I am Cale Henituse

      Целый месяц всё было относительно спокойно.       Кейл пока оставил свои попытки сбежать и, как и решил однажды, дал шанс жителям территории Хэнитьюз стать ему если не семьёй, то хотя бы надёжным убежищем.       И пока что о своём решении совершенно не жалел.       Супруги Хэнитьюз, получив на это твёрдое согласие, окружили внезапно приобретённого слегка настороженного сына любовью и заботой.       Виолан помогала ему учить язык Западного континента, в том числе язык Королевства Роан, гражданином которого он теперь был, Дерус также иногда приходил и помогал ему в этом, но чаще — покупал ему различные игрушки и безделушки, отчего на душе Кейла каждый раз теплело, несмотря на то, что предпочитал он больше мягкие игрушки, чем всяких солдатиков и рыцарей.       В войну он уже наигрался, спасибо.       В отличие от Виолан, принявшей его своим сыном и относившейся соответственно, Дерус являлся больше защитником, чем родителем.       Дерус был его щитом.       Он избавлялся от посланных наёмников, он отказывал всем, кто предлагал деньги, почёт, славу или власть в обмен на его сына, его Кейла Хэнитьюз, рискуя собственной шкурой, когда обозлённые его упёртостью дворяне уходили ни с чем, зная, что уже той же ночью они пошлют очередного шпиона, убийцу или наёмника, чтобы забрать Кейла силой.       Кейл знал об этом. Конечно же, он знал.       Дерус не считал лишним просвещать непосредственную жертву, что очередное нападение было неудачным, как и очередной аристократ сбежал с позором.       За это Кейл был ему благодарен.       Рон продолжал заботиться о нём, хотя и был дворецким, и, — внезапно это началось в один день, кажется, неделю спустя после побега и разговора с Дерусом, — таскал каждое утро чашку с лимонадом.       Кейл терпеть не мог лимонад, Кейл не понимал, что нашло на Рона, но отчётливо видел, что всё это были лишь лёгкие насмешки. Рону определённо доставляло удовольствие видеть перекошенное лицо Кейла каждое утро.       В общем, месяц прошёл... неплохо.       Возможно, Кейлу даже нравилось быть здесь?..       Кейл мотнул головой. Какая только чушь в голову от нервов не полезет!       Кейл облокотился спиной на стену рядом с дверью в комнату Деруса и Виолан и присел на корточки, откинув голову назад. Из-за двери слышались приглушённые крики.       У Виолан начались схватки ночью. Были срочно вызваны несколько слуг и уже знакомый Кейлу лекарь.       Марис прибыл через час, забежал в комнату, одновременно громогласным и уверенным голосом приказывая принести тряпок и горячей воды, дверь за ним закрылась с очередным болезненным вскриком Виолан, и до сих пор никто из неё не выходил.       Кейл, как и множество слуг, находившихся рядом с ним, с тех пор сидели или стояли около неё и каждый раз мелко вздрагивали, услышав громкий крик или стон.       Два часа. Три часа. Четыре. Шесть.       Кейл боялся представить, насколько больно было Виолан рожать всё это долгое время. Он не мог, просто не мог сомкнуть глаз.       Рядом на полу сидел Рон, вытянув ноги и откинув голову. Кейл, напряжённый до предела и уставший, без каких-либо слов или вопросов опустился головой на его колени и сжался в клубок, зажав ладони коленями.       Слушать болезненные крики, иногда даже усиливающиеся, на протяжении нескольких часов было невероятно страшно. Нервирующе. Они вызывали безотчётную панику.       Рон лишь молча опустил руку на голову Кейла и зарылся ею ему в волосы. Ребёнка стоило успокоить хотя бы таким способом.       Бикрос подошёл к ним с подносом в руках, осторожно переступая через многочисленные ноги и стараясь не наступить на длинные юбки служанок.       Опустившись с другой стороны от Рона, скрестив ноги, Бикрос поставил на них полный поднос. Кейл приподнял голову, любопытно заглянув туда: три чашки травяного чая, вазочка с печеньками и много-много различных пирожных. Сам Бикрос, заметив голодный взгляд молодого господина, только слегка усмехнулся и взял небольшой макарун, засунув его в сразу же открывшийся рот ребёнка.       Кейл довольно прижмурился, пережёвывая сделанную специально для него руками Бикроса сладость, и лёг обратно на колени Рона.       Несмотря на то, какой горький вкус стоял во рту Кейла от испытанного ужаса и нервов, и еда, как таковая, не лезла в горло, Кейл был голоден и знал, что надо есть, даже если казалось, что совершенно не хочется.       Наконец, ещё два часа спустя, дверь открылась и уставший, с синяками на руках, Дерус вышел и слабо всем улыбнулся.       – Поздравляю всех с рождением моего наследника, Басена.       Слуги радостно засмеялись, подрываясь с места, и, от полноты чувств, не иначе, начали обниматься.       Дерус смотрел на это с улыбкой, пока не перевёл взгляд на сверлящего его глазами Кейла.       – Идём.       Кейл быстро забежал в комнату, уверенно направляясь к кровати, на которой лежала покрытая потом, красная и тяжело дышащая Виолан. Рядом с ней лежало нечто очень маленькое и, — Кейл почти скривился, — страшненькое. Красный сморщенный Басен пугал почти как Рон.       Виолан на это только улыбнулась, протянув свободную руку к Кейлу. Он переплёл пальцы.       – Он скоро похорошеет, вот увидишь. – Хриплый голос женщины отдавался сжимающим ощущением в груди, отчего Кейл резко сжал дрожащие губы.       – Эй, Кейл.       Виолан мягко посмотрела прямо в наполненные слезами красно-карие глаза.       – Всё в порядке. Всё закончилось.       Кейл непроизвольно громко всхлипнул и отрывисто кивнул головой, сразу почувствовав большие горячие ладони на своих плечах.       Дерус лишь крепче прижал к себе сына, опустив подбородок на его макушку, и с улыбкой смотрел на свою жену и наследника.