ДРУЗЬЯ МОРЯ. Часть вторая. КИРИОН

Когда Кирион проснулся, Инзиль рядом не было. Он понял, что хочет ее увидеть. — “Она и в самом деле согласна помочь?.. Или просто искусно притворяется?.. Можно ли доверять дочери Гнаружина, даже если ее мать гондорка?..” Дверь открылась, в комнату вошла Инзиль с небольшой чашей в руках. Он услышал щелчок замка у нее за спиной. Девушка села рядом и склонилась над ним. — Не спишь? — Уже нет. — Тебе надо выпить лекарство. — Она подсунула ему руку под спину. Он сел, взял чашу у нее из рук и послушно выпил. — Теперь ужин. — Скажи… Зачем твой отец приставил тебя ко мне?.. Она вздохнула. — Он очень хочет, чтобы ты присоединился к нам. Он велел мне очаровать тебя. Соблазнить… — она развела руками. — А ты… хочешь этого? — Какая девушка не захочет стать твоей женой, или даже наложницей? — Инзиль застенчиво улыбнулась и отвела взгляд. — Я никогда не присоединюсь к нему. — Я знаю... — Тогда, может быть, тебе не тратить время? — Я хочу помочь тебе. — Ты готова помочь мне бежать? — Это очень сложно сделать, но, если бы ты что-нибудь придумал… Я бы попробовала помочь тебе. — Твой отец?.. — Он страшный человек. — Тогда я не могу воспользоваться твоей помощью. Он может покарать тебя. — Поживем — увидим. Мало ли, что и как сложится. Следующим утром девушка пришла вновь. — Как ты себя чувствуешь? — ласково спросила она. — Спасибо, лучше, — ответил он и вспомнил Фэамира. “Неужели мы больше никогда не встретимся?.. По крайней мере, в этом мире…” На глаза навернулись непослушные слезы. Инзиль заметила их. — Не отчаивайся… — Не всегда получается. Самое страшное — когда веришь в лучшее, надеешься до последнего… Но все кончается… плохо. Она погладила его по волосам. — Не жалей меня. — Почему? Тебе неприятно? — Нет. Не в этом дело. — Хочешь что-нибудь? — Ничего. — Сейчас тебе нужно поправиться и набраться сил. Тогда будем думать, что делать дальше… Отец иногда уезжает по делам… На неделю и даже больше. В Пеларгире же тем временем с нетерпением ждали прибытия Кириона и Эделиона. Сначала их задержке не придали особого значения, хотя Принц, сам не зная почему, почувствовал необъяснимую тревогу. Поиски в Палантире ничего не дали, но легко ли было найти маленькую группу всадников в огромном Харондоре? Но когда они не появились спустя неделю, а потом и две, ни у кого не осталось сомнений, что что-то стряслось. Еще спустя несколько дней пришло письмо от коменданта Анборна, сообщившего, что три воина, сопровождавшие капитанов Хурина и Эделиона в Хиармению, в крепость не вернулись. Понимая, что случилось что-то очень серьезное, Фарамир сказал Эрендис, Линдиссэ и Амариэ, что в письме коменданта Восточной крепости сообщается о том, что Кирион и Эделион пока вынуждены задержаться. Даже и это известие сильно огорчило женщин. Между тем Принц написал капитану Аксантуру и попросил его приехать. Тот, хотя уже был немолод, приехал так быстро, как смог. — Вы правы, милорд, — сказал он, выслушав Фарамира, — их скорее всего похитили харадцы или умбарцы. Надеюсь, что их не убили. — Кирион наверняка сообщил им, что за них можно получить хороший выкуп… — Так-то оно, конечно, так… Но, если это была обычная шайка, они не станут связываться с Гондором. — Вы так думаете? — Зачем, милорд? Молодых, сильных мужчин, воинов можно хорошо продать. Да, Вы бы заплатили им в несколько раз больше. Но для них это риск. Гондорцы могут арестовать их, судить, казнить. Зачем им все это? Когда можно быстро и безопасно получить деньги, продав их на невольничьем рынке. — Небо… — убито прошептал Фарамир, — так они могут оказаться где угодно. И найти их среди рабов… — Вашего внука вряд ли купили для тяжелых работ. — Иногда тяжелые работы лучше, чем… — Понимаю, но теперь, скорее всего, он находится в доме одного из харадских царьков или вельмож. И тут многое зависит от того, не захочет ли тот подружиться с Гондором, вернув знатного юношу. Хотя его могут, конечно, оставить заложником… — Что мы можем сделать? — Пока, к сожалению, только ждать. Думаю, учитывая его положение, какие-то известия должны появиться. И, действительно, через две недели напряженного ожидания известия появились. На корабле из Умбара прибыл Эделион. Совершенно убитый, он рассказал Принцу, Минастану и Аксантуру о том, что Кирион остался с князем Гнаружином и отрекся от Гондора. — Этого не может быть! — воскликнул пораженный Фарамир. — Мы сами не могли в это поверить, милорд… — на глаза великана навернулись слезы, — но он не поехал с нами и сказал, что его не пытали и не опаивали… — То, что он это сказал, еще ничего не значит! — Он был очень бледен, это так… И подавлен. — Князь Гнаружин — очень умный и хитрый человек. Он мог найти способ заставить его сказать это, — заметил Аксантур. — Небо, как можно было упустить его? — качая головой, произнес Принц. — И теперь он нашел способ нанести столь болезненный удар. Эделион чуть не плакал. — Я спросил у Кириона, как он может предать вас… Ведь он так вас любит… Я понимаю, что он, конечно, был зол на короля, но… — Эделион, — произнес Аксантур, — вас отпустили после беседы с Кирионом? — Да. — Вы говорили наедине? — Нет, там был Гнаружин. — Тебя и остальных не удивило, что вас отпустили именно после этого? — Нет. — Нет? Почему? — Нам сказали, что из Гондора пришел выкуп, и нас готовы отпустить… Но Кирион не пожелал вернуться… Капитан разведки усмехнулся. — Никакого выкупа за вас не посылали. Гнаружин отпустил вас по доброй воле, если так можно выразиться. — Не посылали? Но тогда почему он сделал это? Ведь он выкупил нас на невольничьем рынке… Трудно поверить, что он способен на такой широкий жест. — Правильно, он отпустил вас в обмен на что-то или на кого-то. И этим кем-то был несчастный Кирион, вынужденный отречься от Гондора и остаться с Гнаружином. — Но… Мне казалось, что Кирион скорее бы выбрал смерть, чем измену. — Свою смерть, но не вашу. И измена на словах ничего не стоит. Настоящая измена — это измена делом. Пораженный Эделион молчал. — Вы кому-нибудь говорили о его так называемом предательстве? — Я — нет. Я хотел сначала рассказать вам… Но остальные воины сообщили… В Умбаре Комендант допросил нас и поверил им, как и его офицеры. Боюсь, он отправил срочное донесение королю… Фарамир, Аксантур и Минастан переглянулись. — Спасибо, Эделион. — вздохнул Принц, — пока можешь быть свободен. Линдиссэ и остальные спросят тебя о Кирионе… Скажи, что он остался заложником у Гнаружина. — Что мы можем сделать? — спросил Фарамир, когда двери за Эделионом закрылись. — Насколько мне известно, Гнаружин теперь живет в одном из Харадских царств и довольно-таки часто меняет свое место обитания. И теперь он необыкновенно осторожен. — Знать бы хотя бы, с ним Кирион или нет… — произнес Принц. — Меня волнует то, что эти болваны поверили в то, что он мог предать Гондор, и теперь это известно Королю, — произнес доселе молчавший Минастан. — Главное сейчас — выцарапать у них Кириона. Все же Элессар не настолько глуп, чтобы легко в это поверить, — ответил Фарамир. — Он не настолько глуп, но захочет ли он переубеждать в этом менее далеких людей, коих большинство? — заметил Аксантур. Но вы правы, пока главное — это помочь Кириону… Прошло несколько дней. Кирион более-менее оправился после болезни, и Инзиль удалось воскресить в нем хотя бы слабую надежду на возвращение домой. Он привык к девушке, и теперь, когда она задерживалась, ждал ее. — Инзиль, — спросил он, когда она пришла вновь, — я хотел бы выйти на воздух… — Я поговорю с отцом. Здесь есть маленький сад… С высоченными стенами, — добавила она. Гнаружин позволил, и в сопровождении стражников они спустились вниз. Девушка не обманула. Сад был небольшим, с четырех сторон его окружали высокие стены, и в него вел единственный ход, который немедленно закрыли, стоило им войти внутрь. Кирион не спеша пошел вдоль стен, но они и вправду оказались неприступными. Инзиль села на покрывало под деревом. Юноша подошел и сел рядом. — Кирион… Он взглянул на нее в ответ. — Мой отец недоволен… — Тем, что я не хочу стать умбарцем? — Нет. Он хочет, чтобы одна из его дочерей соблазнила тебя. Если у меня не получится, он может запретить мне приходить к тебе… — Мне бы этого не хотелось, — честно ответил Кирион, — я рад, что ты есть… Девушка смущенно улыбнулась. — Если бы не ты, я бы сошел с ума от тоски. — Он или Ульбар, его визирь, могут наблюдать за нами… Поцелуй меня… Как женщину, — щеки девушки порозовели. Кирион придвинулся и обнял ее. Голубые глаза Инзиль сияли. Он наклонился, закрыл глаза и поцеловал ее в губы. — Теперь я скажу отцу, что есть надежда… Очаровать тебя. Скажи… в Гондоре… у тебя есть невеста или девушка, которую ты любишь?.. — Нет. Нету. — Странно. — Почему? — Ты такой красивый… — Она провела рукой по его щеке. — Иногда я жалею об этом. — Жалеешь? — Да. У меня уже были неприятности из-за этого, — вздохнул он. — Правда? Кирион задумался. С одной стороны, рассказать про влюбленность принцессы ему казалось бестактным, а с другой — из-за нее он и оказался теперь в плену у Гнаружина. Инзиль внимательно смотрела на него. — В меня влюбилась дочка Элессара. А я не устраиваю его в качестве зятя. Он выгнал меня в Харондор, где твой отец смог захватить меня в плен. — Тебе она нравится? Она, наверное, ужасно красивая, ведь у нее мать — эльф... — Она очень красивая, но мне она не нравится. — Я тебе, наверное тоже не нравлюсь… — тихо произнесла она, — ведь я наполовину умбарка, а моя мама простолюдинка. — Причем здесь твои родители?.. Ты очень славная и добрая. И, поверь, ты нравишься мне куда больше принцессы. Девушка расцвела, а потом вдруг стала серьезной. — Если бы… — Что если бы, Инзиль? — Если бы мы могли вместе убежать в Гондор… Но я понимаю, что вдвоем это невозможно. И вряд ли возможно для меня. — Тебе плохо здесь? — Как сказать. Отец может быть даже добр, если ему угождать и не сердить… Но мне уже исполнилось восемнадцать, и он начал подыскивать мне мужа. Среди харадских владык. Не слишком приятно быть пятой женой или восьмой наложницей. — Она опустила голову. Кириону стало жаль ее, и он обнял ее за плечи. — Дело даже не в том, что в наших краях у мужчин несколько жен… А в том, какие они. Они не видят в женщинах людей — только их тела, чтобы насладиться... и забыть. Юноша погладил ее по голове. — Я никогда прежде не встречала таких, как ты… — Когда принц Фарамир приехал забрать моего отца, они увезли с собой и лекаря... Но сейчас мой Дед уже стар, боюсь он не поможет нам. — Рантужа? Я немного его помню, хотя мне было всего четыре года, когда все это случилось. Он был ужасно добрый. — Он и сейчас есть, — улыбнулся Кирион. — Живет в Пеларгире, лечит людей. — Рада за него. — Девушка тоже улыбнулась. Кирион наклонился и снова поцеловал ее. Скоро пришли стражники и отвели пленника в его “клетку”. — Отец видел нас вместе… И остался доволен, — призналась вечером Инзиль. — Что ж. Значит, пока он позволит нам видеться… — Да. Теперь они каждый день гуляли в саду. Однажды в сад спустился Гнаружин. — Как я погляжу, ты оправился после болезни, лорд Кирион? Почувствовав неладное, девушка напряглась. — Невозможно быть здоровым в клетке, князь, — ответил гондорец. — В твоей власти стать свободным человеком. — Я не пойду против своей страны. — Что, если у меня закончится терпение? — Значит, я умру. — Нет. Ты не умрешь, но сильно пожалеешь о своем отказе. Подумай. Я не бросаю слов на ветер. — Князь развернулся и покинул сад. — Ты знаешь… Что он со мной собирается сделать? — Юноша повернулся к Инзиль. — Нет, но… он придумает. Одному человеку он отрубил кисти рук, отрезал язык и выколол глаза… — Девушка заплакала. Они вернулись в его комнату. — Знаешь… Давай я останусь у тебя на ночь? — предложила Инзиль. — Думаешь, это поможет? — Отец терпелив. Он может отложить расправу в надежде, что ты передумаешь. Вечером они легли рядом. Кирион размышлял о том, что готовит ему Гнаружин. Смерти он не боялся, но не хотел унижений и, тем более, не хотел превратиться в изуродованного калеку, чья жизнь — лишь жалкое существование. Утром Гнаружин вызвал к себе дочь. — Ну? — спросил он. — Он пока еще до не конца оправился... — Он и не хочет выздоравливать. — В его положении пленника… Позвольте нам хотя бы гулять подольше. Мне кажется… если бы отвезти его к морю… — Ты глупа или прикидываешься такой? Море для него — путь к спасению. Да и родные могут ему в этом помочь. Я не позволю ему оказаться менее чем в сотне миль от берега, пока он не подтвердит свою лояльность. — Что он, по-вашему, может для этого сделать? — Убить гондорца. Хотя бы одного для начала. — Он... Пока не может сражаться… — О, если бы он был готов на это, я бы предоставил ему такую возможность. Но он не хочет, затягивая свое выздоровление. Намекни ему, что если он надеется на помощь из Гондора, здесь они его не достанут. — Мне кажется, он почти влюбился в меня… — Не выдаешь ли ты желаемое за действительное? Ты провела с ним ночь, и он не тронул тебя. — Вы же сами говорили, что гондорцы очень щепетильны. — Если бы ты стала его наложницей, это бы привязало его к нам... Что ж, старайся. Я подожду еще немного. Можете гулять дважды в день. Девушка вернулась к пленнику. — Пойдем в сад? Тебе позволили гулять дважды в день… Юноша кивнул, надел узорчатый кафтан и протянул ей руку. В сопровождении стражников они спустились вниз и теперь снова сидели на привычном месте. Он поднял голову и смотрел на небо. “Все, что мне нужно, — это обернуться птицей… Какая мелочь, но никто не сделает этого для меня. Сколько дней мне еще отведено и что меня ждет?” — Инзиль… — Он повернулся к ней. — Что? — она погладила по его волосам. — Ты не могла бы… принести мне маленький кинжал. — Зачем?.. — они поцеловались. — Я бы ушел отсюда. Туда… — Отец поймет, откуда у тебя кинжал, и… — Ты права… — вздохнул он. — А ты… у тебя нет преданных служанок, которым ты могла бы доверять? — Трудно сказать. Обычно служанки преданы своей госпоже, если приехали вместе с ней. А мою мать похитили, и она советовала мне не доверять никому кроме нее… Большинство прислуги поддерживает старшую жену князя, а она ненавидит мою мать, а заодно и меня. Ведь пока мама была молода, она была любимой женой отца и довольно долго… До смерти моего брата... Кирион нервно усмехнулся. — Почему ты улыбаешься? — Я не хотел тебя обидеть. Я подумал о том, как сложно иметь несколько женщин. — Это не сложно. Это вы считаете, что жену надо любить, беречь. Для умбарских и харадских мужчин женщина — это игрушка. Пока она молода и привлекательна, ей тешатся, но стоит ей хотя бы отчасти утратить красоту или прогневать своего господина, он без сожаления забывает о ней, — она замолчала и некоторое время сидела, задумавшись, глядя перед собой. На девушке было голубое платье, которое ей очень шло к ее глазам, и она показалась ему необыкновенно красивой. Ему захотелось очутиться с ней в Гондоре, в чудесных садах Пеларгира или Белом саду Эмин-Арнен. — О чем ты думаешь? — Я хотел бы сбежать отсюда. Вместе с тобой… Инзиль смутилась и покраснела, хотя было видно, что ей очень приятны его слова. — Я о таком и не мечтаю… Он вздохнул и опустил голову. — Кирион… Юноша поднял глаза. — Мой отец хочет, чтобы ты… Чтобы я стала твоей женщиной. — Нет. — Ты не понимаешь, это отчасти усыпит его бдительность… он решит, что ты уже не хочешь бежать и… возможно, уедет. — Инзиль, я не могу использовать тебя!.. — Я люблю тебя… Я была бы счастлива стать твоей женой… и даже просто наложницей, — добавила она. — Я не могу. — Я все же не нравлюсь тебе… — Ты мне нравишься, и будь мы свободны… — Я не свободна, Кирион… И если ты не возьмешь меня, то скоро меня отдадут в чей-нибудь гарем, где я буду всего лишь одной из игрушек. — Инзиль, милая… Я не знаю, сколько твой отец еще позволит мне жить. — Кирион… Даже несколько дней могут осветить всю оставшуюся жизнь. Я была бы счастлива быть твоей месяц, неделю, даже один день… — Нет. Не обижайся. — Он взял ее за руку. — Если случится чудо, и я вырвусь отсюда, я сделаю все, чтобы вернуться за тобой… И освободить. И если, будучи свободной, ты согласишься стать моей женой, я буду счастлив. — Кирион… Если тебе удастся вырваться отсюда, то мой отец отдаст меня в жены, и ты не найдешь меня здесь. Если же я не буду девицей, то смогу остаться. — Инзиль… — Выслушай меня. — Она положила ему руку на плечо. — Отец хочет этого, и, если тебе все-таки удастся убежать, я смогу сказать, что совершенно не ожидала подобного, и он не накажет меня. Юноша опустил голову. — Я люблю тебя, Кирион… подари мне хотя бы миг счастья… Вечером, после ужина, она снова заговорила об этом. — Так будет лучше для нас обоих… Поверь. Но если я не нравлюсь тебе… — Их глаза встретились. Он молчал. Девушка сняла платье, откинулась на подушки, улыбнулась и протянула к нему руки. Кирион колебался. — Избавь меня от участи гаремной игрушки… Я буду твоей и только твоей. Его лихорадило. Наконец он скинул халат и тунику и опустился рядом с ней… Ночью Инзиль думала о том, сколько теперь отец позволит Кириону еще прожить. Душу ее раздирали желания. Больше всего ей хотелось остаться с ним… В Хараде ли, в Гондоре… Если бы они могли бежать вместе... Но она слишком хорошо понимала, что это невозможно. Он обещал вернуться за ней, если ему удастся прорваться к своим. Но она знала, что стерегут его очень хорошо и в это тоже не верила. Если бы он согласился остаться с ее отцом?.. Да, она была бы счастлива, но он — нет. И такой человек никогда не сможет стать предателем… Инзиль взглянула на Кириона. Он спал и вздрагивал во сне. Она получше укрыла его и обняла. Утром она дождалась его пробуждения, и когда он открыл глаза, наклонилась и поцеловала его. — Если бы ты знал, как я люблю тебя... Он улыбнулся и провел рукой по ее волосам, но глаза его были грустными. Вскоре она отправилась к Гнаружину. — Мне удалось. — Вот как? — удовлетворенно спросил князь. — Да. Разве Замин, менявшая постель, не сообщила Вам? — Нет. Впрочем, скоро пожилая женщина предстала перед Гнаружином и подтвердила слова молодой госпожи. — Отец. Мне кажется, нужно еще подождать. Со временем он смирится с тем, что отныне связан с нами… И присоединится к Вам. Ведь если… если бы его было легко переубедить и сломать, то зачем бы он был Вам нужен?.. — Считаешь, что это возможно? Подумайте, отец. Какой у него будет выбор, если я понесу? — Это было бы хорошо… У них в роду потрясающая наследственность. — Я помню об этом и помню, что Вы хотели внука от него. К тому же он гондорец. Они чадолюбивы, и верность для них — не пустой звук. Если у нас будет ребенок, он вынужден будет покориться. — Что же, продолжай, дочь моя… И как только поймешь, что ждешь ребенка, — немедленно сообщи. Инзиль поклонилась и отправилась к Кириону. Тот сидел на ложе, опустив голову. Она подошла, села рядом и обняла его. — Отец согласился ждать. — Чего, Инзиль? Я никогда... — Я знаю. Но тебе не нужно стараться убедить его в этом. Пусть увидит, что ты колеблешься… Пусть поверит, что это возможно… — Я обречен. — Надо использовать все возможности… И чем больше у нас будет времени, тем лучше… (C) 2020 murzwin