«Испытание усовершенствованной сыворотки правды».
— Это просто уму непостижимо, что они хотят её испытывать на эльфах! — вопила она в кабинете Гарри, когда он рассказал об этом. Она, как начальник отдела Г.А.В.Н.Э, просто не могла этого допустить. Ещё во времена учёбы в Хогвартсе Гермионе удалось заинтересовать некоторых людей из Министерства Магии, рассказав о необходимости создать ассоциацию помощи восстановлению независимости домашних эльфов. И у неё получилось. Сейчас она готова отстаивать права разумных существ. Грейнджер без стука заходит в конференц-зал и замечает, что многие уже собрались, в том числе и Кингсли, от которого зависит окончательное слово. Она намеренно садится рядом с ним, наверное, подумав, что это поможет лучше донести свою мысль. Гермиона достаёт из папки листовки, которые заранее подготовила, дабы тыкать в них носом каждого, кто посмеет сказать что-то про «не имеют права» или «обязаны». Законы появились относительно недавно, и мало кто знал, что теперь эльфы должны решать сами за себя, а не их хозяева. За отмену рабства бывшая гриффиндорка тоже боролась, но пока безуспешно. Она чувствует нечто неуловимое. Нечто знакомое. Будто кто-то не сводит с неё глаз, и, чтобы убедиться в этом, Гермиона отрывается от своих документов и смотрит вперёд. Прямо на того, кого ей бы хотелось забыть. Её бывший кошмар сидит прямо напротив неё. — Грейнджер. — Малфой, — сухое приветствие. Она не видела его больше двух лет после окончания Хогвартса. И не видела бы столько же, но словно сама судьба издевалась над ней, прислав его в этот зал. Как она могла забыть, что Малфой теперь работал в Министерстве зельеваром? У неё в голове кирпичиками складывается понимание, что именно этот кретин сегодня будет настаивать на необходимости испытывать зелья на эльфах. Гермиона делает глубокий вдох. Её сердце начинает биться сильнее, оставляя на внутренней части рёбер гематомы. Потому что этот паршивец хорош. Драко превратился из хорька в долбанного лорда Малфоя: статного, чертовски привлекательного. Только его ехидная улыбка, которую он кидал в лицо Грейнджер каждый раз, когда она мазала взглядом в его сторону, совсем никуда не делась. «Какого Мерлина он делает?» Ей становится неловко. Дежавю словно вуалью спускается на неё, заставляя вспоминать эти ощущения. Гермиона прочищает горло и отряхивает с рукавов невидимую пыль. Так было всегда. Даже в школе, когда Малфой случайно, ну или же нет, но смотрел на неё, заставляя сжиматься в комок до такой степени, чтобы в итоге попытаться полностью исчезнуть. Когда это началось? На четвёртом курсе? Когда Гермиона впервые поняла, что он ей нравится. Она успокаивала себя, скидывая всё это на гормоны. Её привлекала в нём только внешность. Так ведь? Потому что характер был отвратительным. Профессор Снегг всегда ставил их вместе на зельеварении, как лучших на курсе. И эти часы для неё были ужасными. Малфой рявкал на неё, обзывал глупой, сильно сомневаясь в способностях к учёбе. Но Гермиона словно питалась этим негативом, опять же ссылаясь на гормоны, чтоб их. Всегда были ситуации, где он каким-то способом пытался её унизить. Но львиная кровь Гриффиндора давала такой же тяжёлой сдачи. Их перепалкам не было конца. — Мисс Грейнджер? — её мысли прерывает Макс Колтер, один из советников министра. Отвратительный мужик. Гермиона его недолюбливала. Всегда, когда он появлялся рядом, её тошнило от его пошлых шуточек и намёков. — Да, мистер Колтер? — натянуто спрашивает она. Он сидит справа от Малфоя, заняв почти два места — настолько его туша кажется большой. Это даже доставляет Гермионе удовольствие, ведь она знает, как Макс любит перебарщивать с одеколоном. — Я не удивлён, что вы здесь. Ведь каждый раз, когда кто-то произносит «эльф», вы тут как тут, появляетесь со своей бравадой из Г.А.В.Н.Э. «Ну и ублюдок же ты» — думает она, но отвечает совершенно по-другому: — Потому что это моя работа. И я намерена поставить точку в сегодняшнем собрании. Эльфы не будут тестировать сыворотку на себе. Это незаконно! — выпаливает на одном дыхании. Малфой вздыхает так, как будто её слова ничего для него не значат. Он тянется вперёд, сложив в замок руки и облокотив их о стол. Гермиона пытается не смотреть на них. Не позволяет себе осознать, насколько его пальцы длинные. — Ты знаешь, что незаконно использовать сыворотку правды на людях, если они не преступники, — начал Драко. — Моя новая разработка не может испытываться на заключенных Азкабана, ведь их транспортировка в Министерство невозможна. Нам необходимо сделать несколько тестов, чтобы убедиться в её действии. — Но не на эльфах! — вскрикивает она. Эта ситуация выводит её из себя. — Тогда испытай её на себе, Грейнджер, если ты так заботишься о меньшинствах. Она оторопело смотрит на него. Настолько это предложение кажется диким. — Что ты сказал? — У тебя есть другие варианты? Мы не можем привлечь добровольцев, так как это секретная сыворотка, — его уголки губ поползли вверх. Всё в нём говорит об уверенности в своих словах. — Иначе мне придётся попросить своего домового эльфа, а он точно согласится. — Нет! — она поднялась с места, привлекая к себе внимание всех присутствовавших. — То есть… да. Я готова на это пойти. Вот оно, это победное лицо Драко… Прямо перед ней. Грейнджер уверена, что этого он и добивался. Скользкий ум змеи всё-таки обвёл её вокруг пальца. — Мистер Малфой, сыворотка безвредна? — уточняет Кингсли. — Абсолютно. Только не для ваших секретов. — Мисс Грейнджер, прежде чем испытать на себе сыворотку, вам необходимо подписать бумаги о неразглашении… Но она не слушает министра. Она старается осознать, на что сейчас подписалась.***
Гермиона впервые в отделе тайн, здесь ей прежде не приходилось быть. Она идёт, выверяя каждый свой шаг, подготавливая себя к неизбежному. В конце коридора злосчастный кабинет Малфоя. Её ладони вспотели, и она вытирает их о подол платья. И прежде, чем постучать, она совершает серию горячих вдохов. — Проходи, — слышится изнутри. Гермиона неспешно открывает дверь, и в нос бьёт травянистый запах. Она полагает, что это из лаборатории, но подмечает на входе зависшее в воздухе благовоние. Кабинет небольшой: стол, диван, напротив которого журнальный столик, и камин для перемещений. Слева расположился большой книжный шкаф, а справа — стеклянная стена, за которой в полутьме виднелась лаборатория. — Не бойся, я не кусаюсь, — улыбается он, стоя оперевшись о стол. В его руке бокал с виски. — Ты с ума сошёл? Пить во время эксперимента? — она решает сразу сесть на диван. Потому что её правда немного потряхивает. — Ты переживаешь за то, что я пригубил на два пальца виски, а не за то, что я узнаю все твои секреты? — ухмыляется он. Отталкивается от стола и идёт в её направлении. Смотрит сверху вниз. Грейнджер подмечает, что он снял пиджак и теперь остался в одной рубашке, рукава которой небрежно закатаны. Она скользит взглядом по предплечьям, останавливаясь на проводах вен. — Нравится? — вдруг спрашивает он. — Нет, — лжёт она и достаёт из сумки сотовый телефон, включая запись. — Ты принесла с собой магловскую хрень? — подходит ближе, садясь напротив неё, на столик. Теперь они на одном уровне. И Гермионе становится ещё хуже. — Это диктофон. Я собираюсь записать всё на него, чтобы в случае… — она мешкает, подбирая слова, — в случае неуместных вопросов я могла написать на тебя жалобу. Его плечи вдруг начинают содрогаться от смеха. И если бы у смеха был свой вкус, то малфоевский был бы в разделе деликатесов дорогой кухни. Этот глубокий голос завораживал, заставлял слушать и слушать… Хотеть больше. — Готова? — спрашивает он и достаёт пузырек из кармана брюк. Маленький флакончик с прозрачной жидкостью не кажется угрожающим. Он щёлкает пальцами, и в камине зажигается огонь. Гермиона переводит взгляд на угли и вздрагивает, когда свет ламп полностью тускнеет. Они в полутьме. В тюрьме его кабинета. — Что ты делаешь? — Не хочу, чтобы тебя что-то отвлекало. На кону моя премия, Грейнджер, — ей кажется, что он улыбнулся. Малфой протягивает флакон, касаясь её пальцев. Слишком нежно для него. Где старый Драко Малфой, куда он делся? Эти вопросы копятся в её голове. Гермионе жарко. Или от камина, или от близости этого человека. Драко упирает руки о столешницу, отклонив торс немного назад. Его поза расслаблена, когда сама Грейнджер напряжена. Она буквально сидит между его раздвинутых ног. Гермиона сглатывает. Во рту пересохло. — Готова? И ей плохо от этого «готова?» Потому что его слова тягучи. Малфой точно стал говорить намного тише, она в этом уверена. — Чем быстрей начнём, тем быстрей закончим. Грейнджер откупоривает крышечку. Перед тем, как выпить, смотрит на него: — Спрашивай только по теме, которая была в договоре, что я подписала. Иначе, — она указывает пальцем на диктофон, — я пойду с этим прямо к Кингсли! Она не видит его реакции на её слова, потому что залпом выпивает из склянки жидкость. Она горчит на языке, и Гермиона щурится. Проверяет своё состояние. — Ты ничего не почувствуешь. Никаких изменений в организме. Лишь твоё сознание будет выдавать правду. — Когда это подействует? — она кладёт руки на колени, сжимая их. Думает, что, возможно, сумеет сопротивляться. — По идее, через несколько минут, — он призывает палочкой стакан и наколдовывает в него ещё два пальца янтарной жидкости. — Ты вообще охренел? — давится от его наглости. И от того, насколько он в этой ситуации выглядит победителем. — Ты тоже хочешь выпить? — Нет! Драко хмыкает и делает глоток. — Давненько мы с тобой не виделись, Гермиона, — он облокачивается о колени, становясь ещё ближе к ней. «Мерлин, помоги мне пережить это». — Гермиона? — грубит она. — С каких пор я стала Гермионой, а не Грейнджер? — Тебе не нравится, что я зову тебя по имени? — Д… — и горло сковывает проводами. Она сразу понимает причину. Это началось. Гермиона прочищает горло. Пытается выдавить из себя последнюю букву, но ничего не выходит. — Нет. Реакция Малфоя бесценна. Он улыбается, довольный результатом. Наклоняет голову чуть вбок, бежит своим взглядом по её телу, останавливаясь на острых коленях. Гермиону начинает потряхивать. Она в логове зверя. И пути обратного нет. — Начнем с простых вопросов, — делает паузу. Грейнджер кажется, что, вроде бы, всё идёт по плану. — У тебя есть парень? Брови Гермионы ползут вверх от возмущения. Малфой не был бы самим собой, если бы не наплевал на протокол. — Нет, — вновь через силу. Каждую секунду, каждое мгновение напряжение лишь растёт. Она трёт глаза, пытаясь успокоиться. — Малфой, протокол, — шипит, врезаясь в насмешливый взгляд. — Я не удержался, — делает глоток виски, и она подмечает, как плавно кадык ползёт вниз. Его шея прекрасна, как и её обладатель, который облизывает губы. Он явно наслаждается этой ситуацией. — Ты думала когда-нибудь обо мне? Она пытается встать, но её тут же останавливает крепкая хватка на запястье. Рука Малфоя горячая, словно он дьявол, который варил её живьём. — Уйдёшь, и я призову Тинки. Она будет испытывать сыворотку на себе. Гермиона падает обратно на диван, задевая своими коленями его. Боже. — Да. — Подробности, Грейнджер. Мне нужны они. — он расслабляет свой галстук, чтобы и вовсе его снять. Гермиона следит за этим лоскутом, ища в нём спасение. Всё, что угодно, лишь бы не смотреть Драко в глаза. — Что ты думала обо мне? «Это легко!» — Заносчивый грубиян, совершенно без манер, выскочка, — она вновь и вновь набирает в лёгкие воздух, чтобы выплевывать в него это. — Хвастливый кретин! Ты сводишь меня с ума, как только я тебя вижу! Пауза настолько накаливается, что Гермионе хочется достать палочку, погасить камин и разбить Бомбардой все лампы. Она была красная, как рак. Сердце исходится перегрузом. А Малфой в свою очередь, услышав последнюю фразу, кажется, даже не удивляется. Он просто вновь делает глоток из стакана, не сводя с неё глаз. — Я свожу тебя с ума? — он ставит бокал подле себя и тянется к верхним пуговицам, расстёгивает две. — Что бы ты хотела сделать со мной? Гермиона закрывает лицо руками. Ей настолько жарко, что капельки пота проступают на лбу. Она поднимает взгляд на диктофон. Он тоже смотрит на него и ухмыляется, будто говоря, что это не помешает ему. Он дьявол. Сущий. — В школе, я хотела тебя… — он почти открывает рот от удивления, но она продолжает: — Побить тебя. Унизить так же. Посмеяться с друзьями над тобой, глядя прямо тебе в лицо! — Поэтому ты послала мне анонимную валентинку. Это ведь была ты? «Матерьбожья, как ты узнал?» — думает она. Гермиона заколдовала её множеством заклятий, чтобы скрыть свои следы. — Д-да… как ты узнал? — она хочет умереть. Прямо сейчас. — Да потому что я видел тебя, Гермиона! Видел, как ты подкладываешь её в мой учебник. Мерлин, ты была тогда такой смешной, я просто не удержался и… «Что? Что и?» — Что ты? — интерес грызёт её изнутри. Она видит, как он улыбается. — Если я где-то покопаюсь в своих вещах, то, возможно, найду эту нелепую открытку. — Ты сохранил её? Ты держишь у себя мусор? У Гермионы возникает желание накричать на него, настолько он медлит с ответом. Она хочет сорваться к чёртовой матери, но решает держать себя в руках. Она не хочет закапывать себя ещё глубже. Не хочет помогать ему рыть для себя могилу. — Я не считаю тебя мусором… — Пфф, — вдруг смеётся она напряжённо. — Ты на протяжении всей нашей учёбы в Хогвартсе ненавидел меня. Презирал. Ведь я «грязнокровка», другого объяснения у меня не нашлось. Драко хмурится и тянется к ней, останавливаясь в нескольких сантиметрах от лица. Его взгляд бегает по её губам, веснушкам, щекам. — Я никогда тебя так не называл, Грейнджер, — он тянет носом, прикрывая глаза, и резким движением садится обратно. «Это чёртов сон!» — Если бы я сказал, что ты всегда мне нравилась, Гермиона? — его тон серьёзен. — И все мои попытки задеть тебя — лишь мальчишеский максимализм и неумение обращаться с девушками? Рот Грейнджер наполняется слюной, будто перед ней резали сочный лимон. Она глотает её и спрашивает: — А сейчас? Сейчас ты умеешь обращаться с девушками? Она слышит у себя в подсознании, как в крышку её гроба забивается последний гвоздь. К чёрту Малфоя. К чёрту сыворотку, и туда же диктофон. Она хочет услышать ответ! Малфой распрямляет плечи, будто получив разрешение на таран. Он поднимается на ноги и подходит к ней вплотную. Его ширинка на уровне её лица. Господи боже! Его горячая, блядски горячая ладонь цепляет её подбородок, и он приподнимает его, чтобы Грейнджер посмотрела снизу вверх. Гермиона облизывает губы. Ей кажется, что она спит. Потому что в ту же секунду большой палец Драко дотрагивается до губ. И это последняя нить, которая удерживала её на плаву. Грейнджер раскрывает рот и обволакивает палец губами. Ей достаточно видеть из-под полуопущенных ресниц, как это действие ломает Малфоя. Гортанный стон нарушает тишину. Драко поворачивает палец и, как крючок, тянет Гермиону наверх, прямо за верхнее нёбо. Рыбка попалась. Они стоят плотно друг к другу. Её вздымающаяся грудь касается его рубашки. Она через ткань чувствует, насколько Драко горяч. — Чего ты хочешь, Гермиона? — шепчет он почти в губы. — Сними рубашку. Мечтала об этом, сразу как зашла сюда. Ей будет стыдно. Потом. Сейчас она с новыми мыслями и его признанием хочет делать всё правильно. Клочья света тусклых ламп неравномерно выбеливают остроскошенные скулы Драко, пока он расстёгивает рубашку, не сводя с Гермионы глаз, и в конце концов снимает её, бросая куда-то в ноги. — Твоя очередь, Грейнджер, — тянется рукой к шнуровке её платья. — Сними это. Гермиона через голову стягивает с себя платье. Оно шуршит, когда падает к его рубашке. Вот они. Полуголые. Честные, стоят напротив. Она жуёт губу, когда он оглядывает её с ног до головы, останавливаясь на острых сосках. — Не носишь лифчик? — Не люблю… — Ты когда-нибудь представляла секс со мной? Гермиона чувствует, как кожа лица и груди покрывается красными пятнами. Пятна горячие и шипят, от них с лёгкостью можно прикурить. Вполне адекватная реакция на такие вопросы. — Постоянно. — И как это было? — он поддевает её трусики и тянет их вниз, садясь на колени. Это расположение, божеправый… Гермиона кладёт руки на его голову, зарываясь пальцами в волосы. Тянет на себя. И ему не нужно уточнять. — Мне нравится грубо, Малфой… Гермиона отчаянно отторгает мысли о том, что будет завтра, потому что… блять. Малфой прикусывает внутреннюю часть бедра и зализывает отметину от зубов. Грейнджер стонет, запрокидывая голову назад, потому что его язык уже внутри. — Боже, Малфой… И это правда. Потому что он блядски убивает её сейчас. Он Бог, только вот на коленях не она. Драко дёргает её за бёдра на себя, она падает назад. Кожа дивана приятно холодит. Гермионе это необходимо. Внутри неё адское пламя и тугой узел возбуждения. Она ёрзает на мягких подушках, мнёт платиновые волосы и виктимно скулит. Он поднимает голову и замечает, как Гермиона прикусывает губу. Он рычит и тянется вперёд. К ней. С долбанного размаха врезается языком в её рот. Трахает так, как ей нравится. Как она попросила. Гермиона заламывает брови, протяжно стонет ему в рот и обхватывает ногами его талию. Чувствует, как твердеет в его паху. Ещё. Ей нужно ещё и ближе, чтобы склеиться и не разорваться. Драко перемещает поцелуи с шеи на грудь, обсасывает соски и спадает к животу, попутно снимая с себя брюки. Гермионе немного щекотно, когда его волосы легко касаются впалого живота, она опьяненно улыбается. — Как же я давно хотел тебя, — говорит он, смотря на картину впереди. Гермиона, раскрепощённо расставив ноги, тянется к нему. Хочет больше. — Мерлин, ты меня убиваешь! — Драко, пожалуйста! И это последние её слова перед тем, как он с силой толкается внутрь и падает на неё своим телом. Гермиона выдыхает ему прямо в ухо горячими волнами, от которых у Малфоя мурашки давятся одна на другой. Его зверство меняется на нежность быстрее, чем вдох и выдох, и так по кругу. Гермиона вонзает ногти в его белую простыню кожи. Снять бы её, как водолазный костюм, оголяя нервы. Ей хочется довести его до истерики. Но всё, что Гермиона делает, это стонет, прикусывая губу. В голове белый шум. Малфой все резче. Жёстче. Быстрее. Она сжимает мышцы вокруг его члена и выстанывает имя Малфоя, прогибаясь в спине до хруста позвонков, впадая в анабиоз от оргазма. Гермиона чувствует по его хриплым стонам, что ещё пару движений, и он последует за ней. — Посмотри на меня! — шепчет она. И как только его взгляд встречается с её, он кончает, впиваясь в её губы. Они молча одеваются. Мыльный пузырь лопнул, освободив от напряжения. Гермионе хочется провалиться от стыда. И как только она собирается на выход, Драко останавливает её вопросом. — Повторим? — Нет! — и хлопает дверью. — Сыворотка закончила действие… Малфой улыбается. Приятная нега расползается по телу. Он валится на диван, на котором они только что занимались сексом. Он ещё тёплый от её тела. На глаза попадается серебряное устройство. Гермиона забыла у него телефон.«Значит, вернётся», — думает он и блаженно закрывает глаза.