Кодекс моды для одиноких (Любовь - это модно 1)

«Аа-щщ… Чтоб тебя!» Шан Сингер, злясь на себя, забрал куртку, вот кто просил его лезть не в своё дело?! «Не знаю, может я съел что-то не то, отчего меня переклинило, но просто увидел, как она стоит там, жалкая, растерянная, у всех на виду и не может прикрыться, и я сразу почувствовал… сразу почувствовал, что должен помочь ей». Но сейчас ему казалось, что он явно попал впросак. — Я пошёл. Он нацепил наушники. «Вот дерьмо!» Следующим треком он захотел поставить песню «Двуличие», он прослушает её сто раз: «Мне просто нечего сказать, результат моих стараний подобен разрушенной лысой горе…» (Клип на песню «Двуличие» в примечании под главой). — Эй! Её окрик донёсся до него одновременно с нажатием кнопки воспроизведения. Он обернулся и едва не ответил «отстань, я спешу», однако уходя, пожелал сохранить о себе хорошее впечатление: — Чем могу служить, мисс Ю Ми? Она смотрела на него с улыбкой, но глаза были сердитыми, этот диссонанс делал её немного смешной. — Спасибо. Шан Сингер подумал, что ослышался. Он посмотрел на свой iPod — странно, разве в его плейлисте есть песня под названием «Спасибо»? Ю Ми закатила глаза. «Не слишком ли этот мужчина преувеличивает своё удивление?» — Неужели господин Шан не выучил в детстве это слово и теперь не может расслышать? «Конечно, учил!» — Я просто думал, что мисс Ю Ми в школе не проходила этого слова. И он снова надел свою парадно-выходную улыбку. Они смотрели друг на друга, снова начали ощутимо потрескивать искры, но ни тот, ни другой не испытывали ненависти. Он неожиданно увидел её с другой стороны, мягкой, не огрызающейся на каждое слово; и Ю Ми тоже осознала, что он пришёл ей на помощь, когда она попала в неловкое положение, даже не думая о сложившейся между ними неприязни, а это редкое качество. У этого мужчины далеко не «мелочная душонка», как она вначале полагала. Она подняла брови, стараясь пока держаться достаточно холодно, но искренний тон делал невозможным проявления какой-либо бестактности. Ситуация выглядела странной, и Шан Сингер почувствовал себя несколько не в своей тарелке; в конце концов, вчера по дороге домой он костерил её на чём свет стоит. — Не за что, я уже ухожу. Интуиция подсказывала ему, что задерживаться дольше плохо, и Шан Сингер толкнул тележку. В этот момент Ю Ми вдруг увидела в его тележке печенье и конфеты, и не удержалась, пошутила: — У тебя сегодня весёлая вечеринка? Как скверно, он и забыл, чего накидал в свою тележку. — Это для моей девушки. «Не может быть?» — удивилась Ю Ми и длинно протянула: — О-оо… Интересно, как же ты её сильно провинился перед ней, если накупил ей, м-мм… столько сладкого. Полная тележка, и чего тут только нет, сладости на любой вкус. Она вдруг вспомнила, как заблестели его глаза, когда он увидел профитроли, хотя прекрасно делал вид, что ему всё равно, но от неё не укрылось. Она принялась разглядывать, что он туда нагрузил: — Хрустящие трубочки с начинкой? OREO? Палочки Pocky? У твоей подружки действительно очаровательный вкус. Возмутительно! Шан Сингер медленно, но верно заливался горячим румянцем. У него не было девушки. Все его женщины велись на его красивую внешность и поэтому начинали встречаться с ним, но спустя какое-то время они обнаруживали, что он совсем не такой, каким они его себе навоображали, разочаровывались и покидали его. А почему, собственно? Он тоже человек, у него есть свои слабости, он так же, как все, ест, пьёт и ковыряется в носу. Он в жизни не поверит, что Канэсиро Такэси (японский актёр-красавец тайваньского происхождения) не пукает. Во всяком случае, после нескольких выяснений отношений он как-то устал, так что — да здравствуют одиночки, одиночество — это свобода! Он напустил на себя важный вид и ничего не стал объяснять Ю Ми. Просто эта тележка выглядела так, будто ему действительно не хватает хорошего настроения… Что тут скажешь? Очаровательно, вот и хорошо. Неожиданно на третьей встрече её негативные представления о нём превратились в очаровательные. Весьма отрадно, стоит отметить, в конце концов, жизнь в том и состоит, чтобы избавиться от ненависти, уменьшить противостояние, и тогда наступит мир во всём мире. Ю Ми собралась уходить, но на этот раз он остановил её: — Мисс Ю Ми, по поводу твоих джинсов. — Да? Шан Сингер кашлянул и принял серьёзный вид: — Запомни, когда будешь стирать свои джинсы, выверни их на изнанку, и ещё, ни в коем случае не суши на солнце, а перед первым полосканием нужно замочить в растворе соли, и подержать так примерно четыре часа… Пока он методично рассказывал о правильном способе стирки джинсов, брови Ю Ми поднимались всё выше и выше, она не знала, рассердиться на него или посмеяться: — Господин Шан, вообще-то я продаю джинсы. Она подразумевала, что знает не меньше его. Шан Сингер сейчас же смутился, но к счастью, он очень поднаторел в притворстве: надел тёмные очки и сделал вид, что смотрит на часы: — О, мне уже пора идти. — Счастливого пути. Она смотрела вслед уходящему мужчине, и от его нарочито озабоченного вида её разбирал смех, смывая начисто весь негатив, вызванный недавним инцидентом с пролитием кока-колы на её одежду. Однако, если он закупался в этом супермаркете, значит, он живёт где-то рядом? Какое совпадение! Продолжая размышлять, она подошла к кондитерскому отделу и тоже взяла хрустящие трубочки с начинкой, коробочку OREO, и вдруг её пронзила мысль: интересно, а как выглядит этот мужчина, которого она запомнила на модном party с неизменным бокалом шампанского в руке и беззаботной улыбкой, когда ест все эти сладкие пустяковины? Это и правда интересно, не так ли? Вот только у Ю Ми не было возможности увидеть, как он ест сладости, зато спустя две недели ей довелось увидеть, как он выносит мусор. Оказывается, они действительно живут совсем рядом, в одном микрорайоне и даже помойка у них общая. После восьми вечера при свете уличных фонарей кофейное золото его волос было трудно не узнать, но Ю Ми гораздо больше удивил его прикид: вязаный джемпер с длинными рукавами и V-образной горловиной, поверх которого был надет стильный чёрный жилет, пугающе дорогие джинсы очень известной фирмы. Единственное, о чём можно было сказать, что оно соответствует ситуации и понятию «повседневность» — это биркенштоки на его ногах. «Почему он так одет? Только что вернулся из съёмочного павильона?» Он тоже узнал её, и видимо, встреча для него была неожиданностью: — Ю Ми? — Да. Она не обратила внимания на его удивление, продолжая изучать его наряд: — Ты только что пришёл с работы? Он задрал брови кверху: — Нет, у меня сегодня выходной, я был дома. «Этот парень так одевается дома? Тут никакой ошибки?» — Ладно, всё нормально. Она отвернулась, перестав разглядывать его наряд, выбросила мусор и пошла назад. Дважды в месяц по пятницам она брала выходной, чтобы переделать все свои дела, и вот уже два раза подряд она столкнулась с ним. Она обернулась и увидела, как возле него остановилась какая-то соседская бабулька и пытается завязать с ним беседу, а он с улыбкой ей что-то отвечает. Видимо, он рождён для связей с общественностью, но ей это было чуждо, она не собиралась углублять знакомство с ним. В этот миг их взгляды встретились, и он сразу поджал губы, словно говоря: «Видишь, как меня тут все знают и любят?». Ю Ми иронично улыбнулась, «это взрослый мужчина или шкодливый ребёнок?» Она вернулась домой. Ю Ми никогда не отдыхала на выходных, дел было много, в том числе несколько неоконченных статей для журнала. В дополнение к постоянному сотрудничеству с «Flawless» она иногда делала обзор статей других газет и журналов. На этот раз сроки поджимали, ей пришлось спешно доделывать «хвосты». Просидев с восьми вечера до четырёх утра, она не вытерпела и решила дойти до ближайшего круглосуточного магазина, купить что-нибудь из еды. Она купила рисовые шарики с начинкой, японскую сборную солянку (разновидность горячего супа) и напитки, и уже на выходе из магазина столкнулась с кем-то в дверях. — Плохо так… Окончание фразы исчезло в ужасе, охватившем Ю Ми. Она широко раскрыла глаза, надеясь, что обозналась, но человек явно был удивлён не меньше, чем она, и точно так же широко распахнул карие глаза. Слово «плохо» мелькнуло перед глазами, человек побледнел, а в следующую секунду развернулся и помчался прочь. И Ю Ми очертя голову кинулась в погоню. — Эй! Подожди! — крикнула она. «О Боже!» — подумав, как смешно это выглядит, она расхохоталась: — Ха-ха-ха, почему ты убегаешь? — Потому что ты меня преследуешь! В душе Шан Сингера поднялся просто матерный ураган, даже его лицо подурнело. Он сразу понял, что она узнала его. «Shit!» — Мисс Ю Ми, уже очень поздно, вам следует вернуться домой! — Ха-ха-ха, всего-то, ты боишься, что тебя увидят? Ю Ми уже лопалась от смеха и задыхалась от быстрого бега, это ж надо, ночные догонялки по пустынной улице. Шан Сингер уже понял, что она его узнала, поэтому бесполезно трепыхаться, лучше смириться с судьбой и остановиться. — Чего ты ржёшь… — Ах-ха-ха-ха… — Ю Ми даже закашлялась от смеха, и на глаза выступили слёзы. Это и впрямь Шан Сингер, но как он одет в такой час — это просто существо из другого мира… На глазах очки, на голове две чёрных липучки для фиксации чёлки, похожие на приставшие к волосам два куска сушёных водорослей. Внизу он был одет в спортивные треники, много повидавшие на своём веку, с высокой талией и пузырями на коленках, а сверху композицию венчала истрёпанная после множества стирок футболка с растянутым воротом и с принтом на груди в виде черепахи вверх тормашками. Он выглядел как бомж, когда бы ещё она увидела этого обычно вечно расфуфыренного модника в таком обличье? — Футболка у тебя клёвая, я тоже хочу такую, ха-ха-ха… Она не могла остановиться и смеялась без всякого уважения к его достоинству. Шан Сингер просто не знал, куда провалиться от стыда: — По-твоему нормально так одеваться? — Да, да, это супернормально, — Ю Ми вытерла слёзы, посмотрела на его смущённое лицо и вдруг обнаружила, что всё её отчуждение и предубеждение против него куда-то испарились. Она смеясь вытащила из пластикового пакета только что купленные напитки и кивнула на ближайшую лавочку. — Я убегалась за тобой… Давай присядем, отдохнём немного. Шан Сингер поднял брови, не очень-то доверяя её неожиданному дружелюбию, однако, от её насмешек у него так горело лицо, что ему действительно не помешало бы выпить чего-нибудь прохладного. — Хорошо. Между зелёным чаем без сахара и фруктовой водой «Minute Maid» он выбрал последнюю, потому что она была достаточно сладкой. Они на редкость миролюбиво уселись на скамейку, и она опять рассмеялась, вспомнив, как он улепётывал от неё. — Ты не устал каждый день заниматься показухой? — Почему показухой, это моя профессия! Недовольный Шан Сингер снял с волос липучки. Блин, он даже про них забыл! В четыре утра он неожиданно проснулся от голода. Он был уверен, что в такой час на улицах никого не будет, кто же знал, что именно она встанет на его пути к ночному перекусу? — Я пиар-менеджер торговой марки, мой облик — это имидж фирмы, конечно, я должен следить за собой. — Да, да, ты прав, — посмеиваясь, согласилась Ю Ми. Она видела, что он всё ещё сердится, и неизвестно почему, ей вдруг захотелось утешить его добрым словом: — Нет, но ведь это же хорошо, по сути одежда должна быть удобной и радовать, зачем так мучиться, чтобы каждую секунду быть во всеоружии? Шан Сингер замер и недоверчиво посмотрел на неё, но увидел в её мягком взгляде только искренность. Её поведение с самого начала было не таким, как у других женщин. Все его прежние девушки приходили в ужас от простой одежды и требовали никогда так не одеваться. И только она, несмотря на то, что вначале насмехалась над ним и была неуступчива, отнеслась к нему лучше, чем кто-либо. Но наверно это потому, что они друг другу никто, и он может нарядиться хоть Элвисом Пресли, ей это будет по барабану? — А если бы твой парень так оделся? — Ну и что? Если ему хорошо так, значит и мне хорошо. Ответ Ю Ми прозвучал естественно, без всякого притворства, и Шан Сингер расслабился. Вот уже второй раз он оказывался так близко к ней, что мог внимательно рассмотреть черты её лица. Она действительно не красавица, глазки, носик, ротик — всё такое маленькое, но в ней есть одна характерная особенность. Это её серые глаза, которые сейчас, под светом ночных фонарей приобрели желтоватый оттенок, придавший им немного нежности и тепла. Сердце Шан Сингера пропустило удар, и ему вдруг стало жарко. Он поспешно припал к горлышку бутылки и глотнул фруктового напитка, но как ни странно, не ощутил ожидаемой сладости, его язык отказывался чувствовать её, как будто хотел попробовать совсем другую сладость, не эту… Блядь, о чём он думает?! Шан Сингер в ужасе вскочил: — Уже очень поздно, тебе не пора домой? — О, а тебе разве не надо в магазин? «Shit!» — Я сначала переоденусь, а потом схожу. — Пха-ха-ха… — опять покатилась со смеху Ю Ми. Он действительно слишком зациклен на своей профессии, но как ни странно, это не отталкивало её, а наоборот, вызывало безотчётную симпатию: — Только не переусердствуй. Она встала со скамейки, помахала ему рукой и пошла восвояси. Шан Сингер с суматошно бьющимся сердцем проводил взглядом её тонкую фигурку. Только сейчас она, можно сказать, преградила ему путь в магазин, он был уверен, что она не упустит случая поиздеваться над ним и даже сделает этот случай сюжетом для своего блога, но нет. Она, конечно, смеялась, но совсем не злобно и не унизительно. Когда-то он хотел увидеть, будет ли она очаровательной, если засмеётся. Сейчас он увидел, как от смеха её глаза превратились в щёлочки, похожие на два полумесяца, и серые зрачки уже не источали тоску, а изогнутые в улыбке губы, из которых когда-то вылетали ядовитые реплики, приводившие его в ярость, теперь произносили слова поддержки и успокоения. Она уже давно ушла, а он всё стоял, глядя ей вслед с глупым видом и никак не мог прийти в себя. — Что происходит? Грудь Шан Сингера сдавило сомнение, клокочущее, как бурные волны прибоя, как будто он попал в некую иллюзию, от которой невозможно освободиться. Такое чувство, словно она погладила для него сильно помятую рубашку, и когда он надел её, телу стало так тепло и уютно, что захотелось носить эту рубашку, не снимая. …… Кроме двух официальных выходных в месяц Ю Ми брала одну выходную среду в середине месяца. Время она попусту не тратила, делала домашние дела, разбирала и стирала одежду, после обеда устраивала себе тихий час. А после четырёх часов она отправлялась в один Lounge Bar в восточном районе. Этот бар принадлежал её другу, и там каждую третью среду в месяце устраивалось мероприятие, иногда девичья ночь, иногда ночь нуворишей, а сегодня темой вечера были холостяки. Говорили, что множество народу забронировали места на эту ночь. Она пришла, чтобы помочь. — Хай-гэ. Войдя в бар, она поприветствовала бритоголового мужчину средних лет в тёмных очках. Высокий и крепкий, он был одет в спортивную майку без рукавов, открывающую его смуглые, покрытые татуировками руки, причём, на левом предплечье виднелся длинный, жутковатого вида шрам. Видимо, подготовка к вечеру была в разгаре, потому что мужчина вспотел; однако, завидев её, он накинул куртку с длинными рукавами. — Добро пожаловать. — Привет. Движение Лан Хая *выглядело так, будто он стесняется своих татуировок перед ней. Ю Ми печально улыбнулась. (Имя蓝海, lánhǎi переводится «синее море»). Лан Хаю уже за сорок, они относятся друг к другу как брат и сестра. Когда-то давно, будучи совсем юным и неопытным ребёнком, она помогла ему. В двенадцать лет её семейные обстоятельства сложились так, что она оказалась в интернате. Она была ребёнком от смешанного брака, британская кровь, доставшаяся ей от матери, объясняла её необычный цвет волос и глаз, сделавшие её изгоем в интернате. Она еле дождалась окончания средней школы, и как только ей исполнилось пятнадцать, удрала из интерната. Лан Хай был главарём местной банды. Она нашла его на заднем дворе ресторана, где подрабатывала, упаковывая еду на вынос, раненого, с залитой кровью, пробитой головой. Он нуждался в помощи, и она, хотя интуитивно чувствовала, что не должна ввязываться не в своё дело, всё-таки не смогла повернуться и уйти. Потому что она сама была в отчаянном положении и её тоже обогрели добрые люди. Поэтому она осталась, нашла в его кармане мобильный телефон, поискала в сообщениях и выбрала номер человека, которому пострадавший вероятнее всего доверял. Позвонила и оставалась рядом до тех пор, пока не пришла помощь. — Хай-гэ? Ты ранен… Это ты звонила? Она кивнула. Так она стала спасительницей Лан Хая. Узнав, что ей некуда идти, он приютил её у себя и назвал младшей названой сестрой. Лан Хай стал первым светом в её жизни, она боготворила его и хотела стать такой же, как он, поэтому настояла, чтобы он принял её в банду. Её представления о преступном мире основывались на фильмах, пронизанных мрачной романтикой, дружбой и любовью, а это было как раз то, чего ей не хватало в жизни.