что Малевич прав. Что у них с Германом общего, они же такие разные, о какой дружбе может идти речь? Но Лютика неумолимо тянуло нарушать правила, а Стрельцов лучше всех разбирался в этом. Поэтому ангел хотел дружбы с ним. А Малевич… Позлится, да и свыкнется, он отходчивый. — Кстати, насчёт зачёта, уже четверг, нам нужно идти, — Герман перестал перебирать его волосы, но не отодвинулся. — Куда? — Лютик напрочь позабыл про дурацкую практику, про Академию, да и вообще про учебу. — Ну, ещё две жертвы, и пятерка у тебя в кармане. То есть Стрельцов желает ему победы и готов отдать все лавры Андрею? А как же всем в который раз доказать свою крутизну, что происходит с демоном, откуда в нем взялась эта капля благородства? Неделю назад Лютика бы обрадовала помощь Германа, однако, произошли неумолимые изменения. — К черту эту пятерку, — хмыкнул ангел, чувствуя, как после вчерашнего у него безумно горят губы. У Стрельцова он научился гениальной вещи: есть куча всего важнее оценок. Например, та же самая дружба. — Я считаю также, предлагаю ничью. Уговоришь какого-нибудь школьника не воровать в магазине, и мы наравне. Посмотрим, как тётушка выкрутится. Андрей согласился. Выходной же, ведь мало кто после праздника готов идти на пары, в том числе и преподавательский состав. Они вышли из здания общежития, и Малевич у окна лишь понимающе улыбнулся, бормоча под нос «непослушный мальчишка». Парни перенеслись прямо в отдел со сладостями, где лежали конфеты наразвес. — Про подростка ты серьезно что ли? — Лютик шмыгнул носом. Пикали пробиваемые на кассе покупки, гудели голоса, шуршали упаковки. — Скажешь, что воровать плохо, и все, ничья, — Стрельцов просунул руку в прозрачный контейнер и съел «Степ». Дальше он вмешиваться не планировал, отдавая судьбу паренька в распоряжение Лютика. — Откуда ты знал, что нам нужно именно сюда, что этот парень тут? — В любом супермаркете есть тот, кто хочет бесплатно пожрать сладостей, — прожевав, ответил Герман. Андрей медленно побрел к школьнику. Получается, Стрельцова нашел ему жертву и готов отдать победу, даже не сражаясь. Хотя пару дней назад они ещё были в ссоре. Лютик обязан поблагодарить его за это. Парня он убедил, что лучше купить, а не нарушать заповедь, карма чище будет. Воришка закивал, собрал в пакетик сладости и направился на кассу. — Ты нашел его для меня? Потому что думал, что если не получу пятерку, то расплачусь? — вымолвил Андрей, возвращаясь к чавкающему трубочками «Chupa-chups» со вкусом кока-колы Герману. — Да, думал, что для тебя это важно, — он прихватил с собой пачку сахарную вату в упаковке с уродливым смешным лицом. — Уже нет, — прошептал Лютик, снимая шапку, потому что в магазине было душно. Пальцы Стрельцова снова запутались в его прядях. — Я люблю… — Что? — Твои волосы, — и не только волосы. Об этом Герман умолчал. — Так вы друзья? — Малевич наводил порядок, раскладывая краски по коробками, промывая кисти, убирая портреты в ящик стола. Парень пришел к нему вечером на разговор по душам, сдержав обещание. — Да, — Лютик не стал отпираться, рано или поздно художник узнал бы о них. На пол, качнувшись, плавно упал лист. На нем была изображена смущенная  улыбающаяся девушка с ямочкой на подбородке. — Кто это? Малевич выхватил портрет, и сам не сдержал улыбки. — Это моя муза. Когда я рисовал ее, то попросил сделать серьезное лицо, как на паспорт, но она все время улыбалась, — он бережно положил бумагу на стол. — Я люблю ее. Лютик тоже хотел бы влюбиться, испытать то, что чувствует тот же Малевич или любой другой влюблённый. Но он не находил девушку, способную пробудить в нем эти бабочки в животе. Ко всем парень относился одинаково, нейтрально. Иногда он загонялся по поводу отношений, строил теории, где и как встретит свою единственную. — Где вы познакомились? — О, выдалось знакомство, которого я совсем не ждал. Я шел через парк с мольбертом, хотел на природе потворить. Она послана мне свыше, в прямом смысле, упала на меня с дерева, чуть не сломала позвоночник. Долго извинилась потом, мол, на другого парня хотела прыгнуть. А я бы её ловил хоть каждый день. Ее зовут Вера, — мечтатель погрузился в далёкие приятные воспоминания, и Андрей тактично оставил его в одиночестве с его любимой музой. Лютик смыл краску с волос, замечая, что почти треть из них имеет черный оттенок как естественный. Он привычно надел шапку на ещё влажные локоны и в халате вернулся к себе. Напрасно ангел надеялся выспаться, потому что его караулил Герман, взявший в привычку входить к нему через окно. — Время прогуляться. Ты, кажется, просил секс на пляже?  Лютик торопливо натянул джинсы, скача по полу, чтобы просунуть ногу в штанину. После чего, уже в коридоре натягивая худи, побежал на улицу, где Стрельцов нетерпеливо подпрыгивал на месте. Герман утаил, куда именно они направляются, сколько бы Андрей не уламывал его расколоться. Они прошли сквозь арку, и Стрельцов чуть не разбил чей-то фикус. — Это кухня? — ангел осмотрелся. Ну да, самая обыкновенная кухня, с плитой, холодильником, столом и тремя табуретками. — Ага, пошалим? — Герман раскрыл шкафчик, достал оттуда двухкилограммый мешок с мукой и проткнул его снизу ножом. Весь кафель покрылся фальшивым снегом, да и сам демон неплохо припудрился. — Ты притащил меня в чужую квартиру, устроить тут погром? А если хозяев разбудим? — Лютик выхватил нож у Стрельцова. —  Не разбудим, они уехали на дачу. Что тут у нас? — он заглянул в холодильник и, набрав полные руки еды, ушел в другую комнату. — Не хочешь крушить, поесть хотя бы мы можем? Андрей поднял палец вверх, чтобы отчитать его, но передумал. Никого нет дома, они посидят и уйдут. Нет ничего криминального же. Герман разлёгся в спальне, жадно закидывая в рот виноградины. В том, что его демон даже не помыл, сомневаться не приходится. Андрей надеялся, что хозяева перед тем, как положить его в холодильник, вымыли три раза с мылом. Ангел не мог лечь, потому что Стрельцов завладел обеими тонкими подушками. Он остановился возле зеркального шкафа, переминаясь с ноги на ногу. — Ложись, чего стоишь, как неродной. — Отдай подушку, — потребовал Лютик с таким серьезным лицом, что демон рассмеялся. — Ложись на меня. Андрей упал на мягкий матрас, ложась по диагонали и опустил темный затылок на грудь Германа. Он вернул руку, которую поднял, на место, приобнимая ангела за плечо. Свободной конечностью он продолжал есть киш-миш без косточек. Парни лежали в чужой квартире, нагло поедали их запасы продовольствия, и если для Германа это было привычным занятием, то Андрей подобным занимался впервые. В крови бушевал адреналин, и он не мог успокоиться. Ощущение натянутой внутри струны, сладкое, мучительное и на редкость приятное. Разве позволил бы себе это прежний Лютик, для которого раньше четверка была катастрофой и ставила под угрозу его счастливое будущее? Кстати, о будущем ангел совершенно перестал думать. Он жил этим мгновением, что валяется в постели с Германом и ворует у него украденный виноград с азартной улыбкой. После того, как ненасытный демон всё-таки наелся до отвала, он отложил тарелку с обглоданной веткой в сторону, поставив ее на стоящую рядом деревянную тумбочку, и зажёг маленькую лампу, служившую ночником. Андрей сощурил глаза от болезненно яркого света, в итоге просто прикрыв их рукавом темной худи. — Ты вроде не хотел оставаться, — напомнил Стрельцов, икнув, и голова Лютика дрогнула вместе с его грудью. — Ну, мы полежим еще немного и пойдем, — он бы здесь и вечность провалялся, отчего-то слишком хорошо лежалось на мягком покрывале со странным узором. Герман уговаривать парня уйти не стал, потому как тоже не горел желанием подниматься, особенно после перекуса. Он выключил лампу, которая портила своей яркостью спокойствие и уют. Без нее комната сразу погрузилась в тягучую темноту, от которой к Андрея мучительно слипались веки. Он боролся сколько мог, но сдался, засыпая под крылом демона. Стрельцов под его тихое, едва слышимое сопение, уснул как под колыбельную.