***
-… и Роза! Больше никогда, слышишь меня — никогда не улетай за город одна! Что угодно с тобой случится — и рядом не будет никого, кто бы мог тебе помочь! — Я поняла. Больше так делать не буду. И меньше тоже. — И ладно ты упадёшь на землю, дохромаешь до Орхида; но в океане ты сразу же погибнешь! Жить ведь хочется? Ради тебя же прошу! — Я поняла. Больше так делать не буду. Эмеральд наконец-то расцепила копыта друг от друга и нервно выдохнула, пытаясь привести дыхание в порядок. Сдалась. Изобретённая мною «Заезженная пластинка» ломает куда более настойчивых пони — главное, точь-в-точь повторять одну и ту же фразу самым спокойным голосом; остальное — дело времени. — Завтра вечером снова идёте с Даймонд осматривать город, да? — «дружелюбно» заговорила Тендер. — Если она не передумала. — Хорошо. А ночью Шайнинг будет вместе со мной заниматься ювелирным делом. Роза, не хотела бы посмотреть на нашу работу? Заодно и помочь в чём-нибудь? Ага! А вот и «предложение, от которого невозможно отказаться»! Я не настолько выжила из ума, чтобы перечить хозяйке дома во взвинченном состоянии. — Конечно же, хочу! — Вот и славно. Ждём тебя завтра у дверей нашей мастерской! — с настоящим облегчением произнесла единорожка, оставляя меня «наедине с совестью» посреди столовой.***
В общем, на сегодня о библиотеке можно смело забыть. — И куда мы пойдём теперь? — спросила фестралку. — Идите в кафе Холли! — шагов за двадцать крикнул Рамбл. — Там подают лучшие клубничные маффины во всей Эквестрии! Сложилась неловкая ситуация. Первым очнулся Пайнс, резко покраснев и бросившись наутёк к причалу в северной части города. — Конечно же, он преувеличивает, — начала Даймонд, провожая взглядом ушастого пегаса. — Хотя десерты там действительно вкусные. К тому же, оно недалеко отсюда. Хочешь перекусить? — Валяй, пошли. Кафе, а, по совместительству, и маленький отель «Холли Крим» оказалось небольшим двухэтажным зданием в стороне от главной улицы Орхида. Под огромной вывеской с нарисованным куском торта находилась крепкая дубовая дверь, из-под которой пробивался яркий лучик света. Даймонд, не раздумывая, направилась к ней. Четыре подскока — и вот единорожка уже открывает её, пропуская меня внутрь. Ровно в тот момент, когда я переступила порог, поняла, что светлым помещение мне казалось не напрасно. Оно было чересчур ярким и слепило не хуже солнца! Тщетно попыталась проморгаться и разглядеть хоть что-то дальше нескольких шагов. Никогда не привыкну к этому ощущению. — Даймонд? — раздался женский приятный голос откуда-то слева. — Ты приехала, вот здорово! — Здравствуй, Холли, — сзади из марева вынырнула Шайнинг, также, как и я, нещадно щурясь. Колодец света начал стремительно пропадать. Мгновение — и за появившимся прилавком вырисовалась единорожка, магией притушившая все лампы в кафе разом. — Так рада тебя видеть! — оставив в покое один из заевших фонарей, работница кафе обнялась с Даймонд. — А кто это с тобой… — Двоюродная сестра, Роза Кэндл, — успела сказать вперёд болтуньи-единорожки. — Ну, а я — Холли Крим. Приятно познакомиться, — работница пожала мне копыто. — Присаживайся за столик, выбирай что хочешь. Не успела я открыть меню, как единорожки уже завели разговор. Хотя Крим и была старше Шайнинг лет на десять, общались они, как две закадычные подруги: — Рассказать, как я съездила к родным? — Нет-нет, чуть позже! Шай, ты не поверишь, кто у меня остановился! Не угадаешь, даже не пробуй. — Ну, допустим, какая-нибудь звезда. Два года назад у тебя останавливались «Расти Арсенал», значит, теперь пусть будет… — Нет, лучше! — Лучше? — Даже боковым зрением я видела, как Шайнинг кипела, пытаясь угадать ответ. Кстати, неплохо бы было выпить чего-нибудь горяченького… Какао, к примеру. — Тогда, должно быть, известный спортсмен? — Ещё лучше! Ах! Вот и они! Холли, не разбирая пути и повалив пару стульев, бросилась к двери. Даймонд уставилась в ту же сторону с отвисшей челюстью и глазами по битсу. «Ну, точно глава модного дома», — оборачиваясь, подумала я. Лягать. Его. Копытом. — Вы вернулись! — расплылась в улыбке Холли. — Что пожелаете? Наверное, проголодались на прогулке? Не хотите ли попробовать расстегай с морковью? Или может быть салат Свит Санрайз, который вам столь понравился в обед? — Не стоит — ответила белоснежная аликорна. — Я бы просто отправилась в постель. А что ты думаешь, сестра? — Не знаю. Разве тебе уже хочется спать? — Ну, я-то провела полдня в походе. Конечно же, я устала, в отличие от тебя! Селестия и Луна?! Что они здесь делают? Разве они не должны находиться в Сильвер Шорс, курорте в двух днях ходьбы южнее? Я уставилась на них, наверное, с таким же нелепым видом, как и Даймонд. Вот только если Шайнинг скорее трепетала от уважения, то моё тело сковал липкий страх. Что, если кто-то из них, несмотря на все принятые меры, узнает меня? Луна с лёгкой улыбкой осматривала зал, как вдруг наши взгляды пересеклись. Я стала вглядываться в лицо аликорны, пытаясь понять, догадывается ли она обо мне. Ни один мускул не дрогнул на её лице, но она, вместо того чтобы перейти к следующему пони, стала тщательно меня осматривать. Ужасно нервничая, я заставляла себя сидеть спокойно, хотя предательская дрожь готова была начаться в любую секунду. — Знаешь, я посижу здесь, внизу, ещё немного. Перекушу, поболтаю. — Значит, я пойду? — Да. Спокойной ночи, сестра. Холли, можешь дать мне меню, пожалуйста? Бывшая принцесса повернулась к единорожке. Я воспользовалась этим моментом: дёрнулась, сбрасывая напряжение, и поправила накидку. Как дальновидно я поступила, купив одежду сразу по прибытию в Орхид! Как думаете, много ли жеребят в Эквестрии разгуливает с шахматной ладьёй на крупе, а? Луна, забрав поданную Холли книжку, направилась к нашему столику. Даймонд запрыгнула на соседний стул, издав плохо скрытый восторженный писк. Так, Коузи, не паникуй! Луна просто не может тебя узнать, никоим образом! У тебя изменился тон шёрстки, гривы, крылья… Да ты вообще — фестралка! Ты находишься в двадцати днях ходьбы от места заточения! Может, принцессы не знают о побеге — если Твайлайт не захотела позориться перед наставницей! — Не против, если я присяду? — мягко спросила аликорна. — Что вы! Это большая честь для нас, принцесса Луна! — затараторила Шайнинг. Её лицо будто бы светилось от счастья, а вот копыта ходили ходуном. — Мне всегда хотелось увидеть вас! Кто бы мог подумать, что мы встретимся здесь, в Орхиде? Ха! Ха-ха-ха! — Судьба порой преподносит нам сюрпризы, — кивнула Луна. — Как вас зовут? — Я — Шайнинг Даймонд Хэйз, ваше величество. Наша семья — Хэйзы — живёт на склоне Буковой горы — единорожка начала трясти протянутое копыто, словно желая его вырвать. Гостья, не прекращая копытопожатия, вопрошающе повернулась ко мне. Дискорд! Что мне делать? А если Луна узнает мой голос, сложит два и два? Может, начать хрипеть, притвориться, что простудилась? Но Даймонд сразу меня раскроет, и это лишь вызовет лишние подозрения! Хватит меня уже разглядывать, тюремщица! Аликорна нахмурилась. Вдруг мне показалось, как меня снова обращают в камень. Затвердевают ноги… туловище… шея… нечем дышать… не хватает воздуха! — Вы, должно быть, родственники? Не смея ни вдохнуть, ни выдохнуть, я продолжала сверлить Луну взглядом. — Да! Это Роза Кэндл, моя двоюродная сестра! Она приехала ко мне погостить! Не пугайтесь, ваше высочество, Роза просто неразговорчивая и стеснительная! Роза, поздоровайся! — последнюю фразу Шайнинг буквально прошипела, пихнув мою ногу под столом. — Здравствуйте, — сипло выдохнула я. Луна кивнула и с удовлетворённым видом откинулась на спинку стула. Она что, всё это время лишь пыталась понять, родственники мы или нет? Тьфу! А я-то как испугалась! Я начала тихо восстанавливать дыхание, вытащив и скомкав первую попавшуюся салфетку. Что ж, это было… неожиданно. Встреча «Могущественная Коузи против сестёр-пенсионерок» должна была произойти немнооожечко позже и при других обстоятельствах. То, что они явились сегодня, шло вразрез ко всем моим предположениям и планам — вот и перепугалась до дрожи. Но я всё ещё не узнана — значит, ничего страшного нет! Мой талант по-прежнему при мне. Я с лёгкостью просижу под защитой любящей-поговорить-Даймонд, да ещё и получу кучу полезной информации! Удалось же однажды обвести вокруг копыта Луну; сумею и во второй раз. — Почему вы сели к нам, принцесса Луна? — смело начала я. Лучшая защита — нападение, в общении с другими пони эта мудрость как нельзя лучше себя показывает. — Вы же пони высокого полёта. Что вам может быть интересно в простых подданых? — Я больше не принцесса… — возразила было аликорна, но Даймонд перебила её: — Луна, вы всегда останетесь для нас нашей любимой принцессой! Ой! Я перебила вас! Извините меня, пожалуйста! — Ничего страшного, — улыбаясь, Луна взглянула на зажавшую рот копытом фестралку. — Я не сержусь, пра… — Ох, спасибо вам огромное, — на секунду выдохнула Шайнинг, и тут же ударила себя копытом по голове. — Ну вот, опять! — Хороший правитель всегда должен быть близок к своему народу, — наулыбавшись вдоволь, принцесса вернулась ко мне. — Моя сестра, сердце которой было неравнодушно к проблемам любых пони, прекрасный тому пример. Ты преувеличиваешь, Луна. — А перед вами я испытываю двойную ответственность, — продолжала она. — Вы ведь хорошо помните историю возникновения фестралов, так? — Не особо, если честно. Даймонд посмотрела на меня, как на сумасшедшую: — Роза, ты что? Как такое можно не знать? — Мне некому было её рассказать, если ты не забыла, — полушепнула-полушикнула ей в ответ. Шайнинг встрепенулась, покраснела и промямлила: — Ой. Ваше высочество… — Луна. Просто Луна. — Хорошо… Луна, тогда, думаю, стоит рассказать ей историю целиком. — Да будет так, — кивнула принцесса. — Но мне не хотелось бы, чтобы нас подслушали посторонние. А ещё нам стоит сделать заказ, не правда ли? Я обернулась. Холли всё это время стояла за нами с ненормально широкой улыбкой, удерживая телекинезом планшетку с карандашом. Даймонд снова нервно хихикнула. А я-то думала, что я тут сижу на иголках.***
Мы перебрались в более укромное место. Луна пригласила нас в свою личную комнату, и я с фестралкой поспешила подняться за ней на второй этаж. Её номер был небольшим, но очень опрятным и уютным со всем, что только может понадобиться заблудшему в Орхид туристу. Пока Шайнинг перемещала журнальный столик и стульчики (принцесса сама было хотела это сделать, да не успела, а с Даймонд пойди поспорь), я заметила пару неразобранных сумок в углу. Видимо, аликорны прибыли в город совсем недавно. И вот мы, с уже полученными от Холли напитками, сидели и слушали историю тысячелетней давности: — Давным-давно, больше тысячи лет назад я и моя сестра правили в мире и согласии, вместе. Так продолжалось не один десяток лет, пока я не начала считать себя второй, неудачницей, всегда находящейся в тени. Даже если я что-то делала — либо никто не обращал на это внимания, либо все по-прежнему хвалили Селестию, а не меня. Я нашла корень всех бед в моей сестре — что, конечно же, было неверно — и выступила против неё, обратившись к самым тёмным из своих сторон. — Разве вы не были одержимы Найтмер Мун? — спросила я, неспешно потягивая какао. Это всё чем-то напоминало один из далёких рождественских вечеров — когда Флэйм, укутав меня пледом, читала сказку о дне Сердцегрева. Просто вместо зимы было лето, вместо пледа — плащ, и на месте матери сидела высокомерная синяя соня. — Вы соображали, что делаете? — Чего скрывать — это действительно была я, — с грустью произнесла Луна. — Пусть искажённая ненавистью, местью, завистью и чёрной магией — но я. Я помню всё, что делала — от начала и до самого конца, когда Селестия сослала меня на луну на тысячу лет. К счастью, я не была в полном сознании, пока находилась там — иначе я бы вряд ли говорила с вами теперь. Даже такое заточение меня — аликорна — подкосило до того, что вышла я из темницы совершенно обезумевшей. Слава Элементам, что вернули всё на свои места. — Но… зачем вы всё это только что рассказали? — Я лишь хочу сказать, что тогда Найтмер Мун действовала куда хитрее. Она пробыла у власти не один день, и успела не только набрать сторонников, но и захватить несколько крупных городов. Она подчинила себе племена фестралов, о которых до этого мало кто слышал, и сформировала из них личную гвардию. Она провозгласила Лунную Империю, которая простояла ровно двадцать один день — пока возмездие не настигло её и не отправило в заслуженное наказание. — Как по учебнику, — хмыкнула я. — Так и есть, — кивнула Луна. — Но, на самом деле, не всё из этого правда. — Фестралы, Роза, — пояснила Даймонд, глядя в моё непонимающее лицо. — Их до этого никогда не существовало. — Подождите, — у меня словно почву выбили из-под ног. Вы когда-нибудь осознавали, как неважная, но, казалось бы, непреложная истина вдруг рушится на глазах? — Вы не хотите сказать, что… — Ночь должна была длиться вечно, Роза. А это значило, что новому миру нужны были новые жители, как нельзя лучше приспособленные к ночной жизни. И я, будучи Найтмер Мун, превратила часть подчинённых пони в первых фестралов — тех, кто изъявлял желание мне служить, и тех… кто подвернулся под горячее копыто. Голос принцессы начал дрожать. — После того, как я была изгнана, превращённые оказались в ужасном положении. Им приходилось жить в совершенно ином ритме жизни; именно на фестралов был направлен гнев остальных пони, верящих, что все они воевали с Найтмер Мун за вечную ночь. И, что хуже всего, Селестия не могла их расколдовать — потому что заклинание знала только я. Все эти пони пали бы жертвой моей зависти и злости, если бы не моя сестра. Она прикрыла их, сказав, будто бы фестралы жили за пределами Эквестрии и до моего перевоплощения, спасши их от неминуемой расправы. Многим из них, раздавленным потерей работы, друзей, а порой — даже семьи, она помогла деньгами и утешением. Я до сих пор ей за это благодарна до глубины души. — Как же я обо всём этом сожалею, — Луна перешла от всхлипываний к плачу. — У Селестии могли угаснуть воспоминания, но для меня-то прошло всего лишь десять лет. Я помню это, словно бы всё происходило вчера. Вы не представляете, сколько жизней я разрушила своими собственными копытами… Как они в ужасе просили не делать этого, тряслись, закрывали головы от страха, а я… а я… Это было очень странное зрелище. Кто бы мог подумать, что первая встреча с одним из моих злейших врагов окажется такой. И вместо холодного соперничества мне приходится смотреть на сокрушающуюся по грехам давно забытого прошлого слабую пони. Как она могла победить меня? — Луна, прошу, не переживайте так, — неуверенно и мягко начала Даймонд. — Знаете, мы до сих пор храним ваше письмо в семейном альбоме. — П-правда? — Конечно! Как вообще можно выбросить письмо, написанное вами, нашей любимой принцессой? И подумать смешно, что вы считали, будто кто-то решится на такое. Шайнинг, плюнув на рамки приличия, подсела к Луне и обняла её. Мокрые глаза принцессы излучали благодарность и любовь. — Луна, именно благодаря вам мы способны видеть во тьме; благодаря вам мы можем слышать тончайшие шорохи. Вы показали нам, насколько ночь может быть прекрасной — никакому обычному пони это не понять. Вот скажите, сколько пони приняли ваше предложение? — Не все из них были довольны своей жизнью, Даймонд. Некоторые просили денег на переезд, потому что… — Сколько? Луна смущённо отвела взгляд. — Ни один. — Ну, и какие же ещё нужны доказательства того, что мы вас любим? — точно смеясь, спросила Шайнинг. — И пусть вы не успели помочь тем пони, уверена, что мы, как их потомки, можем вас простить. Вы сделали всё возможное, чтобы исправить ошибки своего прошлого. — Спасибо тебе большое, — стыдливо утирая глаза копытами, сказала Луна. — Просто, всякий раз, глядя на вас, я не могу не вспоминать о событиях тех дней без слёз. И мне приносит большое облегчение то, что пони, несмотря на все преступления, готовы меня простить. Даже вы. — Ну, а мы тем более, — улыбнулась единорожка, начиная поглаживать левое крыло Луны — так же, как моё… Эй, Даймонд, а не слишком ли много ты себе позволяешь? Перед тобой принцесса, всё-таки, не бездомная маленькая пегасочка! — Знаешь, в последний день — перед тем, как меня изгнали — я обратила последних новобранцев, и среди них был пони с фамилией Хэйз. Может, он был твоим далёким дедушкой, Даймонд — и твоим тоже, Роза. Вы, случайно, не ведёте генеалогическое древо? — По-моему, этим занимается дедушка моей кузины Хризолит, но не думаю, что оно ведётся так давно… — Ничего, — Луна обняла Шайнинг ещё крепче. — Неважно, кто был вашим предком. Вы все — мои маленькие пони, о которых я всегда буду заботиться. Некоторое время я просто смирно сидела на стуле, покуда не заметила, что Даймонд смотрела не на Луну, а на меня. Она словно бы пыталась сказать что-то своим пристальным взглядом… Ну уж нет! Обнимайтесь без меня, обойдусь без ваших нежностей. Но теперь и принцесса начала глядеть в мою сторону. А уж если она что-то заподозрит… Аргх! Широко улыбаясь, я перепорхнула через стол прямо в объятия к кобылам. Правда, чувство неловкости так и не прошло. Словно бы я получаю что-то, чего не заслуживала. Получив порцию нежностей, я наконец-то высвободилась и вернулась к наполовину выпитому какао. Удивительно, но Луне удалось сломать лёд своей историей — не только у Даймонд пропала всякая нервозность, но и я почти забыла, что сижу бок о бок со своей заточительницей. А что, если… Или это слишком рискованно? Ай, была не была! Луна всё равно не в том состоянии, чтобы думать мозгами, а не сердцем. — Почему вы отказались от трона? — Мм? — промычала аликорна, отрываясь от трубочки и встряхивая головой. — Зачем вы оставили трон? Я понимаю, Селестия за тысячу лет могла устать и найти себе какое-нибудь более приятное занятие, но вы? От вашего возвращения до коронации Твайлайт прошло восемь лет. Всего восемь! Неужели вы вот так просто отказались от власти над всей Эквестрией? Луна с интересом взглянула на меня и начала говорить: — После эпизода с Найтмер Мун я поняла, что правление огромной страной — не моё. Я с удовольствием могла бы поднимать луну, и я до сих пор путешествую по миру снов, помогая разным пони с их внутренними раздорами. Но бремя власти слишком тяжело для меня. — Бремя? — Быть правительницей вовсе не значит раздавать указы направо и налево, проводя всё своё свободное время в развлечениях, Роза. На плечи ложится слишком большая ответственность, чтобы отвлекаться от неё по пустякам. У принцесс никогда не бывает выходных… ну, почти, — усмехнулась Луна. — Я смогла в этом убедиться, когда спустя тысячу лет взялась за вас, фестралов. Я наконец-то поняла, как плохо было моей сестре в те годы, и насколько глупыми и детскими были мои обиды. — Но ведь… — Ты, должно быть, по-прежнему считаешь, что быть принцессой здорово? — вдруг спросила меня принцесса. У меня внутри снова прозвенел тревожный звоночек таланта. Перебить пони на половине фразы было так не в её духе. Почему Луна вдруг резко сменила роль? — Ну, скажи тогда — а что бы ты сделала в первую очередь, попади на трон? — Ну… я… — начала тянуть, оглядываясь то на заинтригованную Луну, то на оживившуюся Шайнинг. Дразнила бы каждый день пушистую любимицу судьбы? Здорово, конечно, но надо вспомнить что-нибудь другое. Ну же, что-нибудь… — Я бы потрогала рака. — Что? — в один голос воскликнули обе кобылы. — Рака-отшельника. Без ракушки, — пояснила, отчаянно краснея и пряча лицо в копытах. Провалиться сквозь землю я не могла — и пришлось слушать, как Даймонд с Луной начали смеяться. Что, приятно тебе, победительница, а? Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. — Роза, — не обращая внимания на хохочущую единорожку («Роза! (ха)… Как ты меня (ха)… рассмешила!»), аликорна с широчайшей улыбкой обратилась ко мне, — но ведь для этого вовсе не нужно становиться принцессой! До твоего желания — копытом подать, просто пройди пару кварталов и искупайся в море! Неужели это может сделать лишь глава Эквестрии? Как же ты не понимаешь меня, Луна! Конечно, ты ведь никогда не хотела отомстить пони, разрушившей всю твою жизнь! Ты ведь не хотела колдовать больше всего на свете, не имея глупого рога! Ты ведь не была заточена в камень на веки вечные за свои злодеяния! … Вот теперь этот разговор стал по-настоящему неприятным. — Может, и нет… — насупившись, начала отвечать я, но была резко перебита: — Луна! — окликнула аликорну Селестия. Она стояла в дверях с серьёзным видом, левитируя конверт. — Ты должна зайти ко мне как можно скорее. — Это так важно? — Да. Письмо от Твайлайт. Думаю, тебе стоит его увидеть. — Ясно. Сейчас приду. — Очень жаль, что вам уже нужно уходить, Луна, — расстроено проговорила единорожка, глядя вслед Селестии. — Такой случай раз в жизни выпадает… — О, нет, не беспокойтесь, — мягко вступилась принцесса. — Я с сестрой здесь подзадержусь. Туристы в Сильвер Шорс не дают проходу, и мы бы хотели как следует отдохнуть от суеты большого курортного городка. Я бы с удовольствием с вами встретилась ещё раз — но на большее время и глубокой ночью, когда нам всем будет удобней. Может, прийти к вам в гости? Что насчёт среды, в полночь? — С радостью, Луна! Роза, ты же не против?! Будто бы я рискнула отказаться. — Конечно же не против! — Договорились, — аликорна встала из-за стола. — Вы живёте на склоне Буковой горы, так? Этого достаточно, я найду ваш дом. До встречи! — До встречи! — хором, точно школьники-первогодки, мы попрощались с принцессой ночи. Уже спускаясь с лестницы, глядя на полуподпрыгивающую-полуподбегающую Холли с улыбкой до ушей, сияющая Шайнинг покачала головой: — Кому расскажешь — не поверят!***
В который раз я убеждаюсь, насколько полезной бывает болтливость Даймонд. Сегодняшний обед практически повторил позавчерашний (но на этот раз Хувз пересилил свою тягу к саду и приготовил вкуснейшую картофельно-цветочную запеканку). Единорожка точно так же — под сначала неверящие, а потом завистливые возгласы — рассказала всю историю, начиная от появления аликорн и заканчивая подробнейшим описанием наших заказов. — Визит принцессы Луны — это огромная честь для всех нас, — подытожила восторженный монолог Тендер. — Нам нужно тщательно к нему подготовиться и привести дом в порядок. Руби, съежившийся под пристальным взглядом матери, вздохнул и грустно захрумкал очередным листиком салата. После обеда, не теряя времени, Даймонд с матерью повели меня к самой заветной и интересной комнате всего дома. В ней — мастерской — всё время кто-то был, и я, из боязни помешать работе и испортить впечатление, никак не решалась туда зайти. — Вот оно, сердце нашего дома, — гордо сказала Эмеральд, открывая дверь под лестницей и заходя внутрь. Мастерская была обширным помещением, занимавшим всю восточную часть первого этажа. В ней было на удивление просторно. Без лишних картин, пуфиков, тумбочек, наводняющих остальную часть дома, она казалась просто громадной. И, всё же, мебели здесь было не мало. Два станка с инструментами, которые я видела впервые в жизни; два стола с беспорядочно расставленными на них заготовками и камнями; ещё один — но уже с готовыми украшениями и куча стульев. Переступив порог, боковым зрением я заметила четвёртый (четвёртый, Дискорд!) стол с целым ворохом чертежей. Книги. Много книг на множестве полок — и все они были посвящены ювелирному искусству. Над станками висели яркие кристальные лампы, вместе с лунным светом дававшие отличную освещённость рабочих мест. Вау. Смотрю, Хэйзы в работе не только на метки полагаются. — Тебе не кажется, что тут довольно грязно? — Тендер недовольно провела копытом по полу, смахивая пылинки. — Руби вообще после моей вечерней смены прибрался? Руби! Руби! — Не беспокойтесь, я могу здесь всё подмести! Хоть помогу вам, а то только и делаю, что объедаю! — Было бы неплохо, — улыбнулась Эмеральд. — Я тогда пойду, отчитаю его, а затем прилягу вздремнуть на часик, хорошо? После присоединюсь к тебе, Шай. — Без проблем, мам. Иди, отдохни. Даймонд тут же направилась к дальним столам с заготовками. Перебирая своими короткими ногами вслед за ней, услышала мягкий хлопок двери сзади. Мы снова остались наедине. — Ты только посмотри, какие хорошие камни я доставила! — чуть ли не с придыханием сказала Шайнинг. — В местных шахтах таких не сыскать, хоть сто лет ройся! Я с предвкушением вспорхнула на стул, чтобы осмотреть настоящие драгоценности, и… — Ну не прелесть ли, правда? Я тупо уставилась на стол с несколькими десятками разноцветных булыжников. Поозиралась по сторонам — может, Даймонд имеет в виду что-то другое? — Это… драгоценные камни? Для пущей уверенности я схватила в копыта желтоватый, шероховатый, квадратный камешек и осмотрела его со всех сторон. — Да! Наивысшего качества! Ты, кстати, схватила селестит. Забавно, но это — один из моих любимых камней! Говорят, что он напоминает солнце. Не знаю — может и так, солнца-то я всё равно не могу увидеть. Как думаешь, Кэндл, а солнце — оно какое, на самом деле? Красивое? На картинках красивое, прямо как луна! — Я не знаю, красивое солнце или нет, но, мне кажется, с этим селестином… — Селеститом! — Да хоть тортопаз! По-моему, тебя надурили, Даймонд. Фестралка пододвинулась поближе и начала рассматривать протянутый неровный тусклый камешек. — А мне кажется, его структура идеальна. — Но я видела готовые кристаллы кучу раз! — попыталась возразить ей. — Это не драгоценные камни, конечно, но очень на них похожи! А эти булыжники с ними даже близко не стояли! Недоумевающее выражение Шайнинг вдруг сменилось на крайне самодовольное. — Никогда не видела, как работают ювелиры, Роза? — Нет. Откуда? Мой папа был инженером, а мама — геологом. — И мама тебе не рассказывала про драгоценные камни? — Она больше по породам и минералам была, — пробурчала ей в ответ. — А что? — Хочешь посмотреть, как этот камушек превратится в настоящее чудо? Пойдём, пойдём! Даймонд телекинезом вырвала селестит из моего копыта, схватила несколько чертежей и серебряных заготовок с соседнего стола и поскакала к дальнему станку. Она села за место, я — рядом, и работа началась. Шайнинг закрепила камень в странном держателе, который мог регулироваться по ширине. Он чём-то напоминал тиски с папиной работы — но в отличие от них имел четыре подвижных губы вместо двух и свободно поворачивался в любую сторону. Тем временем единорожка выдвинула и зафиксировала линзу — так, чтобы она могла в любой момент посмотреть на камень — и схватила один из напильников из ящика стола. — Это чернит? — спросила я, глядя на тёмный отблеск инструмента. — Нет конечно! Ни обычное железо, ни чернит не подойдут: слишком мягкие. Это орхинт*, Роза! — Настоящий орхинт?! Сплав магического орихалка и чистейшего железа, производимый только в Роквилле? — Да, — гордо ответила единорожка. — Не сокровище, конечно, но довольно ценная вещь. Мы их заказали ещё шесть лет назад — на моё получение метки — и они до сих пор в прекрасном состоянии! Даймонд одновременно перехватилась за напильник поудобнее, схватилась за кончик его рукояти магией и решительно бросилась на крепко сидящий селестит. Её движения были быстры, но точно выверены. Если копытом единорожка делала простые поступательные движения, вкладывая в них основную силу, то магией она лишь контролировала ход инструмента, придерживаясь каких-то невидимых границ. Совместная работа ноги и рога давала восхитительный результат. Напильник просто летал по всей ближней кромке камня, грациозно плавая то влево, то вправо. Вышлифовав грань, Шайнинг, не отпуская напильник, телекинезом из того же ящика достала штангенциркуль и измерила ширину камня. Пробормотав «Сорок так сорок», единорожка парой взмахов свободным копытом разжала нижний винт, развернула тиски, закрепила и вновь принялась за работу. На шлифовке третей стороны я наконец начала видеть результаты. Обработанные грани действительно становились полупрозрачными, как любому уважающему себя драгоценному камню и полагается. Но это даже близко не стояло с моими рабочими, грубыми кристаллами. — Не особо впечатляет, если честно, — заметила я, пока единорожка обрабатывала верхнюю сторону. — О, я только начала, — отмахнулась та. После грубой обработки Даймонд сменила напильник — я успела заметить, что резьба на нём была меньше. Шайнинг стала чаще недовольно цокать, прикладываться к линзе, поворачивать и переворачивать камень, измерять его длину с самых разных сторон — и граней она создавала больше. Поначалу мне показалось, что она просто решила превратить все боковые поверхности в один круг. Но, приглядевшись, я поняла, что на самом деле фестралка просто нашлифовала много граней. Много — но посчитать невооружённым глазом их было можно. И всё же, он по-прежнему не сильно отличался от булыжника. — Финальный штрих, — Шайнинг, очевидно, пытаясь покрасоваться передо мной, вскинула копыто с третьим напильником — с тончайшей насечкой, теряющейся на фоне черноты металла. Дав пару секунд полюбоваться позой, Даймонд необычайно осторожно принялась за обработку уже намеченных граней. Она подолгу не отрывалась от линзы, задумываясь и точно поглаживая камень. И именно тогда произошло настоящее чудо. После пяти-шести взмахов из-под кромки инструмента выходил не обыкновенный булыжник, а нечто… прекрасное. Как стекло, но чище. Да что там! Никакое стекло не могло сравниться с тем, какая ясность появлялась здесь. Теперь я поняла, насколько жалкими были те мутные, с прожилками, рабочие кристаллы. Становилось даже стыдно, что я сравнивала их с этой красотой. Я ждала с нетерпением каждой новой грани — настолько необыкновенным это зрелище было. И когда казалось, что лучше стать просто не может, Даймонд дошла до противоположной стороны. Вот тогда-то я поняла, почему пони выкладывают за драгоценности бешеные деньги. Лунный свет, падающий из окошка, теперь мог свободно проходить сквозь кристалл. Селестит тут же засверкал жёлтыми и белыми цветами. После очередного поворота этот калейдоскоп красок совершенно менялся, и каждая обработанная грань привносила ещё больше переливов. Шайнинг в последний раз перевернула селестит и отшлифовала нижнюю часть. Камень будто бы взорвался огнём, радуясь, что мастер смог раскрыть его истинную силу. — Думаю, вышло неплохо, — оценивающе сказала единорожка, вращая камень магией. Стоит ли говорить, что селестит словил и эти фиолетовые отблески, теперь сверкая совсем уж нереальным образом. — Тендер, конечно, намного лучше может сделать. Она шлифует так ровно, что блеск не зависит от угла освещения… Скажи, не сильно халтурно? — Да ты шутишь, — от волнения и восторга я осипла. — Нравится? Сил у меня нашлось лишь на кивок головой: — А можно… потрогать его? — Да, бери, конечно! Селестит то вспыхивал, то угасал по мере того, как я поворачивала его разными сторонами. Хотелось погладить каждую грань — даже не понимала, почему, но оторваться было совершенно невозможно. Будто бы я держала в копытах маленькое солнышко. Ну, не такое уж и маленькое — целых четыре сантиметра в ширину**, как-никак. — Он великолепен. — Спасибо, — зарделась фестралка. — Но это только половина всей работы. С трудом оторвавшись от камня увидела, что Даймонд уже достала новые инструменты, с таким же чёрным отливом. Это были… шила с рукоятками? В любом случае, сейчас она оставила их в покое и вычерчивала что-то карандашом на поверхности одной из серебряных заготовок. — Конечно же, ни один пони не может носить камень отдельно, каким бы красивым он ни был. Роза, хорошенько запомни на будущее: если будешь брать украшения, смотри не только на главный камень. Остальная часть тоже важна, и я говорю не о ценности материалов. — Обработка? — Да. Ты не поверишь, насколько блекло будет смотреться самый красивый камень, если его загнать в пустой браслет! Я получше пригляделась к расправленному чертежу, на который постоянно бросала взгляды Даймонд. — Всё-таки дельфины? Мне показалось, что тогда мы так ни до чего и не доспорили. — Решили и тех, и других, — пожала плечами единорожка. — Нам в любом случае скоро снова должна написать Баттерскотч, сообщит об изменившейся ситуации и пришлёт заказы. Я замолкла, наблюдая за появляющимся наброском для гравировки. Шайнинг отложила карандаш и взялась за следующий инструмент-шило («Гравер», пояснила мастерица). Единорожка схватила его точно также, как напильник — и копытом, и магией — и начала аккуратно выдавливать узор, ведя остриём по намеченному контуру. История повторялась — просто теперь вместо камня под копытом фестралки на глазах преображался металл. Покончив с границами, Даймонд схватила другое «шило» — с квадратным концом, и начала обрабатывать сами области. Это было больше похоже на штриховку жеребёнка, только учащегося работать с карандашами и пером. Гравер Шайнинг выводил линии с необычайной лёгкостью, отдельные штрихи сливались в сплошную шероховатую поверхность — и вот у дельфина появились ясно видимые плавники, мордочка, брюшко. А дельфин ли это? Не какое-то волшебное, магическое животное сошло на этот кусочек серебра? Любуясь работой, я даже пропустила, как Даймонд сменила гравер — теперь его кромка была округлой. Это сразу же сменило характер штрихов — вместо мелких появлялись большие, выпуклые. Прошло немало времени, прежде чем фестралка довольно откинулась, всё ещё сжимая неизвестно когда взявшуюся наждачную бумагу. Дельфин вышел почти живым — с его тела низвергались брызги воды, а сочетание линий придавало объём работе. На счастливое выражение мордашки без улыбки тоже нельзя было смотреть. Вы наверняка спросите меня, почему я так восхищаюсь работой Даймонд? Она же занимается не каким-нибудь хобби. Это — её призвание! У неё есть метка ювелирного дела — так что здесь удивительного? Каждый пони мог бы так сделать, будь у него подходящая картинка на крупе! Ну… Эм… Я и сама не знаю, на самом деле. Может, просто три года не видела, как другие пони следуют своим талантам? Или это, наоборот, мой собственный талант подсказывает строить улыбку Даймонд — чтобы она относилась ко мне ещё лучше? Да, скорее всего, так оно и есть. Мы просидели ещё двадцать минут, прежде чем Шайнинг расправилась со вторым дельфином. Работа постепенно превращалась в испытание на усидчивость. Уверена, Руби на моём месте успел бы уже раз сто сбежать. Но мне было очень интересно, чем же это дело закончится. Нашейная цепочка со стилизованным под солнце основанием под камень были подготовлены. Глазёнки-сапфирики дельфинов воцарились на законных местах. — Остаётся лишь всё соединить, — чуть усталым голосом произнесла единорожка, хватая странные серебряные прямоугольнички. — Зачем тебе… эти штуки? — спросила я, увидев, как Шайнинг скрепила между собой дельфинов и основания. Фестралка, не сказав ни слова, загадочно улыбнулась и щёлкнула копытом рычажок. Прозвучал щелчок, и прямо передо мной вырвался столб огня! Он был не простым — магическим, и очень горячим! От неожиданности я отпрянула, чуть не свалившись со стула. Даймонд, напротив, быстрейшим образом магией перенесла всю заготовку прямо в огонь. Раз — и прямоугольничек спёкся, скрепляя между собой первого дельфина и основание цепочки. Два, три, четыре — и вот в воздухе завис почти готовый кулон. — Горелка — штука недешёвая, — заметила единорожка, выключая пламя. — Но очень эффективная. А я смотрю, ещё и эффектная. Ухмыляясь мне прямо в лицо, Даймонд приступила к завершающему шагу. Окутанный аурой селестит вошёл в точно подобранное и подогнанное под него кольцо. Не ослабляя хватки, единорожка выхватила плоскогубцы (нет, она действительно напоминает Пинки. Помнится, та розовая ракета тоже доставала предметы практически из ниоткуда!). Шайнинг закрепила камень в гнезде, загнув странные, торчащие из него стержни — а затем аккуратно спилила-сшлифовала мешающиеся концы. — Готово! И это было превосходно. Роль солнца в украшении играл крупный, сияющий селестит, от которого расходились гравированные серебряные лучи, точь-в-точь, как на кьютимарке Селестии. Выпрыгивающие из воды дельфины касались светила нижними плавниками, и располагались по обе стороны от центра на манер старинного герба. Это роскошное, тяжёлое украшение точно не предназначалось для повседневной носки. С таким только на балы ходить! — Нравится, да? Можешь надеть, разрешаю, — хмыкнула Даймонд. — Нет! Не нужен мне этот кулон! Представь только, как я буду таскаться с таким грузом спереди? — Конечно, не нужен, — полушутливо-полусерьёзно ответила фестралка. — У тебя же нет лишней тысячи битс, чтобы купить его? — Тысяча?! — ахнула я. То есть, в моих копытах… лежит тысяча битс?! — Ага. Знаешь, тебе стоило тогда соглашаться на делёж награды. Ходила бы теперь с солнышком на груди… Я посмотрела прямо в глаза самодовольной Шайнинг: — Да не нужен мне он! — Ладно, ладно, просто надень! Посмотрим, как ты в нём смотришься. Хотела было спорить дальше, но… Это же Даймонд. Легче будет просто пойти на поводу, а потом отыграться за всё хорошее. Да и самой мне хотелось на себя посмотреть. С кулончиком… Нет, нет, и ещё раз нет! Сколько раз повторять-то? Не! Ну! Жен! Просто… интересно. А вы что подумали? — М-да, он и впрямь на тебе ужасно смотрится, — засмеялась Шайнинг. Цепочка, как и камень, была рассчитана на взрослую пони с нормальным ростом, и кулон болтался где-то между коленками. — Хотя сама идея неплоха. Роза, тебе бы замечательно подошёл кулон поменьше, с красным камнем, под цвет твоих глаз! Хочешь, сделаю тебе такой? — Не стоит, — отмахнулась я. Единорожка, чуть поколебавшись, неуверенно продолжила: — Вообще, в нашей семье есть традиция. Каждый ребёнок — не важно, какая у него метка и кем он хочет стать — должен сделать хотя бы одно украшение вместе с старшим родственником. Я бы тебе предложила — но ты понимаешь, для ювелирной работы нужен рог, а ты — пегаска. Внутри меня вдруг всё ярко вспыхнуло. — Но это вовсе не значит, что у тебя и шанса нет! — затараторила Даймонд, заметив изменения в моём лице. — Ювелирами изредка становятся и пегасы, и земные пони… — Ты видишь на мне метку ювелира? — едко бросила ей. — Нет, но… — Зачем тогда пытаться? Пусть каждый пони занимается тем, чем должен. Высказаться оказалось недостаточно — внутренности всё ещё кипели, и я решила прибегнуть к старому доброму способу снятия стресса. — Я начну приборку? Для неё ведь рог не нужен, не так ли? Шайнинг не ответила. Даже не стала оборачиваться в её сторону. Пусть дуется, сколько хочет. Не время хандрить и злиться! Крылья раправлены, гордая осанка, метёлка в копыта и поехали! Раз-два, раз-два, раз-два, раз… — К-Кэндл? — Ну что ещё? — Недовольно, чуть не упав повернулась к ней. Единорожка уставилась на меня так, словно бы не верила собственным глазам: — Ты так прибираешься?! — Да, — посмотрела вниз и показательно пару раз взмахнула метлой. — Так гораздо быстрее. — Ты же стоишь на задних копытах! — Бывает, — ухмыльнулась я. — Балансирую крыльями и хвостом. Научила бы тебя, но у тебя же крыльев нет. Радостная, готовая ответить Даймонд вдруг помрачнела и вернулась к станку. Хэй, да ты чего? А где же твоя извечная улыбка? Ну и ладно. Сейчас Шайнинг обернётся и пошутит — она всегда так делает! Нужно просто подождать. Сейчас. Сейчас? … Я всё смотрела и смотрела вперёд, не теряя надежды. Но из-за сиреневой спины доносился лишь шум напильника. — Даймонд, я… — Хочешь извиниться? — мрачно ответила единорожка. — А толку? Ты вообще когда-нибудь думаешь о других? То Софт расстроила, то маму, то меня! Если бы ты раскаивалась в своих поступках, ты бы хоть немного задумывалась, но нет, ты по-прежнему заботишься только о себе! Дискорд. Кровь резко зашумела в ушах. — О, а теперь ты меня послушай. Знаешь, что? Лучше быть умной эгоисткой, чем доброй идиоткой, как ты, — зашипела ей в ответ. — Сама-то ведь думаешь обо всех подряд, а потом ревёшь, как двулетняя кобылка, сидя на газоне! А ещё лучше — лежишь две ночи подряд с пятном на груди! — Ну, знаешь… — Девочки! Что здесь происходит? Я повернулась в сторону двери, не обращая внимания на дикий стук в голове. Эмеральд, переступив передними копытами через порог комнаты, нахмуренно смотрела на нас. — Немножко выговорились, спустили пар, — неожиданно легко заговорила Даймонд. — Если честно, тут я виновата. Спровоцировала Розу, задела больную тему — и понеслась. — Но вы… — Конечно же! Роза, мир? Убедившись, что глаз не дёргается, я повернулась к фестралке. К Шайнинг не вернулась улыбка, но протянутая навстречу, не напряжённая нога ясно говорила о готовности пройти на мировую. Да и вид у единорожки в целом был доброжелательный. Поверьте, я знаю, как выглядят пони, всем сердцем желающие наброситься на тебя с голыми копытами! — М… Мир, — не испытывая судьбу прошептала, пожимая ногу Даймонд и как можно быстрее отворачиваясь. Мне нужно успокоиться… раз-два. Я не знаю, смогу ли я себя проконтролировать, если Тендер устроит очередной допрос… раз-два. Просто буду работать. Работать и думать. Раз-два.***
Раз-два. Как же я её ненавижу. Восемнадцать стеллажей впереди. Я потрачу на них ещё один час. Будет шесть. Затем уроки — два, восемь. Ляганные круги Вермилии — три, одиннадцать, если она, конечно, ещё чего-нибудь не прислала. И план рогатого кретина — три, два ночи. Так не пойдёт. Как же хочется кофе. Подумать только, как пони раньше жили без этого божественного напитка! Хорошо, что перевозки из Седельной Аравии стали регулярными, и цена на него резко упала. Раз-два. Да, так я и поступлю. Закончу с полками, выпью пару кружек кофе и прогуляюсь полчасика. Прогулка снимает усталость ещё сильнее, чем кофе, поверьте! Хоть не свалюсь без сил на полпути, и не придётся выслушивать крики от Тирека. А то и от Вермилии. Надо только покончить с уборкой, только и всего. И как же я её ненавижу. Раз-два. — Ого! А я-то думаю, кто это всё время исполняет мою работу! Я несколько секунд тупо вертела головой, пока прямо перед собой не заметила незнакомого седого земнопони с сине-серой шёрсткой. Так, а какая у него метка? Швабра? Селестия, что за убожество. — Больно надо, — убедившись, что рядом нет Спаркл, пробурчала я. — Забирай, работай. Пока уборщик шёл за метёлкой я, не теряя времени, вышвырнула на стол папку с чертежами. Если успею доделать начатое реверсирование круга зарядки, будет здорово. Вряд ли, конечно. Опять придётся копаться в рунниках, чтобы через двадцать минут поисков заметить нужный символ на первой странице!.. Ну Дискорд! Я схватилась за голову, пытаясь унять боль и стук. С каждым днём оно становилось только хуже. Ненавижу. — Ты выглядишь нездорово. Относительно легко натянув улыбку, я подняла взгляд на незнакомца. Тот, отложив веничек, полунахмуренно оглядывал меня. — Вовсе нет! Чувствую себя замечательно! — Недосыпаешь? Копыто само по себе потянулось к глазам. Я же убеждалась: синяков не было видно! Или косметика стёрлась (которую я ненавижу так же, как… хотя нет, с ней точно ничего не сравнится)? — Да всё со мной хорошо! Чего тебе надо от меня? — Ничего, — земнопони вытащил стул из-за соседней парты, уселся на него и пожал плечами. — Просто кажется мне, что ты несчастлива. Будто бы слишком много на себя взвалила. А, может, он как Пинки? Это розовое средоточие безумия тоже меня чуть не раскусило. С тех пор держусь от неё как можно дальше и стараюсь не попадаться на глаза. А с этим остолопом что делать? Взгляд снова скользнул на метку. Ну что мне этот простой уборщик может сделать? В худшем случае мне будут верить больше, чем ему. А ещё я давно ни на ком не спускала пар. — О, я буду счастливой, — злорадно отрезала я. — Нужно просто немного потерпеть, и я стану самой счастливой пони на свете. В отличие от тебя, прожигающего свои дни за уборкой школы. — Мм, — земнопони неожиданно улыбнулся. — Ты должно быть, думаешь, что я неудачник? Что я бросил свои мечты и застрял на одном месте? — А разве не так? — в голосе появилась ядовитая усмешка. — Какой ещё пони в здравом уме будет работать уборщиком? О, только такой, как ты. Давай. Разозлись, засожалей. Я хочу увидеть, как ты плачешь. — Вот именно! Не хочешь послушать, как я до такой жизни докатился? — шутя, спросил уборщик. Я пожала плечами, и старик тут же пустился в рассказ: — Итак. Давным-давно, будучи ещё жеребёнком, я очень сильно хотел найти свою метку. И, как ты можешь видеть, получил — он хлопнул себя по боку, — хотя и совсем не такую, какую хотел бы. Помню, многие надо мной смеялись. Дескать, этот пони достоин только ползать по коридорам с тряпкой! Ух, и сильно же я на них обиделся! Я решил доказать всем, что могу сделать больше! Шум в голове угасал по мере того, как я слушала его историю: — И показал ведь! Сдал экзамены, поступил в институт Филлидельфии и, в конце концов, стал начальником бригады по укладке железнодорожных путей. Я даже работал над прокладкой пути от Кантерлота до Ванхувера! Представляешь, сколько пони каждый день проезжает там, где я с ребятами когда-то укладывал рельсы до седьмого пота? Я отложила в сторону чертежи и устало посмотрела на распинающегося о прошлом уборщика: — Но я никогда не был счастлив. Жалко, что не ушёл оттуда раньше. Работа приносила мало радости, да ещё и была тяжёлой. И вот однажды я сел и задумался: а что мне нужно для счастья? Я вспомнил, что всегда умел находить общий язык с жеребятами. Нравилось даже наблюдать за ними — как они играют, спорят, жалуются на уроки или просто беззаботно бегут домой. Своих у меня не было — как и особенной пони, да и поздно было её искать. Так что я решил плюнуть на гордость, на накопленные деньги купил домик в Понивилле и устроился уборщиком в школу. Земнопони с улыбкой посмотрел на меня: — Тогда я понял, что всё это время убегал от собственной судьбы. Я будто бы заново родился! Всё, чего мне всё это время не хватало, получил в мгновение ока. Я даже договорился об организации пары кружков по интересам, которые бы мог вести в свободное время. Вот ты меня не знаешь, верно? А я тебя видел, и не единожды! И я крайне возмущён тем фактом, что ты ни разу не пришла в наш шахматный клуб! Думаешь, слишком крутая для простых смертных? Спустя пару мгновений я поняла, что он имел ввиду мою метку. Какое счастье, что она выглядит в форме обыкновенной ладьи! — Нет, просто у меня нету времени. — И вот, что я хочу сказать, — взмахнул копытом уборщик. — Я не советую тебе повторять мой путь — в конце концов, не каждого устроит такая простая судьба. Но что действительно важно — это то, чтобы ты занималась делом, которое приносит тебе счастье! Вот! Я слепо перевела взгляд с земнопони на листы бумаги перед собой. Счастье? — Я же говорила. Я стану счастливой. У меня есть цель и план, которым я следую, и в конце лежит лучшая награда. Оно целиком того стоит. — Ну, — незнакомец схватил метёлку, — только не загоняй себя как сегодня, хорошо? И приходи к нам в шахматный клуб по субботам с двух до пяти. Меня, кстати, Пейдж зовут. Пейдж Кавер. — Коузи. Коузи Глоу. Следовать за счастьем, говоришь? Каждый сам устанавливает своё счастье. Слабые довольствуются малым. На их мечты смотреть смешно, как и на откровения Пейджа. Я не такая. Я — сильная. Я смотрю на вещи здраво. Я возьму то, чего достойна благодаря своим качествам и метке, и ни один пони не встанет на моём пути. После того, как разберусь с работой Вермилии, конечно. Ненавижу.***
— Роза! Не лезь под копыто, пожалуйста, здесь я потом сама приберусь! — Хорошо. Отвлечённая Тендер вернулась к станку, а я с чистой совестью убрала метёлку на место и уселась на свободный стул, наблюдая за работой матери и дочери. В голове творился сущий кавардак. Луна, фестралы, камни, Даймонд, не к месту вспомнившийся уборщик — всё это перемешалось в единый тугой клубок, не дающий подумать ни о чём другом. Мозги не работали… но и злость отступила, спасибо и на том. Полоска лунного света потихоньку сползала со стола, а я всё слушала и слушала спокойное вжиканье напильника. — Даймонд? — Мм? — Слушай… Помнишь, сегодня Луна и ты говорили о каком-то письме? — Да, оно лежит у мамы в семейном альбоме. Хочешь, покажу? — Нет, не сейчас. Ты тогда сказала — «будто кто-то решится на такое». На что? Копыто Шайнинг с напильником замерло. После небольшой паузы единорожка с дрожью в голосе продолжила: — Она… Она предлагала обратное превращение, Роза. Снова сделать нас дневными пони. Ужас какой-то. До сих пор не представляю, как бы я жила, если бы заклинание сняли. Это же как… неотъемлемая часть меня. Мы тогда сильно перепугались, думали, что Луна хочет нас всех перевоплотить без нашей воли, но — как видишь — урок прошлого она усвоила очень хорошо. — Мгм, — промычала я. Комок мыслей окончательно превратился в чугунный неподъёмный шар, и под его тяжестью опустилась голова. Я могла хотя бы попробовать? Ноги сами понесли меня куда-то в сторону. — Эй, что ты делаешь? — окликнула меня Даймонд. Прекращая рыться в кучке необработанных камней, но не поворачивая тяжёлой головы, ответила: — Ищу красивый камень. Для ожерелья, или кулона, как там его зовут. Я подумала — может, когда-нибудь потом, ты захочешь и мы всё-таки сделаем вместе… Вдруг меня обняли со спины. — Зачем потом? Давай сейчас! Шайнинг нежно повернула меня к себе. Как она прошла сквозь всю комнату столь тихо и незаметно? Вздох. — Ладно. Пойдём? — Да! Я лишь найду самый подходящий, хорошо? Даймонд, забрав какой-то мелкий камень из кучи, расчистила своё рабочее место и посадила меня за станок. — Итак. Давай сначала закрепим его в держателе… Нет, этот винт крутить не надо! И этот тоже! Вот он, сверху, видишь, лапки раздвигаются? Замечательно, клади его туда. Теперь можно закручивать обратно… — Кто ж так кладёт-то? — раздался сбоку недовольный голос. — Ты бы ещё сильнее вправо наклонила! Целый миллиметр теряешь! Я чуть повернула голову вбок. Оказалось, что Тендер тоже решила присоединиться. — Надеюсь, вы не против? — словно бы извиняясь, спросила она. — Помогать впервые работающей пони всегда весело! Шай, помнишь, как ты садилась за станок десять лет назад? — Едва ли, — почесала затылок фестралка. — Забыла, что ли? Ты же тогда чуть не угрохала зажимы! Вроде бы маленькая единорожка была, а как на силу посмотришь, так настоящая земная пони, вся в отца! А свою первую диадему ты Розе не показывала? — Нет, — Даймонд начала отчаянно краснеть. — О-хохо, а стоило бы! Роза, главное, не волнуйся, — Эмеральд приблизилась ко мне. — Если что, мы тебя подстрахуем. И даже не думай, что у тебя плохо получится. Поверь, чтобы сделать что-то хуже той диадемы надо очень постараться! — Ага, вот я и постараюсь, — пессимистично ответила я. — Так, не отвлекаемся! — пресекла диалог Шайнинг. — Теперь, когда мы закрепили камень, можно идти дальше. Возьми в копыто напильник, только немного по-другому… Да, вот так хорошо! Вокруг наконечника ручки появились сразу две ауры — фиолетовая и чуть-чуть, с краешка, тёмно-зелёная. Единорожка подхватила копытом мою ногу и шепнула: — Всё! Начинай шлифовать!***
Отложив «Основные циклы» и подтолкнув под себя подушку, я всё же не удержалась от того, чтобы ещё раз взглянуть на надетый кулон. Как я и хотела, он был совсем маленьким. На тонкой цепочке висел простой, небольшой кружок, в который и был встроен камень. Алый сердолик. Хэйзы никогда не использовали его в качестве главного камня, но и я, и Эмеральд с Даймонд негласно решили, что подходит он как нельзя лучше. Недорогой — не бьющий по карману семьи, не вызывающий зависть у других пони и смущение у меня. Неяркий — не утягивающий излишнее внимание, но красивый и прекрасно гармонирующий с цветом шерсти и глаз. Простой в обработке и нетребовательный к ошибкам. Впрочем, даже тут я умудрилась пролететь — как бы Даймонд с Эмеральд ни контролировали процесс, моё шатающееся ходуном копыто сделало своё дело. В итоге овал вышел немно-о-ожечко неровным. Ну… да, настолько же, насколько я — хорошая пони. Хех. Я отпустила цепочку. Камень мягко упал на шёрстку. На самом деле, в чём-то Пейдж был прав. Нет, моё счастье придёт лишь с короной, до которой мне предстоит ещё многое преодолеть. Но постоянно загоняться действительно не стоит. Кто сказал, что на пути к счастью я должна исключительно страдать? Я могла бы расслабиться, даже повеселиться — и я могу это сделать, потому что достойна этого. Так что я не стану срываться с места по первому зову судьбы. План Новы потихоньку готовится, отомстить Твайке я всегда успею. Почему бы не пожить в своё удовольствие и не понаблюдать за мимолётным счастьем Хэйзов? Кто знает, может, я даже увижу его закат. К тому времени уйти страшно не будет. Взглянула на часы. До сна ещё куча времени! Здорово, значит, точно успею дочитать главу про замыкания Кловер. Совсем их забыла — а ведь для ритуала они как пить дать понадобятся…