Мой дорогой племянник.

Мягкие, такие родные касания пальцев к длинным черным волосам. Они осторожно расплетают маленькие косички, вынимают из уже растрепанного пучка заколку, что потускнела от времени. Волосы цвета вороного крыла по спине струятся, по плечам, а пальцы в них зарываются, приятно затылок массируют. Тяньлан-цзюнь блаженно прикрыл глаза, полностью доверяя своему племяннику. Это единственный человек — вообще, демон, но это неважно — которому священный демон может доверять. Чжучжи-лан знал, сколько приложить силы к массажу головы, как зарыться пальцами в слегка вьющуюся шевелюру. Тяньлан-цзюню впервые стыдно признать, что ему хотелось бы, чтобы Чжучжи сжал их, открывая Цзюнь-шану вид на свою шею. Змей осторожно подушечками пальцев касается висков головы демона, начиная и их массировать. Чжучжи единственный знает, насколько сильная головная боль одолевает его господина и всегда пытается помочь. Это не действует, но Тяньлан-цзюнь все равно благодарно улыбается племяннику, говоря, что боль почти утихла и все это благодаря Чжучжи. На самом деле Тяньлан-цзюнь хотел бы коснуться губами костяшек пальцев Чжучжи-лана, провести по бледной коже носом до запястья и целовать, целовать, целовать. И накрыть его руку своей ладонью, показывая, что всегда готов защитить. Священный демон любил Су Сиянь, любит и сейчас, имеет с ней общего сына, но его любимая госпожа Су всегда говорила одну вещь. Не живи в прошлом. Тяньлан-цзюнь старается, и у него даже немного получается? Возможно, не_родственная любовь к собственному племяннику неправильна. Возможно, его сестра бы убила ещё раз за такое, но Тяньлан-цзюнь надеется, что она его простит, пусть и находится на том свете. Да, Чжучжи-лан его племянник. Его, пусть совсем и не невинный, но добрый племянник, всегда приходящий на помощь, всегда готовый выслушать, до сих пор не сбежавший, всегда отвечающий на проявления пока что родственной любви. Скромный, замкнутый, но очень заботливый. Чжучжи просто не знает, как правильно общаться с людьми и как именно отвечать на добрые поступки. Чжучжи всегда волновался о других, но только не о себе. — Цзюнь-шану ещё требуется помощь? — Нет, Чжучжи, укладывайся спать. Ты хорошо поработал сегодня. — Я должен убедиться в безопасности Цзюнь-шана. — Спать, Чжучжи. Змей убирает руки от чужой головы и покорно укладывается на кровать, взглядом следя, как его дядя поднимается с пола. Тяньлан-цзюнь поворачивается к кровати и стаскивает с плеч Чжучжи этот странный кусок ткани, в котором он постоянно пытается согреться. Змей смотрит вопросительно, а Тяньлан лишь снимает свои верхние одеяния и укрывает ими юношу, наклоняется и подталкивает края своеобразного одеяла под Чжучжи, чтобы нигде не дуло. — Цзюнь-шану будет холодно. Ему не стоит отдавать свою одежду. — Не будет холодно. Спи, Чжучжи. Если Тяньлан-цзюню будет холодно, он заснёт, прижимая Чжучжи-лана к себе со спины, согревая обоих, и проснется задолго до племянника, чтобы его маленькая шалость вновь осталась незамеченной. Чжучжи всегда спит крепко, если рядом находится только его дядя, поэтому не чувствует, что происходит вокруг. Тяньлан-цзюнь уже давно себя ругал за то, что грузит проблемами своего племянника — он ведь никогда слова против не скажет — но старший демон бы соврал, если бы сказал, что в таком положении дел нет своих плюсов. Тяньлан-цзюнь просто хочет защитить Чжучжи от всего зла и невзгод, чтобы он всегда мог искренне улыбаться. Чжучжи-лан снова беспокойно ворочается во сне, и священный демон берет его за руку, сжимает и греет. Тяньлан-цзюнь смотрит, как племянник хмурится, и наклоняется к его лицу, касается губами щеки, скул, на которых сверкают нефритово-зеленые чешуйки, целует зелёную метку на лбу, что напоминает несколько простых маленьких листочков уносимых ветром. Чжучжи сам по себе такой был — на вид простой и немного даже беззащитный, но нужно только чуть-чуть присмотреться к нему, заметить то, что так тщательно скрыто. Тяньлан-цзюнь надеется, что сможет сделать так, что Чжучжи никогда больше не придётся отчаянно хвататься за него во сне. Надеется, что он будет хвататься, чтобы Тяньлан-цзюнь мог прижать его ближе к себе, устроив руки на стройной талии. Взгляд священного демона упал на вторую свою руку. Безвольно висевшую, изуродованную следами гнили. Эта гниль уже добралась до шеи — не факт, что завтра вместе с рукой не отвалится и кусок шеи, и Чжучжи снова будет волноваться, пришивая конечность. Тяньлан-цзюнь понимает, что он полный идиот. Никогда его глупые мечты не будут исполнены. Сейчас он просто гниющий заживо демон, у которого каждый день может быть последним. Каждый день, когда он как несколько лет назад читает дешёвые романы, потом смотря, как Чжучжи-лан смущается от содержания текстов, но не смеет возразить, ведь Тяньлан-цзюнь хочет обсудить данный роман, может стать последним. Даже являясь демоном, племянник Тяньлан-цзюня был слишком добр; даже если дело касалось выживания, он не забывал отплачивать людям добротой. Тяньлан-цзюнь не знал, как оставит Чжучжи в этом полном предательств мире. Тяньлан-цзюнь не знал, как он сможет уйти без Чжучжи в своих теплых объятиях. — Цзюнь-шан до сих пор не спит? — Скоро лягу, Чжучжи. Почему ты проснулся? — Не знаю. Возможно, я испугался. — Испугался? — Этому Чжучжи было слишком хорошо. Он боялся, что все исчезнет.