I am Cale Henituse

      – Марис.       – Рад, что Вы в порядке, графиня.       Марис зорким глазом осмотрел её и озорно улыбнулся, а после перевёл взгляд янтарных глаз на напрягшегося мальчишку рядом с ней.       – А это, я так понимаю, молодой господин Кейл.       – Ты прав.       Виолан дёрнула уголками губ и отвернулась, чтобы убрать азбуку и исписанные листы в сторону.       – Ну здравствуйте, молодой господин Кейл. Меня зовут Марис...       – Ах, он... Ещё не знает общий язык. – Виолан задумалась на секунду, а потом быстро вытащила из уже сложенных чистых листов один и стремительным, летящим почерком нарисовала знакомыми любому ребёнку картинками короткое объяснение Кейлу.       – Не знает?... Оу, хорошо. – Марис задумчиво пощёлкал пальцами. – Тогда будем общаться письменно? Я вижу, чистые листы ещё остались.       Виолан улыбнулась.       – Было бы чудесно.       – Отлично! – Марис с негромким хлопком соединил ладони вместе и, расправив свою белую мантию семейного лекаря, уселся напротив мальчика. Виолан передала ему перьевую ручку и чернила, и пододвинула листы.       Они все считали, что ребёнку было необходимо знать, что с ним собираются делать и каковы будут результаты проверки организма лекарем. Кейл должен был знать, есть ли у него проблемы со здоровьем и если да, то какие и чем их придётся лечить.       Не на каждую болячку хватало лишь вмешательства магии лекаря — иногда приходилось пить лекарственные травы, чтобы не было серьёзных последствий, иногда — различные ягодные отвары, в которых было много нужных организму витаминов.       Всё это было строго индивидуально, ведь если у одного человека, например, были проблемы с желудком на фоне переедания, а у другого — голодания, то они не могли пить один и тот же витаминный отвар.       Да, бывали и такие кадры.       Последствия были незначительны, если пьёшь не подходящий тебе отвар раз в неделю, месяц или год. Но если каждый день... Всё может закончиться крайне печально.       Земля, полная магии, плодоносила такими же полными магии, а значит — и гораздо более эффективными, дарами.       И здесь было главным не ошибиться — как с определением диагноза, так и с дозой лекарственных трав и ягодных отваров.       Кейл вглядывался в нарисованное Виолан предупреждение на протяжении нескольких минут, беззвучно шевелил губами, пытаясь вникнуть в смысл красиво нарисованных картинок, вчитываясь в их значения.       Всё для себя уяснив, Кейл кивнул и чуть отодвинул бумагу, внимательным взглядом осмотрев прибывшего старика.       Первым, что бросилось в глаза, были ослепительно белоснежная мантия на золотых креплениях и яркие золотые глаза, с мягкостью смотрящие на него.       Уже позже удалось собрать в голове цельный образ — множество родинок на руках, чуть сморщенную с возрастом кожу, почти незаметные веснушки на прямом носу и волосы. Тёмно-каштановые, без единого седого волоса, те были убраны в высокий хвост серебряной заколкой и блестящим водопадом спускались до бёдер мужчины.       Кейл почти залип на подобной простой красоте, но быстро отвёл восхищённый взгляд в сторону, едва заметив весело прищуренные глаза старика.       Живые глаза и подвижное лицо совершенно не хотели соединяться с морщинистой кожей и заметными складками вокруг глаз и рта.       Представлялся скорее полный сил молодой воин с озорной усмешкой и мечом в руках, чем приземистый весёлый лекарь, полностью укутанный в мантию и скрывающий за большим капюшоном лицо.       В любом случае, Кейл понял, что этот пришедший по его душу лекарь пока что не был ему врагом, судя по тому, как не закрывала свой живот ладонями в неосознанном движении перед ним Виолан, в отличие от слуг поместья, и как тепло она улыбалась.       Секунду поколебавшись и закусив губу, Кейл наконец принял решение и встал перед лекарем, сжав до побелевших костяшек кулаки.       Виолан доверяла ему. А Кейл доверял Виолан, потому что она была тёплой.       Она была похожа на его сокровище, а его сокровище дарило ему лишь защиту и поддержку в трудные времена, даже когда не находилось в его руках.       Марис же в ответ на такой смелый жест постоянно косящегося в сторону графини мальчишки лишь чуть изумлённо приподнял брови и мягко улыбнулся.       Марис прекрасно видел враждебный настрой по отношению к нему мальчика, но такого самоотверженного шага от него не ожидал.       Тут определённо было видно мягкое, но уверенное влияние Виолан, ставшей гораздо «пластичней» к другим людям за время своей первой беременности. Марис прекрасно знал её до встречи с графом Хэнитьюз, и та волевая и строгая, со стальным стержнем внутри женщина могла запросто подавить любого своей властной аурой, но растаяла словно масло перед Дерусом, а в течение беременности так и вовсе изменилась до неузнаваемости!       Да, стальной стержень внутри и некоторая властность остались при ней, но наблюдая за тем, как этот маленький волчонок тянется к ласковой руке Виолан, Марис мог сделать вывод, что её стало гораздо легче переносить на каком-то глубинном уровне. По крайней мере, детям.       Марис, осторожно взяв молодого господина за плечи, чуть сдвинул его на шаг подальше от себя, чтобы рукам ничего не мешало, а после быстро расстегнул пуговицы рубашки, внимательно наблюдая за окаменевшим лицом и живыми на его фоне глазами — вредить психике ребёнка больше, чем уже это сделали, Марис не желал.       И, конечно же, в таком бережном отношении к мальчику совсем не был виноват сверлящий его ледяной, предупреждающий взгляд незаметно появившегося Рона. Марис умело скрыл усмешку. Этот... Молан определённо серьёзно отнёсся к взятой на себя ответственности за ребёнка.       За чужого ребёнка, что было ещё удивительней.       Раньше Марис не часто сталкивался именно с Роном, но с его отцом был знаком очень даже хорошо. И главный завет семьи убийц Моланов знал не понаслышке.       Те хранили родную кровь почище Дракона, охраняющего собственные сокровища.       Даже бастарды были с радостью лелеемы и любимы, пусть нагулявшая их неизвестно где мамаша и поддавалась наказанию.       Коротко говоря, семья Молан была зациклена лишь на себе самой и развивалась на пути убийств и наёмничества лишь из-за феноменального таланта детей к скрытности.       Вот так скрытные убийства, превосходящие даже племя Кошек, и стали их визитной карточкой.       И тут вдруг такая забота о совершенно чужом ребёнке?       Марис был заинтересован. Что же изменило мнение и семейное воспитание Рона? И как Бикрос отреагировал на это?       Но Марису быстро пришлось откинуть лишние размышления — увиденная картина заставила его нахмуриться.       Торчащие кости можно было запросто спрятать под слоем мяса, когда мальчишка отъестся. Но ровный, аккуратно зашитый белыми нитками хирургический шрам на левом боку вызывал мрачные мысли.       Граф Дерус говорил, такой ещё и на спине есть?       Марис развернул мальчика и чуть приспустил с плеч рубашку, поджав губы.       Ровно по центру позвоночника шёл уже заживший, чуть выступающий разрез. Такой же ровный и аккуратно зашитый, как и на боку.       И оба они были сделаны относительно недавно.       Марису это совершенно не нравилось.       В Королевстве Роан уже давно была запрещена как работорговля, так и рабство в целом. И если кто-то осмелился так нарушить закон, да и ещё ставил неизвестные эксперименты... Стоило доложить об этом Королю.       Только вот... Расскажет ли единственный свидетель подобного преступления о произошедшем? Королевские инспектора, конечно, постараются мягко допросить ребёнка, но какова вероятность, что тот не получит от ещё свежих воспоминаний новую моральную травму плюсом к старой?       Марис закусил щеку изнутри и невесомо притронулся к шраму, разом заставив мальчишку вздрогнуть и резко развернуться с громким криком, прикрывшись расстёгнутой рубашкой:       – Не трогай!       И в больший шок всех присутствующих привело не то, что ребёнок внезапно заговорил, а то, на каком языке он это сделал.       Рон сжал руки в кулаки, отчего кожаные белые перчатки глухо скрипнули.       Он хорошо знал этот язык. Язык Восточного континента.