Ниже ее глаз

-Ты охренела столько спать? – отец без стука ввалился в комнату. -Пап, у меня же ночная смена была, я… -Хватит п*здеть, знаю я твои смены, опять со своими пидорами всю ночь шлялась! -Я тебе серьезно говорю, я работала, и… ты не мог бы выйти, я бы хоть оделась? – Алина натянула одеяло до самого подбородка, как будто бы оно могло защитить ее от «праведного гнева» родителя. -Насмешила, бл*, да что я там не видал?! Там и смотреть не на что, пацан и пацан. Быстро вставай и п*здуй в магазин, вечером дядя Толя придет в гости, а твоя беспрокая мамаша свалила к бабке. -Да, хорошо, дай мне пять минут, пожалуйста. -Я сказал быстро, нах, значит быстро встала и метнулась! – чтобы вывести отца из себя обычно хватало пары минут, он в принципе постоянно был на взводе, и Алина иногда думала – а умеет ли он хотя бы в теории говорить тихо и не орать. Или же он уже родился таким вот озлобленным седеющим толстяком с залысинами. Забавно было бы его покрасить в рыже-коричневый, как у стариков, которые пытаются скрыть седину. Или лучше в розовый… Она зачарованно уставилась на него, и, как это часто с ней бывало, задумалась о своем -улетела далеко за пределы тесной и темной комнаты. Видимо, эти мысли отразились у нее на лице – папаша набычился, как тупое животное, почувствовавшее подвох. -Чего уставилась? Глаза выкатила, как баран на новые ворота. Хотя не, вылитая овца! Взгляд как у овцы, точняк! – он зашелся сиплым смехом, довольный собственной шуткой. -Правда? – протянула Алина, приподняв бровь, - а я думала, как у Бэмби… Она знала, чем чреват будет такой ответ, но иногда слова слетали с ее губ быстрее, чем она успевала затормозить. Справиться с пузатым мужиком физически – это что-то из серии фантастики. Но острый Алинин язык никому не давал спуску. В довершение всего она практически незаметно моргнула левым глазом. Была у нее такая привычка. «Лили Коллинз недоделанная» - смеялась она сама над собой же. -Ты совсем берега попутала, мразь! Еще подмигивать мне будешь? П*зда тебе! – он потянулся к ремню, который еле-еле удерживал джинсы под толстым брюхом. *** По пути в магазин, Алина зарулила к Олесе, практически своей единственной близкой подруге. По бледному лицу, трясущимся рукам и нарочито бодрому приветствию, Олеся сразу поняла, что папочка опять «веселится». -Больно? -Приятно! – Алина скорчила рожицу, затянувшись джоинтом, - на самом деле, через штаны вообще нормально, я привыкла. Унизительно – да, п*здец, как, а боль… -Это всего лишь слабость, покидающая твое тело! – сказали девушки в один голос, цитируя героя Тома Харди из забавной комедии, и дружно заржали. -Все равно, Алин, это ужасно! – Олеся приблизилась к подруге, которая стояла, со свойственной ей небрежной грацией прислонясь к дверному косяку, и попыталась ее приобнять. -Все окс, я же говорю, я побегу, а то еще п*здюлей получу, не ровен час, - Алина тактично увернулась от протянутых к ней рук и скрылась в прихожей. Олеся печально смотрела на тлеющий окурок в пепельнице и в прострации водила пальцем по краю чашки с остывшим алининым чаем. *** «Абонент временно не доступен» - упорно сообщал доброжелательный женский голос в трубке. «Куда она запропастилась, твою мать! Ну же, Тань, не дрочи меня, включи телефон! Может, у нее закончились бабки? Может, разрядился?» - Алина не находила себе места. Она была как всегда спокойна. Внешне. Внутри бушевал огонь. Последний раз они разговаривали с Таней сегодня ночью, когда Алина позвонила ей с дежурства пожелать спокойной ночи. «Люблю тебя, медвежонок», - сонно протянула Таня и нажала отбой. С того момента не было ни звонков, ни смс. Алина, стараясь не нервничать, как можно спокойнее достала руку из кармана кожаной куртки и поняла, что инстинктивно сжимает пальцы в кулак, да так, что побелели костяшки. Она медленно отвернула рукав, бросила взгляд на часы и окончательно поняла, что происходит что-то такое, что происходить не должно. Она никогда не спала до самого вечера. С Таней они познакомились пару месяцев назад на тусовке у общих знакомых и с тех пор были неразлучны. Миниатюрная тоненькая девочка с лицом феи Динь много говорила, много смеялась и много танцевала. Алина молча сидела в кресле, потягивая виски со льдом (она терпеть не могла коктейли, особенно сладкие, особенно с газировкой, особенно виски с колой или яблочным соком). Если бы можно было сфотографировать в этот момент ее глаза и сильно увеличить фотографию зрачка, то все бы увидели приоткрытые пухлые губы, улыбающиеся, смеющиеся, говорящие милую чушь. «Ты опять медитируешь?» - Дэн присел на ручку кресла, приобняв подругу, - «будешь?» Алина посмотрела на протянутую ей ладонь – розовая таблетка с зайчиком «Плейбой». «Х*я нет, когда да!» - Алина запила ее виски, хрустнула позвонками, разминая шею и вышла на балкон. «Динь» вышла следом. -Крутая татуировка! – наманикюренный пальчик скользнул от предплечья вверх приподнимая рукав футболки. -Спасибо, - Алина улыбнулась, открыла рот, закрыла, опять открыла, чтобы что-то сказать, но потеряла все буквы, из которых можно было бы составить хоть какое-нибудь слово. «Я люблю и ненавижу твои громкие слова-а-а!» -доносилось из комнаты. Небо было розовым, облака были розовыми, розовыми были губы «Динь», розовой была музыка, и на долю секунды Алина удивилась, что видит и ее, а потом просто расправила крылья и улетела в «Neverland». Вместе с «Динь», разумеется. Будильник выхватил Алину из сна, надавал пощечин, оглушил и оставил лежать в подушках с больной головой, ноющим телом, но с улыбкой до ушей и сердцем, бьющимся где-то в горле. Или в животе. Или и там, и там – это было неважно. Скорее, это было не сердце. «Я ставлю на бабочек,» - Алина засмеялась этой мысли вслух, неожиданно для самой себя. Рядом в подушках кто-то недовольно заворочался. Из-под одеяла показалась маленькая ручка, которая требовательно обхватила Алину, притянув поближе. «Динь», не открывая глаза, поуютнее улеглась на груди девушки, щекоча ее подбородок светлыми растрепанными волосами. Алина замерла, боясь потревожить сон этого сказочного создания, которое так доверчиво устроилось у нее под боком. Вишенкой на торте стала стройная нога, по-хозяйски закинутая на Алину. Когда Алина проснулась окончательно, «Динь» уже не было рядом, а из кухни доносился запах… блинов?! -Доброе утро, милая! Ты как? Завтракать будешь? У меня вот просто зверский аппетит! – блондинка откинула голову и расхохоталась, демонстрируя изящную шею с замысловатой татуировкой. -Я? – Алина стояла в дверях, как соляной столб, пытаясь не глядя найти дырку на ремне джинсов. Она понимала, насколько забавно выглядит, но не могла сдвинуться с места. - Ну ты глупыш! Не проснулась еще что ли? Я Таня, помнишь? -Да-а-а... -Было очень круто, правда? Туса – отвал башки. И не только туса… - Таня подошла к Алине, бесшумно ступая голыми ногами по кафелю и протянула ей стакан с ледяной колой. -Спасибо… М-м-м… как хорошо, такая холодная, - стакан осушен жадными глотками практически до дна. - А вот ты горячая… - Таня аккуратно взяла стакан и неспешно отставила его на стол, предварительно вытряхнув оттуда кусок льда. Приблизившись к Алине, не отрывая взгляд от ее глаз, «Динь» молча стянула с нее футболку и, зажав лед губами, провела им по тонкой шее, между грудями, по плоскому животу и опустилась на колени… Джинсы последовали за футболкой. Алине пришлось схватиться за дверной косяк, чтобы не упасть, когда Таня нежно, но властно взяла ее за бедра и потянула на себя...