***
После получаса тренировок я пришла к выводу, что с крыльями с дурацкими перепонками летается всё-таки по-другому. А может, я просто слишком долго просидела в камне, и всю память напрочь отшибло. Как бы то ни было, я целых полчаса врезалась в землю и деревья, заработала букет ссадин и ушибов — лишь для того, чтобы продержаться в воздухе пять минут подряд. Тут посреди ночного леса раздался резкий гудок. Поезд? Я зависла в очередной учебной «змейке», пытаясь осознать степень свалившегося счастья. Мне же на нём будет легче лёгкого уехать — куда угодно, лишь бы подальше от Понивилля! Нет, такую возможность упускать точно нельзя. То бегом, то поднимаясь в воздух я двигалась на приближающийся стук, покуда не уткнулась в железнодорожное полотно. А вот и сам источник шума. Навстречу выкатился товарный поезд и ослепил меня своим фонарём. Поеду зайцем, далеко не самое моё страшное злодеяние. Отморгавшись, пропустив вперёд паровоз и взлетев, я нырнула в первый же открытый вагон. В нём был уголь — не постель с периной, конечно, но для преступницы в бегах сойдёт. Устроившись поудобнее, я только тогда поняла, насколько устала, и вскоре отправилась в заслуженный сон.***
— Эй, безбилетница! Громкий голос разбудил меня в мгновение ока. Но лишь только я открыла глаза, как сразу же по ним резанул ярчайший солнечный свет. Почему всё такое ослепительно светлое? Направив взгляд к земле, я всё же смогла различить говорившего. Передо мной стоял недовольный грузчик с лопатой. — Ты зачем в вагон забралась? Тебе не стыдно? А ведь ещё ребёнок… А ну, марш отсюда! — А это что за станция? — Флавер Воллей. — Какие-нибудь большие города рядом есть? — До Толл Тейлса пятьдесят километров на запад. Уходи уже, пока я стражу не позвал! Даже удивительно, как я, находясь в полнейшей дезориентации, нашла в себе силы задать столь важные вопросы. Вслепую выпорхнув и ощутив под собой твёрдую землю, я неуверенно направилась к ближайшей тени. Это куст? Дерево? Дом? Уже через четыре шага всё расплывалось в солнечном мареве. Да что такое с моими глазами-то?! Ах, да. Как я могла забыть — я же теперь ночная пони, а днём они на улицу обычно не выходят. Теперь абсолютно ясно, почему. Тут меня одолел приступ паники. Представьте, что вы почти ничего не видите вокруг себя. Только происходит это всё не глубокой ночью, а днём, посреди оживлённой улицы! Откуда ни возьмись, спереди из марева выныривает пони, проходит мимо тебя пару шагов, и так же быстро пропадает! А то и вовсе идёт прямо на тебя, гора-горой — он-то не понимает, что ты ничего не видишь! Повсюду чудится какой-то шум, крики! И, что самое ужасное — это не прекратится до самого заката! Сколько мне ещё так бродить — час, два? А может, впереди ещё целый день? И ведь это ещё полбеды. Я одна-одинёшенька, загадочного спасителя нет и не предвидится! В карманах — ни гроша, да и самих карманов тоже нет! О, а ещё меня разыскивает полстраны во главе с принцессами. Блеск, ну просто блеск! Чуть ли не плача, я шарахнулась вправо и сбила с ног жеребёнка. Прищурилась. Коричневый земнопони, быстро поднимаясь и встряхиваясь, спросил: — Ты в порядке? — Да-а-а, разве не видно?!!! — от безысходности я сорвалась на визг. Жеребёнок испуганно отступил назад, приготовившись дать дёру, и я попыталась загладить ошибку, стараясь при этом не расплакаться: — И-извини, пожалуйста. Очень плохо, на самом деле. Помоги, прошу! Где здесь тень? Только земнопони открыл рот, как его зубами за шкирку схватила перепуганная мать, и в мгновение ока утащила его прочь. — Помогите, кто-нибудь! — закричала я, бросаясь наутёк. Все пони вокруг просто обезумели. Теперь они не просто появлялись, они выпрыгивали из «солнечных стенок», и в самый последний момент огибали меня сбоку. Крики мне ничуть не чудились — они были, и становились всё громче! Их издавали пони, бегущие вокруг меня! Каким-то чудом пробилась сквозь бегущий прямо на меня поток, выбравшись на свободное пространство. Лишь хотела облегчённо вздохнуть — как услышала противное, до нельзя знакомое жужжание. У меня затряслись поджилки. Такие звуки издаёт лишь одно существо на свете! Надо бежать прочь! Но не успела я напрячь ног, как вместо очередного пони из марева вынырнул настоящий медвежук. Он самый, это я вам точно говорю. В Тартаре насмотрелась, надеялась больше никогда не встретить. Ага, сейчас! И вот я вслепую несусь по мостовой, пытаясь оторваться от преследующего чудовища. «Может, я уже умерла и несу наказание за поступки?» — спросила я себя, на полном ходу врезаясь в живую изгородь. Ай-яй-яй-яй!!! «Нет, точно не умерла, такая боль и мёртвого поднимет», — подумала, продираясь сквозь веточки. Исцарапавшись жёсткой листвой, я вывалилась на дорожку и сбила фигуру в плаще и капюшоне. Стоп, что? Приподнявшись, увидела, как высокая единорожка (поняла по фигуре) вскочила и развернулась к монстру. Бедняга не успел и пикнуть, как получил заряд магии прямо по носу. Большая часть его, правда, отскочила — шкура медвежуков хорошо защищена от магии — но удара оказалось достаточно. Он схватился за нос, развернулся, полетел прочь и жалобно заревел, напоминая ребёнка, жалующегося маме. Пони приподняла меня телекинезом и куда-то потащила. Отфыркиваясь и пытаясь пошевелить копытами, вдруг почувствовала, как колодец света пропадает! Солнце больше не било по глазам! Мы находились под стеной какого-то дома, со всех сторон окружённые густыми кустами. Стояла густая тень, и поэтому я снова могла видеть! — Ты как? — она встревоженно спросила меня. Капюшон спал, и я смогла осмотреть лицо моей неожиданной спасительницы. Тапочки Селестии, мать моя кобыла! Это же настоящая фестралка! Ой. Я, конечно, вижу ночную пони в первый раз в жизни, но удивление всё равно звучит смешно. Я ведь теперь тоже в каком-то смысле фестралка. Незнакомка была по-своему красивой. Её зелёные глаза с вертикальными зрачками изредка ярко поблёскивали, создавая иллюзию свечения (интересно, а у меня так же?). Шёрстка была пепельно-сиреневой, а грива — тёмно-синей. Походные сумки, пыльный дорожный плащ — встречная явно не первый день путешествует (зато грива уложена идеально, хех). Разница в нашем росте просто колоссальна, я едва достаю до её боков своей макушкой. Не совсем отдавая себе отчёт в действиях, я тут же принялась за старые добрые методы: — С-с-спасибо тебе, — захныкала и задрожала, пытаясь вызвать жалость, — я уж д-думала, что погибну… — Не бойся, всё уже позади, — с заботой отвечает единорожка. Она подошла и начала нежно меня поглаживать. — Дай-ка осмотрю тебя. Не произнося ни слова позволила ей проверить ссадины и ушибы. Едва взглянув, незнакомка цокнула и магией достала из сумки походную аптечку, а из той — бинты с самосклеивающейся повязкой. Отлично, пусть меня обрабатывают по полной, а я отдохну и поразмышляю. — Как тебя зовут? — я начала разговор. — Шайнинг Даймонд. А тебя? — Роза Кэндл, — это имя я придумала ещё будучи на побегушках у Грогара-Дискорда, чтобы общаться с пони, не боясь быть узнанной до поры до времени. — Ты так здорово спасла нас от этого чудища! Я и не знаю, как тебя отблагодарить! — Всегда пожалуйста! Это, кстати, был медвежук, даже медвежучонок. Против взрослого зверя я бы точно не выстояла. Даймонд, скромно улыбаясь, замотала ещё три царапины. Да эта пони — просто находка! Она меня не узнала, а, значит, я смогу воспользоваться её помощью! — Ничего сильно не болит? — Нет, но посмотри здесь, пожалуйста, — я протянула ей неизвестно где ушибленное, ноющее копыто. Шайнинг взяла его… Вдруг совсем рядом с нами раздался жуткий рёв. — Я, конечно, не монстролог, но, по-моему, за ребёнком-медвежучонком пришёл разозлённый папа. Или мама, — побледнела Даймонд. Заметила, как аптечка, засветившись фиолетовым, полетела обратно в сумку. — Бежать сможешь? — Я… Жужжание крыльев становилось всё отчётливее. — Нету времени! — ни к кому особо не обращаясь, выкрикнула Даймонд и, схватив меня магией поперёк живота, забросила к себе на спину. Она сорвалась с места в галоп, выпрыгивая прямо в колодец света. Я, ничего не видя, изо всех сил вцепилась к ней в плащ и в гриву. Да когда это всё закончится-то?! Я на новые приключения не подписывалась, дайте очухаться хоть! Всю погоню я мало чего соображала (попробуйте сами, когда солнце по глазам бьёт, всё тело болит да ещё и трясёт, как на аттракционах). В конце концов, Даймонд замедлилась и, пройдя ещё с десяток шагов, замерла окончательно. Она нежно положила меня на землю: — Полежи пока, оклемаешься. — Ргрхмхргх, — простонала-прорычала в ответ. Вот и хорошо. Даже двигаться не буду.***
Очнувшись, первым делом, я распахнула глаза. Моргнула дважды. Поняла, что что-то не так. Моргнула ещё дважды. А, свет больше не мешает! Скосив глаза вправо, увидела лунный диск на небе. Мы находились около небольшой речушки, а слева, буквально в пяти минутах ходьбы, маячил город. Слава небу, я дожила до ночи! — Проснулась? Ах, да. Шайнинг. Я, встряхивая голову и приходя в себя, повернулась к заговорившей единорожке. — Надеюсь, голова не болит. Пока ты, эм… спала, я обработала, что смогла. То есть, замотала бинтом все твои царапины. Как самочувствие? — Так себе, — не стала скрывать, касаясь копытом головы. — Не хочешь вымыться? — Разве всё настолько плохо? — Ну… Даймонд отвела взгляд вбок и сквозь подбадривающую улыбку сморщилась. — Думаю, тебе стоит увидеть самой. Шайнинг телекинезом достала зеркальце из сумки и дала мне на себя посмотреть. От увиденного чуть ли не задёргался глаз. Я, конечно, не трясусь над внешним видом, как Рарити, но это — чересчур даже для меня! Вся чумазая, как распоследняя свинья, грива безнадёжно растрёпана, про хвост вообще молчу. Потрясающее сочетание розового и голубого с чёрным. Украшают угольную мазню вездесущие бинты, а там, где Шайнинг ничего сделать не могла — лицо, например — ещё и царапины с синяками. — Давай тебя вымою… — Нет, я сама! Я решительно двинулась к берегу, уселась и начала щедро плескать воду на лицо. Тёрла до тех пор, пока стекающая вода не перестала быть чёрной. Банты пришли в совершенную негодность, так что мне пришлось распустить хвост с гривой и выбросить измочаленную ткань в речку. Пригладила копытами гриву… получилось что-то страшное. Впрочем, о какой красоте может идти речь, когда прямо на носу красуется царапина? Хотя бы попыталась вымыть остальную шёрстку — не намочив бинты, конечно. — Знаешь, что-то мне тоже захотелось искупаться, — ответила Даймонд, сбрасывая плащ с сумками. Единорожка меня совершенно не интересовала, так что я, продолжая умываться, начала думать о ближайшем будущем. А что думать? Надо использовать Шайнинг, чтобы хотя бы добраться до побережья. А ещё размяться, поесть… Кстати, о еде. А я всё ещё травоядная, или нет? Со страхом провела языком по зубам, глупо надеясь не обнаружить изменений. Ещё бы! По два пугающих клыка, сверху и снизу с каждой стороны! Ужас, до чего они огромные! И, самое скверное, если до этого я их просто не замечала, то теперь они начали мешаться во рту, будто появились только сейчас! Совсем не вовремя вспомнились страшилки, в которых фестралы по ночам приходили к другим пони и пили у них кровь. Огляделась на торчащую из воды голову счастливой Даймонд. Представила как эта, на вид обычная единорожка, в полночь прокрадывается к окну в комнату со спящими жеребятами… Нет, это всего лишь слухи! Пусть они едят животных, но такое — совсем перебор! От всех этих мыслей я совсем приуныла. В любом случае, у меня не хватит духу убить и съесть кого-нибудь, даже маленькую птичку. Нет, я видела, как это делает Кризалис, и даже не один раз — после того, как выпивает всю их любовь, но, брр… Вспоминать о таком совсем не хочется. Остаётся лишь провести эксперимент. Выбравшись из воды, под гулкий стук сердца я сорвала и начала жевать первый же попавшийся цветочек, отчаянно желая, чтобы меня при этом не стошнило. Тот самый вкус свежей травы — сладкий, чуть горький, но очень приятный. Есть! Вполне съедобно. Никакого хищничества, сидим на травке и радуемся жизни. Из радости я принялась жевать второй цветочек, третий… и почувствовала, как в мою спину кто-то смотрит. Обернувшись, я увидела еле скрывавшую смех Даймонд. — На моей сумке лежит пакет с парой сенбургеров. Возьми лучше их. — Спасибо большое, — благодарность слетела с моего языка сама по себе. Я запустила копыто в пакет и с удовольствием начала уплетать огромный бутерброд. — Знаешь, твоя семья о тебе сейчас наверняка очень волнуется. Где ты живёшь? Кусок попал не в то горло, и я сильно закашлялась. Пытаясь отдышаться (Шайнинг с такой силой ударила по спине, что, кажется, сбила мне дыхание), начала продумывать, как бы мне увязаться с вылезающей из воды Даймонд. — А я здесь и не живу. Я, как и ты, путешествую! Вот, ты куда идёшь? — Я? Я — в Орхид-Бэй, такой городок на побережье моря, — ответила Шайнинг, накидывая на себя плащ… Зараза, не успела рассмотреть её кьютимарку. Ничего, на это время ещё будет. — Не может быть! Я тоже направляюсь туда! А давай пойдём вместе, ты же не против? — Подожди-подожди. Как это — в Орхид? Ты же совсем маленькая, а до него четыре дня топать! Жеребята не могут ходить так далеко в одиночку! Почему тогда с тобой не отправился кто-то из старших — родственников, родителей? На мгновение задумавшись, я решила прибегнуть к проверенной легенде о сиротстве. — Потому что… у меня нет родителей, — всхлипнула. — И родственников тоже нет. Я иду в город к близкому д-другу моего отца. Он часто навещал нас до г-гибели п-(всхлип) папы и говорил, что если будут проблемы, то всегда можно будет к нему обратиться за помощью. Правда, он это говорил папе (хнык), но, может, он и мне не откажет. Украдкой смотрю, какое впечатление было произведено на спасительницу. Ой. Уж не знаю, кто говорил, будто все фестралы довольно суровы, но он точно врал. Вся жизнерадостность Даймонд вмиг улетучилась, и выглядела она довольно растерянной. — Слушай… Почему бы нам в таком случае не пойти вместе? Ну, если ты, конечно, этого хочешь, — помялась Шайнинг. Хочу ли я? Ха! Всеми копытами за! — Я бы за тобой присмотрела, да и веселее будет вдвоём путешествовать! А когда дойдём до Орхида, доведу тебя прямо до дома друга и отдам в его копыта. — Но я не знаю его адреса! — Имя помнишь? Найдём, не переживай, Орхид — не Мэйнхеттен. Поднимайся, и, не плачь, пожалуйста. У меня сердце разрывается, когда такая хорошая и красивая кобылка, как ты, рыдаешь. Хорошая? Боюсь, Даймонд, ты тут немноооожечко ошиблась. Ну, совсем капельку. — Спасибо тебе большое, Шайнинг! Я больше не буду, обещаю. Единорожка улыбнулась и подала копыто, помогая встать. Интересно, а надолго ли мы будем спутницами? Где-то на горизонте замаячила идея использовать фестралку не только, как проводницу до городка. Ну, это дело будущего. А пока мы бок о бок шли по ночной лесной тропинке и вели осторожную беседу, узнавая друг о друге всё больше и больше.